MarieP., Progr. med., 1896, p. 39. 7 страница

Уже многие авторы, признававшие особо важное значение двигательных областей мозговой коры в развитии падучевидных судорог, выражали сомнение в том, что судороги, наблюдаемые при раздражении основных частей мозга, а следовательно, и области так называемого судорожного центра, имеют действительно падучевидный характер. Наблюдения над кроликами представлялись, между прочим, недостаточными потому, что у этих животных будто бы не удается вызвать даже и с мозговой коры типичного падучного приступа. Исследования же, производимые с этой целью на собаках, у которых производилось непосредственное раздражение области продолговатого мозга, как будто говорили в пользу упомянутого сомнения, так как вышеуказанным путем у них вызывались лишь общие тонические судороги, прекращавшиеся тотчас же вслед за прекращением раздражения. Эти данные, таким образом, как бы разрешали вопрос в том смысле, что раздражение судорожного центра само по себе не может дать настоящего падучного приступа. При этом существование самого судорожного центра не подвергалось сомнению, а исключалось лишь его участие в развитии судорог, наблюдаемых в течение падучного приступа.

Исследования, произведенные в заведываемой мною лаборатории первоначально доктором Сущинским, а затем доктором Вырубовым, которым они, собственно, и были доведены до конца, разъясняют самый вопрос по существу. Эти исследования подтверждают вполне тот факт, что путем вкола иглы в область варолиева моста у кролика вызывается настоящий падучевидный приступ. По описанию доктора Вырубова, вслед за указанным вколом у кролика тотчас же развивается приступ общих судорог, выражающихся первоначально резким спинным столбняком (opisthotonus) и тоническим вытяжением мышц конечностей, после чего развиваются клонические судороги, распространяющиеся на мышцы большей части тела. При этом глазные яблоки стоят неподвижно, роговица становится нечувствительной, зрачки расширяются и не реагируют на свет. Вместе с этим потухают совершенно или по крайней мере резко понижаются и другие рефлексы, как, например, коленные, которые, согласно ранее сделанным Говерсом и мною наблюдениям, а также наблюдениям доктора Васильева (из моей клиники), совершенно прекращаются или резко понижаются непосредственно вслед за падуч-ными приступами. Словом, у кроликов после вкола в варолисв мост существовали налицо все характерные признаки падучного

приступа, и есть полное основание думать, что и сознание при этом утрачивалось; в пользу этого говорит то обстоятельство, что при вышеуказанных приступах выражение лица животного становилось как бы безжизненным, маскообразным.

Таким образом, не подлежит сомнению, что у кроликов механическим раздражением области варолисва моста удается вызвать настоящий падучевидныи приступ, ничем по существу не отличающийся от обыкновенного падучного приступа.

Неоднократно присутствуя при опытах, производимых докторами Сущинским и Вырубовым, я могу с положительностью утверждать, что вызванные вышеуказанным образом судорожные приступы совершенно аналогичны по своим проявлениям и течению падучным приступам, вызванным у тех же животных иным образом, например, раздражением мозговой коры, с помощью которого, вопреки утверждению некоторых авторов, а у кроликов, подобно другим животным, могут быть вызваны настоящие падучные приступы. Но если даже иметь в виду сравнение вызванных у кролика вколом в область варолиева моста судорожных приступов с падучными приступами, например, собаки, то и в таком случае нельзя провести существенного различия между теми и другими приступами.

Надо, впрочем, заметить, что и у собак, у которых простой вкол в варолиев мост обычно не дает падучного приступа, электрическим раздражением области варолиева моста, произведенным путем вкола в него нескольких игл и соединения их с электродами от катушки Дюбуа-Реймона, доктору Вырубову удавалось вызывать настоящие падучные приступы. Ясно, следовательно, что нельзя более говорить о том, что путем раздражения варолиева моста у собак не могут быть вызваны падучные приступы, как это утверждали некоторые авторы.

Возникает, однако, вопрос, чем обусловливаются эти падучные приступы, которые с таким постоянством наблюдаются у кроликов при вколе в pons Varolii. Действительно ли здесь дело идет о раздражении особого «судорожного» центра и не участвуют ли в происхождении этих приступов двигательные области мозговой коры? Опыты, произведенные с этой целью в заведываемой мною лаборатории доктором Вырубовым, вполне разъясняют этот вопрос. Оказывается, что если предварительно животному произвести перерезку на уровне четверохолмия, то у него развивается резкий спинной столбняк (opisthotonus) и быстро исчезающие клонические судорожные подергивания.

Если вслед за тем кролику произвести вкол в область варолиева моста, то в этом случае весь эффект выражается лишь некоторым усилением спинного столбняка, клонических же судорог уже не наблюдается; иначе говоря, при данных условиях падучных приступов не наступает.

Равным образом, если у кролика предварительно удалить мозговые полушария, сохранив в целости узлы основания мозга,

то и в таком случае вкол в область варолиева моста не вызывает падучного приступа; появляется лишь несколько разбросанных судорожных подергиваний.

Из этих данных вытекает с несомненностью, что падучные или падучевидные приступы, развивающиеся у животных при раздражении области варолиева моста, ничуть не обусловливаются раздражением лежащего здесь «судорожного» центра, а вызываются благодаря передаче этого раздражения на мозговые полушария и, в частности, на двигательные области мозговой коры, что, собственно, и служит причиной развития падуче-видных приступов при раздражении области варолиева моста.

Другой ряд исследований с целью выяснения того же вопроса был произведен в заведываемой мною лаборатории доктором И. К- Мейером над токсической падучей, вызванной отравлением с помощью впрыскивания животным абсента и цинхонина.

Если у собак или кошек вызвать с помощью вышеуказанных средств падучный приступ и затем быстро, в момент самого приступа, произвести перерезку на уровне четверохолмия, то вслед за тем тотчас же клонические судороги прекращаются, и у животных остается лишь общий спинной столбняк и вытяжение конечностей, т. е. явления, которые вызываются операцией перерезки и без предварительного вызывания падучного приступа. С другой стороны, у животных, которым предварительно была произведена перерезка на уровне четверохолмия, а равно и в тех случаях, когда производилось полное и двустороннее удаление двигательных областей мозговой коры, введением вышеуказанных средств в кровь животных уже не удавалось вызвать настоящего падучного приступа.

Таким образом, эти исследования стоят в полном согласии с вышеизложенными данными и также, как и эти последние, не оставляют сомнения в том, что развитие судорог в течение падучных приступов обусловливается главным образом участием мозговой коры; основные же части мозга если и принимают какое-либо участие в развитии падучевидного приступа, то лишь в той его части, которая выражается развитием тонических судорог.

Спрашивается теперь, чем объяснить передачу раздражения с области варолиева моста на мозговую кору, когда вызывается падучный приступ вколом иглы в область варолиева моста? Ввиду того что произведенные в заведываемой мною лаборатории опыты доктора Тодорского и в последнее время доктора Боришпольского доказывают с несомненностью, вопреки взгляду других авторов, что в основе падучных приступов — будут ли они вызваны введением яда в кровь (например, абсента) или же электрическим раздражением мозговой коры — всегда лежат явления прилива крови к мозгу при активном сужении артериальных сосудов тела, я склонен думать, что при уколе в варолиев мост у кроликов дело идет также о приливе крови к мозгу при

активном сужении артериальных сосудов в остальных частях тела, что и обусловливает развитие падучного приступа.

Если у собаки не удается достичь того же результата с помощью простого вкола в варолиев мост, то это объясняется, по моему мнению, лишь тем, что у более высших животных, благодаря большим размерам мозга, простым вколом в варолиев мост нельзя привести в возбуждение сосудодвигательный центр; при более же значительном повреждении вовлекаются в последнее и двигательные проводники, что препятствует само по себе развитию падучных приступов. Ввиду этого и требуется у таких животных применение совершенно специального способа электрического раздражения области варолиева моста для вызывания падучного приступа, как делал в заведываемой мною лаборатории доктор Вырубов в отношении собак.

Но как бы ни смотреть на способ передачи раздражения с варолиева моста на область мозговой коры, не подлежит сомнению, что вышеуказанные опыты делают существование судорожного центра варолиева моста совершенно невероятным. В самом деле, какую же роль должен исполнять судорожный центр в организме, если даже общие падучевидные судороги зависят не от раздражения этого центра, а от раздражения мозговой коры? Ясно, что с этим вместе утрачивается наиболее веский довод в пользу существования особого судорожного центра на уровне варолиева моста.

Само собою разумеется, что этим мы ничуть не хотим сказать, что в основных частях мозга и, в частности, в области варолиева моста, не содержится вовсе двигательных элементов. Напротив того, мы считаем несомненным, что такие элементы существуют, но признавать их за особый судорожный центр было бы также неправильно, как неправильно называть судорожными центрами двигательные клетки передних рогов спинного мозга.

Не подлежит никакому сомнению, что на уровне верхних частей продолговатого мозга и варолиева моста имеется особый двигательный центр, но он представляет собою не судорожный центр, а центр передвижения. В самом деле, существование такого центра может быть доказано уже у лягушек.

Последние, как известно, могут еще ползать и прыгать даже и после удаления мозжечка, но лишь в том случае, если у них сохранена верхняя треть продолговатого мозга; с разрушением же последней лягушки совершенно лишаются способности передвижения. По Тарханову, даже в том случае, если у лягушки мы удалим вместе с соответствующей половиной мозжечка прилежащий отдел верхней части продолговатого мозга, животное еще не утрачивает способности ползать; последнее обстоятельство доказывает существование в этих областях мозга парного сочетательного механизма передвижения, причем от каждой половины этого механизма отходят нервные проводники ко всем четырем конечностям. Следует, однако, заметить, что опериро-

ванные вышеуказанным образом лягушки могут лишь ползать, но не могут производить прыжков, для которых, очевидно, требуется участие обеих половин сочетательного механизма передвижения. С другой стороны, определенными разрезами, нарушающими связь перекрестных путей в спинном мозгу, можно лишить лягушку, у которой верхние части продолговатого мозга сохранены, способности ползания, тогда как она будет еще в состоянии производить прыжки (Тарханов). Ясно, что последние хотя и требуют участия обоих парных центров передвижения, но могут происходить лишь при сохранении прямой их связи с нижележащими спинномозговыми центрами конечностей, тогда как ползание может происходить и при сохранении в целости одного из центров передвижения; но зато необходимым условием для этого движения является сохранение перекрестных связей в спинном мозгу.

Не подлежит никакому сомнению, что и у высших животных имеется такой же центр передвижения, как и у лягушек, на уровне варолиева моста. И здесь удаление всех частей мозга до уровня моста хотя и лишает животное способности стоять вследствие нарушения равновесия тела, благодаря отделению области третьего желудочка, содержащей особый орган равновесия¹, но при всем том у животного еще сохраняется способность правильного сочетаннсго движения конечностей, как при беге под влиянием болевых раздражений. Между тем при перерезке на уровне продолговатого мозга вышеуказанная способность совершенно утрачивается. Таким образом, приблизительно в тех частях мозга, в которых признается существование так называемого «судорожного» центра, мы имеем, несомненно, особый парный центр для передвижения тела, который приводит в сочетательную деятельность все конечности животного.

Очевидно, что раздражением этого двигательного центра для перемещения животного и могут обусловливаться судорожные движения, развивающиеся после сильных кровотечений при перевязке всех четырех мозговых артерий и при перевязке мозговых вен даже у тех животных, которым предварительно были удалены все части мозга впереди варолиева моста. Но ввиду вышеприведенных опытов Вырубова и Мейера не подлежит сомнению, что возбуждение этого центра не может дать в результате падучевидных судорог, выражающихся правильной сменой общих тонических судорог общими же клоническими мышечными сокращениями. Самое большее, этот центр может принимать участие лишь в развитии тонического периода падучного приступа, а ничуть не в развитии мелких клонических судорог, являющихся последствием ненормального возбуждения двигательных областей мозговой коры.

¹ См. мою работу в Военно-медицинском журнале, 1883, и в Pfluger's Archiv, 1883.

В согласии с этим стоит, без сомнения, и тот факт, что раздражение области варолиева моста, как и двигательных путей белого вещества других мозговых областей, вызывает всегда лишь тонические, а не клонические судороги. Этим я не хочу сказать, что клонические судороги обусловливаются везде и всюду исключительно лишь раздражением мозговой коры. Напротив того, я убедился, что большие размашистые судорожные движения членов с характером клонических судорог могут происходить под влиянием сотрясения мозга даже у животных, которым произведено удаление двигательных областей мозговой коры. Точно так же под влиянием раздражения внекорковых областей могут происходить и отдельные судорожные подергивания, как это доказывают случаи хореи у собак, не прекращающейся даже и после перерезки верхних отделов спинного мозга. Но мелкая клоническая судорога, столь характеристичная для возбуждения двигательных областей мозговой коры, без сомнения, не может быть вызвана ни раздражением варолиева моста, ни раздражением других подкорковых областей.

О ВОЗБУДИМОСТИ МОЗГОВОЙ КОРЫ

у новорожденных животных

Вопрос о возбудимости двигательных центров у новорожденных животных стал интересовать ученый мир со времени исследований Зольтмана¹, который убедился в том, что у щенят они представляются вначале совершенно не возбудимыми и только с 10-го дня по рождении впервые удается получить раздражением коры у щенят двигательный эффект в передней конечности, а с 13-го дня появляются уже движения в задних конечностях; к 16-му же дню центры лица и конечностей представляются уже вполне сформировавшимися. Исследования эти в отношении позднего развития двигательных центров коры у щенят и некоторых других новорожденных животных, например, кроликов и кошек, были затем подтверждены проф. Тархановым² и мною³. Первый к наблюдению Зольтмана присоединил тот факт, что кроме животных, родящихся с недоразвитыми двигательными центрами, имеются животные, как, например, морские свинки, обладающие хорошо развитыми двигательными центрами уже при самом рождении. Недоразвитие центров у первых животных, по Тарханову, должно стоять в зависимости от недоразвития волокон пирамидного пучка и пирамидальных клеток мозговой коры, а не от недоразвития органов чувств, например, зрения, как предполагал Зольтман. Мои наблюдения показали, что развитие корковых двигательных центров у щенят происходит далеко не в одинаковое время. У одних —возбудимость центров впервые обнаруживается уже на 10-й день, у других же двигательные центры представляются невозбудимыми до 12 — 14-го и даже до 15-го дня; при этом я убедился также, что недоразвитие двигательных центров коры ничуть не находится в прямой зависимости от органов зрения, так как не существует никакого соотношения между открытием глаз животного и развитием психомоторных центров; с другой стороны, я убедился, что в то время как на поверхности мозга взрослых животных мы имеем

¹ Jahrb. f. Kinderheilk., 1876, 9.

² О психомоторных центрах у новорожденных животных и развитие их под влиянием разных условий, СПБ, 1879; Arch, slaves de biol., 1886.

» Врач, 1886, № 34.

И В. М. Бехтерев

значительное количество строго диференцированных центров, вызывающих сокращения определенных мышечных групп, у новорожденных щенят в первое время мы находим ограниченное число возбудимых центров, причем раздражение каждого из них вызывает общее сокращение мышц соответствующего члена, а не отдельных мышечных групп. Лишь постепенно, с течением времени происходит диференцирование двигательных центров для отдельных мышечных групп, участвующих в тех или других движениях. Далее я убедился, что с коры новорожденных животных до известного возраста нельзя вызвать клонической судороги членов, столь характеристичной для раздражения коры взрослых животных, а получаются всегда лишь медленные и одноразовые сокращения целого члена. Из других явлений заслуживает внимания отмеченное мною последовательное нарастание возбудимости двигательных центров, начиная с первого их появления, и поразительная истощаемость, обыкновенно тем большая, чем моложе животное, и, наконец, полная невозможность до известного времени вызвать у них падучные приступы. Надо заметить, однако, что наблюдения Панета¹, Маркаччи² и Ле-муана³, также проверявших исследование Зольтмана, говорят в пользу того, что возбудимость двигательных центров мозговой коры у большинства щенят появляется сравнительно рано. Лемуан, исследуя 2 новорожденных щенят и 2 новорожденных котят, убедился даже, что эффект раздражения коры у них был тот же салый, что и у взрослых животных.

Ввиду этих разноречивых данных я предложил работающему в моей лаборатории доктору Бари заняться систематическим исследованием вопроса о развитии двигательных центров мозговой коры у новорожденных животных.

Сделав до сего времени большое число опытов преимущественно над новорожденными щенками и котятами, он убедился, что у новорожденных щенят в возрасте до 20 дней из 38 опытов положительный результат раздражения корковых центров был получен в 25 случаях, в 12 же случаях, т. е. приблизительно в ¹/₃ случаев, был получен отрицательный результат; при этом все отрицательные опыты приходились на возраст до 9 суток. Отрицательный результат, по его мнению, мог зависеть в известных случаях от мозговой грыжи, кровоизлияния или охлаждения мозговой поверхности, но тем не менее в 4 опытах эффект получился отрицательный, несмотря на все предосторожности при опытах. Что касается опытов с положительным результатом, то в отдельных случаях удавалось получать сокращения членов даже у щенят в возрасте одних суток. При этом считаю необходимым заметить, что некоторые из этих опытов были произве-

¹ Arch. i. d. ges. Phys., Bd. XXXVII, S. 203.

² Marcacci, Giorn. d. R. Acad, di Torino, 1882.

³ These de Paris, 1880.

дены при моем личном участии. Сравнивая эти результаты с ранее произведенными мною исследованиями, приходится признать, что возбудимость мозговой коры у новорожденных животных находится в зависимости от самых разнообразных, нередко даже случайных условий, между которыми вместе с большей или меньшей зрелостью новорожденного животного, следует, вероятно, иметь в виду, между прочим, также индивидуальные отклонения.

Таким образом, разноречия во взглядах авторов относительно времени появления возбудимости корковых двигательных центров у новорожденных щенят получают достаточное объяснение в непостоянстве упомянутых результатов раздражения коры у животных одного и того же вида, как это было выяснено выше.

Далее доктору Бари при своих исследованиях над новорожденными животными удалось показать, что, кроме медленного, вялого характера сокращения членов, получаемого раздражением мозговой коры, скрытый период коркового мышечного сокращения у новорожденных животных представляется значительно длиннее скрытого периода коркового мышечного сокращения взрослых и что у новорожденных животных в противоположность взрослым разница между скрытым периодом коркового мышечного сокращения и мышечного сокращения, вызываемого раздражением подкорковых областей, представляется ничтожной.

Ввиду вышеизложенных результатов необходимо притти к выводу, что безмякотные недоразвитые волокна пирамидного пучка, повидимому, не вполне лишены возбудимости, но они, очевидно, лишены возможности передавать изолированные возбуждения к мышцам, как это мы наблюдаем у более развитых животьых, пирамидные волокна которых уже обложены мякотью.

11*

О РЕПРОДУКТИВНОЙ И СОЧЕТАТЕЛЬНОЙ РЕАКЦИИ

В ДВИЖЕНИЯХ

В мае 1907 г. вместе с осуществлением мною особого чувствительного дыхательного прибора с воздушно-водяной передачей явилась возможность исследовать влияние различного рода привычных сочетаний на такие отправления, как дыхание.

В работе, сделанной совместно с доктором Спиртовым, мы показали, что если приучить собаку сидеть спокойно в станке в темной комнате и начать производить звуковые раздражения, возбуждающие вдыхательную реакцию, то вслед за тем, как этот звук мы будем производить известное числе раз совместно со светом, не возбуждающим вдыхательной реакции, мы уже после нескольких повторений будем получать вдыхательную реакцию на один свет, не возбуждавший ранее вдыхательной реакции. Эта вдыхательная реакция после нескольких повторений одного светового раздражения исчезает, но достаточно вновь дать несколько совместных раздражений звука со светом, чтобы вызвать вновь ту же реакцию на один свет. Нет надобности говорить, что вышеуказанный способ дает возможность изучить отношения вдыхательной реакции при всевозможных взаимных отношениях звукового раздражителя со световым.

Аналогичные явления можно получить, взяв за основной раздражитель кожное болевое раздражение, например, от электрического тока, тогда как совместным раздражителем может быть взят по желанию световой, звуковой или какой-либо иной. В дальнейшем при исследованиях доктора Протопопова (в нашей лаборатории) выяснилось, что, если вызывать у собак вдыхательную реакцию с помощью кожного электрического раздражения, совмещая его с тем или другим тоновым раздражением, то оказывается, что не только при одном тоновом раздражении, но и подставляя вместо него любой тон, мы можем получать совершенно одинаковый вдыхательный эффект.

Отсюда очевидно, что по отношению к тоновой реакции со стороны дыхания не существует никакой специфичности. Факт этот заслуживает особого внимания ввиду того, что, как известно, по исследованиям доктора Зеленого над слюноотделительными условными рефлексами из лаборатории И. П. Павлова, дока-

зывалась специфичность реакции собак по отношению к тонам любого числа колебаний.

Ясно, что специфичность по отношению к одной из реакций организма ничуть не обусловливает подобной же специфичности по отношению к какой-либо другой реакции. Отсюда очевидно, что и отсутствие специфичности на определенную реакцию по отношению к одним раздражителям (например, цветовым раздражителям на слюноотделение у собак) * ничуть не исключает существования специфичности на какую-либо иную реакцию по отношению к тем же раздражителям.

Аналогичные результаты по отношению к вызыванию сочетательной реакции на индиферентное кожное раздражение после того, как оно совмещалось со звуком (выстрел), получены в нашей лаборатории в одном случае и на человеке (доктор Анфимов).

Имея в виду вышеуказанные результаты в отношении дыхательной функции, казалось вполне естественным перенести исследование и на обыкновенную двигательную реакцию у людей.

Для этой цели мы обратились к сгибательному движению положенного на резиновый баллон пальца у человека, которое регистрировалось на вращающемся закопченном барабане, благодаря воздушной передаче. Самое же исследование велось таким образом, что предварительно условливались с испытуемым, чтобы он реагировал сгибательным движением пальцев всегда лишь на данный звук, повторяемый с известной скоростью друг за другом, и после того, как он привыкал кэтой реакции, прекращали звук через тот или другой промежуток времени.

Оказывается, что при известной скорости следования звуковых раздражений друг за другом после внезапного прекращения их мы получаем еще в течение некоторого времени репродуктивную двигательную реакцию со скоростью следования бывших звуков, но постепенно ослабевающую.

При этом, чем чаще давался звук, тем большее число воспроизведений двигательной реакции наступает после прекращения звука. С другой стороны, число воспроизведений стоит в прямом соотношении с количеством произведенных звуков и с интенсивностью звуковых раздражений.

Таким образом, число воспроизведений двигательной реакции стоит в прямой зависимости от скорости следования бывших звуковых раздражений, от интенсивности взятого звука и от числа предварительно произведенных звуковых раздражений.

Само собою разумеется, что при работах этого рода мы не можем не встретиться с индивидуальными особенностями орга- • низма, но во всяком случае заслуживает внимания известная законность, о которой сказано выше.

¹ О р б е л и, Доклад в Обществе русских врачей, 1907.

Подобные опыты ныне производятся в нашей лаборатории слушательницей Женского медицинского института Васильевой и результаты их будут сообщены впоследствии подробно.

С другой стороны, в работе слушательниц Женского медицинского института Нерпин и Добротворской имелось в виду выяснить, как такого же рода двигательная реакция у людей обнаруживается при замещении последовательного ряда звуковых раздражений, на которые должна происходить двигательная реакция, рядом раздражений иного рода, например, световых.

При этом в опытах, произведенных Добротворской, имелось в виду три случая:

1. В одном ряде опытов вместе с повторяемым через известные промежутки времени основным звуковым раздражением, на которое испытуемый должен был реагировать, давался одновременно и свет от электрической лампочки, на который реакции не требовалось и который время от времени оставлялся один, без звукового раздражителя, но со скоростью последнего.

2. В другом ряде опытов при повторении через известные промежутки времени основного звукового раздражения сопут-ствуемый ему свет давался не одновременно со звуковым, а всегда предшествовал ему за некоторое время, причем, как и в предыдущем случае, световой раздражитель время от времени оставлялся один, без звукового раздражителя.

3. В третьем ряде опытов при повторении через известные промежутки времени основного звукового раздражения каждый раз предварительно давался свет, который длился вплоть до наступления звукового раздражения, причем и здесь время от времени оставлялся один световой раздражитель.

При всех опытах в виде звукового раздражителя был взят обыкновенный электрический звонок, а для светового раздражителя пользовались обыкновенной же электрической лампочкой в 25 свечей, устроенной на уровне глаз испытуемого. Отметка испытуемыми производилась всегда сгибанием пальца правой руки.

Опыты делались в одних случаях при сосредоточении испытуемого на основном звуковом раздражителе, в других случаях при отвлечении от него посторонними раздражителями. Для последней цели на тыльной стороне предплечья левой руки писались волосяной кисточкой различные фигуры, за которыми испытуемый должен был следить, называя рисуемые фигуры.

В иных опытах для отвлечения испытуемого пользовались другим приемом; ему давали три трехзначных числа, причем к первому заставляли его присоединять по единице, из последнего отнимать по единице, а ко второму снова прибавлять по единице.

При данных опытах имелось в виду выяснить как скорость образования, так и стойкость сочетательной двигательной реак-

ции, в зависимости от силы света, продолжительности его как раздражителя, продолжительности антрактов между светом и звуком, их равномерности или неравномерности при повторениях, скорости следования звуковых раздражений друг за другом, количества данных комбинаций обоих раздражителей, навыка к движениям и тех или других индивидуальных особенностей.

Все опыты производились при одинаковых условиях, причем испытуемые во время опытов помещались в темной комнате. В'общей сложности слушательницей Добротворской было произведено 145 опытов над 3 испытуемыми.

Результаты этих опытов пока дают возможность сделать следующие заключения:

1. Появлению сочетательных двигательных реакций благоприятствует число произведенных опытов, благодаря чему с нарастанием числа опытов количество сочетательных реакций на один свет увеличивается.

2. Эти сочетательные реакции при повторении одного светового раздражителя постепенно слабеют, прекращаясь совершенно то раньше, то позже. Нередко угасание сочетательной реакции является лишь временным, так как та же реакция может появиться вновь без всяких внешних поводов, при дальнейших световых раздражениях.

3. Для возобновления угасшей сочетательной реакции требуется новое комбинирование прежних раздражителей, которое числом может быть менее числа комбинаций, вызвавших первоначальную сочетательную реакцию на свет.

4. Интенсивность света благоприятствует развитию и обнаружению сочетательных двигательных реакций.

5. Большая частота следования комбинированных световых и звуковых раздражений друг за другом также благоприятствует развитию и обнаружению сочетательных двигательных реакций на свет.

Дата добавления: 2015-06-26