Идейные предшественники функционализма

Дуальная организация и мифология

Приведем один конкретный пример того, как метод Малиновского позволял ему иной раз подойти с совсем новой стороны, и притом с самой общей точки зрения, к пониманию явлений, казалось бы давно изученных в этнографической науке. Речь идет о хорошо известном дуально-экзогамном делении первобытного общества. Прежние этнографы, стараясь объяснить это явление, выдвинули две взаимно исключающие гипотезы: по мнению одних, это деление было следствием расщепления первобытного племени на две экзогамные половины в матримониальных целях; по мнению других — результатом слияния двух прежде независимых племен, тоже в целях брачных связей.

Малиновский отрицает и то и другое мнение. Дело не в расщеплении и не в слиянии, говорит он: перед нами лишь одно из проявлений “внутренней симметрии во всех социальных действиях (transactions), взаимности услуг, без которой ни одна первобытная община не могла бы существовать”. “Дуальная организация может, ясно обнаруживаться в делении племени на две половины; она может быть и совершенно забыта; но я осмеливаюсь предсказать, что везде, где будет произведено тщательное исследование, — в любом диком обществе будет найдена симметрия структуры (symmetry of structure) как необходимый базис взаимных обязательств”11. Значит, дуально-экзогамное деление есть лишь частный случай общего закона социальной симметрии. По этому поводу Малиновский с одобрением цитирует некоторые мысли Рихарда Турнвальда.

Другой пример: понимание Малиновским мифологии и ее роли в жизни и в сознании отсталых народов. В специально посвященной этому предмету книге “Миф в первобытной психологии” 12 автор вразрез со взглядами своих предшественников рассматривает мифы как органическую составную часть общественной жизни. Он подчеркивает их связь с религиозно-магическими ритуалами; миф служит как бы обоснованием права какой-то социальной группы на совершение того или иного обряда; он освящает и оправдывает установившиеся обычаи, традиции.

Малиновский сам назвал свою концепцию “функционализмом”. Под этим именем его доктрина известна и теперь. К чести Малиновского надо сказать, что он не приписывал себе особой заслуги в изобретении какого-то совершенно нового научного направления. Напротив, он скромно признавал за собой в этом деле только одну заслугу — введение самого термина “функционализм”, называя себя полушутя “крестным отцом самого маленького бэби в антропологии”. Самый же метод фактически применялся, как он признает, многими исследователями и до него.

Малиновский писал даже, что функционализм как метод так же стар, как интерес к чужому; он называет по именам 27 своих предшественников, начиная с Геродота. Функционалистами были, как считает Малиновский, Тэйлор, Робертсон-Смит, Дюркгейм, Вебстер, Шурц. “Великим учителем функционализма” был не кто иной, как Иисус Христос (! — С. Т.)”. В доказательство Малиновский.приводит евангельское изречение: “По плодам их узнаете их” (Матф., гл. 7, 16) 13. По мнению Малиновского, это и есть чистейший функционализм.

В этой ссылке — отчасти даже шуточной — на своих предшественников Малиновский был в значительной мере прав: наиболее ценная и положительная сторона функционализма — идея целостности и неделимости “культуры” (лучше сказать, конкретной общности людей с присущей им культурой) не раз признавалась принципиально и раньше.

Бесспорная научная заслуга Малиновского состоит, конечно, не в том, что он придумал название (“функционализм”) данной концепции, а в том, что он не только отвлеченно сформулировал ее, но и на практике, в полевой работе, показал преимущества нового подхода. Кстати, эти преимущества не замедлили сказаться и в том, что этнографический метод Малиновского очень скоро был принят на вооружение должностными лицами британской колониальной системы. Эта “прикладная” сторона функционализма в дальнейшем сделалась чуть не главным признаком данного научного направления.

Ближайшими и непосредственными идейными истоками функционализма Малиновского можно считать два: “Кембриджскую школу” Хэддона и Риверса, стремившуюся сочетать полевую работу с кабинетной и проводить полевые исследования на строго научном уровне, и французскую социологическую школу Дюркгейма, провозгласившую целостность каждой социальной общности (“общества”) и из нее выводившую все стороны жизни и сознания человека. Впрочем, дюркгеймовское наследие отнюдь не целиком было принято Малиновским: так, понятие “коллективных представлений”, введенное Дюркгеймом и разработанное Леви-Брюлем, осталось Малиновскому совершенно чуждым.

Сильное, но временное влияние на Малиновского оказал также психоаналитический метод Фрейда. Малиновский заинтересовался его идеями об “Эдиповом комплексе”, о подсознательном “амбивалентном” отношении человека к своему отцу и матери и попытался проверить эти идеи применительно к изученному им “матриархальному” строю островитян Тробриандова архипелага, где наблюдались действительно своеобразные, двойственные отношения между сыном и отцом. Но позже Малкновский разочаровался в теории Фрейда. Однако хорошо видя односторонность психоаналитического метода, он все же считал его полезным. Фрейд сломал “табу” на научное изучение явлений половой деятельности человека. Сам Малиновский отчасти под этим влиянием уделил большое внимание брачно-половым отношениям тробриандовых островитян и посвятил этому сюжету солидную книгу “Половая жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии” 14.

Дата добавления: 2015-06-04