И не одевая ее ни разу, отослал новую схиму в ризницу Дальних пещер

И приказала келейницам вышить дорогой ковер. Сделали. Переслали подарок через родную сестру Феофила, послушницу Анну Новичкову. Старец, чтобы не обидеть Агнии, коверчик принял. Но, отправляясь на другой день в лес, взял ковер с собою, разостлал его на земле, посидел на нем минуту-две и, покинув его на траве, совсем ушел с того места. Разумеется, на такую хорошую вещь скоро нашлись охотники, тем более, что старец перестал и думать о ковре.

Что он о пустяках хлопочет,

И человек понять не хочет

Что жизни цель совсем не та" (А. Круглов).

Нестяжательность блаженного, говорят, была изумительна. Старец ни к чему не имел привязанности: денег никогда не брал, а если и принимал их по усиленной просьбе усердствующих, тут же раздавал все бедным и убогим. Одна щедродательная барыня предложила ему порядочную сумму для раздачи бедным. Не желая оскорблять ее отказом, блаженный принял от нее дар, но тотчас, по уходе ее, бросил деньги за порог своей келии и успокоился. Это подсмотрели любители даровой наживы и, воспользовавшись простотою блаженного, подобрали золото в карман.

Повстречалась однажды с Феофилом, в св. воротах Лавры, графиня Орлова-Чесменская и спрашивает:

— Отец Феофил! Я сегодня уезжаю. Скажите, пожалуйста, что вам купить на память?

Старец взглянул на нее, улыбнулся и сказал:

— Купи мне того, что шапка набекрень.

Орлова не поняла его слов, но когда стала раз спрашивать о том у других, разъяснилось, что старец просил купить для него штоф водки и этим ответом дал понять ей, что всякие земные вещества и подарки для него так же презренны, как и штоф водки.

А то услыхала раз сердобольная игуменья Киево-Флоровского монастыря Агния, что старец в лесу во время молитвы на сырой земле часто стоит, пожалела его:

— Боже мой! Как это он на сырой земле целые дни проводит, за нас грешных там молится? Надо ему, праведнику, коверчик подарить.

Еженедельно по воскресным и праздничным дням приезжали к старцу два его почитателя. Первый из них — штаб-офицер Управления Киевского генерал-губернатора Мих. Димитр. Поздняк, другой — его товарищ, тоже не менее блестящий офицер. Они до того почитали блаженного, что тут же в келии у него и обедали, и проводили в душеспасительной беседе целые дни. Однажды эти два друга сговорились между собой сыграть над старцем невинную шутку: забрали тайно его изношенное схимническое одеяние и заказали в городе новое. Старец крайне тосковал и сожалел о пропаже, и когда виновники похищения лично привезли ему и старую и новую схиму, с улыбкою сказал:

— Шутники! На что вы так сделали? Ведь вы до греха меня довели. Стал я к Царю на молитву собираться, нет моей схимы. Хотел в церкви службочку отправить, нет моей схимы. Слава Богу, что хоть старую-то опять привезли.

— Да вы новую оденьте! Ваша никуда не годится.

— Насмешники! Кто ж без орденов и регалий к Царю на смотр предстанет? В новой-то схиме я еще ничего не заслужил, а на старой кое-что и красуется.

А вот нечто и о тайной благотворительности блаженного:

Жил в Лавре послушник N. и проходил послушание в Новопасечном саду. Достигнув совершеннолетия, был призван на военную службу рекрутом, оказался годным, и ему "забрили лоб." Сильно затосковал юный подвижник благочестия, почуяв близкую разлуку со св. обителью, но откупиться от службы не мог, так как не имел на это денег¹⁴. Встречается он вскоре после того со старцем Феофилом, и блаженный, пристально посмотрев на него, говорит:

— Ты чего, солдат, запечалился? Не хочешь царю земному служить, хочешь Царю Небесному на службу наняться?

— Ох, не достоин я милости этой от Бога. Нет мне грешному места во св. обители Печерской, — грустно промолвил на это послушник N., и из очей его градом полились слезы.

— Ну-ну, не плачь, не тоскуй, брат! Останешься в Лавре жить, — сказал ему в ответ блаженный и пошел своею дорогой. Прошло три дня. Приехала в Киев на богомолье графиня Орлова-Чесменская и, окончив подвиг поклонения, явилась к старцу Феофилу, чтобы поисповедываться у него. В келии она его не застала, но, увидев Феофила на монастырском дворе, направилась к нему. Угадав намерение Орловой, блаженный захотел испытать ее смирение и, как бы не замечая графини, быстро направился в лес. Орлова, не желая упускать из виду редко появляющегося пред людьми старца, пошла за ним следом. Старец прибавил шагу, — Орлова же за ним. Делая крутые повороты, либо уклоняясь в сторону так, что графиня Орлова, то теряла его из виду, то снова находила старца идущим в отдалении, блаженный Феофил направился в Новопасечный сад и, вошедши в калитку, мгновенно скрылся из виду. Взволнованная графиня, потеряв его след, остановилась в нерешимости, но, на счастье ее, у ворот сада сидел тот самый послушник-рекрут N. и она подошла к нему с вопросом:

— Скажите, пожалуйста, о. Феофил не проходил сюда?

— Вот, только что в сад вошел, — почтительно кланяясь, отвечал послушник N. и отворил пред графиней калитку.

— Пожалуйте...

Не помня себя от радости, Орлова вынула из ридикюля¹⁵ горсть золота и с благодарностью передала его N.

Дата добавления: 2015-06-26