Психоанализ как система монистической психологии А. Р. Лурия

Зо

Спрашивают читателя, чем отличается эта философия революции и истории от той феодальной дворянской идеологии, имеющей еще своих последователей и в наше время среди самых отсталых групп и реакционных

классов, идеологии, по которой царь или король являются отцами народа, подвластный же народ детьми, обязанными дрожать в страхе перед отцом, царем-батюшкой, и во всем ему подчиняться. На примере Федерна, который субъективно настроен прогрессивно, мы снова убеждаемся, что

«новейшая психология глубин» Фрейда проникнута крайне реакционными элементами. Революционная фразеологкя Федерна нисколько не может скрыть от читателя реакционной сути фрейдовской концепции.

Последуем, однако, за нашим автором до конца. Итак, потеря отца, крушение отцовского авторитета в глазах «детей» влечет за собою чувство неуверенности и заставляет «детей» прибегать к насилию и террору, которые являются выражением их слабости и неуверенности.

Одним из характерных признаков современных революций является тенденция, направленная против собственности. Но в бессознательном, говорит Федерн, отцы остались носителями собственности... Отцу принадлежит весь мир. И подобно тому как в доисторические времена

Р. Гесiе,п. 7л РiусЬо1оiе сiег кеуоiцiiоп: оiе “а1ег1ое ое8е11сьаа. 1919. 9. 22.

братский клан, освободившись от страха перед отцом, набрасывался на его имущество с целью его присвоения, так и ныне благодаря падению патриархального авторитета собственность лишилась своего «душевного покровительства». Однако Федерн не является защитником собственности. Напротив того, он считает, что движение, имеющее своей целью превратить частную собственность в коллективную, является прогрессивным. Оно знаменует собою переход к братскому принципу. Как видит читатель, Федерн радикально настроен. Он даже симпатизирует советской России, в которой видит первую попытку построения нового общественного строя. И тем не менее его взгляды, как уже нами неоднократно отмечалось, проникнуты реакционными тенденциями. Его прогрессивные требования идут вразрез с той теорией, которой он придерживается. В самом деле, в большевизме автор видит «первобытную тенденцию человечества к новому порядку».

Бессознательная установка по отношению к отцу решает и вопрос о выборе человеком партии. «Спартакисты» в Германии (книжка Федерна написана в 1919 г.) питают инстинктивную ненависть против всего того, что напоминает им об отцовском авторитете. В них живы унаследованные от первобытной жизни побуждения. Новый общественный строй, который должен быть построен на «братском принципе», должен преодолеть в душе человека огромные препятствия. Ибо отцовская установка унаследована от первобытной эпохи человечества и связана теснейшим образом со всеми личными отношениями, соотношениями человека к матери, женщине, собственности, религии и проч. Вся совокупность отношений людей в обществе определяется отцовским комплексом». Отсюда получается и своеобразное учение о партиях. Принадлежность лица к той или иной партии определяется его отношением к отцу. Первобытный отец так крепко засел в душе человека, что его невозможно забыть, как уверяет Фрейд. А Федерн, следуя своему учителю, с одной стороны, утверждает, что отцовская установка составляет первобьттное наследство человека, но, с другой стороны, он полагает, что братский принцип, хотя и с большими, почти невероятными трудностями, может до известной степени вытеснять отцовский принцип. Но и для него отношением к отцу определяется вся общественная и личная жизнь человека.

Все это учение, на котором мы были вынуждены столь подробно остановиться ввиду господствующего среди части марксистов увлечения фрейдизмом, с нашей точки зрения не выдерживает никакой критики. Быть может, в доисторические времена первобытный отец действительно пользовался неограниченной властью и принуждал сыновей к половому воздержанию, оставляя за собой право распоряжаться всем имуществом и всеми женщинами. Быть может, восставшие сыновья действительно убили этого отца и создали новую общественную организацию на началах братства, которая снова была реорганизована на отцовском принципе. Все это, быть может, и так, хотя надо сказать, что мы имеем здесь дело только с гипотезами.

Но если бы даже доисторический период человечества протекал действительно так, как это представляется Фрейду, то его концепция все же остается насквозь ложной и абсолютно неприемлемой для объяснения как современной, так и прошлой истории человечества, для Фрейда и фрейдистов чрезвычайно характерно, что из всей истории человечества вьтхватьтвается один момент, который должен собою определить содержание всей истории и который оставляет неизгладимый след в душе человека. Этот

«момент» относится к доисторическому периоду человечества и связывается с убийством праотца; но почему не исходить из братского клана? Так, идея первородного греха получает мнимое научное обоснование и становится в глазах фрейдистов основной осью, вокруг которой вращается якобы вся последующая история человечества.

Вогнствую щий материалист,

1925, Л 4, с. 3—39

я

Каждое крупное научное достижение, к какой бы области оно ни принадлежало, всегда вводит некоторые новые методологические принципы, равно обязательные для всех смежных наук.

После «Курса позитивной философии» О. Конта некритическое пользование принципами метафизики в научном исследовании стало невозможным: труды дарвина сделали обязательным для всех биологических наук динамический принцип, который они поставили на место господствовавшего до них статического взгляда на самостоятельное, неподвижное существование отдельных видов.

даже и крупные достижения в отдельных более узких проблемах не остаются без внимания на установление той группы обязательных для всех смежных наук принципов, которую можно назвать основной методологией эпохи. Работы И. П. Павлова в области условных рефлексов, новые труды в области изучения внутренней секреции, исходившие из анализа скорости света теории Эйнштейна, все это создает некоторый общий методологический фундамент эпохи. Марксизм, явившийся не только революционной доктриной, но и крупнейшим научным достижением, был особенно ценен именно своей методологией, которая вошла в науку под именем диалектического материализма и теперь может считаться безусловно обязательной для целого ряда смежных областей знания. Именно поэтому мы думаем, что методологию диалектического материализма можно требовать не только от общественно-экономических наук, но и от наук биосоциальных (а именно такой является психология) и даже наук биологических. Методология диалектического материализма вся основана на двух важнейших предпосылках сливающихся в одну мощную струю, стремление объективно, не смешивая фантастическое с реальным, изучать действительную связь явлений с одной стороны, и изучать их не абстрактно, но так, как они существуют в действительной жизни, изучать их так, чтобы их значение помогло оказывать на них в дальнейшем активное воздействие. Эта последняя практическая тенденция крайне оздоровляюще отразилась на всей марксистской философии и помогла ей выдвинуть две предпосылки, которые и составляют теперь обязательную основу для всех позитивных наук.

Первая из них это принцип материалистического монизма как основа всякого подхода к явлениям природы и общества.

Марксизм считает безусловно ложным всякое культивируемое идеалистической философией различие двух принципиально-особых классов явлений, имеющих разное происхождение, как, например, «дух» и

«материя», «тела» и «души» и т.д. единственной возможной точкой зрения

является для него целостный взгляд на мир как на систему материальных процессов, лишь одной из деталей которой является психическая жизнь человека, которую марксизм рассматривает, как продукт деятельности мозга и в конечном счете продукт воздействий на мозг и на человека социальной среды и лежащих в основе ее классово-производственных условий. Всякое выделение «мышления» или «психики» как самостоятельного класса явлений марксизм рассматривает как ненаучный, явно идеалистический подход к явлениям. Сам Маркс и особенно Энгельс1, а после них ряд их последователей2 ярко оттенили необходимость такого монистического подхода при изучении любого вопроса. Эта монистическая точка зрения особенно ясно выявляется в отношении Маркса и Энгельса к психике, которую они рассматривают как свойство организованной материи3,имеющее свои корни в деятельности человеческого организма и влияния на него социально-производственных условий4. Этим вопрос о психике сразу же перемещается из плоскости философских рассуждений о «реальности сознания» и т.п. (нет ничего более чуждого марксизма, чем такие философствования явно метафизического, абсолютного характера5) в плоскость монистического объяснения явлений психики, сведения ее к ряду более примитивных оснований материальных процессов.

В конечно счете мы можем свести это первое положение марксистской методологии к требованию рассматривать явления мира объективно и не отсылать к «человеку» как к последней причине явлений (познания,

социальных явлений и т.д.), как это делали мыслители ХУIII и начала ХIХ

века6, но объяснить самого человека из явлений внешней среды, внешних материальных условий существования7.

Вторая основная предпосылка материалистической методологии заключается в диалектическом подходе к явлениям. Марксизм в этом

1 Ср.: Энгельс Ф. Анти-дюринг. пер. н. Н. Брука. С. 40: «Если спросить, что собственно представляет собой мысль и сознание и откуда они берутся, то мы найдем, что это продукт человеческого мозга. А человек сам продукт природы, развившийся вместе с окружающим его миром и в нем; отсюда становится само собой понятным, что продукты человеческого мозга, которые тоже являются произведениями природы, не противоречат всему мировому целому, но соответствуют ему»...

2 Ср.: Плеханов (Бельтов). к вопросу о развитии монистического взгляда на историю. М., i 922 г. Ильин (Ленин). Материализм и эмпириокритицизм. М., 1909 г. Бухарин. теор исторического материализма. гпз,

1922.

Ср.: Бухарин. теория исторического материализма. гпз, i 922. С. 51. Корнилов К. Н. Современная

психология и марксизм. ленинград, 1924.

Ср.: Маркс К. 6-й тезис о Фейербахе: «Сущность человека, это вовсе не абстракт, свойственный отдельному лицу. В своей действительности это есть совокупность всех общественных отношений».

Энгельс. Авти-дюринг. С. 11: «Если мы станем вмводить мировую схематику не из головы, а лишь посредством головы из действительного мира... то нам понадобится для этого ве философия, а позитивные сведения о мире и о всем, происходящем в нем; и получится при этом также не философия, а положительная наука...» как чужды этому рассуждения о реальности психического, сущности сознания и тп.!

Ср. также: Маркс К. 2-й тезис о Фейербахе: «Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос».

Ср.: Плеханов (Бельтов). к вопросу о развитии монистического взгляда на историю. С. 27 и сл., 114. о

наивной вере в идеи как главнме действующие силы. См.: Матх Е,щеiз. Оiе Неi1iе Еавзiiiе. 1845. 8. 126— 128.

Ср.: Бельтов. цит. соч. С. 127, 178; см. также: Маркс К. предисловие ко второму изд. 1 тома

,,«капитала». гпз, 1920.

отношении резко отличается от метафизического материализма тем, что смотрит на материальные условия как на нечто постоянно изменяющееся, находящееся в движении, причем это движение иногда испытывает некоторые скачки, разрывы, чаще всего развивается не непрерывно в одном направлении, но переходя из одной крайности в другую, противоположную ей1.

Марксизм вводит здесь динамическое понимание явлений как необходимый принцип и резко отмежевывается от статического, метафизического взгляда на вещи. Этот последний склонен был смотреть на явления как на разорванные, изолированные, постоянные сущности, но не как на процессы; способ суждений метафизики был абсолютен и статичен; этот тип мышления сильно помешал развитию позитивного, научного познания явлений, создавая систему философских абстракций вместо системы научных, положительный понятий2.

Изучая цельные, конкретные жизненные процессы, наука должна, таким образом, учитывать все условия, воздействующие на изучаемое явление, и, отказываясь от абсолютных и «вечных» истин, должна усвоить объективно-материалистический и диалектический принцип как свое исходное положение.

Эти основные положения развертываются в марксизме в ряд

отдельных, более частных методологических требований.

Поскольку материальная среда, влияющая на человека, определяется в большинстве случаев условиями производства и производственных отношений, всякая наука, изучающая человека, должна учитывать именно эти внешние, обусловливающие психическую деятельность, материальные моменты, то есть, опираясь на биологию, опираться также и на социологию.

Таким образом, всякая наука о человеке должна быть не метафизической наукой о человеке вообще, но положительной наукой о социальном, вернее, классовом человеке. Лишь эта точка зрения обеспечивает правильность и действительную объективность достигаемых наукой результатов.

С другой стороны и это уже будет гносеологическим принципом марксизма, если сам психический аппарат, создающий ту или иную систему, находится в условии социальных и классовых влияний, во всяком мышлении необходимо должно быть привнесение некоторой доли субъективности, сознательное или бессознательное классовое или социально­ экономическое окрашивание создаваемой системы. Так возникает марксистское учение о необходимости не принимать сложные социально-

1 Энгельс Ф. Анти-дюринг и др.

2 Энгельс. Рецензия на книгу Маркса,,«Критика политической экономии»: когда Фейербах произвел расчет с умозрительНой идеей, гегелианство постепенно отмерло, и стало

казаться, что в науке снова установилось царство метафизики с ее неподвижными категориями...» II сборник,,исторический материализм«. М., 1924. С. 124-125. Под ред.

Адоратского и Удальцова. Ср. критику метода мышления Прудона в письма Маркса к

Анненкову от 25 декабря 1845 г. (Цит. сборник. С. 32).

психические явления как данное, «не верить им на слово», но объяснять их из иных, более примитивных основ, вскрывать за ними их социально-классовую сущность.

Этот принцип мы назовем его принципом аналитическим1 приобрел свое особое значение в анализе сложных «идеологических надстроек» и является мощным орудием в борьбе за действительно- объективное, без примеси «личного извращения», познание вещей «так, как они есть на самом деле».

В этих отношениях марксистская система резко и принципиально

отличается от иных, метафизических и наивно-эмпирических философских систем и, в противоположность наивно-эмпирическому методу идеалистической философии, может быть вполне квалифицирована как система научной, аналитической методологии.

Таким основным предпосылкам марксистской методологии должна отвечать, по нашему мнению, всякая современная наука, в том числе, конечно, и психология, и если последняя не всегда им отвечала, то лишь потому, что органически стояла ближе к принципам идеалистической философии, чем к основам научного материалистического мировоззрения.

Именно эти ее недочеты, по нашему мнению, и стремится сгладить

психоанализ. Ii

Психоанализ в известном смысле является реакцией на старую

«эмпирическую» психологию2, точно так же как она сама в свое время родилась как реакция на психологию «рациональную».

Психоанализ, с другой стороны, можно рассматривать, как протест против недочетов и грехов узкоэкспериментальной психологии и попытку избежать ее ошибок.

С обеих этих точек зрения психоанализ резко отмежевывается от тех сторон господствующей психологии, против которых особенно должна возражать методология, выдвинутая диалектическим материализмом.

Оперируя по преимуществу методом самонаблюдения, лишь осложненным контролем эксперимента3, классическая «общая психология» должна была необходимо замкнуться в области изучения «явлений сознания», еще точнее «явлений собственного сознания», и тем самым

1 Нам здесь же хотелось бы отметить то внутреннее родство, которое есть в аналитическом, вскрывающем за видимостью вещей их реальные корни, методе марксизма и психоанализа - системы более специальной по области своего приложения, но столь же значительной по принципиальному подходу.

2 Терминологическое замечание: термины,,«эмпирическая психология»,,,«общая

психология»,,,«старая психология» мы (несмотря на некоторую неточность) будем употреблять для обозначения характерного и классического для целой эпохи направления психологической мысли, строящегося согласно принципам, изложенным у большинства психологов-эксперименталистов последней четверти ХIХ века.

Ср.: Пфендер А. Введение в психологию. Спб., 1909. С. 109/110 и др. Кыре. Огцпсiгiш сI. Рус1iо1оiе. 9 и

сл. Ср. также большинство руководств по экспериментальной психологии, особенно примыкающих к

Вюрцбургской школе. Из обзоров см.: Ёiпс1о%’$/у. 1епе АгЬеiiеп ьЬег сие Ме1iiосiе сiег е1ЬЬеоЬасЫиiп8 /1

Агсiiiу Ё си. 8е$аiл1е Рус1iо1оiе. 1913. ВсI. 29. 49—50. Кравков С. В. Самонаблюдение. М., 1922.

стать наукой скорее субъективного, наивно-эмпирического, чем просто

«эмпирического», характера.

Заботой такой психологии было точнее изучить те формы протекания сознательных процессов, которые исследователь мог обнаружить на себе самом, внимательно наблюдая за протекающими в нем явлениями

«переживаний», «мышления» и т.п. для более удобного наблюдения таких процессов создавались искусственные условия «эксперимента»; настоящий характер этих «экспериментов» был блестяще обнаружен вюрцбургской школой, показавшей, что в работе методом самонаблюдения эти условия играют лишь служебную роль1.

Именно благодаря такому «наивно-эмпирическому» подходу к психической жизни эмпирической психологии пришлось отказаться от научного материалистического обоснования психических явлений (эта часть ограничивалась в эмпирической психологии обыкновенно «вводными» замечаниями о «теле» и «душе» явно грубо-идеалистического характера); ей пришлось ограничить область своего исследования явно недоброкачественной с научной точки зрения сферой явлений субъективных, то есть главным образом «показаний» суждений испытуемых о наблюдаемых ими у себя процессах, веря им при этом на слово, не внося

«поправок на субъективность»2 и лишь иногда коррелируя опыт почти

наивной постановкой физиологических исследований (например, исследование дыхания и пульса при сознательно вызываемых «эмоциях»); богатейшая область бессознательных психических процессов, лежащая ниже данных «наивной эмпирике» фактов, оставалась вне сферы исследования классической психологии.

Именно из-за этих недочетов своих основных методов психология оставалась наукой по преимуществу описательной3, занятой описанием и систематикой явлений сознания и почти не рискующей спуститься к их объяснению, к анализу условий их возникновения.

Эти условия, скрытые обыкновенно отчасти в низших, бессознательных слоях психической жизни, отчасти в условиях внешней среды, поневоле должны были игнорироваться общей психологией.

Всем этим создавался вполне определенный идеалистический и «наивно­

4эмпирический»

характер старой психологии.

Наивно-эмпирическим материалом, получаемым в условиях

искусственной экспериментальной обстановки, обусловлен и второй

1 Ср. работы Н. Аха, А. Мессера, Бюлера и др. Их критику дал в свое время В. Вундт. (Рус1iо1. нс1iеп, ВсI. III /1 Агсiiiу Г. сI. Рус1iо1оiе); прекрасной критике подверг ее К. Н. Корнилов в,,кУчении о реакциях человека» (М., 1922).

2 Примером могут служить любые исследования чистой экспериментальной психологии, у нас в России исследование школы Г. И. Челпанова.

Ср.: дильтей. Описательная психология. Русс. пер. М., 1924.

Блестящую характеристику этого недостатка психологических методов дал еще Л. Фейербах, который

в статье «Против дуализма тела и души...» (Соч. ГПЗ, 1923. С. 148) писал: <В психологии нам влетают в рот жареные голуби; в наше сознание и чувство попадают только заключения, а не посылки, только результаты, а не процессы организма...»

принципиальный недостаток классической «экспериментальной» психологии.

Не имея возможности идти по пути научного «объяснения» психических явлений, экспериментальная психология пошла по пути разложения своего материала на мелкие изолированные частицы «атомы» и сепаратного изучения этих гипотетических «элементов» психики1.

Тенденция сложить психику из таких изолированных, статических

элементов тенденция далеко не новая2, особенно характерная для того особого типа мышления, который еще Энгельс3 характеризовал как тип метафизический, тип по существу противоположный жизненному диалектическому пониманию явлений.

Именно в такую метафизическую ошибку впадает психология, резко разграничивая «ум», «чувство» и «волю», или различая как простейшие элементы психической жизни «ощущения» и «чувства»4, или, наконец, занимаясь изучением элементарных, изолированных процессов ощущения, восприятия, памяти, внимания, представления и т.д. и т.п.

Все эти элементы, рассматриваемые как отдельные статические явления, конечно, не являются реально существующими, жизненными процессами; если их изолированное изучение и было в свое время полезно психологии, то теперь оно безусловно становится тормозом в ее развитии, и мы с правом можем назвать этот «предмет психологии», являющийся, по собственному признанию психологов, продуктом абстракции5,метафизическими фикциями, а систему, изучающую их, в принципе системой метафизической6.

Конечно, так построенная система психологии даже и не могла приступить к изучению цельного нервно-психического процесса, того, что складывается в реальную человеческую личность, что характеризует ее поведение, мотивы, реакции и т.д. Старая психология, построенная на таких принципах, уже давно отказывалась перейти к изучению цельного человека7,

1 Ср., например, критику мозаической психологии у В. Макдуголла «Ап ОЫиiпе оГ Рус1iо1оу», 1923, р. 16—17, а также в трудах целого ряда психологов новых направлений (подробные указания см. в моей книжке

«Психоанализ в свете основных тенденций современной психологии», Казань, 1923. С. 10 и сл.).

2 Ср.: Воппе. Еаi$ апа1уiфпе$ пг 1е ГаспПе$ сiе I’аше (1769), по которому задачи психологии

«анализировать каждый факт, разложив его на простейшие элементы....» Цит. по: Болтунов. потие

эмпиризма в немецкой психологии ХУIII века// Вопросы философии и психологии. 1912, Кн. II. С. 50. Теми же тенденциями насквозь проникнут английский ассоциационизм. Эти тенденции отразились даже на новейших системах экспериментальной психологии ср. определение предмета психологии у Тиченера,

«Учебник психологии», М., 1917. С. 37.

Энгельс Ф. Анти-дюринг.

Ср., например, Эббинггаус 1! Основы психологии. Русс. пер., Спб., 1912. С. 161 и мн. др.

Ср., например, Вундт. Очерки психологии. С. 25.джемс. Психология. Спб., 1905. С. 7. Между прочим, см. яркую статью: Вит/се О. Р$ус1iо1оiе ппсi Р$ус1iiаГiе, К1iпiс1iе Уос1iепс1iгiГ. 1922. 202—203.

подробно я останавливаюсь на этом в своей работе «О принципах реальной психологии» (рукопись, §

3).

Ср. уже цит. соч. Бонне об отказе изучать,,готового человека» и I. 5ресi. Воппе Еiпiг1аiгщ анГ сие

аегiс1iе РIIiIо8орЫе II Агсiiнг Г. с1. 6ес1iiс1iе а. Р1ii1оор1iiе. ВсI. Х. Х. 504—519. О дальнейшем ср.: Геiiiов!Тие русЬо1оiса1 $еIГ ана асiмаi Рус1зо1оу II РусЬо1оiса1 Реуiе’. УоI. 14. Р. 669—683. Подробнее в моей

книжке «Психоанализ в свете основных тенденций современной психологии», Казань, 1923. К сожалению, психология передавала чаще всего исследование цельного человека литературе, искусству и даже... теософии.

а тем более человека, сложившегося в определенных условиях социально­ экономической, и больше классовой обстановки, даже последние работы общей психологии, часто воскрешающие традиции «психологии способностей»1, не привели к созданию системы, помогающей разобраться в сложной структуре человеческой личности, а тем более воздействовать на нее.

Нам ясно, после указанного, что основные принципы, на которых строилась классическая психология, конечно, не идут об руку с теми методологическими требованиями, которые выставляет научная, позитивная мысль эпохи, и, уж конечно, не соответствуют предпосылкам, выставляемым методологией диалектического материализма.

Больше того, почти вся современная психология по своим принципам может быть охарактеризована как система метафизического идеализма, построенного на почве наивно-эмпирического исследования.

Конечно, ни о каком социально-биологическом объяснении явлений психики. А тем более о возможностях организованного воздействия на нее при таком положении вещей не может быть и речи, и возникает вопрос о коренной переделке издания психологии с точки зрения научной методологии диалектического материализма.

Так ставится вопрос о психологии и философией марксизма, и

психоанализом. 111

В своих построениях психоанализ исходит из ряда принципиальных положений, которые часто совершенно отличны от отмеченных выше исходных точек общей экспериментальной психологии.

Вместо изучения отдельных изолированный «элементов» психической

жизни психоанализ выдвигает как свою задачу изучение цельной личности,

п

ее поведения, механизмов и стимулов, вместо описания отдельных

переживаний объяснение отдельных проявлений личности путем сведения их к глубже лежащим, более примитивным условиям ее жизни и среды; вместо скрыто-дуалистического подхода к психической жизни, часто впадающего в идеализм, открыто монистический, динамический3 принцип подхода к личности; вместо изучения изолированных «вещей» изучение непрерывных процессов, в которых отражается органическая связанность жизни ребенка, рода с психикой взрослого человека; вместо выделения вне социального «человека вообще» и изучения его вне формирующих социальных условий сведение многих глубочайших механизмов человеческой психики на действие социально-групповых влияний; наконец,

1 Ср. Лазi’рский. Теория способностей в современной психологии II Вопросы философии и психологии.

1909. Кн. 100.

2 В другом месте мы указывали, между прочим, что один из крупнейших психоаналитических журналов

<Р8усiiоапаiу1iс Реуiе’у» носит в подзаголовке весьма удачное определение: «А Iоцпiаi, с1ео1ес1 о

цпаегапаiп оГ Iгiшпап сопавсь>. Это чрезвычайно удачная принципиальная формулировка психоанализа.

Этот взгляд, как мы постараемся показать ниже, совершенно не противоречит видимой

«телеологичности» психоанализа.

вместо наивно-эмпирического удовлетворения описанием явлений сознания

«так, как они даны нам» принципиально поставленная задача аналитически изучать внутренние, скрытые обусловленности явлений, «так, как они нам не даны», но как мы их можем изучить, обладая методами объективного анализа.

Исходя из таких принципов психоанализ строит свою систему психологии, и эта система, как нам кажется, несравненно больше удовлетворяет тем методологическим требованиям, которые выставляет всякая позитивная наука, которые отчетливо формулировал диалектический матери ализм.

Попытаемся проследить основы психоанализа с указанных точек зрения и выяснить тс принципиальные положения, в которых его методология совпадает с методологией марксизма.

Задача изучения цельной человеческой личности, которая была поставлена в последнее время прикладной психологией и психоанализом1,как реакция на атомизирующую экспериментальную психологию, была в свое время выдвинута и сформулирована марксизмом.

Правда, марксизм в период своего возникновения не имел своей законченной чисто психологической теории личности; его интересы лежали, главным образом, в сфере проблем общества и развития его форм, однако проблема личности, мотив ее поведения, интересов, толкающих личность на создание той или иной идеологической системы, все эти вопросы были бесконечно близки основателям марксизма, быть может, именно вследствие их огромной практической ценности; достаточно бегло проглядеть основные работы по философии марксизма, чтобы видеть, с каким интересом разрабатывали эти темы Маркс и Энгельс2.

Что подход марксизма к проблемам психики есть действительно подход к единой и цельной, конкретной личности, а не подход к изолированным функциям психики, как это практиковала общая психология, это становится ясно для нас, как только мы ближе присмотримся к самым основам подхода марксизма к личности.

Марксизм подходит к личности как к неогьемлемому и активному элементу истории3 его интересуют вопросы о «движущих силах личности»,

1 о постановке этой задачи в современной психологии как о ее основной тенденции см. мою книжку:

«психоанализ в свете основных тенденций современной психологии». казань, 1923.

2 о том, что проблема человеческой личности и высших продуктов человеческой деятельности особенно

интересовала маркса и Энгельса, говорит нам целый ряд мест из их сочинений. Ср.: К. Маркс. 18 Брюмера луи Бонапарта, рукопись «Немецкая идеология». Ср.: Энгельс Ф. Л. Фейербах: «искать тех причин, которые ясно или неясно, непосредственно или в идеологической, даже фантастической форме, отражаются, как сознательные побуждения в головах массы и вожаков, значит вступить на единственный правильный

путь к познанию законов, господствующих в истории» (русс. изд. м., 1918. С. 50—51) и мн. др. Недалек от

истины был поэтому Масарик, который указал, что, по марксу, «задачи научной истории состоят в исследовании движущих причин, отражающихся в головах действующих масс и их вождей как

сознательные мотивы» (Философские и теоретические основы марксизма. м., i 900. С. 156).

Ср. маркс известное место в предисловии к «критике политической экономии». энгельс: «надопонимать не так, что автоматически действуют сами экономические положения, но так, что люди сами делают свою историю, но делают ее в среде, определяющей их собою» (письмо в «$оЕiаii$ii$сiiегАIсасIешiIег», 1894 г.). Ср. также его письмо к Штаркенбургу от 25 января 1894 г. и др.

o ее потребностях и влечения$, о том, как реальные, неразрывно связанные с личностью условия общественно-экономической жизни отражаются на ее поведении, мы бы сказали, влекут за собой соответствующие реакции организма2, его интересует узнать законы поведения личностей и узнать их объективно-научно, знать о личности «не то, что она думает о себе, но что она есть на самом деле»3.

Таким психогностическим, монистическим и целостным подходом к личности марксизм обязан, пожалуй, еще одной своей, чрезвычайно важной тенденции: будучи чрезвычайно далек от чистого умозрительного

философствования, он в своих построениях (и в этом его принципиальное

отличие от всякой метафизической философии) исходит из задач практической жизни его цель изучить мир с тем, чтобы его перестроить4, и этот активистический, практический подход принципиально отражается на всей его системе.

Именно с точки зрения практического активизма необходимо изучить человека как цельный биосоциальный организм, чтоб суметь на него воздействовать; именно с этой точки зрения нет ничего более чуждого самому существу марксизма, чем изучение не цельного исторического человека, но изолированных «явлений» его психической жизни5, наконец, именно потому на первый план выдвигаются вопросы, связанные с мотивами человеческого поведения, с механизмами воздействия на человека раздражений биосоциальной среды и его реакций на них.

Все эти требования, предъявляемые марксизмом к современной психологии, мы могли бы свести к требованию поставить на место рассуждения о сущности психического и его отличия от телесного монистических подход к изучению не «психики вообще», но конкретной нервно-психической деятельности социальной личности, выражающейся в ее поведении.

Именно в таком понимании мыслим мы монистический подход к изучению психических явлений; исходя из предпосылки, что психические явления в конечном итоге сводятся к усложненным явлениям материального

1 Ср.: Энгельс. Л. Фейербах. м., 1918. С. 50 и Вег Авеi1 аег АгЬеiI iп аег Мев$сiiеп\УегсIшГЩ сIе$ АГГеп. 1епе 7’2i1. хiу. ва. Ii. 8. 551 и огромная литература, связанная с идеологиями, политическим анализом и др.

2 Что в учении марксизма вся психика построена по модели рефлекса на социальные раздражения, ясно из рассмотрения всех работ маркса и энгельса. кроме указаннмх работ маркса, энгельса, плеханова

(особ. см.: Маркс К. тезисы о Фейербахе) сошлюсь лишь на исследователя марксизма Вольтманна

«исторический материализм» (Спб., 1901. С. 258, 262, 26 и др.).

Ср.: Маркс К. IЗег 18-е Вгышаiге Гоi Впопарайе. НашЬ., 1885. 8. 33. Ср.: Маркс К. Тезисы о Фейербахе. особ. тезис 1-й, 8-й и 11-й.

мы позволим себе привести здесь цитату из «Немецкой идеологии» К. маркса: исходным пунктом

идеологов было то, что люди думали, воображали, представляли. Только через рассказанного, выдуманного

человека доходили они до человека телесного (курсив наш А. Л.). они отмскивали землю, исходя из неба. Не правильнее ли было обратное? подлинная, положительная наука начинается именно там, где прекращается умозрение, около фактов» (цит. по сб. «исторический материализм» по ред. Адоратского и Удальцова. м., 1924. С. 12—13); ср. уже приведенную выше цитату: «Спор о действительности или

недействительности ммшления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос...» (к.

маркс, второй тезис о Фейербахе). особенно ярко целостный подход к человеческому организму был развит л. Фейербахом, см. сочинения цит. изд. С. 153, 154, 157. «Нетина... антропология, потому что эта точка зрения дает мне целостность и индивидуальность».

ряда, диалектический материализм не может требовать сейчас же материалистической формулы психического процесса; подходя диалектически, он может выставлять лишь одно требование: одновременной работы над механикой мозга, условиями влияния среды и объективно­ выражающимся поведением. Только связан определенные движущие силы организма и его поведение с процессами, происходящими в Нервной системе и иных органах тела, установив роль этих органов в нервно-психической деятельности, психология сделает не философско-метафизический шаг по пути к построению монистического учения о личности, но вступит на надежный, научный путь завоевания этой области.

Быть может, здесь должен быть сделан в некоторых отношениях возврат к построениям Л. Фейербаха, а до него французских материалистов ХУIII века, исходивших из изучения цельного,

«чувственного» (то есть объективно, чувственно-познаваемого) человека и оставлявших совершенно в стороне всякое понятие души, отдельное от происходящих в личности объективных процессов.

Философия и психология Л.Фейербаха и материалистов­

<антропологов», конечно, несравненно ближе марксизму, чем построения психологов субъективно эмпирической и «экспериментальной» школы1.

В противоположность школьной, «атомизирующей» психологии, психоанализ сразу, с первого же шага, начал с проблемы личности; он поставил себе задачей изучить личность в целом и те механизмы, которые формируют ее поведение2. Быть может, этим принципам он обязан тому, что его отправным пунктом была больная личность, выбитая из социального строя. А его первой задачей активное лечение этой личности. Может быть, именно благодаря своим практическим, активистическим корням психоанализ построил ту систему познавательной, объясняющей психологии, какую мы сейчас видим в учении.

Этот факт мы должны констатировать как основное принципиальное положение психоанализа: психоанализ является прежде всего органической психологией личности, и его основными задачами являются: проследить детерминированность отдельных сторон у конкретной, живущей в определенных социально-культурных условиях личности и объяснить более сложные ее образования из первичных, глубже лежащих и более примитивных, бессознательный мотивов3. Эта личность, из которой исходит психоанализ, рассматривается им, что особенно важно, не как понятие чисто психологическое, близкое к понятию «души» и «личности» в старой

1 Надо отметить, что Л. Фейербах поразительно предвосхитил много построений новой психологии. Его рассуждения о монистическом подходе к личности, о чувствах, о связи мозговой деятельности с деятельностью органов тела все это классический обралчик здравого и глубокого подхода к проблеме

личности. Ср. особенно его статью: «Против дуализма тела и души, плоти и духа» (Сочинения. т. 1. ГИЗ,

1923. С. 146 исл.).

2 Особенно хорошо формулирован этот принцип в трудах американских психоаналитиков. Ср.,

например, 1Г. iГ1ii’е. Еоцпааiоп оГ Рус1iiа1гу. 1921 Си. 1.

Понимание психоанализа как психологии цельной личности, ср. также у О. Пфистера «цпi КапзрГ пiл сИе Рус1зоапа1уш». 1920. 27—28 (Рус1зоапа1у$е аI$ еiпе $уеш сiег огйапiсiiеп Рус11о1оiе). 1. Вiпч’алег. Рус1зоапа1у$е iлпi 11iпiс1зе Рус1зiагiе. Iп. еiсЬг. Г. Ркс1зоапа1у$е. 1921. 147, ГГ.

психологии; несмотря на бросающуюся с первого взгляда в глаза узконсихологическую терминологию психоанализа, он подходит к личности, как мы увидим ниже, как к цельному организму, где анатомическое строение, функции отдельных органов, влечения и высшая психическая деятельность неразрывно связаны между собой. Вот почему в психоаналитическом подходе к личности мы часто будем встречать так чуждо звучащие для старой психологии рассуждения о той или иной функции органов, зон организма и т.д. как о моментах, непосредственно объясняющих конкретные нервно-психические процессы.

Именно этот конкретно-органический подход к психологии особенно характерен для психоанализа.

На теоретическое освещение «сущности психического», «реальности психики» психоанализ уделяет очень мало внимания; достаточно сказать, что мы почти не имеем в психоаналитической литературе определений психического, столь характерных для всякой философской психологии; вопрос о «реальности психического», как по существу своему вопрос метафизически-философский, в психоанализе почти совсем отпадает1,заменясь конкретным изучением отдельных механизмов и процессов, происходящих в личности.

То, что психоанализ еще не дает ответов на вопросы о сущности психического, лишний раз подчеркивает его диалектическую, мы бы сказали, прагматическую точку зрения.

Путь, избранный им в этом отношении, не начинать с готовой монической формулы и материалистического объяснения сущности психических явлений, но идти по пути сначала описания, а затем истолкования процессов поведения и реакций личности, связывая эти реакции с процессами, происходящими во всем организме и его органах, этот путь, несомненно, является научно правильным и единственно надежным.

Правда, это создает нам целый ряд затруднений при попытке вывести из психоанализа точную философскую систему; психоанализ такой системой не является; однако нам хотелось бы показать, что исследуя поведение личности, ее бессознательные мотивы и их связь с органическими состояниями, он идет по пути к созданию монистического учения о поведении личности.

Здесь, не нарушая нашего изложения, нам хотелось бы коснуться хотя бы основных признаков психического в учении психоанализа, чтобы этим иллюстрировать его принципиально-монистический подход.

Первый (чисто отрицательный) признак нами уже отмечен. Психоанализ лишает психическое характеристики сознательного, полагая, что сознание присуще лишь узкому классу психических явлении.

1 Ср.: Ггеисi$. IЗа$ ‘си гшсi сiа Е$.

.12 (о психичности бессознательного). Вообще следует заметить, что

психоанализу близок биологический, социологический, но отнюдь не логическо-философский подход к

психическому.

2 Ср.: Гтеiiа’ 5. Бессознательное. психологич. и психоаналитич. библиот., ГИЗ, 1923. т. iii. С. 125 и сл.

Дата добавления: 2015-06-04