Никола Петров 26 страница

Расчеты спешились. Замполит засыпал у ворот следы гу-
сениц и вернул лопату хозяину.

Загудели двигатели. Колонна тронулась. Тяжелые тягачи,
стуча гусеницами по булыжной мостовой, набирали ди-
станции.

Толпа на тротуарах росла. В глазах женщин слезы. За-
чем они плакали? Вспомнились родные лица мужа, сына,
брата? Или в этих слезах извечная тоска славянской жен-
щины по воину, след которого затерялся в круговороте
войны?

Солнце склонялось к закату. Было прохладно. Свежий
ветер гнал в небе серые тучи. Кружили стаи голубей.

В конце улицы, которая пролегала вдоль речки, шли
орудия. На щитах белый знак полковой эмблемы. Это 4-я ба-
тарея. Замыкающее орудие 5-й миновало водяную мельницу
ровно в 16.10, как предусматривалось приказом на марш.

* * *

Соединения 15-го CK, 9-го и 19-го МК ценою больших
усилий продолжали сдерживать противника. Борьба порою
носила крайне ожесточенный характер. Малинская группи-
ровка противника — 51-й армейский корпус — преодолевала
один рубеж, наталкивалась на следующий, все ее попытки

сломить сопротивление наших войск оставались безуспеш-
ными.

События в полосе Юго-Западного фронта, как и на севе-
ре, по ту сторону Припятских болот, подошли к новому
этапу. Главные силы группы армий «Юг» достигли средне-
го течения Днепра. 6-я немецкая армия атаковала Киев.
Дальнейшее удержание Коростенского укрепленного района
становилось нецелесообразным. Правофланговая группиров-
ка войск 5-й армии оставила Коростень.

17-й и 51-й армейские корпуса противника значительно
превосходили в численности наши войска '. Ситуация до
крайности осложнялась тем обстоятельством, что господство
в воздухе безраздельно принадлежало немецкой авиации.
«Юнкерсы» подвергали массированным ударам боевые по-
рядки наших войск и пути отступления.

В двадцатых числах августа вероятность того, что про-
тивник прорвет оборону, внушала больше опасений, чем
когда-либо прежде. Как выйти из этого положения? Коман-
дующий войсками 5-й армии приказал контратаковать про-
тивника на рубеже Недашки — Ксаверов — Охотовка. Опе-
рация готовилась очень тщательно. И вот измотанные, обес-
кровленные войска перешли к контратакам.

Воюющие стороны меньше всего страдают склонностью
к преувеличениям в оценке действий противника. Бывший
офицер генерального штаба сухопутных сил вермахта гене-
рал А. Филиппи пишет: «Русская 5-я армия ускользнула из
окружения, отойдя за Днепр. Как и прежде, эта армия про-
тивника сумела, усилив сопротивление с фронта, ввести в
заблуждение командование действующих против нее немец-
ких соединений и скрыть подготовку к отходу, чтобы затем
внезапно отступить на всем фронте» ².

¹ «В основе наступления против 5-й армии лежал замысел про-
рвать фронт противника севернее Ксаверова. Войдя в прорыв,
17-й армейский корпус должен был силами 11-й танковой дивизии
нанести удар в направлении на Овруч с целью отрезать западной
группировке противника пути отхода на восток, а 51-й армейский
корпус — повернуть в восточном направлении и блокировать восточ-
ную группировку противника с севера. Таков план уничтожения этих
сил. Всего для участия в наступлении выделялось девять пехотных
дивизий и одна танковая. Им противостояло в общей сложности до
двадцати соединений дивизионного масштаба, из которых шесть
танковых не имели машин». (Филиппи А. Припятская проблема. М.,
1959. С. 109).

² Филиппи А. Припятская проблема. С. 111.

* * *

Началось отступление на следующий оборонительный ру-
беж по реке Припять. Войска строго соблюдали правила
маскировки, двигались в ночное время. Исключение состав-
ляли отдельные подразделения и части, прикрывавшие
общий отход, как, например, 2-й дивизион. Он поддерживал
на переднем крае пехоту и вел огонь до последней минуты.

Ближайшая цель марша 231-го КАП — Чернобыль, город
у слияния рек Уж и Припять. К 6.00 21.09.1941 года 2-й ди-
визион должен сосредоточиться в районе чернобыльского
кирпичного завода. О том, что произошло дальше, читатель
прочтет во второй книге воспоминаний.

Послесловие

Читатель познакомился с жизнью небольшого пригра-
ничного гарнизона монастыря Зимно в его последнюю мир-
ную неделю, с теми обстоятельствами, которые предшество-
вали открытию огня, а затем сопутствовали 92-му ОАД в
боевых действиях в первые й последующие дни войны, а так-
же со службой автора в 231-м КАП.

После опубликования первой книги я стал получать на
адрес издательства письма от бывших фронтовиков и граж-
данских лиц, главным образом тех, кого интересует началь-
ный период войны. Больше всего их волновал вопрос о том,
почему военнослужащие подразделений и частей, дислоци-
рованных в приграничной полосе, беспечно взирали на про-
исходящее? Мы — должностные лица — не приложили до-
статочно усилий, чтобы убедить старшие и высшие команд-
ные инстанции в опасности неминуемой войны.

Что же, в недоумении спрашивали эти люди, руковод-
ство не считалось с общественным мнением, той силой,
которая ведет без малого полвека успешную борьбу за мир?
Не хочет же автор сказать, что борьба за мир — это кампа-
ния, преследующая еще какие-то цели? И как же так? В хо-
зяйственной деятельности, когда срывается выполнение пла-
на, рядовые сотрудники бьют тревогу и заставляют адми-
нистрацию исправлять ошибки, она идет навстречу
общественному мнению. Но это всего лишь производствен-
ный план, а тогда, в канун 22-го июня, речь шла о войне,
великом бедствии, поглотившем 20 миллионов жизней.

Недоумение читателей нельзя отвергать безоговорочно.
Автор согласен, оно в какой-то части оправдано.

Дело вот в чем. Человеку кажется, будто личные интере-
сы ему ближе общественных. Во многих случаях это дей-
ствительно так. Теоретики, призывающие индивидуумы к
самоограничению в пользу общества, сами предпочитают по-
ступать наоборот.

Чем объясняет автор свою позицию в таких вопросах,
как отвлечение людей орудийных расчетов от огневой служ-
бы? По существу, 3-я батарея — он признает — не была пол-
ностью приведена в состояние боевой готовности. Должност-
ные лица принимали сложившееся положение вещей с без-
различием, которое воинские уставы трактуют как действие
наказуемое. В ведении автора состояла большая часть целого
подразделения — вторая полубатарея, по делению, которое
применялось в артиллерии старой русской армии. Он нес
ответственность за боеспособность огневых взводов. Он не
проявил должной настойчивости перед непосредственным
начальником в решении насущных вопросов состояния огне-
вых взводов и батареи в целом...

Далее читатели спрашивают, почему автор, рассказывая
о других, уклоняется от того, чтобы дать принципиальную
оценку собственному поведению. Один из этого числа — то ли
из Мурманска, то ли из Архангельска — писал: «Генерал
(следует моя фамилия) часто порицает лейтенанта (та же
фамилия) но как-то слегка, по-родственному...» Нет, я не
уклонялся и не уклоняюсь ни в словах, ни на деле. Я описы-
ваю события так, как они отложились в памяти, повинуясь
долгу перед теми, кто принес свою жизнь на алтарь отечест-
ва, и теми, кто призван это сделать, если разразится сегодня
'или в будущем война.

* * *

В человеческом сознании уживаются два начала — лич-
ное и общественное. Развить второе мы можем только в том
случае, когда найдем путь стимулирования первого. Чем
больше военнослужащий находит удовлетворения в службе,
т. е. преимуществ личного порядка, тем ближе принимает ее
задачи. Поступки свои собственные и окружающих он тол-
кует, соизмеряя с требованиями уставов.

Жизненные ресурсы военнослужащего — духовные и фи-
зические — ограничены от природы у одного больше, у дру-
гого меньше. Он расходует их, сообразуясь с запросами сво-
ей совести даже тогда, когда долг службы всецело завладе-
вает его сознанием.

В поведении военнослужащего преобладают личные
мотивы, т. е. представления о собственном долге и долге
других. Орудийный номер совершает движения, предписан-
ные ему должностью, скажем, наводит орудие. Интенсив-
ность, т. е. быстрота, ловкость, сноровка (необходимо с
большой тщательностью совмещать линии, указатели, шка-

лы и т. д.), выражение лица, взгляд и слова, которыми
наводчик обменивается с другими номерами.— то что спо-
собствует здоровому настроению или ухудшает его,— одним
словом, отношение воина к службе целиком зависит от его
индивидуальной совести. Орудийный номер распоряжается
собственной жизнью и жертвует ею, когда сам сочтет необ-
ходимым, независимо от мнения других номеров и команди-
ра орудия.

Воинские уставы не представляют начальникам объек-
тивной возможности со своей стороны форсировать усилия
подчиненных выше какого-то номинального уровня. Дальше
их полномочия не простираются, стой! Граница. За нею —
дебри, внутренний мир личности, ее душа.

Начальники собственным примером «...не щадя крови и
самой жизни...» побуждают подчиненных блюсти слово при-
сяги строго и неукоснительно. Во всех делах, которые отно-
сятся к службе. Но случалось, перенапряжение духа вверга-
ет военнослужащего в такое состояние, что он, преодолев
страх смерти, не способен двинуть на рукой ни ногой. Ему
необходим импульс извне.

Неправомерно обвинять орудийного номера в уклонении
от службы, если, оставшись у орудия один, он прекратил
огонь. Начальник может выразить ему порицание, но не
более. А тот, кто станет судить о поведении орудийного
номера спустя минуту или час, привносит в толкование фак-
та субъективный элемент, потому что время ушло, обстоя-
тельства потеряли остроту.

Автор понимает, что в дни своей недолгой мирной служ-
бы он делал много ошибок, остановился на полпути, не
решил вопрос о возвращении людей до конца, в тот же час,
и не обратился к старшим, как того требовали обязанности
военнослужащего и должностного лица. Почему?

Настаивать дальше я не решился прежде всего из лич-
ных соображений. Не хотел навлечь недовольство командира
батареи, портить отношения, еще не освоившись ни с людь-
ми, ни со службой. Лейтенант Величко — мой непосред-
ственный начальник, назначенный уставом, и если он счел,
что тема исчерпана, продолжать разговор невежливо и не-
тактично. Это граничит с нарушением воинской дисциплины,
порм Устава внутренней службы. Продолжать разговор зна-
чило напрашиваться на взыскание.

Свое нежелание вступать в конфликт с начальником я,
цалее, объяснял для себя тем, что время еще есть. Я, прав-
да, не был в этом уверен, но мои сослуживцы — командиры
ззводов — вели себя именно так. Они, опытные командиры,

мирились с существующим положением вещей. Мирились и
старшие начальники. Штабу дивизиона доподлинно извест-
но, что делалось в подразделениях по расписанию занятий
и без расписания.

Командир батареи полагал, что бить тревогу нет причин,
по крайней мере неотложных. Время терпит. Ожидается '
прибытие автомобилей, есть по-видимому какой-то график.
Подчиненные, а значит, и вновь назначенный старший на
батарее обязаны соглашаться и не обременять начальника
беспочвенными, с точки зрения общего положения дивизио-
на, просьбами.

А если судить по совести? Старший на батарее не имел
прав поступаться своими служебными обязанностями, жерт-
вовать общими интересами только затем, чтобы сохранить
внутрибатарейный мир, тот мир, который держится на не-
домолвках и недоделках. Гаранин знал, я знал, Величко
знал, что со штатами, инструкциями и т. д. неблагополучно.
Знал хорошо командир дивизиона, так же, как и начальник
артиллерии, и его начальник. И все соглашались с противо-
уставным статус-кво.

Мы люди, и поэтому одни часто, другие реже склонны
отдавать предпочтение личным соображениям в ущерб служ-
бе; мы делаем вид, что ничего не происходит. Есть, дескать,
старшие и высшие чины, пусть они приказывают, а уж за
нами задержки не будет. Нам только приказ, т. е. толчек,
и мы двинемся с места, а до этого, увольте, не положено,
вот устав. Мы неуязвимы.

Почему? Система службы не положила границу между
тем, что дозволено должностной логикой и недозволено по
велению совести, самой обыкновенной, общей, одной у всех
людей совести. Субъективное толкование уставных норм по-
зволяло в ряде случаев должностным лицам подразделения
выполнять свои обязанности и не портить чрезмерным рве-
нием личные отношения.

Воинская служба, как и жизнь, явление далеко не
радужное. Нужно смотреть правде в глаза. В общем взгля-
ды, устоявшиеся в среде, которая приняла вновь прибывших
лейтенантов, вовлекли их в русло существующих отноше-
ний, и они несли службу так же, как окружающие. Система
подчиняет себе личность.

Неужели, спросит читатель, лейтенант бессилен в та-
кой же мере, как сержант? Нет, не бессилен, если он про-
тивопоставляет беспорядку собственное мнение. Он найдет,,
должен найти понимание, ибо люди в своем большинстве —
благонамерены. И затем, неприемлемых для начальников

истин нет, есть только истины, которые подчиненными из-
лагаются неубедительно.

Автор не был, по всей вероятности, достаточно твердо
убежден в своем мнении по слабости общегражданских пред-
ставлений и недостатку, несомненно, совести. Признание,
может быть, запоздалое. Он согласен, едва ли ему предста-
вится случай использовать практически свой опыт. Автор
признает собственную гражданскую несостоятельность для
очищения совести и ожидает, что за ним последует еще кто-
то, чтобы показать единство помыслов и устремлений воинов
прошлой войны, всех — от рядового до Главнокомандующе-
го. Вместе делили они горечь поражений и радость победы,
вместе разделят недовольство ошибками и недочетами в
предвоенном планировании, боевой подготовке, ведении опе-
раций, разделят поровну, по-солдатски. Они сражались во
имя общей цели.

* * *.

В жизни одиноких людей мало стимулов и узок мир их
интересов. Может быть, поэтому многим из окружающих
кажется, будто позиция этих людей недостаточно обоснова-
на, в некотором роде — плод воображения. И они стремятся
уравнять, привести их в соответствие с принятыми стандар-
тами и таким путем оградить права личности. Подогнать
коня к подкове. И эта нелегкая работа совершается с приме-
нением стульев разного рода, как правило, один на один.
Точнее, в местах, скрытых от глаз публики. Почему? Из со-
ображений безопасности. Неделикатно с помощью закона
утверждать беззаконие. Ситуация на три четверти освещает-
ся следующим обстоятельством. Тот, со стулом — назову его
условно товарищ Ч — статист и чистейшей воды потреби-
тель. Ничего другого, кроме этого, он не делал, и по этой
причине органически не признает никаких нестандартов.
Если есть, предположим, человек, в квартиру которого, по
мнению товарища Ч, позволяется стучать палкой, то он, то-
варищ Ч, считает, что и все прочие не имеют никаких осно-
ваний возмущаться этим, и он стучит.

По какому праву? «Порядок для всех одинаков»,— отве-'
чает товарищ Ч. Разуверить его нельзя никакими лозунгами.
Перестройка? По его мнению — это слова, а он, товарищ
Ч,— реальность. Он стучал до перестройки, стучит сейчас и
намерен стучать после перестройки.

Впрочем, автор отошел в сторону от темы, и оставляет за
собой право вернуться при случае к вопросу о потребителях
и стульях.

Жизнь — предприятие нешутейное. Мало ли кто кем

был? То, что было,— былью поросло. Вчера одно, сегодня —

другое. Все изменяется, все должно приноравливаться к веч-

| ному движению. Все, что живет под солнцем,— и дышит и

I не дышит,— приспосабливается к условиям своего обита-

V ния. Незыблемый закон Земли. Война — не исключение,

она — производное — пришла в срок, предопределенный

I законом, и ушла не раньше и не позже. Кто остался жив, кто

[ погиб...

. Разумеется, прошлое важно, никто не отрицает этого.
• «Не знать, что было до тебя, значит навсегда остаться мла-
[ денцем». Но ведь наш мир — не окаменелость, он живой и
t живет сегодняшним днем. Он не считается с тем, что про-
! шло, и руководствуется идеей вечного движения. Да, дни
связаны — сегодняшний со вчерашним, узами развития, вче-
рашний день служит отправным. И если люди вчерашнего
• дня хотят, чтобы с ними считались сегодня, нужно шагать в
ногу с окружающими. Слова бессильны. Всякое отставание
напрягает узы, дистанция увеличивается, и они обрываются,
- люди становятся бывшими. Но приспособлению — не при-
способленчеству — она же, жизнь, установила предел. Судь-
ба человека, сотен людей, миллионов — это частное проявле-
ние процесса всеобщего взаимодействия. Вот потому-то у
автора, и не только у него, много причин обращаться к со-
бытиям минувшей войны. Недочеты начального периода
налицо. Чем они вызваны? Субъективной особенностью
должностных лиц? Характером отношений человека к систе-
ме или, наоборот, системы к человеку?

* * *

Автор чистосердечно отвечал на письма и в свою очередь
обращается к читателю с вопросом. Зачем участники войны
подвергают критике деятельность старших и высших команд-
ных инстанций военных лет? С какой целью? Модернизиро-
вать существовавшую в те времена систему взаимоотноше-
ний начальствующего состава Вооруженных Сил? Скомпро-
метировать высших должностных лиц того периода?

Игра не стоит свеч. Система службы осталась прежней,
изменился лишь уровень воинской дисциплины. Должност-
ных лиц — полководцев — скомпрометировать невозможно
потому, что победителей не судят. Их решения и поступки
вне нашей компетенции.

Свои чисто служебные соображения автор подкрепляет
доводами личного порядка. Всякий раз, когда другие лица

изобличают в неспособности его начальников или подчинен-
ных, он испытывал разочарование. От того, что окружающие
толкуют репутацию его командиров превратно, и от того, что
усилия подчиненных и его собственные не встретили пони-
мания. И всегда он чувствовал горечь, ибо не мог отмежева-
ться, предать забвению то, что делал вместе с другими во
имя общей цели, если даже допускались ошибки и просчеты.
И, наконец, еще об одном. Многие читатели спрашивают,
что цобуждает автора преодолевать невзгоды — личные и
служебные — и держаться на поверхности житейских морей?
Эти люди, как надеется автор, найдут ответ в главе под на-
званием «Тайна фронтовой тактики», которая включена в
следующую после этой книгу.

Содержание

От автора.............. 3

Жизненный выбор

Командиры............... 4

Служба............... 6

Артиллеристы.....•........ 9

Начало

, Первые дни.............. 16

Назначение.............. 22

В 3-й батарее............. 25

Вступление в должность......... 31

Мой конь.............. 38

Капитан Руссов............ 43

Быт................ 47

Боевая подготовка........... 50

На учебной огневой позиции....... 59

Рекогносцировка............ 61

Совершенно секретно.......... 65

Цивильные знакомые.......... 80

Учебная тревога............ 90

Команда............... 99

Огневая служба............ 102

Новость............... 113

Замечание.............. 116

«Лукреций не был центурионом...»..... 125

Владимир-Волынский укрепленный район... 136

Государственная граница......... 148

За два дня до войны. •.......... 157

Слухи............... 160

Перед началом............ 171

Прибытие командира дивизиона...... 178

Последний вечер............ 181

Это война!

3-я батарея, тревога!.........., 189

В состоянии неизвестности........ 208

Огонь!................ 214

Внимание... танки!........... 221

Итог дня............... 225

Направление атаки — угол дома...... 232

В лесах и болотах........... 237

В походной заставе........... 243

Третий день войны........... 248

«Свои... пехота»............ 250

На поприще пехоты.......... 253

От Ковеля к Луцку........... 256

Село Княгининки............ 262

Атака мотоциклистов.......... 264

Бдительная пехота........... 274

Мимо Киверцев на Мицк......... 286

Свои!................. 290

Прощание •............. 294

В 231-м КАП

На НП старшего начальника....... 298

ОП 6-й батареи............ 306

Из Степани на Сарны.......... 315

Полесские дороги........... 318

Олевск. Белокоровичи.......... 322

Кочующее орудие........... 335

Впереди доты Емильчино......... 347

В резерве начальника артиллерии..... 352

На малинском рубеже

Посвящение орудийных номеров в солдаты.. 361

Смена ОП отставлена.......... 369

Вылазка автоматчиков......... 378

НП 6-й батареи............ 384

Наша пехота............. 397

Автоматчики обращены в бегство..... 414

«Феникс», стой!............ 433

Поиск разведчиков........... 437

Предвестие успеха........... 439

Как противник захватил Малин...... 442

Клад разъезда Головки......... 447

Традиции 231-го КАП.......... 450

В районе Пинязевичей

Несостоявшийся визит англичан...... 459

Парашютисты и мифы......... 463

«Хеншель» засек ОП.......... 472

В тылах полка............. 476

Снова кочующее орудие......... 478

За каждую пядь

С ходу в бой............. 480

Вопреки правилу............ 484

Хлопотная ночь............ 487

Танки справа!............. 494

Верность долгу............. 500

Солдатское погребение.......... 504

В центре городка Базар......... 505

Послесловие............. 516

Петров В. С.

ПЗО Прошлое с пами: Кн. 1.— 3-е изд., перераб. и доп.-^
К.: Политиздат Украины, 1988.— 525 с, 8 л. ил., портр.
ISBN 5-319-00354-4

В своих мемуарах кандидат военных наук дважды Герой
Советского Союза генерал-лейтенант артиллерии В. С. Петров
рассказывает о событиях первого и последующих дней минув-
шей войны на отдельных участках Владимир-Волынского укреп-
ленного района в полосе 5-й армии Юго-Западного фронта.
Советские воины подразделений 92-го отдельного артиллерий-
ского дивизиона и других частей, о которых упоминает автор,
поставленные в неимоверно тяжелые условия, сражались с
непоколебимой стойкостью, отвагой и мужеством, не щадя
жизни, движимые стремлением отстоять независимость Родины.
„1305010000—187 „ „„„ „„„,„ „„

^ПМ201(04)-88 ^ИдФ- ^п- ^{ББК 63}-³<²)⁷²²

Литературно-художественное издание

Петров Василий Степанович

ПРОШЛОЕ С НАМИ

Книга первая

Киев

Издательство

политической литературы

Украины

Редактор Я. Г. Нугинирюк

Художественное оформление В. Д. Квитки

Художественный редактор Н. И. Тпаченко

Технический редактор Л. А. Емец

Корректоры А. Д. Бондаренко,
Л. Г. Марковская, H. H. Сидорова

ИВ M 5435

Сдано в набор 09.03.88 Подписано в печать 01.04.88. ВФ 36831.
Формат 84Х108'/з2. Бумага типогр. № 2. Гарнитура обыкновенная
новая. Высокая печать. Усл. печ. л. 28,665. Усл. кр.-отт. 29,505.
Уч.-изд. л. 32,002 +ил. 0,619. Тираж 115 000 экз. Заказ 8—]03.
Цена 2 р. 40 к.

Политиздат Украины, 252025, Киев-25, ул. Десятинная, 4/6

Напечатано с матриц Головного предприятия республиканского

производственного объединения «Полиграфкнига». 252057, Киев,

ул. Довженко, 3 на Киевской книжной фабрике. 252054, Киев-54,

ул. Воровского, 24.

Дата добавления: 2015-06-26