Издательство иностранной литературы 15 страница

Пора уж нам окончательно проститься с Джеком Фергюсоном, что мы и делаем, оставляя его сидящим на полу в палате № 11, рядом с несчастной женщиной, глухой к окружающему миру и тихо дремлющей. Он ее обнял и горячо что-то нашептывает, будто она в состоянии понять, что он говорит:

— Мне тоже пришлось выбираться из палаты вроде этой. Четыре раза я туда возвращался, пока не вышел окончательно. А возвращаться мне пришлось потому, что я не слушал докторов. Ну, пожалуйста, милая моя, откройте рот, проглотите это лекарство, которое дает вам сестра. Я до сих пор еще принимаю это лекарство. Вы знаете, что это такое, Джин?

… Джек всех своих больных называет по именам и помнит их…

— Вы знаете, что это за лекарство, Джин? Оно поможет вам вернуться домой так же, как я вернулся.

Джек обрабатывает таким способом каждую из своих больных независимо от того, насколько она маниакально возбуждена, или негативна, или замкнута; он действует так, словно она слышит и запоминает то, что он ей говорит. И впоследствии, когда лекарство возвращает их к действительности, больные показывают, что хорошо это запомнили. Они говорят:

— Доктор, вас никогда не запирали в такое местечко, как это?

— Да, пять раз я был в таком месте и даже похуже, — отвечает Джек.

Может быть, его выздоравливающие леди и понимают, зачем он их обнимает.

Одно похлопывание по спине обеспечивает прием шести пилюль, — говорит Джек. — Я ведь вижу в них только мучениц. Только жалких, больных людей, а не животных или лабораторную посуду.

В палатах больные толпятся вокруг Джека, и для каждой из них у него находится теплое словцо.

— Подожди чуточку, Элин, — отвечает он, — я с тобой поговорю — дай мне кончить с Джейн.

После того как он выслушал все их жалобы и рассказал им о своем бурном прошлом, они присоединяются к трогательной процессии, следующей за своим веселым, шутливым, меднолицым и кареглазым доктором. А у него полный карман новеньких блестящих даймов, и каждая получает свой дайм, каждая слышит ободряющее слово.

— Вы знаете, зачем я сидел на полу с этой оцепенелой дремлющей женщиной? — сказал Джек. — Я старался уловить первое слово, которое могло у нее неожиданно вырваться, когда я рассказывал о своем бывшем сумасшествии. Завтра или через неделю лекарства заставят ее заговорить со мной. У всех у них есть свой язык, который надо только понять. Это большое дело и большой секрет, как помочь душевнобольному человеку. Не так уж трудно понять даже самый сумасшедший разговор. Нужно только внимательно к нему прислушаться… Многих людей называют странными и даже слабоумными только потому, что не понимают их языка, — произнес Джек. — В человеческой истории полным-полно таких людей, начиная с Иисуса до Билля Митчела.

Джек снова мысленно обращается к своему прошлому, к своим печальным дням в запертой палате Больницы ветеранов. Кто-то в эти темные дни понял его язык и помог ему.

— Так я смотрю на своих больных, — сказал Джек. — Я присматриваюсь к ним и думаю, что, если бы здесь передо мной стояла очень важная персона, способная мне помочь, я не пожалел бы потратить время на изучение его языка.

Но эта больная, эта бедная женщина ничем ведь не может мне помочь. Чего бы я у нее попросил, если бы мы с ней обменялись ролями?

И Джек не жалеет времени на изучение языка своих больных, возвращающихся в мир действительности, и какие мучительные часы проводит он, делая обход палат! Так что тайна наконец открыта. Снимем шапки перед химиками, создавшими удивительные психохимические лекарства! И люди из фармацевтических и химических фирм, сделавшие эти лекарства общедоступными, тоже должны получить наш поклон. Но тайна успехов Джека Фергюсона — это его персональная роль в медицине.

Мы послали рукопись этой книги доктору Уильяму Ф. Лоренцу — исследователю, который впервые сумел химическим путем получить светлые промежутки у хронических, безнадежных психотиков, — вы это помните. Когда он протелеграфировал, что книга прочитана и нравится ему, мы с Рией проделали семисотмильное путешествие среди волшебного очарования бабьего лета с его ярко-желтыми тополями и золотыми тамарисками, чтобы побеседовать с Лоренцом, поблагодарить его за воодушевляющий отзыв и получить его благословение.

Два часа, проведенные у Лоренца, навсегда останутся незабываемыми. Старый Билль с холодными серыми глазами и обветренным, худощавым лицом, изборожденным глубокими морщинами, еще больше был похож на генерала танковых войск, на вояку, но не с людьми, а со злейшим врагом человека — безумием. Билль сказал нам, что мы написали о медицинском приключении, которое еще только начинается, и что через десять лет наши теперешние победоносные лекарства станут, наверное, устарелыми.

— Передайте, пожалуйста, доктору Фергюсону мое восхищение его прозорливостью и его знаниями и тем мужеством, которое он проявил, доведя свою работу до ее теперешнего многообещающего состояния.

И когда мы уже простились с ним, Билль сказал напоследок:

— Скажите людям, пусть они не очень огорчаются, что есть пока только один Фергюсон. Посмотрите, сколько докторов создал Джек из своих 107 сестер-надзирательниц. Путем обучения мы можем подготовить тысячи бойцов против безумия из наших домашних врачей…

Таково было последнее слово Билля, когда он стоял у лесной избушки на берегу своего озера в Северном Висконсине.

www.e-puzzle.ru

Дата добавления: 2015-06-26