Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Жили у старца Феофила на послушании и другие келейники, но за краткостью места в настоящей книге считаю лишним сообщать о них




Однажды, в Великом посту, когда блаженный ничего по целым суткам не ел и втайне молился Богу, посылает он Пантелеимона на базар и велит купить ему побольше старых голенищ. Когда послушание было выполнено и голенищи были принесены, старец разложил их на скамье одну возле другой и приказал Пантелеимону сшить из них несколько кож. Затем принес со двора банку с колесным дегтем и стал усердно эти шкуры замазывать.

И Пантелеимон, не задумываясь ни на минуту, отправился в обратный путь, не позволив себе даже и переночевать в своей обители, находившейся в полуверсте от места их расположения, как будто кружка составляла какую-нибудь ценную редкость или как будто от Киева до Воронежа были не сотни верст, а всего несколько шагов. Достигнув благополучно Воронежа, он, к радости своей, нашел кружку на том же самом месте у колокольни, где и оставил ее. Возвратившись затем к старцу в обитель, простодушный Пантелеимон не придал своему подвигу ни малейшего значения, не обнаружил ни капли кичливости и не выразил на блаженного ни малейшего ропота. Он знал, что пустынные отцы Востока заставляли послушников даже вбивать в землю дубовые колья и ежедневно поливать их водой, дабы только юные подвижники не проводили время в праздности.

Келейник сначала призадумался, но потом, сообразив, вспомнил.

Подкрепившись пищею, старец хотел напиться воды и потянулся к сумке, чтобы достать оттуда кружку, сделанную из особого рода тыквы, растущей на юге России. Но кружки не было.

Насколько и Пантелеимон был послушлив своему старцу, свидетельствует нижеследующий факт.

Третьим келейником был у блаженного Феофила некто Пантелеимон. После смерти своего благодетеля он до глубокой старости прожил в Лаврской странноприимнице на послушании и многим из старцев рассказывал о разных чудесах блаженного и его дивной прозорливости, свидетелем которой неоднократно был сам.

Однажды Пантелеимон по приказанию старца нес из трапезы обед, но около порога поскользнулся, упал и уронил пищу на землю. Чтобы избежать замечания, сконфуженный келейник принялся заметать след, надеясь вернуться и снова наполнить судки, но прозорливый старец вышел к нему навстречу и сказал:

— Не умеешь, Пантелеимон, послушание нести, — не будешь до самой смерти монахом.

И, действительно, прожив до глубокой старости, Пантелеимон все время считался простым послушником и только перед смертью был пострижен в рясофор с именем Феодосия. Но и об этом получил предречение от старца Феофила, который ему сказал: "постригут тогда, — когда умирать будешь."

Ко дню празднования 20-тилетия со дня открытия мощей св. Митрофана, епископа Воронежского, старец Феофил возымел желание идти на поклонение новоявленному чудотворцу. Испросив благословение у начальника пустыни, он взял с собою послушника Пантелеимона и отправился в путь. В первые годы после открытия мощей св. Митрофана стечение богомольцев в Воронеже было необычайное, и наши путешественники, достигнувшие места своего путешествия, не находя себе там свободного помещения, проводили время своего богомолья так: днем — в церкви, а ночью — в ограде, близ колокольни. Окончив свой подвиг благочестного поклонения святителю, они отправились в обратный путь. Долго шли они и, наконец, добрались до Киева.

— Хорошо бы сделать последний привал, — сказал блаженный Феофил, и уселся в поле, чтобы отдохнуть на открытом воздухе.

— Пантелеимон, та деж наша кружка? — воскликнул старец в разочаровании.

— Та вона у Воронежи, батюшка, осталася, де мы вчера вечерялы. Тамынька, у колокольни на стовпах.

— Та якый же ты дурень! Иды назад, щоб вона там не заховалась.

— Нащо вы, батюшка, так робыте? — спросил с любопытством Пантелеимон.

— Бог велит. Бог велит, — быстро отвечал старец.

— Щож воно таке значит?

— А то значит, друг мой, что лукавые записывают на них дела грешных людей. А ныне все это замазано и грехов уже нет.

— Этим поступком, — так пояснял потом келейник Пантелеимон, — старец хотел показать, что грехи близких ему духовных чад, за которых он так горячо и неустанно молился в те дни, Богом уже прощены, и совесть их пред лицом суда Божия очищена.

— Бывало, летом, — рассказывал Пантелеимон, — позовет меня старец к себе и говорит: "Нарви завтра в саду свеженьких яблок (И при этом скажет, сколько нарвать надо). Утром же, чуть свет, ступай в лес на дорогу. Там встретишь партию богомольцев, всем по два яблочка и раздай." Чтобы не ослушаться старца, так на другой день бывало и сделаешь. Пойдешь в лес богомольцев искать, глядь, они и на самом деле по дороге идут. И вот диво. Станешь это каждому по два яблочка раздавать, как раз на всех и хватит. Сколько старец приказывает накануне сорвать, столько для этой партии богомольцев и раздать нужно. И часто такие приказания старец мне отдавал, а я только его прозорливости дивился.

Четвертым келейником у блаженного был некто Козьма. Это был чрезвычайно религиозный и начитанный слуга, так что даже сам старец Феофил называл его в шутку "богословом." По целым дням Козьма занимался исключительно только чтением Священного Писания и святоотеческих книг, и при этом забывал подчас не только о пище и питии, но даже и о прямых обязанностях своего келейного послушания. Рассеянность его доходила до такой степени, что когда ему пришлось однажды подписаться на бумаге по поводу получения им какого-то документа, то Козьма не только позабыл фамилию, но даже свое имя, так что посторонние лица вынуждены были напомнить ему о его прозвище. Из всех неодушевленных предметов сего видимого мира, Козьма обожал только одни книги, а пуще всего свою старую истрепанную Библию, которую постоянно носил при себе на ремне и которую клал себе ночью под голову вместо подушки. К своему старцу Козьма относился с рабской почтительностью и готов был ринуться по его слову, хоть в огонь, хоть в воду. Но самыми нелюбимыми существами на земле считались у Козьмы...женщины. Упаси Бог, если ему случалось встретиться поутру, в то время, когда он отправлялся на Днепр по воду, с какою-либо из проходящих навстречу женщин; Козьма считал себя тогда осквернившимся на весь день и по возвращении домой непременно окроплялся крещенской водой. Все его мысли, желания и планы были направлены единственно к тому, чтобы на склоне дней своих удалиться куда-нибудь в лесную чащу, ископать там небольшую пещеру и, поселившись в ней, начать подвиг душевного спасения. И вот, когда он однажды размышлял о таком недостижимом блаженстве и строил в уме воздушные замки, сзади к нему подошел старец Феофил и неожиданно спросил:

— Козьма! Ты где будешь жить, когда я на тот свет переселюсь?

— Где Бог велит, — с удивлением отвечал Козьма. — Пристроюсь куда-нибудь в обитель, буду в монастыре жить.

— Нет, — тебе не быть монастыряком; а будешь ты жить с бабами в своем родном городе.

Козьма даже вздрогнул от такой неожиданности. Это предречение было для него равносильно смертной казни и привело его в сильное смущение и беспокойство. "Жить вне монастыря, да еще и с бабами. Нет! Избави Господь от этакой напасти," — так размышлял про себя Козьма. Но вскоре пророческие слова блаженного старца действительно сбылись на деле.

Спустя год после описанного разговора, старец Феофил скончался, а келейник его Козьма отправился на родину в г. Богодухов и поселился там на окраине города, где у него была хатка и огород. Там он проводил жизнь чисто подвижническую и пользовался на всю окрестность громкою славою опытного в духовных наставлениях и советах "батюшки." Вскоре, однако, случилось так, что усердием какой-то приезжей барыни и на средства боголюбивых щедродателей рядом с границею местопребывания Козьмы была выстроена общественная богадельня, послужившая впоследствии началом к построению там целой женской обители. Самому Козьме не пришлось быть очевидцем расцвета этой обители, так как вскоре после того заболел водянкою и скончался, но проживая долгое время по соседству с некоторыми из первоначально поселившихся в богадельне сестер, жил, таким образом, как бы с "бабами." По смерти Козьмы вся принадлежавшая ему земля была передана в ведение этой новоустроенной в г. Богодухове обители, и память о сем выдающемся старце благоговейно чтится там даже доселе.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-26; Просмотров: 313; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.011 сек.