Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Послесловие 5 страница




Исполненный таких мыслей, разрешившихся в слезах радости, я вскочил с постели в пять часов утра и ходил взад и вперед по комнате в горячности поклонения и любви. В это время воздух комнаты был освещен сильным дрожащим белым светом. Присутствие, обнаружившее себя в течение первых мгновений пробуждения, теперь, казалось, таяло, распространяясь по вселенной.

Приняв ванну и одевшись, я пошел на утреннюю прогулку. Было холодное, облачное, сырое, ветреное утро, но воздух благоухал и был наполнен светом, полон живой, нежной весенней зелени и трепетал жизнью: казалось, он разделял мое ощущение радости и возвышенности.

Я должен добавить, что по природе склонный к анализу, я был в состоянии проследить различные фазисы моей духовной эволюции: это были, во-первых, вагнеровские Лоэнгрин и Парси-фаль; во-вторых, Венера Милосская; в-третьих, Мункаччи «Христос перед Пилатом» — все это было слито, расширено и одухотворено великой душой Уолта Уитмена.

Я не знаю, изменилась ли моя внешность после так называемого озарения, — это со стороны виднее. Говорят, что у меня горело лицо, — я сам ощущал физическую перемену. Есть ощущение постоянного пламени, освещающего и согревающего все мое существо. После того утра у меня стали шире взгляды на жизнь, я чувствовал себя определеннее, и мозг мой и тело были свежее и деятельнее».

Когда Тайнера попросили подробнее объяснить постоянную жизнь Христа на земле в человеческом теле, Тайнер ответил:

«Говоря о существовании на земле человека Иисуса, я никоим образом не отрицаю биологические законы, поскольку дело идет о внешней форме. Постоянное существование Иисуса Христа в плотском теле есть господство и контроль над законами суждения, разрушения и восстановления, проявляющимися во всех видах. В самом деле, применяемость лежит в самой сущности вида, особенно это касается вида человека. Дух, представляющий самого человека, не имеет формы и не материален. Дух этот постоянно строит и перестраивает, беря то, что ему нужно, из окружающего его океана вещества и сил и выбрасывая то, что им не использовано.

Говоря точнее, бестелесных духов не существует. Дух должен иметь оболочку, чтобы выразить и выказать себя. Иисус, получив духовное самосознание, по Своей воле и сознательно избрал и избирает тело, в котором Он воплощается, подчиняя Свое тело Своей воле все больше и больше, причем воля Его есть Космическая воля, то есть воля Отца. В этом теле Он может проходить сквозь

 

стены и закрытые двери, потому что Он может изменять число колебаний вещества Своего тела. Иначе говоря, Его тело проходит через материальные предметы. Элементы, составляющие это тело, до известной степени подчиняются естественным законам, в то же время находятся в состоянии истечения. (Древние греки думали, что вселенная находится в таком состоянии. Мысль правильная.)

Я знаю, как трудно описать это явление, ибо оно не только не знакомо, но даже невообразимо для большинства людей. Для объяснения бессмертия плоти я могу предложить лишь сравнение. Вообразите зодчего, задумавшего великолепную постройку, — он сам и строитель. В его распоряжении неограниченное количество материалов, абсолютное знание дела и способов. Вообразите, что этот архитектор, находясь где-то внутри этого здания, видит, что, согласно какому-то закону, материал, из которого выстроено здание, постоянно горит — от этого, конечно, ни сам архитектор, ни его сила не страдают. План здания остается неизменным. Что же случится? — Архитектор немедленно будет восстанавливать это здание, так что будет постоянное равновесие между сгоревшим и выстроенным. Потому опыт укажет необходимость употребления все лучшего и лучшего материала, а пригонка частей здания будет делаться все совершеннее. Это и есть грубая аналогия с бессмертным человеком в бессмертном теле.

Совсем не трудно вообразить, что дух человека последовательно воплощается в ряде человеческих тел. Не труднее представить себе, что вселенское начало жизни также перевоплощается в ряде тел. Однако такой процесс гораздо сложнее, чем процесс сохранения своей оболочки космически-сознательным человеком, причем эта оболочка все время улучшается усилием космически-сознательной воли. Конечно, это не обессмертившаяся личность Иисуса, это не плоть, которая сделалась бессмертной, но это начало Христа, одетое этой личностью, воплощенное в ней и пользующееся ею как помещением. Христос в такой полноте воплотился в Иисуса и так выказал в Нем Свою сущность, что действительно сделал Его Светом мира, освещающим каждого человека, приходящего в мир».

Г-н X. С. пишет мне относительно наружного вида г-на Тайнера во время озарения 11 мая 1895 г.: «Цвет кожи без перемен, тело теплое и естественное, выражение лица странно нежное и яркое. В течение некоторого времени после озарения лицо г-на Т. сохраняло выражение лица умирающего человека: экстаз, ясность, возвышенность — как бы озарение внутренним светом. Обыкновенные способности — без изменения. По-видимому — избыток здоровья. Свою очень большую работу того дня он исполнил как всегда».

Теперь остается лишь процитировать два места из книги, написанной и напечатанной до того времени, когда Тайнер познакомился со мной или моими теориями:

«На рассвете в пятницу, 11 мая 1895 года, я проснулся с полным и абсолютным знанием великого факта, доказывающего мне, что бессмертие существует теперь, здесь и в известном нам плотском теле. Я знаю, что человек, проживший почти девятнадцать столетий, знает жизнь все лучше и лучше по мере того, как текут года; я знаю, что он живет все в том же теле, в котором в начале этого периода он был на земле как телесный человек. Этот человек, в котором вполне расцвело человечество и сознательно заявило о своем бессмертии на тридцать третьем году жизни его теперешнего воплощения, действительно попрал последнего врага человечества — смерть.

Ныне в Европе, Америке, Австралии, Африке, Индии и на морских островах, где только чтут Отца в духе и истине —как и в Иудее при Ироде, — Иисус Христос, Сын Божий, Сын Человеческий, живет среди нас! Ибо для того Он пришел в мир, чтобы быть свидетелем истины, которая сделает нас свободными. Истина человека — воссоединение (религия) человека с Богом посредством абсолютного духовного самосознания — с Богом Вечным, Всемогущим, Всезнающим, Источником Жизни, «в котором мы живем и двигаемся и существуем» и без которого наше существование немыслимо!

В одно мгновение я узнал этот величайший факт истории человечества; факт настолько реальный для меня, как воздух, которым я дышу. Истина усвоенная, невозвратимая и неразрушимая. Вечная истина, огненными буквами начертанная в мозгу и в сердце как у меня, так и до скончания веков грядущих поколений.

Открыв глаза при первых утренних лучах, осветивших мою комнату, я думал о единстве Вечного Света и Жизни. Вдруг я обратил внимание на выбритую тонзуру на голове монаха и подумал о тонзуре как эмблеме тернового венца. Тогда перед моими глазами развернулась вся трагедия страстей Господних — бичевание, позорный столб, оковы, удары, насмешки над человеком в терновом венце; мучительное шествие на Голгофу при криках слепой, свирепой толпы, муки и позор на кресте, крик агонии, показывающий, что чаша переполнилась; победный крик — «Свершилось!». Я видел блеск копий. Я видел погребение, я видел высший храм Божественный, основанный таким образом, и я видел Воскресение на третий день.

Здесь мой разум понял поток жизни. Он воскрес из мертвых. Он никогда потом не умирал! Он живет! Воздух в комнате дрожал от сильного света, такого света, какого не может быть ни на море, ни на суше. Мой мозг, нервы, кровь, мускулы, все мои чувства содрогались в ритме дрожания этого света, и среди блистающей славы я увидел Богочеловека, Бессмертного Человека, увидел его лицом к лицу и узнал, что он плоть и кровь, как душа, перешедшая в тело; я узнал, что это он и никто другой» [187:4].

«Истинно, истинно говорю вам, что тот, кто верует в Меня, имеет жизнь вечную» (Иоанн VI, 47). В этих словах Иисус провозгласил научный принцип высшей важности. Вера — необходимое условие для достижения бессмертия в теле или вне его. Вера — во что? Вера в бессмертие — состояние сознания факта бессмертия. Вера в Иисуса, в реальном смысле, есть вера в бессмертие человека. Это — вера в того, кто есть «путь, истина и жизнь» — одновременно и в душу, и в тело, и с уверенностью в свое с ним единство» [187:97-8].

Я не анализирую веры Тайнера в «Живущего Христа», все зависит от того, как понять его слова. Христос, в смысле ап. Павла, конечно,, всегда жив, ибо это космическое сознание.

С точки зрения настоящей книги, у Тайнера было проявление космического сознания:

а) ясно выражен субъективный свет;

б) умственный подъем;

в) нравственный подъем;

г) чувство бессмертия;

д) явление было внезапное;

е) его предшествовавшая жизнь предрасполагала к озарению; и) возраст типичен — 35 лет и 2 месяца; к) сезон — май;

л) после озарения наблюдалось изменение выражения лица.

 

Глава 35

 

С.И.Е.

 

«Я родилась 21 апреля 1864 года. Я была воспитана в англиканском вероисповедании, любила богослужение. Верила в Христа, как в Бога, воплотившегося в человеке, — как в слово, сделавшееся плотью. Учение об искуплении — чтобы умилостивить гнев Божий — я долго отвергала. 1 января 1891 года я вышла замуж. У мужа было страстное желание знать истину. Он был агностиком. Наши взгляды на Бога совпадали в том, что Бог есть любовь и свет и что в нем нет мрака. Через два года после свадьбы муж стал с увлечением зачитываться Уитменом. Я пробовала читать его «Leaves of Grass», но должна была отказаться, так как не могла понять ни единого слова. Я чувствовала музыкальность стиха, но язык мне не был понятен. Я допускала, что в книге было что-то необычайное, но просто не была в состоянии видеть, что именно.

Осенью 1893 года мы переехали в маленькую деревушку в Йоркшире. Вскоре после этого муж уехал в Болтон, чтобы повидаться там с членами «Училища Орлов». Он вернулся в полном восторге от своих новых друзей, от их задушевного приема, говорил о неоспоримом магнетизме Уитмена, который мог соединить вместе самых разнообразных людей, слить их в чувстве этого чуткого содружества. Я была еще более заинтригована. В сентябре 1894 года нас посетил замечательный молодой человек из Филадельфии, проникнутый философией Уитмена. В понедельник и вторник вечером этот господин, муж и я дома беседовали об Уитмене и его учении. В среду днем я пошла навестить свою подругу — жену фермера, и мы, захватив с собой завтрак для ее мужа, поехали по озимым полям. Когда я уезжала от нее, она на прощанье дала мне две чудные чайные розы. Я всегда страстно любила цветы, но аромат и окраска этих роз мне почему-то показались чрезвычайно сильными, живыми. Распрощавшись с ней, я потихоньку пошла домой, наслаждаясь спокойной красотой вечера, как вдруг я ощутила какую-то необычайную тишину и одновременно все окружающее вдруг облеклось тихим светом, яснее, прозрачнее которого мне никогда ничего не приходилось видеть. Затем в душе моей я услышала шепот:

«Бог все; Он не там, далеко, на небе: Он здесь; эта пажить, голубое небо, трава под ногами, розы в твоих руках, сама ты и все составляет одно целое. Все хорошо во веки веков, и нет ни времени, ни места, где нет Бога». Затем земля, воздух и небо задрожали в одном песнопении, основа которого была «Слава в вышних Богу и на земле мир и в человеках благоволение».

Когда я вернулась домой, муж и сестра заметили, что я переменилась в лице. Бесконечное спокойствие и радость переполняли мою душу, честолюбие и заботы умерли в свете славы истины, показанной мне; все заботы и беспокойство о будущем совершенно покинули меня, и моя жизнь превратилась в сплошной гимн любви и мира. У меня постоянно звучит «Слава в вышних Богу и на земле мир и в человеках благоволение» — постоянно, и днем, и ночью.

Теперь я была в состоянии читать Уитмена. Это было больше чем чтение, ибо моя душа жадно пила его слова, освежалась и укреплялась ими.

Это событие сильно отразилось на моей повседневной жизни, ибо на основе глубокой радости и покоя выросла уверенность в вечной закономерности всего. Я перестала беспокоиться по вопросу зла. Выросло желание быть как можно больше на открытом воздухе. Я начала находить вечную красоту в природе в любое время года. Появилось стремление к простоте, расширилось и углубилось чувство равенства и братства всех людей».

В случае г-жи Е. есть все характерные черты космического сознания — исключая разве свет, который не был ослепительно ярок, хотя был необычен.

Теперь остается сказать лишь одно. Г-жа Е. перед озарением вдруг ощутила какую-то необычайную тишину и непосредственно за этим она была объята субъективным светом.

Это явление было замечено древними индусскими пророками, но не удивительно, что они его не поняли как следует. Они, кажется, полагали, что это выжидательное состояние, временная приостановка умственных способностей, не только неизбежно сопровождает озарение, но и служит действительной причиной озарения. Вследствие этого индусы выработали ряд очень точных правил, чтобы привести умственные способности в вышеуказанное состояние, надеясь, что раз это состояние достигнуто, то должно последовать озарение. Таким образом, выработалось нижеследующее правило: «посвященный должен постоянно держать свой разум в отвлечении, одиноко пребывая в тайном месте, обуздав свой ум и себя, не ожидая и не принадлежа самому себе» [154:68]. Далее: «он должен удерживать свой ум в таком состоянии, в котором мыслительные способности, обузданные упражнением в отвлечении, перестают работать» [154:69]. Это было то состояние, о котором предполагали, что оно влечет за собой нирвану. Это состояние, из которого она возникает, но из этого еще не следует, что состояние приостановки работы мыслительных способностей является причиной озарения или нирваны.

Здесь вполне уместно дать выдержку из Гиббона, чтобы указать точку зрения этого большого человека на явление озарения. Из нее видно, что он не понимал значения фактов, о которых рассказывает. Про императора Кантакузена [93:193] Гиббон говорит, что он «отстаивал божественность света на горе Фавор, — достопамятный вопрос, поглощавший религиозное внимание греков. Индийские факиры и монахи восточной церкви были убеждены, что при совершенном отвлечении мыслительных и телесных способностей может снизойти более чистый дух радости и видения Божества. Теория и практика монастырей Афонской горы выражена словами одного знаменитого игумена, жившего в XI веке: «Когда ты остался один в своей келье, закрой дверь и сядь в угол. Вознеси ум твой превыше всей тщеты и преходящего; склони бороду и подбородок к груди; устреми глаза и мысли твои на середину своего живота, в область пупка, и ищи место сердца, седалища души. Сначала все будет темно и неудобно, но если ты будешь упорствовать в этом день и ночь, то

 

ты ощутишь несказанную радость, и душа откроет место сердца не прежде, чем она облечется таинственным прозрачным светом». Свет этот — результат рассудочного воображения, создание пустого желудка и пустой головы — квиетисты поклонялись ему как чистой и совершенной сущности самого Бога».

Гиббон точно передает советы индийских мудрецов. Дело вот в чем: когда без предвзятой мысли, знания или желания наступает самопроизвольное озарение, то ему предшествует приостановка работы сознания. На Востоке это заметили и задумали выработать искусство перехода в состояние нирваны; предполагали, что раз работа мысли приостановилась, то озарение должно последовать, что приостановка работы мысли есть причина появления состояния нирваны. Мне кажется, что этот метод действителен только в случае наличности предрасположения к погружению в состояние нирваны. Но искусственно вызванное космическое чувство менее сильно, могуче и ценно, отличается меньшей творческой способностью, чем космическое чувство, когда оно самопроизвольно пришло, радуясь и торжествуя собственное освобождение.

Почти наверно можно сказать, что афонские монахи знали состояние, которое мы называем «космическим сознанием», иначе как они могли бы отметить явления субъективного света? Откуда они могли бы знать «несказанную радость», сопровождающую это явление?

 

Случай А. Д. С.

 

«Я родилась в деревне 24 января 1871 года и была седьмым ребенком в семье из девяти человек. Я была младшая из шести девочек. Отец, мать и все дети были очень музыкальны — у нас всех были очень хорошие голоса. Когда мне было три-четыре года от роду, меня уже брали петь повсюду. Я могла петь все, что слышала хоть раз. Когда я подросла, мне казалось, что я великая певица, и целыми часами я барабанила пальцами по старому отцовскому бюро и слышала какую-то музыку — я не хотела играть на органе, потому что его звук мешал звукам, созданным внутри меня моим воображением. Еще сейчас по временам мне кажется, да не слышала ли я в самом деле музыку, когда играла на бюро. Я всегда была очень хилая. Я не любила играть с другими детьми — я предпочитала прислушиваться к очаровывавшей меня внутренней музыке. Волшебные сны молодости разлетелись с трагической смертью отца и случившимся со мной несчастным происшествием. Или, быть может, я просто переросла тот возраст.

Семья и знакомые постоянно уговаривали меня стать профессиональной певицей. Меня послали в Бостон, в школу музыки. Оказалось, что у моего голоса есть все необходимые качества, но мое хилое здоровье и последствия несчастного случая встали мне поперек пути; но я не хотела отказываться.

Я рано вышла замуж и еще усиленнее занималась пением. Муж понимал, что отказ от пения убил бы меня. Однако скоро я была совершенно разбита от переутомления. Для меня было сделано все возможное, но без пользы. Я постепенно гасла, чувствовала постоянную боль в спине, сломанной в детстве. Успокаивающие лекарства лишали меня сна и доводили до бредового состояния. Наконец, меня отправили в санаторий. Я поселилась в темной комнате и отказалась видеть кого-либо. По временам я доходила до мысли о самоубийстве и, конечно, покончила бы с собой, если бы представилась возможность.

 

Наконец, пришло время, когда надо было оставить надежду. Я чувствовала, что мне не для чего жить, не на что надеяться. Однажды я лежала в постели в этом состоянии, вдруг меня охватило великое спокойствие. Я уснула. Проснувшись, я увидала себя озаренной потоком света. Я испугалась. Затем мне показалось, что я слышу голос, много раз повторяющий: «4Пир тебе, ЪуЪь спокойна». Я не знаю, был ли это голос, но слова я слышала отчетливо, ясно — так, как в детстве я слышала музыку, звучавшую в бюро. Я зарылась головой в подушки, чтобы не слышать, но все равно слышала этот голос. В этом состоянии я пролежала долго. В комнате постепенно сделалось темно. Я села на кровать. Я не хотела звать сиделку, зная, что она этого не поймет, да и я сама не понимала, что случилось, но чувствовала, что это что-нибудь значит. Это спокойствие часто посещает меня; оно всегда приходило перед явлением света.

После этой ночи я стала быстро поправляться, без всякой врачебной помощи. Когда свет озарил меня, я спросила мужа, видит ли он свет? Муж ответил, что нет. Я не пыталась вызывать это явление, так как я его не понимала. Знаю лишь одно — прежде я была развалина, а теперь я сильна телесно и душевно. Прежде меня привлекало общество, а теперь я люблю спокойную семейную жизнь и немногих друзей.

Вместе со спокойствием у меня появилась способность лечить других. Во многих случаях моего прикосновения и взгляда в глаза достаточно, чтобы усыпить человека. Многие говорят мне, что они чувствуют себя очень спокойно в моем присутствии. Лишь одному или двум друзьям я рассказала о происходивших со мной явлениях. Я думаю, другим эти явления могут показаться глупостью, хотя они так реальны для меня. Но надеюсь, когда-нибудь это явление будет объяснено — надеюсь, что скоро.

Мне было двадцать четыре года, когда я видела свет в первый раз. Это явление повторялось лишь три раза. Слова — слишком бедный способ выражения для охватившего меня тогда чувства. Я думаю, что разум мой никогда не сможет придать понятную форму тому, что я тогда видела. Это внутреннее зрение, и слово «гармония», пожалуй, отчасти выражает то, что я видела.

 

Человечество живет почти в отчаянии, надеясь некогда получить покой, мир и полноту жизни — в каком-то неопределенном будущем. Между тем все это доступно ему теперь же, если бы оно могло лишь протянуть руку, чтобы схватить все это.

Мое высшее желание — это помочь человечеству. Но после этого явления у меня образовалось такое сильное желание рассказать человечеству то, что я вижу, что по временам мне кажется, будто я ничего не делаю.

Умственное состояние, наступающее после света, в главных чертах всегда одно — раскрыть человеку его самого и помочь тем, кто пытается найти какую-нибудь цель в этой жизни.

Я не думаю, чтобы меня можно было хорошо понять, ибо слова — не средство для выражения этого явления».

 

Глава 37 Г. Р. Державин

 

От переводчика. Мы считаем здесь уместным привести нижеследующую выдержку из «Объяснений» поэта Г. Р. Державина к его сочинениям. По-видимому, это случай несомненного озарения, хотя не глубокого. «Субъективный» свет, религиозный экстаз, слезы и затем долгая и особенная намять на всю жизнь об испытанном — эти черты сближают рассказ Державина с описаниями случаев действительного озарения, приводимых д-ром Бекком. Поэту тогда был сорок один год.

Д

ержавин пишет в «Объяснениях» к своей оде «Бог». «Автор первое вдохновение или мысль к написанию сей оды получил в 1780 году, быв во дворце у всенощной в Светлое Воскресенье, и тогда же, приехав домой, первые строки положил на бумагу, но, будучи занят должностью и разными светскими суетами, сколько ни принимался, не мог окончить оную, написав, однако, в разное время несколько куплетов. Потом, в 1784 году, получив отставку от службы, приступил было к окончанию, но также по городской жизни не мог; беспрестанно, однако, был побуждаем внутренним чувством и для того, чтобы удовлетворить оное, сказав первой своей жене, что он едет в польские свои деревни для осмотрения оных, поехал и, прибыв в Нарву, оставил свою повозку и людей на постоялом дворе, нанял маленький покой в городе у одной старушки-немки с тем, чтобы она и кушать ему готовила; где, запершись, сочинял оную несколько дней, но, не докончив последнего куплета сей оды, что было уже ночью, заснул перед светом; видит во сне, что блещет свет в глазах его, проснулся, и в самом деле, воображение было так разгорячено, что, казалось ему, вокруг стен бегает свет, и с сим вместе полились потоки слез из глаз у него; он встал и в ту же минуту при освещающей лампаде написал последнюю сию строфу, окончив тем, что в самом деле проливал он благодарные слезы за те понятия, которые ему вверейы были. Надобно приметить кстати к сему сочинению еще анекдот, в самом младенчестве с автором случившийся. Родился он 1743 года 3 июля, а в 1744 году, в зимних месяцах, когда явилась комета, то он, быв около двух годов, увидев оную и показав пальцем, быв у няньки на руках, первое слово сказал «Бог»!

Приводим начальную и заключительные строфы этой знаменитой оды, переведенной на все языки, даже на китайский:

 

О Ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени превечный, Без лиц в трех лицах естества. Дух всюду сущий и единый, Кому нет места и причины, Кого никто постичь не мог, Кто все собою наполняет, Объемлет, зиждет, сохраняет, Кого мы называем — Бог!

 

Я связь миров повсюду сущих, Я крайня степень вещества, Я средоточие живущих, Черта начальна Божества. Я телом в прах истлеваю, Умом громом повелеваю,

 

Я — царь, я — раб, я — червь, Я — бог,

Но будучи я столь чудесен,

Отколе происшел — безвестен,

А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, Создатель!

Твоей премудрости я — тварь,

Источник жизни, благ податель,

Душа души моей и царь!

Твоей то правде нужно было,

Чтоб смертну бездну проходило

Мое бессмертно бытие,

Чтоб дух мой в смертность облачился,

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! в бессмертие Твое.

Неизъяснимый, непостижимый,

Я знаю, что души моей

Воображения бессильны

И тени начертать твоей;

Но если словословить должно,

То слабым смертным невозможно

Тебя ничем иным почтить,

Как им к Тебе лишь возвышаться,

В безмерной разности теряться

И благодарны слезы лить.

 


 

Часть VI

 

М

ногие читатели, конечно, заметили, что среди приводимых мною случаев бесспорного озарения нет ни одного женского имени и только три женщины указаны в списке «менее ярких и сомнительных случаев». Но кроме этих трех случаев автору известна только одна женщина, еще находящаяся среди живущих, которая представляет собой пример озарения хотя не «великого» по степени, но подлинного. Она, однако, сама не пожелала, чтобы случай ее был рассказан, хотя бы и с опущением ее имени. В литературных же источниках автор нашел лишь один пример — г-жи Гюйон, который можно почти с полной уверенностью признать за случай космического озарения.

Жанна Бувьер (род. 1648 г.), по мужу Гюйон, ребенком проявляла сильную религиозную настроенность, наклонность к самоотвержению и страсть к чтению духовных книг — Библию она в десять лет готова была читать с утра до самого вечера. Замуж она вышла неудачно, но находила утешение в религии, а озарение, испытанное ею 22 июля 1680 года (когда шло лето тридцать третьего года ее жизни), по-видимому, наполнило ее последующую жизнь миром и счастьем.

В своей биографии она говорит о себе, что в ней пропала вдруг всякая самостоятельность, всякая своя воля. К ее удивлению и невыразимому счастью, казалось, точно всякое личное в ней побуждение исчезло — высшая сила заняла в ней правящее место. «Я более не ощущала в себе Души, которой прежде Он управлял своей властью и жезлом, ибо ныне Он один явился мне, душа моя усту

 

пила Ему свое место, точно капля воды, упав в море, восприняла от него и качество моря». Для нее стало невозможным не быть добродетельной. Добродетельность для нее — естественное состояние: усилие нужно, чтобы нарушить его...

I

 

В заключение повторим условия, необходимые для озарения.

2. Первым условием, кажется, является полная зрелость, то есть возраст от тридцати до сорока лет в зависимости от предрасположения к меньшей или большей долговечности. Средний возраст — тридцать пять лет. Это условие можно предсказать a priori: если человечество постепенно дорастает до космического сознания, то прежде всего его должны получать особи, стоящие на высших ступенях самосознания. Эти особи получают космическое сознание, как только они дошли до высшего духовного развития.

3. Так называемое образование, по-видимому, не имеет ничего общего с космическим сознанием. Лица, в которых космическое сознание выразилось наиболее ярко, с точки зрения учебного ведомства были совершенно невежественны. С другой стороны, школьная наука, по-видимому, не мешает проявлению космического сознания. Воспитание, в принятом смысле слова, имеет мало общего с космическим сознанием, но в другом смысле оно имеет очень много. Большие авторитеты утверждают, что для получения космического чувства необходимо иметь «самую лучшую кровь, привычки, выносливость»; что «никто не дойдет до этого испытания, пока не будет иметь мужества и здоровья»; что «только те могут войти в космическое сознание, у кого свежее тело и решительная воля»; что «недозволено войти туда ни больному, чи пьянице, ни сифилитику».

4. Вероятно, совершенно необходимо, чтобы мать такого человека была крупна, сильна, умна, хороших телесных и превосходных умственных и особенно нравственных сил. К сожалению, нам ничего или очень мало известно о матерях людей, обладавших космическим сознанием. Матери Бэкона и Уитмена были исключительные женщины. Вероятно, мы не ошибемся, если поверим преданию об исключительности матери Гаутамы.

3. Вероятно, необходимо, чтобы отец был человеком с сильным телом и духом, хотя неизвестно, требуется ли от него сила мыслительных способностей.

4. Пожалуй, самое необходимое условие — это противоположность или по крайней мере различие темпераментов матери и отца.

5. Последнее и высшее физиологическое условие — чтобы общение отца и матери, плодом которого является человек космического сознания, произошло в наилучших условиях, чтобы каждый из родителей был с полнотой представлен в ребенке, каждый слит воедино с другим так, чтобы явился потомок, соединяющий в себе темперамент и качества отца и матери.

6. При наличии вышеуказанных условий, время года тоже играет немаловажную роль в озарении. Из семнадцати случаев, когда время озарения было известно, в четырнадцати случаях оно произошло в первую половину года, т. е. в сезон, когда пробуждаются все силы природы.

7. Наконец, чтобы из наличия всех благоприятных условий получить космическое сознание, необходимо быть в соответственном состоянии. Вот что говорит космическое сознание об этом состоянии устами одного из озаренных: «Еще раз выслушай мои совершенные слова — самые таинственные из всех. Я сильно люблю тебя, так что скажу полезное тебе. Положись умом на меня, предай себя мне, сяущдй меня. Говорю тебе, истинно, ты дорог мне. Устранив все, приди ко мне как к своему единственному пристанищу. Я освобожу тебя от всех грехов, от всех сомнений».




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 306; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.094 сек.