Начало. 61 страница

Итак, мы узнаем, что все эти страдания были испытанием веры человека, личной способности совершать добро. Бог ждал проявлений зла от своего подопечного, но не дождался, и решил освободить его от страданий. Но вместе с тем, этот человек больше никогда не вернется к прежней жизни. Он фактически начинает новую, потому что на него возложена беспрецедентная обязанность. Теперь он будет помогать таким же страдальцам как он сам.

В тексте содержится концептуально новая мысль – человек страдает, не просто, потому что родился на свет, а потому, что каждому бог посылает личные испытания. Если человек выходит из них с честью, то его страдания облегчаются, но взамен он становится альтруистичным существом, способным к состраданию ближнему, способным проявлять милосердие. Здесь уже впервые в истории общественной мысли проступают религиозно-этические идеи, которыми наполнена Библия; и впоследствии «Повесть о невинном страдальце» станет прототипом Книги Иова.

4. «Вавилонская теодицея»

«Вавилонская теодицéя» (12 век) - это уже не монолог, а диалог двух персонажей, один из которых страдалец, а второй условно называется «друг». Они стоят на диаметрально разных позициях. Страдалец заявляет, что был благочестив, молился великим богам, но не добился успеха, и более того его постигло горе. Так что он отказывается молиться богам, ибо это бесполезно. Его друг занимает консервативную позицию, и говорит, что существуют веские аргументы в защиту богов.

Каковы эти аргументы:

1) Существует лишь кратковременный успех, благодаря которому можно достигнуть очень многого, преступая закон.

2) В долговременной перспективе мошенник обязательно будет наказан законом, потому что за законом стоят великие боги.

Следовательно, здесь противопоставляются кратковременный успех мошенника и праведные жизненные достижения. «У влачащего божье ярмо достаток скромный, но верный», - говорит друг страдальца. Его не отнимет у человека никто, потому что он заработан честным трудом. Это и есть решающий аргумент, заставляющий страдальца вернуться к благочестию, потому что ничего в принципе плохо с тобой не случится, так как на твоей стороне великие боги.

Этот текст раскрывает такое понятие, как нравственность, потому что следование закону, обеспечивает защиту со стороны высшие силы и уважение власти. В это же время, сам мир мстит за нарушение закона. Таким образом, «Теодицея» заканчивается победой традиционализма и ставит под сомнение скептицизм и пессимизм по поводу необходимости религиозного служения.

Характерная особенность «Вавилонской Теодицеи» в том, что это первый в мире акростих. Если прочитать первые буквы всех строчек сверху вниз то получится имя и должность автора - вавилонского жреца-заклинателя Эсагил-кини-уббиба («жрец, чтящий бога и царя»). В «Теодицее» торжествует оптимизм и вера в великих богов, поскольку тогда в 12 веке люди еще верили, что все образуется, беспорядки отступят, и жизнь пойдет на лад.

5. «Разговор господина с рабом»

«Разговор господина с рабом». (10 век) Однако в 10 веке так уже мало кто думал. В последнем великом произведении вавилонской литературы используется абсолютно та же логика, что и в «Теодицее» - долговременные достижения противопоставляются кратковременному успеху. Но эта логика на этот раз полностью оборачивается в сторону пессимистов.

Это диалог соглашение. Господин изъявляет желание, а раб тут же его подтверждает. Но тут же господин меняет решение, и раб мгновенно приводит веские аргументы в пользу бездействия. Получается парадоксальная ситуация, явно доказывающая, что в перспективе всё плохо, и делать что-либо чревато неблагоприятными последствиями. Нет ничего такого, что бы сулило благо. Центральный вопрос произведения – что же такое благо?

I
"Раб, соглашайся со мной!" "Да, господин мой, да!"
"Поскорей приведи колесницу, ее запряги,
во дворец я поеду!"
"Поезжай, господин мой, поезжай.
Благоволение царя с тобою будет.
Если ты в чем и провинился,
он окажет тебе милость".
"Нет, раб, не поеду я во дворец!"
"Не езди, господин мой, не езди.
Царь в дальний поход тебя отправит,
Пошлет неведомою дорогой,
Днем и ночью страдать он тебя заставит".

<…>

VI
" Раб, соглашайся со мной!" - "Да, господин мой, да!"
Учиню-ка я злодейство!" -
"Учини, господин мой, учини.
Коль не учинишь ты злодейства,
где найдешь ты одежду,
Кто поможет тебе наполнить брюхо?"
"Нет, раб, не учиню я злодейства!"
"Кто учиняет злодейство, того убьют
или живьем сдерут с него кожу,
Либо его ослепят, либо схватят и бросят
в темницу".

VII

"Раб, соглашайся со мной!" - "Да, господин мой, да!"
"Женщину я полюблю!" - "Полюби, господин мой,
полюби!
Кто любит женщину, забывает печали и скорби".
"Нет, раб, не полюблю я женщину!"
"Не люби, господин мой, не люби.
Женщина - яма, западня, ловушка,
Женщина - острый железный нож,
взрезающий горло мужчины".

VIII
" Раб, соглашайся со мной!" - "Да, господин мой, да!"
"Поскорее неси мне воду для рук, ее полей мне,
Совершу я жертву своему богу!" -
"Соверши, господин мой, соверши.
Кто свершает жертвы своему богу,
у того хорошо на сердце,
Один заем за другим дает он".
"Нет, раб, не свершу я жертвы!"
"Не свершай, господин мой, не свершай.
Приучишь ли ты своего бога ходить за тобой
как собака,
Раз он требует то обрядов, то послушанья, то еще чего-то!"

<…>

X
"Раб, соглашайся со мной!" - "Да, господин мой, да!"
"Свершу-ка я доброе дело для своей страны!" -
"Верно, сверши, господин мой, сверши.
Кто делает добро своей стране,
Деянья того - у Мардука в перстне".
"Нет, раб, не свершу я доброго дела для страны!"
"Не свершай, господин мой, не свершай.
Поднимись и пройди по развалинам древним,
Взгляни на черепа простолюдинов и знатных,
Кто из них был злодей, кто был благодетель?"

XI
"Раб, соглашайся со мной!" - "Да, господин мой, да!"
"Если так, то что ж тогда благо?"
"Шею мою и шею твою сломать бы,
В реку бы броситься - вот что благо!
Кто столь высок, чтоб достать до неба?
Кто столь широк, чтоб объять всю землю?"
"Нет, раб, я тебя убью, отправлю первым!"
"А господин мой хоть на три дня меня переживет ли?"

Оказывается, что благом является вообще небытие. Если ни одно желание человека не приносит ему абсолютное благо, то лучше и совсем не жить. Здесь очень важно понимать одну тонкость, связанную с мировосприятием вавилонян. Дело в том, что для древних жить и действовать было одно и тоже. Если человек совершает позитивное действие, то он живет. Для нас сегодня очевидно, что жить не значит только делать нечто активное: можно жить внутренним миром, искусством, творчеством; однако вавилонянам это явно известно не было. Если ты не воюешь, не любишь, не бунтуешь, не имеешь семью, не возделываешь хлеб, ты не живешь, перестаешь быть.

Но что породило именно эту мысль? Её породила ситуация сложившаяся в 13-11 веках, когда что бы ты ни делал, ты никогда не можешь быть уверен в успехе. Налетят какие-нибудь амореи, нападет эламский царь, иерархические связи разрушены, и в дальнейшем будет только хуже, потому что уже несколько веков было только так. В 7 строфе содержится четкая подсказка к датировке произведения – «Женщина - острый железный нож» Железо появилось в Месопотамии как раз в 10 веке, поэтому раньше «Разговор» написан быть не мог.

Итак! Вот набор религиозно-этических представлений вавилонян, которые сформировались в конце второго тысячелетия до нашей эры и которые четко делят образованное население Междуречья на две группы – консерваторов и пессимистов.

Идея традиционалистов заключается в том, что благочестие в долговременной перспективе вознаграждается, даже если ты сейчас терпишь убытки, потому что на твоей стороне великие боги.

Главный тезис пессимистов таков, что боги передают людям информацию, которую те больше не воспринимают. Связь с богами нарушена, а, следовательно, нет нужды им молиться, да и лучше вообще умереть. Однако такой подход шумеров мало привлекал, потому что загробный мир у шумеров был довольно безрадостным: ты вечно голоден и ждёшь жертв от потомков в темном склепе.

Вавилонский человек не надеялся ни на что позитивное: он знал, что будет плохо на том свете, и от завтрашнего дня ему тоже ничего хорошего ждать не приходится. Выход из этого положения, возможно, указал бы монотеизм со своей идеей страданий на земле, воздаяния человеку за них, идеей недеяния. Однако до монотеизма вавилонская религиозно-этическая мысль, к сожалению, не дошла.

Даша Тузова, Темный Лорд

Глава 3

Дата добавления: 2015-06-04