Поворот в национально-культурной политике в конце 1920-х гг

Со второй половины 1920-х годов в СССР в практику партийно-государственного руководства начали решительно и последовательно вводиться административно-командные методы руководства. В рамках административно-командной системы существование разнообразной в идейно-стилевом отношении художественной жизни стало невозможным. С этого времени в БССР относительный плюрализм в сфере культуры, ограниченно допускавшийся во время НЭП, начал сворачиваться по всем направлениям. Тенденция к упрощению, единообразию, единомыслию постепенно подавляла все то, что не вписывалось в складывающуюся партийно-государственную модель общественного устройства. Изменение общей политической линии во всех сферах общественной жизни неизбежно деформировало государственную национально-культурную политику. Официально считалось, что национальный вопрос в СССР продолжал решаться в духе резолюций Х и ХІІ съездов РКП(б). На практике же любые попытки партийно-государственного руководства проводить в союзных республиках относительно самостоятельную политику в сферах экономики и культуры наталкивались на сопротивление сторонников централизма. Эта тенденция проявилась прежде всего в критике позиций национал-коммунистов и национальной интеллигенции, как не соответствующих линии ВКП(б). При этом нередко национальное сознательно отождествлялось с националистическим. В партийном и государственном аппарате с подозрением относились к любым проявлениям национальных чувств, выражавшихся, в частности, в заботе о развитии национальной культуры и языка. Трансформация такого рода дала о себе знать, прежде всего, в области национально-государственного и национально-культурного строительства, где объективно существовала почва для альтернативных взглядов на многие вопросы

Общие для художественной политики партии тенденции в национальных республиках приобретали специфическую окраску. В условиях БССР основным фактором, ускорившим нарастание командно-административных методов руководства художественной культурой, стала активизация в конце 20-х гг. кампании против национально-демократической интеллигенции, которая настаивала на том, что белорусская культура должна быть национальной как по форме, так и по содержанию. Поворот политики в культурной сфере закрепил ХІІ съезд КП(б)Б (5-14 февраля 1929 г.). На съезде развернулась острая дискуссия по вопросу о формах и методах руководства национально-культурной работой, об участии в ней национально-демократической интеллигенции. Дискуссия показала, что во всех звеньях партийного и государственного аппарата республики преобладали сторонники изменения модели национальной политики, сложившейся в начале 1920-х гг. Многие делегаты съезда считали нужным ужесточить контроль и расширить применение командно-административных методов в сфере культуры. Жесткой критике были подвергнуты взгляды и деятельность белорусских писателей - коммунистов Д.Ф.Жилуновича, М.Зарецкого, А.Александровича. Резкой критике участников съезда было подвергнуто выступление председателя ЦИК БССР А.Г.Червякова, который по-прежнему оставался сторонником привлечения к участию в национально-культурной работе всей интеллигенции, не взирая на ее политические убеждения.

В 1929 г. ЦК ВКП(б) обследовал практику проведения национальной работы в УССР, в Закавказье, в БССР. В мае 1929 г в Минске работала комиссия во главе с В.П.Затонским. Комиссия сделала вывод о многочисленных ошибках, сделанных руководством КП(б)Б в ходе реализации национальной политики ВКП(б)Б. Предпринятые руководством КП(б)Б в 1928-29 гг. меры по борьбе с национал-демократической идеологией были признаны слишком мягкими. Особое внимание комиссии привлекла практика работы КП(б)Б с интеллигенцией. Затонский рекомендовал лишить национал-демократическую интеллигенцию возможности влиять на культурные процессы. Объектами особенно острой критики стали В.М.Игнатовский и Д.Ф.Жилунович. Обоих обвинили в симпатиях к национал-демократизму. Жилуновича Затонский охарактеризовал как убежденного националиста, связанного с антисоветской и прозападнически настроенной интеллигенцией.

27 июля 1929 г. печатный орган ЦК КП(б)Б газета «Звязда» поместила редакционную статью «О правом уклоне в КП(б)Б по национальному вопросу», в которой были сформулированы установки, утвержденные высшим партийно-государственным руководством республики. Главной опасностью открыто объявлялся «белорусский наступательный шовинизм и национал-демократизм». В статье отмечалось, что носителем национал-демократической идеологии является национально-демократическая интеллигенция, которая, как утверждалось, перешла на активные антисоветские позиции. Газета заявила, что «с этой частью интеллигенции, на данном этапе, возможны только одни отношения - отношения борьбы». Статья призвала начать активное наступление на национал-коммунистов, занимающих «правые» позиции в национальном вопросе.

Тогда же, на основе замечания В.П.Затонского о «несомненной идейной перекличке» между националами в БССР и антисоветской полонофильской группой белорусских националистов (И. Луцкевич, Р. Островский) в Западной Белоруссии, усиленно начала пропагандироваться теория смыкания белорусского национал-демократизма, с белорусским «национал-фашизмом» Западной Белоруссии. При этом подразумевалось, что национал-демократы готовы к активным антисоветским действиям.

В начале января 1930 г. в Беларусь был направлен К.В.Гей, который стал первым секретарем ЦК КП(б)Б. Одновременно был назначен новый председатель ГПУ БССР. Им стал Г.Я.Раппопорт. Под их руководством началась кадровая чистка в высших государственных органах республики. Особенно масштабные размеры она приняла в Народном комиссариате земледелия, Народном комиссариате просвещения и Белорусском государственном издательстве. За политические ошибки при проведении юбилея издательства был уволен заведующий Белгосиздатом И.Шипилло. Практически полностью сменился аппарат некоторых отделов Наркомпроса БССР. В первую очередь увольнялись представители национально-демократической интеллигенции. Так, из Главного управления по делам искусства уволили С.Некрашевича и О.Дыло. В мае 1930 г. коммунистическая фракция президиума Белорусской Академии Наук, выполняя решение бюро ЦК КП(б)Б, освободила от занимаемых должностей в институтах Академии Я.Лёсика и В.Ластовского и поставила вопрос о лишении обоих звания академика.

Наряду с идеологическим давлением и кадровыми чистками, против интеллигенции стали применяться репрессии. Уже в феврале 1930 г. были арестованы работники Наркомата просвещения, бывшие члены БПС-Р, А.Г.Аниховский и И.К.Белькевич, в январе исключен из КП(б)Б, а в феврале арестован П.В.Ильючонок, в марте - бывший директор БГТ-2 Н.Красинский.

Теоретическое обоснование применения репрессивных методов борьбы против белорусской интеллигенции и национал-коммунистов было закреплено XIII съездом КП(б)Б (30 мая - 12 июня 1930 г.). В резолюции съезда по докладу о профсоюзах обосновывался тезис об особой опасности проявления в условиях БССР белорусского национал-демократизма. В резолюции подчеркивалось, что он, по сравнению с великодержавным шовинизмом, имеет более широкую социальную базу - кулачество белорусской деревни, и «фактически является агентурой национал-фашистских элементов Западной Беларуси и Польши, элементов которые ведут усиленную подготовку к вооруженному нападению на Советский Союз...». Однако в тот период этот тезис оказался в противоречии с резолюцией XVI съезда ВКП(б) (26 июня - 13 июля 1930 г.). Учитывая международный аспект национальной проблемы в СССР (нахождение Западной Украины и Западной Белоруссии в составе Польши, пограничное положение закавказских и среднеазиатских республик, недостаточно быстрые темпы советизации национальных республик в восточных регионах СССР), XVI съезд ВКП(б)Б главной опасностью вновь объявил великорусский шовинизм. Местному национализму отводилась второстепенная роль. Тем не менее, выступавшие на съезде докладчики говорили о существовании на местах «идеологии национальной контрреволюции» и о мерах борьбы с ней.

В выступлении на съезде К.В.Гей был вынужден оправдывать промах XIII съезда КП(б)Б с определением «главной опасности» в национальной политике. Впрочем то, что к реальной национальной политике вопрос о великорусском шовинизме как «главной опасности» отношения не имел, подтвердил XVII съезд ВКП(б) (26 января - 10 февраля 1934 г.). И.Сталин в своем выступлении на съезде заявил, что споры вокруг уклонов в национальном вопросе являются формальными и пустыми. Он подвел черту под дискуссиями, заявив, что «главную опасность представляет тот уклон, против которого перестали бороться и которому дали таким образом разрастись до государственной опасности...».

На ХVI съезде ВКП(б) прозвучали призывы к повышению бдительности в связи с обострением классовой борьбы в национальных литературных организациях. Были выдвинуты требования к «попутчикам» не просто определиться идеологически и политически, а «более решительно становиться на одну баррикаду» с пролетарскими писателями. В своем выступлении на съезде первый секретарь ЦК КП(б)Б К.В.Гей прямо указал на политическую неблагонадежность группы белорусских писателей.

Несмотря на то, что XVI съезд ВКП(б)Б закрепил положение о том, что главной опасностью на данном этапе является великодержавный уклон, это никак не повлияло на начавшуюся в БССР кампанию репрессий против интеллигенции. Летом 1930 г. начался новый этап форсированной борьбы с национал-демократами и национал-оппортунистами. Аресты, начавшиеся в конце зимы, особый размах приобрели летом 1930 г. По так называемому делу «Саюза вызвалення Беларусі» (СВБ) – нелегальной антисоветской организации, которая якобы существовала в БССР с начала 1920-х гг., - только в мае было арестовано свыше 20 человек. Исследователи называют разные цифры арестованных: 86, 90, 200, 108. Среди арестованных большинство составляли деятели науки, культуры, искусства, литературы. В июле 1930 г. были арестованы поэты и писатели (В.Дубовка, Я.Пуща, А.Адамович, В.Жилка, Н.Чернушевич, М.Горецкий, С.Хурсик, А.Гурло, В.Шашалевич, М.Громыко), критики и литературоведы (Ф.Купцевич, В.Дзержинский, А.Бабареко), актер и режиссер Ф.Жданович, искусствовед Н.Щекотихин, деятель театра и кино А.Лежневич. На допросы в ГПУ вызывали Я.Купалу. По свидетельству участника событий А.Адамовича, почти все арестованные белорусские писатели были зачислены в члены «литературной секции» СВБ, а В.Дубовке и Я.Пуще пытались приписать участие в «террористической секции».

Следствие было начато по 86 делам, а 4 дела национал-коммунистов (Д.Ф.Прищепова, А.В.Балицкого, А.Ф.Адамовича, П.В.Ильючонка) были выделены в особое производство. Привлечение к делу СВБ членов КП(б)Б, видимо, послужило одной из причин его закрытости. «Дело СВБ» было одним из многочисленных дел, ставших характерными для СССР конца 20-х - начала 30-х годов.

ЦК ВКП(б), который держал под контролем развитие событий в БССР, принял решение ознакомить ограниченный круг коммунистов с некоторыми, материалами «дела СВБ» на пленуме ЦК КП(б)Б (20-25 октября 1930 г.). Задачу пленума сформулировал председатель СНК БССР Н.М.Голодед: «Мы на данном пленуме должны сделать серьезный поворот в деле проведения борьбы за белорусизацию...».

На закрытом заседании, присутствовало около 200 человек, в основном члены и кандидаты в члены ЦК, секретари окружных и районных комитетов КП(б)Б. Председатель ГПУ БССР Г.Я.Раппопорт сообщил о раскрытии в республике контрреволюционной организации. Он особо подчеркнул связь этой организации с национал-коммунистами. Выдержки из показаний арестованных национал-демократов, приведенных в сообщении, должны были убедить присутствующих в том, что национал-демократизм в течении 10-летнего периода был не только общественно-политическим течением, но и с 1921 г. сформировался в нелегальную контрреволюционную организацию «СВБ». Этой организации приписывались намерения свергнуть советскую власть в БССР и установить буржуазную республику.

На пленуме создавался подчеркнуто агрессивный образ национал-демократической интеллигенции, которая на протяжении 10 лет полностью подчинила своему влиянию и руководила наиболее важными участками культурного строительства: школьным делом, издательствами, научными учреждениями, литературой, театром и т.д. В связи с этим в очередной раз подчеркивалась необходимость усилить контроль за ходом национально-культурного строительства. Практически все выступавшие на пленуме единодушно осудили политику широкого использования национальной интеллигенции и требовали скорейшей замены ее «пролетарскими кадрами национальной интеллигенции» или даже рабочими от станка. Характерным в этом отношении является высказывание Н.М.Голодеда, который под всеобщее одобрение присутствующих, предложил «взять целую группу пролетариев с заводов и не откладывая ни на день посадить их в важнейшие культурно-просветительные и научные учреждения, как например в Академию наук, в первую очередь, и, если нужно, так сделать их академиками». Обвинение в контрреволюционной деятельности на пленуме было предъявлено Янке Купале, которому приписывалось участие в работе руководящего центра СВБ и соавторство в создании программы организации. В отрицательном контексте упоминался Якуб Колас. Цель этих обвинений раскрыл К.В.Гей: «Все то, что мы обсуждали на пленуме, открывает глаза молодежи, лучшим слоями писательских и научных кадров, которые до сего времени слепо шли за авторитетами, и теперь начинают видеть, куда тащили их такие общепризнанные у нас авторитеты как Купала, Колас, которые в своей идеологии оставались очень далекими от пролетариата...».

Другим аспектом «дела СВБ», который вызвал острую и противоречивую реакцию участников пленума, явилось обвинение коммунистов, занимавших в свое время ответственные посты в партийно-государственных структурах. Помимо четырех арестованных (Д.Ф.Прищепов, А.В.Балицкий, А.Ф.Адамович, П.В.Ильючонок) к «делу СВБ» были в разной степени причастны В.М.Игнатовский (член бюро ЦК КП(б)Б, президент АН БССР), И.А.Василевич (второй секретарь ЦК КП(б)Б), Б.И.Стасевич (бывший заведующий Агитпропотделом ЦК, член бюро ЦК), Д.Ф.Жилунович (бывший кандидат в члены ЦК, заведующий Главискусства), А.А.Сенкевич (бывший заведующий отделом печати ЦК). На самом пленуме предпринимались попытки приобщить к этой группе председателя ЦИК БССР А.Г.Червякова.

Пленум осудил взгляды этих коммунистов и одобрил исключение их из КП(б)Б. По мнению участников пленума, деятельность национал-коммунистов способствовала превращению Белорусской академии наук (БАН) в идейный центр контрреволюционной организации Утверждалось также, что они совместно с национально-демокртической интеллигенцией превратили Наркомпрос, Белгосиздат, газету «Советская Беларусь», журналы «Полымя» и «Узвышша» в источники распространения национал-демократической идеологии.

Особое значение руководство КП(б)Б придавало публичному разоблачению национал-демократизма. С конца ноября 1930 г. началась масштабная кампания, которая была призвана разъяснить решения принятые на пленуме широким слоям населения, но в первую очередь среди учительства и творческой интеллигенции. Реализация этой установки стала еще более настоятельной после попытки самоубийства Я.Купалы, который таким образом выразил протест против давления на него ГПУ с целью признания участия в «СВБ». В периодической печати публиковались статьи и резолюции собраний с осуждением деятельности национально-демократической интеллигенции. В течение ноября-декабря 1930 г. открытые письма опубликовали литературные организации БелАПП, «Полымя», «Узвышша», писатели Я.Колас и З.Бядуля. После некоторой паузы к ним присоединился Я.Купала. Однако и официальная информация, и пропагандистская кампания не разрешили сомнений общественности, или, как осторожно выразился Гей, «известного недоумения в некоторых слоях интеллигенции».

Вновь белорусский национал-демократизм оказался в центре политической и идеологический борьбы в БССР в 1933 г. Критике была подвергнута деятельность Наркомпроса БССР, БАН, Государственного издательства БССР, редакций центральных и окружных газет, Организационного комитета Союза советских писателей БССР и др.

Осуждение взглядов и деятельности национал-коммунистов не означало дискредитации всей политики КП(б)Б в сфере общественной и культурной жизни республики, поводившейся в 1920-е годы. Любая попытка создать впечатление об антибелорусском характере поворота в национально-культурной политике пресекалась. В то же время высшие партийные органы требовали пересмотреть все содержание работы научных и просветительских учреждений, издательств, творческих организаций и привести ее в соответствие с марксистско-ленинской идеологией.

Дата добавления: 2015-06-25