Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Факторные веса ЭЭГ показателей 2 страница




Более определенный материал по проблеме межанализаторных различий могли бы принести прямые измерения связи между показателями чувствительности различных анализаторов. Известно, что диапазон индивидуальных колебаний показателей чувствительности в пределах нормы, по крайней мере, в зрительном и слуховом анализаторах составляет около 30 дБ (С.И. Вавилов, 1956; Н.И. Пинегин, 1946; Б.Е. Шейвехман и др., 1956). Идут ли эти различия параллельно по разным анализаторам, или они, подобно разнонаправленным колебаниям порогов, могут идти и в противоположных направлениях? Ответ на этот вопрос означал бы также ответ и на вопрос относительно возможности межанализаторных различий по уровню силы нервных клеток. К сожалению, в литературе мы такого ответа не обнаружили. Между тем в работе по исследованию связи между чувствительностью и силой нервной системы мы столкнулись с фактами, которые нельзя было расценить иначе, как свидетельство в пользу возможности «разведения» анализаторов в отношении их основных функциональных характеристик.

Определяя первоначально силу нервной системы с помощью угашения с подкреплением условной реакции, выработанной на звуковой раздражитель, а также с помощью индукционной методики и сопоставляя полученные показатели с цифрами зрительной чувствительности, мы встретились со случаями явного несовпадения данных первой и второй методик, а также со случаями, обратными предполагаемой зависимости между силой (по угашению с подкреплением) и абсолютными порогами. Возникло предположение, что эти случаи обусловлены тем, что измерения чувствительности (а в индукционной методике – и силы) относятся к зрительному анализатору, а угашение с подкреплением, использующее звуковой условный раздражитель, – к слуховому анализатору. Действительно, использовав при угашении с подкреплением зрительный условный стимул, а кроме того, перейдя к измерению абсолютных слуховых порогов и сопоставляя данные, относящиеся к одному и тому же анализатору, мы случаев несовпадения встретили уже гораздо меньше (см. об этом гл. VIII). Располагая группой количественных индикаторов силы нервных клеток, относящихся к разным анализаторам, мы могли теперь сравнить силовые характеристики анализаторов как сопоставлением непосредственных индикаторов силы, так и путем сравнения показателей абсолютной чувствительности (В.Д. Небылицын, 1957 а).

Подсчет коэффициента корреляции рангов между показателями чувствительности дал величину его, равную 0,263. Таким образом, корреляция между порогами, хотя и положительная, свидетельствует о наличии в сопоставляемых рядах значительного числа несовпадений, обусловливающих низкую величину связи.

Но если существуют межанализаторные различия по уровню чувствительности, то, поскольку чувствительность связана с силой, должны существовать и межанализаторные различия в уровне силы нервных клеток. Нужно допустить, следовательно, существование силы как парциального свойства нервной системы, характеризующего функцию отдельных зон и областей головного мозга. Мы полагаем, что наша работа доставила факты, определенно указывающие на такую возможность.

При сравнении у 25 испытуемых суммарных силовых характеристик зрительного и слухового анализаторов было обнаружено, что в большинстве случаев можно говорить о более или менее полном соответствии этих характеристик. Из 25 испытуемых такое соответствие констатировано у 18 человек, что составляет 72 % всех случаев. Однако наряду с этим были отмечены 7 случаев сравнительно отчетливых расхождений между силовыми показателями, из которых три случая, на наш взгляд, являются совершенно недвусмысленными. Рассмотрим эти три случая подробнее.

Испытуемый К.В. занимает второе место по уровню зрительной чувствительности. Все три способа определения силы нервных клеток в зрительном анализаторе (кроме упомянутых угашения с подкреплением и индукционной методики, еще и влияние кофеина на чувствительность) ясно показали слабость этих клеток (рис. 29 и 67): при испытании индукционной методики были отмечены сильные изменения концентрации в очаге дополнительного раздражителя под влиянием каждой из трех доз кофеина; угашение с подкреплением в зрительном анализаторе привело к снижению условной реакции и полному ее исчезновению в опыте с кофеином; прямое влияние кофеина на пороги (доза 0,3 г) выразилось в первоначальном снижении чувствительности, а затем в ее росте на 270 %. В то же время по слуховой чувствительности этот испытуемый занимает 24‑е место; проба на угашение с подкреплением при звуковом условном раздражителе приводит к увеличению реакции: влияние кофеина на слуховую чувствительность составляет 35 % повышения при максимальной дозе 0,3 г. Эти данные свидетельствуют о высоком уровне силы нервных клеток в слуховом анализаторе.

Испытуемая Р. З. по абсолютной зрительной чувствительности делит 20–21‑е места, испытание по индукционной методике не выявило какого-либо существенного влияния кофеина на характер первоначальной индукционной кривой; при угашении с подкреплением величина условной реакции на зрительный стимул почти не меняется; при максимальной дозе кофеина происходит некоторое повышение зрительной чувствительности (рис. 68). По слуховой чувствительности испытуемая Р. 3. занимает место в верхней половине ряда – 10‑е; проба на угашение с подкреплением приводит к снижению реакции, особенно в опыте с кофеином; прямое действие кофеина на слуховую чувствительность выражается в ее снижении на 40 % как при средней, так и при максимальной дозе. Таким образом, расхождения в уровне силы между зрительным и слуховым анализаторами у испытуемой Р. 3. направлены по сравнению с испытуемым К.В. в противоположную сторону: если К.В. обладает сильным слуховым и слабым зрительным анализаторами, то Р.З. – наоборот: слабым слуховым и сильным зрительным.

Рис. 67. Результаты определения силы нервной системы методиками, относящимися к зрительному (I) и слуховому (II) анализаторам, у исп. К.В. Обозначения: а – угашение с подкреплением, б – влияние кофеина на абсолютную чувствительностью (В.Д. Небылицын, 1957а).

Испытуемая Ч.И. имеет низкую зрительную чувствительность (19‑е место в группе), которая не изменяется при действии кофеина (рис. 69). Испытание по индукционной методике дало результаты, типичные для «сильных» испытуемых. Фотохимический условный рефлекс на световой сигнал у этой испытуемой не удалось выработать, и поэтому угашение с подкреплением не могло быть осуществлено. Что же касается слухового анализатора, то Ч.И. обладает очень высокой чувствительностью, занимая первое место в группе. Угашение с подкреплением при звуковом условном сигнале привело к глубокому падению реакции, так что условный раздражитель вызвал даже реакцию «обратного знака». Слуховая чувствительность под влиянием кофеина падает, при больших дозах на 20–23 %. Эти данные говорят об относительно высокой силе клеток зрительного анализатора и слабости – слухового, что сходно с характеристикой исп. Р. З.

Рис. 68. Результаты определения силы нервной системы методиками, относящимися к зрительному (I) и слуховому (II) анализаторам, у исп. Р 3. Обозначения: а – индукционная методика, б – угашение с подкреплением, в-влияние кофеина на абсолютную чувствительность (В.Д. Небылицын, 1957а).

Если добавить к материалам этих трех испытуемых несколько менее определенные данные четырех других, то нужно будет заключить, что существуют такие индивиды, по отношению к которым термин «сила нервной системы» должен употребляться с указанием на то, какие анализаторы он характеризует. При этом подобные случаи не являются такими уж редкими. В нашем материале они составили около одной четверти, если взять всех семерых испытуемых, или 12 %, если ограничиться тремя наиболее ясными случаями расхождений.

Как видно из изложенного, основным индикатором силы корковых клеток служил в этой работе эффект действия кофеина, применявшегося во всех силовых методиках. Может возникнуть вопрос: поскольку опыты с воздействием кофеина проводились в разные опытные дни, не объясняются ли полученные различия, в частности в реакциях анализаторов при измерении непосредственного влияния кофеина на чувствительность, различиями в функциональном состоянии испытуемого?

Чтобы ответить на этот вопрос, с тремя охарактеризованными выше испытуемыми были поставлены специальные опыты, в которых измерение зрительной и слуховой чувствительности производилось в течение одного и того же промежутка времени, поочередно, с интервалом 1 – 2 мин. Результаты этого контрольного эксперимента совпали с теми, которые были получены в основных сериях (рис. 70): удалось наблюдать «сильную» реакцию одного анализатора при одновременной «слабой» реакции другого, с сохранением того же направления межанализаторных различий, которое было зарегистрировано ранее. Этот опыт позволяет заключить, что примененные методики вскрывают действительно устойчивые особенности функции анализаторов, представляющие их конституциональные свойства.

 

Рис. 69. Результаты определения силы нервной системы методиками, относящимися к зрительному (I) и слуховому (II) анализаторам, у исп. Ч.И. Обозначения те же, что на рис. 68 (В.Д. Небылицын, 1957а).

Весьма существенно то обстоятельство, что трем отмеченным наиболее резким случаям расхождений по уровню силы сопутствуют столь же резкие расхождения и по уровню абсолютной чувствительности. Следовательно, установленное ранее обратное соотношение между чувствительностью и силой нервной системы остается действительным и в том случае, когда понятие силы нервной системы должно рассматриваться в более узком аспекте, применительно к деятельности отдельного анализатора.

Рис. 70. Влияние 0,1 г чистого кофеина на слуховую и зрительную чувствительность в опытах с одновременным измерением порогов у трех испытуемых с межанализаторными различиями по уровню силы нервных клеток.

Ось абсцисс – время (в мин); ось ирдинат – изменения чувствительности (в %) по отношению к «фону» (В.Д. Небылицын, 1957а).

Анализ экспериментальных материалов, относящихся к проблеме парциальных проявлений силы нервной системы, позволил нам в свое время (В.Д. Небылицын, 1957а) прийти к одному методически существенному заключению. Оно касалось следующей проблемы: функцию какого анализатора исследует условный рефлекс, выработанный путем сочетания раздражителей разных сенсорных модальностей? И более конкретно: силу нервных клеток какого анализатора определяет угашение с подкреплением условного фотохимического рефлекса, выработанного при сочетаниях «звук плюс свет», – зрительного или слухового? Ответ на этот вопрос был дан, как уже говорилось, путем выработки условной фотохимической реакции на световой условный раздражитель, возможность чего была ранее показана Э.А. Голубевой (1955) и И.В. Равич-Щербо (1956), и сравнения двух видов угашения с подкреплением – при звуковом и световом условных сигналах – с другими индикаторами силы нервных клеток.

Результаты этого сравнения с определенностью указали на то, что угашение с подкреплением измеряет силу нервных клеток того анализатора, к которому обращено действие условного раздражителя, а не того, который принимает энергию подкрепления. Об этом говорят данные тех трех испытуемых, которые были разобраны выше. Некоторые литературные материалы также говорят в пользу этого предположения (З.А. Барсукова, 1956; И.И. Чинка, 1956). Ему, как мы полагаем, не противоречат и весьма обоснованные взгляды, развиваемые Э.А. Асратяном (1961) и его сотрудниками (Ф.К. Даурова, 1962), согласно которым запредельное (как и условное) торможение возникает первично не в афферентных клетках условного Сигнала и не в центре безусловного раздражителя, а в промежуточных нейронах, составляющих саму дугу условной связи: ведь, по крайней мере, начальная часть этой дуги включена в состав того анализатора, к которому адресуется энергия условного стимула.

Во всяком случае, представление о зависимости силовой характеристики, получаемой при помощи угашения с подкреплением, от модальности условного раздражителя вошло в практику экспериментальной работы лаборатории психофизиологии и было впоследствии неоднократно апробировано в ряде исследований, затрагивавших проблему межанализаторных различий.

Проблема эта была впоследствии вторично подвергнута специальному исследованию Ф.В. Ипполитовым (1964); с ней регулярно сталкивались также все авторы, одновременно применявшие в своей работе приемы определения силы нервных клеток, адресованные к разным анализаторам (собственно к зрительному и слуховому). Так, в работе Л.Б. Ермолаевой-Томиной (1959) из 32 испытуемых, исследованных двумя этими разновидностями методик, было обнаружено четверо индивидов (т. е. 12,5 %) с противоположным уровнем силы нервных клеток в зрительном и слуховом анализаторах, причем заметим, у двух из них несовпадение шло в одном направлении, а у двух других – в обратном.

В коллективной работе четырех авторов (В.И. Рождественская и др., 1960), проведенной на 40 испытуемых, наличие межанализаторных различий по уровню силы было установлено у 7 испытуемых (17,5 %), однако распределение их по направлению различий было довольно односторонним: шестеро из них имели сильные клетки зрительного анализатора и слабые – слухового и только один – наоборот. Интересно, что коэффициент корреляции рангов между зрительной и слуховой чувствительностью оказался, по данным этой работы, равен 0,34 (р < 0,05), т. е. довольно близок к тому, который был найден нами раньше. Другие корреляции между аналогичными, но относящимися к разным анализаторам испытаниями тоже были не очень высоки. Так, корреляция между двумя разновидностями угашения с подкреплением составила 0,41, что, хотя и значимо на 1 %-ном уровне вероятности, все же указывает на существование значительного «случайного» (по отношению к общему фактору силы) варьирования, а корреляция между двумя вариантами влияния кофеина на чувствительность была всего лишь 0,22. Это, однако, не помешало силовым индикаторам как зрительного, так и слухового анализатора при факторной обработке матрицы интеркорреляций войти в один и тот же фактор, идентифицированный как «сила нервной системы» в целом.

Определенные указания на возможность различий по уровню силы между зрительным и слуховым анализаторами содержатся также в работе З.Г.Туровской (1963б). Здесь, правда, индикатором силы слухового анализатора служил только один показатель – слуховая чувствительность (корреляция которой со зрительной была, кстати, 0,27, что снова весьма близко к прежним данным), однако автор имел возможность сравнить результаты некоторых своих испытуемых с данными по угашению с подкреплением, проведенному на тех же испытуемых В.И. Рождественской. Оказалось, что один из испытуемых, показавший высокую силу клеток зрительного анализатора (при испытании индукционной методикой) и в то же время имевший высокие показатели слуховой чувствительности, по данным В.И. Рождественской, действительно, обладает слабостью нервных клеток слухового анализатора. У двух других испытуемых соотношение имело противоположный характер.

Наконец, еще одна группа данных, на которую следует указать в связи с обсуждаемой проблемой, содержится в работе И.О. Майера (1963), применившего с целью испытания силы нервной системы по отношению к возбуждению у детей продление действия положительных условных раздражителей (методика речевого подкрепления). Автором было найдено, что у 33 детей из 57 (58 %) звуковой и световой сигналы дают совпадающий эффект, а у 24 результаты расходятся, что дало автору основания сделать вывод о различной силе нервных клеток соответствующих анализаторов у детей последней группы. В сообщении И.О. Майера привлекает внимание высокий процент случаев межанализаторных различий: он примерно в 2 раза больше того, который наблюдался в упомянутых выше работах сотрудников лаборатории Б.М. Теплова. Возможно, это явление связано со сложным характером силового испытания, примененного И.О. Майером. Хотя автор полагает, что этим испытанием определяется функциональная выносливость нервных клеток, есть все основания думать, что им, кроме того, испытывается и динамичность тормозного процесса (быстрота развития торможения при неподкреплении). Таким образом, межанализаторные различия, вскрываемые продлением действия условного сигнала, – это, видимо, различия сразу по двум факторам деятельности нервной системы. Естественно, что процент испытуемых с расхождениями характеристик анализаторов значительно повышается, если о нем судить по результатам этого комплексного испытания.

Так или иначе реальность феномена парциальности в его условно-афферентном проявлении вряд ли может сейчас вызывать сомнения. Существование индивидов с интраиндивидуальными вариациями свойств нервной системы, – во всяком случае, силы нервных клеток – представляется сейчас доказанным фактом. Тем не менее среди исследователей нет единого мнения по этому вопросу. Так, В.С. Мерлин (1964), ссылаясь на некоторые работы сотрудников лаборатории Б.М. Теплова, утверждает, что «эти данные отнюдь не говорят о том, что разные анализаторы могут обладать разными свойствами общего типа» (1964, с. 90). В обоснование своей точки зрения В.С. Мерлин указывает, что результаты испытания силы нервных клеток зависят от физической интенсивности стимула, а в приведенных им работах надлежащего учета этого фактора при сопоставлении звуковых и световых раздражителей не было.

Возражение кажется резонным, однако оно имело бы смысл только в том случае, если бы мы в каждом данном сопоставлении (скажем, двух разновидностей угашения с подкреплением) находили примеры только одного направления различий между анализаторами, например только слабости зрительного анализатора при высокой силе слухового или наоборот. В этом случае мы действительно могли бы полагать, что один из условных раздражителей физически слишком интенсивен по сравнению с другим. Однако в каждой из упомянутых выше работ встречались случаи и того и другого направлений межанализаторных различий. Из зарегистрированных к настоящему времени в работах сотрудников Б.М. Теплова 17 случаев отчетливых расхождений по силе нервных клеток в 11 случаях имела место слабость в слуховом анализаторе в сочетании с высокой силой в зрительном анализаторе, а в 6 случаях – обратное соотношение силовых показателей. Отсюда следует, что фактор физической интенсивности условного стимула, который в принципе, конечно, имеет большое значение для силовой характеристики, в данных работах не играл существенной роли.

Другое возражение В.С. Мерлина состоит в следующем: поскольку показатели силы зависят не столько от физической, сколько от физиологической силы раздражителя, а последняя зависит от возбудимости анализатора, то, «применяя объективно одни и те же раздражители у лиц, резко различающихся по сенсорной возбудимости данного анализатора, мы должны получить такие же результаты, как если бы применяли раздражители разной силы» (1964, с. 90–91). Отсюда следует, очевидно, что физиологическая сила раздражителей должна быть уравнена, т. е. стимулы должны браться в единицах порога. Едва ли, однако, такой подход будет эффективен в исследовании проблемы силы нервной системы: ведь изложенный в гл. VIII и IX материал ясно свидетельствует о том, что дифференцирование испытуемых по параметру силы тем и достигается, что им предъявляются раздражители различной физиологической эффективности (различной как раз ввиду разницы в их порогах). Другое дело – изучение таких свойств нервной системы, как подвижность или динамичность. Здесь, действительно, для того чтобы исключить влияние параметра чувствительности – силы, следует уравнивать раздражители по их физиологической эффективности. Но В.С. Мерлин имеет в виду именно силу нервной системы.

Мотивы возражений, выдвигаемых В.С. Мерлиным, достаточно ясны. В самом деле, если существуют – и не так уж редки – парциальные особенности свойств нервной системы, то не рассыпается ли само понятие свойства нервной системы как целостной устойчивой характеристики определенной стороны ее деятельности, не исчезает ли нейрофизиологическая основа общих свойств приспособительной деятельности и поведения индивида в целом? При ответе на эти вопросы следует, как мы полагаем, исходить из следующих соображений.

Во-первых, согласно экспериментальным данным, существенные межанализаторные различия (по крайней мере, между двумя основными анализаторами) имеют место в среднем лишь у 15–20 % выборки, подвергаемой исследованию. Таким образом, по отношению к подавляющему большинству (80–85 %) испытуемых проблема парциальности не возникает.

Во-вторых, у тех испытуемых, которые обнаруживают расхождения между анализаторами по уровню того или иного свойства, видимо, существует как их индивидуальная особенность тот самый «ведущий» анализатор, о котором говорится в цитированном выше высказывании Б.М. Теплова и доминирование которого накладывает отпечаток на проявления психической организации индивида. В случае наличия «ведущего» анализатора о свойствах нервной системы, возможно, и следует судить по результатам исследования этого анализатора.

В-третьих, при оценке «общих» свойств нервной системы теоретически возможен и принципиально иной подход по сравнению с тем, который полагает ответственными за параметры нервной системы качества только корковых клеток и процессов. Учитывая, что существуют инфракортикальные мозговые структуры с интегральным характером эффекта, обеспечивающие в неразрывном единстве с кортикальными образованиями общий тонус организма и самые общие динамические характеристики реагирования, можно предположить, что целостные параметры мозговой организации, «общие» свойства нервной системы определяются синтезом функциональных характеристик подкорки и коры, в котором далеко не последнюю роль играют свойства общеактивирующей неспецифической системы.

В одной из публикаций мы уже сделали попытку обосновать значение неспецифических ретикулярных образований как возможного мозгового субстрата динамичности процесса возбуждения (В.Д. Небылицын, 19646). Но, вероятно, роль этих образований в многомерной структуре свойств нервной системы отнюдь не исчерпывается обеспечением функции замыкания, она значительно шире. Укажем в подтверждение этой мысли хотя бы на данные Е. Цукермана (Е. Zuckermann, 1959; А. Крейндлер, 1962), нашедшего лучшее сохранение условных рефлексов при угашении с подкреплением в условиях стимуляции ретикулярных структур. На эту же мысль наводят материалы Т.С. Наумовой (1961), указывающей на основании обнаруженного ею сходства процессов в специфических и неспецифических системах каждого отдельного животного на возможность того, что «типологические особенности нервной системы животных определяются теми процессами, которые протекают как в коре головного мозга, так и в стволовых структурах», и, более конкретно, что «канву индивидуальных различий создает характер тех диффузных генерализованных процессов мозга, которые определяют целостную реакцию (со всеми ее компонентами) организма на безусловные раздражения» (1961, с. 139). Можно думать, что синдром каждого из параметров мозговой деятельности в существенной степени детерминирован качественными особенностями функции тех мозговых образований, которые имеют равное отношение ко всем корковым зонам и отделам и которые в единстве с последними составляют структурно-морфологическую основу «над-анализаторных» проявлений основных свойств нервной системы.

Разумеется, такая постановка вопроса имеет чисто гипотетический характер, однако она, как нам кажется, оправдана эволюцией наших знаний относительно роли субкортикальных образований в условнорефлекторной деятельности. Так или иначе возможность самого существования топографически обусловленных, зависящих от территориальной приуроченности испытания проявлений свойств нервной системы вряд ли может вызывать сомнения; такие проявления, как мы видели, обнаруживаются всякий раз, когда применяются соответствующие формы испытаний. Вопрос же о психофизиологическом смысле этого феномена еще ожидает своего разрешения.

Заключение

Воспользуемся заключением для того, чтобы наметить на будущее несколько наиболее актуальных задач, вытекающих из накопленного до сих пор опыта в области изучения свойств нервной системы у человека. Представленный на суд читателя материал свидетельствует о том, что число требующих разрешения вопросов с ростом наших знаний о сущности и проявлениях основных свойств нервной системы не уменьшается, а, скорее, напротив, увеличивается. Такое положение дел закономерно: оно отражает процесс непрерывного углубления и расширения сферы научного поиска, неизбежно – и особенно на первых его этапах – сопровождающегося известным возрастанием неопределенности и возникновением все большего числа крупных и мелких проблем, нуждающихся в разрешении. Диапазон этих проблем достаточно велик и также имеет тенденцию к расширению.

В самом начале систематической разработки учения о свойствах нервной системы человека центральной задачей было создание адекватных экспериментальных методик. Для разрешения этой задачи в лаборатории психофизиологии за прошедшие годы было сделано немало, – вероятно, больше, чем в каком-либо другом научном коллективе, занятом аналогичной проблемой. Нет нужды перечислять сейчас конкретные методы, приемы и индикаторы, разработанные сотрудниками лаборатории во исполнение этой важнейшей исходной задачи, – об этом достаточно много говорилось на предшествующих страницах. Однако считать, что методические стороны проблематики свойств нервной системы уже разрешены, было бы, пожалуй, несколько преждевременно, и задача создания и отбора адекватных методик остается и до сих пор предметом неустанного внимания со стороны сотрудников лаборатории.

В этой задаче, видимо, следует различать два основных аспекта. Один из них заключается в учете того обстоятельства, что каждая методика разрабатывается на основе какой-то определенной биологической функции, из чего всякий раз естественным образом вытекают как определенные преимущества, так и конкретные ограничения. Согласно критерию биологической функции можно было бы выделить сенсорные, вегетативные, электроэнцефалографические и двигательные методики определения свойств нервной системы, и диагностическая эффективность методик каждой из этих групп далеко не однозначна как в отношении различных свойств нервной системы, так и в смысле богатства приемов, могущих быть разработанными на основе данной функции.

Другой аспект методической проблемы состоит в разработке конкретных тестовых процедур, адекватных задаче диагноза требуемого свойства нервной системы, и в извлечении из нее количественного индикатора.

Если в работе павловской школы с собаками вопросы, относящиеся к первому из упомянутых аспектов, не возникали (поскольку использовалась единственная слюнная методика из группы вегетативных), то в работе с человеком методические вопросы выбора подходящей биологической функции стояли и стоят сейчас весьма остро. В лаборатории психофизиологии немалые результаты принесло применение методик, основанных на использовании сенсорной функции, – главным образом в виде условной фотохимической реакции и в виде индукционной методики, – однако широкое практическое их применение наталкивается на определенные трудности и ограничения, о которых мы уже говорили выше. Выбор методик, относящихся к вегетативной группе, также оказывается связан с известными ограничениями, но уже другого рода по сравнению с методиками сенсорной группы: если затруднения в использовании последних связаны с их трудоемкостью и необходимостью создания специальных экспериментальных условий, то применение вегетативных методик (в частности, таких, как кожно-гальваническая, плетизмографическая или зрачковая) затруднено характерной особенностью соответствующих биологических функций, заключающейся в их значительной неспецифической (ориентировочной) реактивности. Эта особенность воздвигает не преодоленные пока препятствия на пути к разработке в рамках вегетативных методик таких испытаний и тестов, которые связаны с необходимостью длительного поддержания уровня условий функционирования временных связей (например, с учащением сочетаний или с увеличением интенсивности условного сигнала). Тем не менее возможности методик вегетативной группы еще далеко не исчерпаны, и дальнейшая работа должна привести к существенному усовершенствованию получаемых с их помощью показателей, равно как и к разработке новых приемов определения свойств нервной системы, свободных от указанных выше ограничений.

Только что высказанное убеждение в полной мере относится и к группе методик, основанных на использовании в диагностических целях биоэлектрической функции мозга. Электроэнцефалографические методики имеют то уникальное преимущество, что позволяют непосредственно, минуя всякую периферию, регистрировать, наблюдать и измерять изменения мозговой активности в ходе различных экспериментальных процедур и тем самым получать ближайшие свидетельства относительно тех характеристик мозговой функции, которые, очевидно, и составляют главное содержание свойств нервной системы. Как уже отмечалось в одной из предшествовавших глав, возможен двоякий подход к применению ЭЭГ индикаторов для определения этих свойств: либо через прямое измерение биоэлектрических реакций на действенные в этом отношении сенсорные или иные стимулы, либо путем определения «побочных» электроэнцефалографических сдвигов в процессе или вследствие испытаний, проводимых в рамках иных методик. Первый путь уже не раз применялся в работах сотрудников лаборатории психофизиологии. Второй путь, особенно привлекательный тем, что он позволяет соединить электроэнцефалографические измерения с определением реакций организма на биологически существенные воздействия, еще ждет своей разработки. Успеху в его применении будет сильно способствовать использование электронных приборов для математического анализа ЭЭГ, позволяющих зарегистрировать и измерить такие модификации биопотенциалов, которые мало поддаются или вовсе недоступны визуальному анализу.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-26; Просмотров: 388; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.043 сек.