Политические аспекты двусторонних отношений 9 страница

В постсоветской России легковесная критика марксизма дошла до того, что некоторые очень ученые, обремененные научными степенями люди всерьез стали призывать к отказу от материализма и диалектики как фундаментальных принципов научного познания. Ситуацией в обществознании, его идеологизацией и внутренней связью с идеалистическим мировоззрением поспешила воспользоваться Русская православная церковь, которая в 2007 году потребовала, чтобы в перечень научных (!) специальностей ВАК внесли теологию. Тогда в защиту материализма как необходимого для существования науки мировоззрения и методологического принципа выступили 10 академиков РАН, которые в условиях торжествующего легкомысленного плюрализма мнений и безответственного словоблудия обратились с письмом к Президенту РФ В. В. Путину.

Со стороны академиков это был жест отчаяния, направленный, конечно, не по адресу: президент - гарант Конституции, а значит - "всего и всех", не только материалистов, но и идеалистов. К тому же в Конституции РФ про материализм ничего не сказано; и Путин, естественно, академикам не ответил. Но в истории с "письмом 10 академиков" показательно другое - среди его подписантов были исключительно представители естествознания. А ученые-обществоведы отметились "письмом других академиков", где поддержали инициативу РПЦ и тем самым еще раз публично открестились от материализма.

К этому остается добавить, что Уставы РАН, включая последнюю редакцию, о материализме и диалектике как общенаучных методологи-

стр. 179

ческих принципах ничего не говорят. Представителей естествознания здесь спасает их естественная, обусловленная самим объектом познания тяга к материализму - то, что Энгельс называл "стихийным материализмом". Что же до теоретиков от обществознания, чей объект познания включает в себя огромный мир идеологии - как традиционной, так и заново производимой, то они чаще всего пасуют перед идеализмом и от имени науки изобретают идеологизированную псевдонауку.

В экономической науке, которая должна быть фундаментом научного объяснения социальных и политических процессов в обществе, у нас сохраняются разброд и шатания. Наряду с попытками возрождения политэкономии процветают либеральные "экономике" и институциональная экономика, где экономические явления рассматриваются сами по себе, в отрыве от производственных отношений между трудом и капиталом и противоречий между собственниками предприятий и наемными работниками. Мало кто из отечественных экономистов реагирует на признания западных авторитетов в этой области знания, которые уже лет 40 пишут о кризисе экономической науки, ее оторванности от реальной экономики. Наоборот, под флагом плюрализма мнений у нас на экономическом факультете МГУ учат "философии хозяйства". Именно так называется одна из кафедр и издаваемый ею журнал. И происходит это тогда, когда даже сами авторы современных учебников по философии вынуждены признавать, что философия - не наука.

В постсоветской России, где существуют "коммерческая тайна" и вместе с тем "теневая" экономика и невиданная для СССР коррупция, дело с экономической статистикой обстоит столь плачевно, что это вынудило уже упомянутого Г. Ханина в соавторстве с Д. Фоминым выступить год назад со статьей "Лукавая цифра против экономики России"¹². Ждать же при отсутствии добротной статистики верных, теоретически точных, а не иллюзорных представлений об экономике и, соответственно, социальных и политических процессах, повторим, не приходится.

Российские историки постсоветского времени, как и их предшественники, пишут историю таким же образом, каким она писалась до открытия Марксом материалистического понимания истории, требующего "историю человечества всегда изучать и разрабатывать в связи с историей промышленности и обмена"¹³. Они пишут ее не материалистически, а идеалистически. Игнорируя прозу жизни, идеалистический взгляд на бытие людей задает ограниченный масштаб изучения прошлого и настоящего. Вот почему до сих пор актуальны слова Маркса о таком способе писания истории: "Эта концепция могла видеть в истории поэтому только громкие политические деяния и религиозную, вообще теоретическую, борьбу, и каждый раз при изображении той или другой исторической эпохи она вынуждена была разделять иллюзии этой эпохи"¹⁴.

¹² См. Ведомости. 18.03.2014.

¹³ Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений. С. 39.

¹⁴ Там же. С. 53.

стр. 180

Большинство учебников по новой и новейшей истории излагают далекое или близкое прошлое прежде всего в виде политической деятельности, деяний императоров, президентов, государственной власти вообще и тех, кто борется с политикой этой власти и отвечает на нее войнами, бунтами или революциями. Экономические же причины, порождающие вместе с социальным (между индивидами, их группами, классами и целыми народами) неравенством определенную "государственную политику", остаются за бортом этих учебников.

Вот в такой для науки об обществе сложной мировоззренческой и социальной ситуации перед российскими историками в рамках официальной науки была поставлена задача подготовки единой концепции отечественной истории. По большому счету, решение такой задачи требовало от ее исполнителей осознанного разрыва со всякой идеологией, официальной в том числе, и самоутверждения на методологических принципах диалектического материализма. Материалистического понимания истории - в первую очередь.

Однако разработчики концепции не предприняли попытки уйти от господствующей в официальном обществознании идеалистической и метафизической методологии, чтобы встать на материалистическую точку зрения, в силу чего их концепция и "историко-культурный стандарт", которые они предложили считать "навигатором" для написания новых учебников, по-прежнему идеологизированы. Созданные ими по заказу президента теоретические продукты отнюдь не освобождают дорогу к научной истине от завалов превратного сознания, не ведут к единому взгляду на историю, а, наоборот, становятся новым барьером на этом пути.

О теоретических воззрениях авторов концепции можно судить по "Пояснительной записке" к "историко-культурному стандарту". Она разбита на несколько небольших тематических разделов, где содержатся рассуждения о "многоуровневом представлении об истории", ее "многоаспектном и многофакторном характере", о "человеке в истории", об "историко-культурологическом подходе" и пр.

Открывается "записка", как это принято, изложением "Основных положений", среди которых выделяются те, где разработчики концепции присягают не целям и задачам научного познания, не истине, а - "царю и отечеству". Услышав и учтя пожелания власти о наличии "социально приемлемых взглядов", исполнители госзаказа определили свою цель как "формирование общественно согласованной позиции", предусматривающей "сохранение плюрализма оценок и суждений в рамках исторических исследований", а подготовленную ими новую "концепцию-стандарт" охарактеризовали как "общественный договор", предлагающий "взвешенные точки зрения на дискуссионные вопросы".

Между тем любой "плюрализм суждений" в науке оправдан, если он способствует продвижению к объективной истине, а концептуальное единство в понимании и объяснении исторического процесса возможно только на определенной, как доказывает вся история науки, материалистической методологической базе исследований, которая не может

стр. 181

быть получена путем "общественного договора", а является результатом постоянной борьбы двух противоположных мировоззрений - материализма и идеализма. Истина и консенсус - совершенно разные явления, принадлежащие различным видам человеческой деятельности и существующие независимо друг от друга.

Послав "наверх" знак о своей готовности к выполнению госзаказа таким, каким он видится существующей власти, авторы новой концепции изучения российской истории в старой традиции советского обществоведения дополнительно заверили своего работодателя и заказчика в собственной лояльности и благонадежности: "Основу разработки концепции составляют положения действующей Конституции Российской Федерации... Наряду с Конституцией, в основу разработки новой концепции положены также Послания Президента РФ Федеральному Собранию РФ и Поручения Президента РФ Правительству и другим органам государственной власти и управления..."

Ну, а где же наука? Где поиск объективной, не зависящей ни от власти, ни тем более казенных профессоров истины? Где материалистическое понимание истории, обеспечивающее этот поиск? В новой концепции отечественной истории, конечно, присутствует экономическая сторона жизни людей, но в сравнении с политикой крайне скупо, отрывочно и главное - в виде побочного, а не системообразующего фактора, что, как и во времена СССР, связано с отсутствием объективной политэкономической картины новейшей истории России. Ими нигде не говорится о материалистическом понимании истории и первенстве экономики над другими сторонами жизни людей, зато утверждается, что "производство духовных и культурных ценностей - не менее важная задача, чем другие виды человеческой деятельности".

Авторы концепции-стандарта сетуют, что "препятствием для совершенствования образовательного процесса служит сохраняющееся доминирование в программах и учебниках политической истории". Но предложенная ими концепция-стандарт сама по большей части является точно таким же "препятствием", а именно - историей российской политики. Названия большинства разделов дооктябрьской истории России в "новой концепции истории" говорят о "правлении" царей и императоров: "От Древней Руси к Российскому государству", "Россия в XVI-XVII веках: от великого княжества к царству", "Россия в конце XVII-XVIII веках: от царства к империи", "Российская империя в XIX - начале XX вв.". Большинство понятий и терминов, которые предлагаются для изучения истории, также относятся к политике, а не экономике.

Это происходит именно потому, что в "новой" концепции отечественной истории отсутствует отражающая диалектику развития самой социальной действительности материалистическая логика, где в конечном счете определяющую роль играет признание производства материальных благ и связанных с ним экономических интересов людей как основы и потому системообразующего фактора всего исторического развития. В ней, как и прежде, повсюду просматривается идеалистическая, гуляющая по полям истории без опоры на системообразующий фактор

стр. 182

и фокусирующая свое внимание на политических и духовных процессах логика "чистого мышления" (Маркс), которая представляет действительный исторический процесс превратно.

Поскольку в отличие от всякого "общественного договора", наука как процесс изучения объективной реальности предполагает наличие вполне определенной, хотя и не всегда декларируемой, методологии познания, постольку, как бы ни пытались авторы концепции уйти от "основного вопроса философии" и тем самым как бы подняться над ним, они все равно обязаны были что-то сказать на тему методологии собственного творения. Получилось занятно.

Сначала ими было заявлено: "Методологической основой концепции является определение базовых принципов ее разработки". Затем весь процесс определения этих "базовых принципов" свелся к перечислению неких постулатов, которые по большому счету не имеют никакого отношения к процессу познания, а относятся к работе учителя и являются принципами обучения, преподавания. К "базовым принципам" и одновременно "методологической основе" единой концепции отечественной истории исполнителями президентского госзаказа были отнесены:

- базовые ценности гражданского общества - социальная солидарность, безопасность, свобода и ответственность;

- исторический подход - как основа формирования межпредметных связей, прежде всего, с учебными предметами социально-гуманитарного цикла;

- формирование требований к каждой ступени непрерывного исторического образования на протяжении всей жизни;

- многофакторный подход к освещению истории всех сторон жизни российского государства и общества;

- толерантность как необходимое условие взаимодействия государств и народов в новейшей истории;

- воспитательный потенциал исторического образования, его исключительная роль в формировании российской гражданской идентичности и патриотизма.

Что это как не набор дидактических требований к работе учителя? Вся методология познания у авторов концепции сведена здесь к методике преподавания, а гносеология заменена дидактикой. Таким путем авторам концепции удалось, обозначив наличие методологической проблематики, обойтись без ее обсуждения по существу. Впрочем, и сформулированные методические требования к преподавателю истории небезупречны. Чего стоит только такой принцип, где "социальная солидарность, безопасность, свобода и ответственность" названы "базовыми ценностями гражданского общества"?

И чего стоит такая "методология"?

Если брать так называемое гражданское общество, являющееся продуктом буржуазного развития, в том числе борьбы буржуазии против сословного деления общества за свои политические права, то приписанные ему "ценности" во многом как были идеалами и лозунгами

стр. 183

Французской революции конца XVIII века, так до сих пор в большинстве буржуазных стран ими и остаются. А идея "социальной солидарности", или, что почти одно и то же, "социального мира", возникла в умах буржуазии и ее теоретиков уже в ходе классовой борьбы пролетариата за социальное равенство.

Ничуть не лучше дело обстоит с другим предлагаемым авторами концепции принципом преподавания, согласно которому толерантность есть "необходимое условие взаимодействия государств и народов в новейшей истории". Как, спрашивается, руководствуясь таким "базовым принципом", должны объясняться ученикам приведший к госперевороту на Украине Евромайдан в Киеве или начавшийся после этого протест населения Крыма и Новороссии против националистической, русофобски настроенной и служащей геополитическим интересам США и их европейских союзников нынешней государственной власти в этой стране? Если следовать этому принципу, то ополченцев Луганска и Донбасса вслед за сегодняшними киевскими политиками и их западными покровителями следует считать террористами.

Оба эти принципа, сформулированные авторами концепции как "методологические", иллюзорны и потому отдают фальшью и псевдонаучностью. Противоречивая социальная действительность со всеми ее экономическими и политическими кризисами и конфликтами остается "за бортом" сочиненной ими дидактики, хотя именно эта действительность, составляя "ядро" человеческого бытия, реально, а не словесно воспитывает и развивает людей и, в зависимости от различий индивидуального бытия, делает это каждый раз по-своему, а всех нас - разными.

Отказавшись сознательно встать на точку зрения материализма и, следовательно, принять общие, многими исследователями давно усвоенные положения марксовой теории общественного развития, авторы концепции лишили себя возможности решить ими же самими сформулированную задачу - вписать историю России в общемировой исторический контекст.

Как известно, в теории Маркса вся история докапиталистических формаций предстает как процесс разложения родовой, общинной собственности и высвобождения из нее "чистой" частной собственности, или капитала. Развитие же самого капитализма начинается с первоначального накопления капитала, чаще всего в форме торгового капитала, после чего следуют стадии мануфактурного и машинного производства, на основе которого развиваются промышленный и, позднее, финансовый капитал. Этой дорогой, в разное время и с разной скоростью, прошли все цивилизованные народы и страны. Россия в том числе. Поэтому на основе этих и только этих, марксизмом давно установленных и историей многих стран подтвержденных закономерностей всемирно-исторического процесса, являющихся его "осью", можно и нужно увязывать судьбу России с судьбой других стран.

С этой точки зрения реформы Петра I дали толчок первоначальному развитию капитала в России, после чего в Российской империи, где до 1861 года сохранялось крепостное право, появились мануфактура, а за-

стр. 184

тем промышленность. Отмена крепостничества полностью не решила "аграрный вопрос", к которому с развитием капиталистических отношений добавился "рабочий вопрос". Политическая палитра страны, где к буржуазно-либеральному движению и мелкобуржуазному народничеству добавилось социалистическое движение, стала сложнее, а отношения самодержавной власти и "народа" - взрывоопасными.

В 1917 году временно был прерван "естественный" (эволюционный) ход исторического развития в России; хотя то, что стало нарушением этого хода для истории отдельной страны, было вполне закономерным для всемирной истории человечества. Обострившиеся противоречия между трудом и капиталом буржуазных стран в условиях Первой мировой войны превратили Россию в самое слабое звено империалистических государств и вытолкнули ее в авангард международного социалистического движения, после чего страна, решая во многом задачи буржуазного движения (индустриализация, образование и культура), более 70 лет прожила под идеологическими знаменами социализма и коммунизма.

На рубеже 1980 - 1990-х годов в России, где, как и во всем СССР, существовали два основных социально-экономических уклада - мелкобуржуазный и господствовавший над ним бюрократический госкапитализм, произошла реставрация частнокапиталистических отношений. Совершив под знаменами социализма и коммунизма исторический зигзаг и внеся благодаря этому значительную лепту в общий ход мировой истории, от победы над фашистским германским империализмом до крушения колониальной системы мирового капитализма, постсоветская Россия вернулась в обремененный внутренними противоречиями, кризисами и конфликтами мир буржуазной цивилизации.

На эту "ось" всемирной истории и особенности прохождения по этому пути России в концепции нет и намека. Там даже нет слов ни о реставрации капитализма, ни о том, что нынешняя Россия - капиталистическое общество. Лишь однажды в ней встречается выражение "олигархический капитализм" - словно другого капитализма у нас нет. О том, что у нас, наряду с "олигархическим" и иным капитализмом, растет и укрепляется в виде крупных акционерных госкомпаний "чистый", освобожденный от социалистической фразеологии и разбавленный частными акционерами госкапитализм, не говорится ничего.

Сегодня не только сами российские собственники капиталов называют себя "капиталистами", не только некоторые экономисты изучают экономику страны как капиталистическую, но даже высшее руководство страны, много лет избегавшее слов "капитализм" и "буржуазия", вынужденно говорить об акционерном и ином капитале. Но похоже, российские школьники все это узнают из других источников, например от теряющих работу родителей или из передачи С. Лисовского "Капитал" на телеканале РБК, но только не из новых учебников по истории своей страны, где говорится о "коммерческом секторе", "рыночной экономике", "частном предпринимательстве", но только не о капитализме.

стр. 185

Конечно, разработчикам единой концепции истории России и "навигатора" для авторов новых учебников, а заодно этим авторам и школьным учителям можно посочувствовать. Не вина, а беда их, что официальное обществоведение, включая знание истории, является предметом политического интереса со стороны государственной власти, всегда ждущей от казенной науки оправдания своей политики.

Но авторам новых учебников и школьным учителям значительно труднее, чем разработчикам концепции и "историко-культурного стандарта", поскольку им не только сегодня, но и в будущем придется считаться с любым кстати и некстати озвученным мнением основного госзаказчика. Как, например, тем и другим освещать сегодня в новых учебниках и преподавать ученикам советскую историю России, если накануне 97-й годовщины Октябрьской революции на встрече с молодыми историками президент страны заявил: "Они (большевики) выступали за прекращение войны, правда, они "надули" общество. Вы сами знаете: земля - крестьянам, фабрики - рабочим, народу - мира. Мира не дали, началась Гражданская война, фабрики и землю отобрали. Так что надувательство полное"¹⁵.

Из этой ситуации два пути: или, вопреки историческим фактам, согласиться с мнением главы государства; или, храня верность научной истине, начать его опровергать и объяснять, что землю и фабрики отобрали не у крестьян и рабочих, а у помещиков и капиталистов. Объяснять, что мира большевики обещали взамен участия России в империалистической, никому не нужной войне и это обещание выполнили; а Гражданская война, как и интервенция стран Антанты, от их желания и воли не зависели.

Конечно, ждать от новых, следующих изобретенному "стандарту" учебников подлинной, освещенной научной истиной исторической правды не приходится, и об этом вправе знать российское общество. Как оно вправе знать и о хроническом гносеологическом кризисе всего официального обществознания, представители которого вынуждены разделять и защищать мысли экономически и политически господствующего в современной России либерально-буржуазного класса.

¹⁵ См. lenta.ru/news/2014/11/05/bolsheviki

стр. 186