Указатель литературных работ и источников 8 страница. Конечно, не надо забывать при этом, что промышленные суды могут быть только одним из средств и путей огласки

Конечно, не надо забывать при этом, что промышленные суды могут быть только одним из средств и путей огласки, далеко не главным путем. Настоящая и полная огласка фабричной жизни, положения рабочих и их борьбы может быть дана только свободными рабочими газетами и свободными народными собраниями, обсуждающими все государственные дела. Точно так же и представительство рабочих в промышленных судах есть только одно из средств представительства, но далеко не главное средство: настоящее представительство рабочих интересов и нужд возможно только во всенародном представи­тельном учреждении (парламенте), которое бы издавало законы и надзирало за их исполнением. Мы еще будем говорить ниже о том, возможны ли промышленные суды при теперешних порядках в России.

282__________________________ В. И. ЛЕНИН

Наконец, нельзя обойти молчанием и еще одной выгоды промышленных судов: они приучают фабрикантов, директоров, мастеров к приличному обращению с рабочими, как с равноправными гражданами, а не как с холопами. Всякий рабочий знает, как час­то фабриканты и мастера позволяют себе безобразно грубое обращение с рабочими, ру­гань и т. п. Жаловаться на это рабочему трудно, а давать отпор удается только там, где все рабочие уже довольно развиты и сумеют поддержать товарища. Фабриканты и мас­тера говорят, что наши рабочие очень невежественны и грубы — потому с ними и при­ходится обращаться грубо. В рабочем классе у нас, действительно, много еще следов крепостного права, мало образования и много грубости, — этого нельзя отрицать. Но только кто виноват в этом больше всех? Виноваты именно фабриканты, мастера, чи­новники, которые держат себя с рабочими, как бары с крепостными, которые не хотят признать в рабочем равного себе человека. Рабочие обращаются с вежливой просьбой или вопросом — и встречают отовсюду грубость, ругань, угрозы. Не очевидно ли, что если фабриканты обвиняют при этом рабочих в грубости, то они валят с больной голо­вы на здоровую? Промышленные суды быстро стали бы отучать наших эксплуататоров от грубого обращения: в суде были бы судьями рабочие рядом с фабрикантами, кото­рые бы вместе обсуждали дела и подавали голоса. Судьи-фабриканты должны были бы видеть в судьях-рабочих ровню себе, а не наймитов. Перед судом были бы тяжущиеся и свидетели и из фабрикантов и из рабочих: фабриканты приучились бы вести правиль­ные переговоры с рабочими. Это очень важно для рабочих, потому что в настоящее время такие переговоры крайне редко удаются: фабрикант и знать не хочет того, чтобы рабочие выбирали своих депутатов, и рабочим один путь остается для разговора: стач­ка, а это путь трудный и часто очень тяжелый. Потом, если бы в числе судей были и рабочие, — тогда рабочие могли бы свободно обращаться в суд с жалобами на грубость обращения. Судьи-рабочие всегда встали бы на их сторону, и при-

О ПРОМЫШЛЕННЫХ СУДАХ__________________________ 283

зыв фабриканта или мастера к суду за грубость отбил бы у них охоту держать себя с нахальством и надменностью.

Таким образом, промышленные суды, состоящие из выборных от хозяев и рабочих поровну, имеют очень важное значение для рабочих и приносят им много пользы: они гораздо доступнее для рабочих, чем обыкновенные суды, в них меньше волокиты и бу-мажности, в них судьи понимают условия фабричной жизни и судят более справедливо, они знакомят рабочих с законами, они приучают рабочих к выборам своих представи­телей и к участию в государственных делах, они расширяют огласку фабричного быта и рабочего движения, они приучают фабрикантов к приличному обращению с рабочи­ми и к правильным переговорам с рабочими, как с равными им людьми. Неудивительно поэтому, что рабочие во всех европейских странах требуют учреждения промышлен­ных судов, требуют, чтобы эти суды существовали не только для фабрично-заводских рабочих (у немцев, французов такие-то суды уже есть), но и для рабочих, работающих по домам на капиталистов (для кустарей), и для сельских рабочих. Никакие назначае­мые правительством чиновники (ни судьи, ни фабричные инспектора) никогда не могут заменить собою таких учреждений, в которых бы участвовали сами рабочие: разъяс­нять это, после всего сказанного нами выше, нет надобности. Всякий рабочий притом и сам по своему опыту знает, чего ему ждать от чиновников; всякий рабочий прекрасно поймет, что если ему скажут, будто чиновники нисколько не хуже сумеют позаботиться о рабочих, чем выборные от самих рабочих, то это будет ложь и обман. Такой обман очень выгоден правительству, которое хочет оставить рабочих невежественными, бес­правными и бессловесными рабами капиталистов, и поэтому-то так часто и можно слышать эти лживые уверения от чиновников или от писателей, защищающих фабри­кантов и правительство.

Необходимость и польза для рабочих промышленных судов настолько очевидны, что ее признали давным-давно далее русские чиновники. Правда, это было так

284__________________________ В. И. ЛЕНИН

давно, что об этом многие позабыли! Это было тогда, когда наши крестьяне были осво­бождены из крепостной зависимости (в 1861 г., более 38 лет тому назад). Около того же времени русское правительство решило заменить также новыми законы о ремесленни­ках и фабричных рабочих: слишком уже ясно было тогда, что с освобождением кресть­ян нельзя оставить старые законы о рабочих; когда вырабатывались эти старые законы, из рабочих многие были крепостными. И вот правительство назначило комиссию из нескольких чиновников, поручив им изучить немецкие и французские (и других стран) законы о фабричных рабочих и составить проект изменения русских законов о ремес­ленниках и фабричных рабочих. Комиссия была составлена из очень важных лиц. Но все же таки они принялись за работу и напечатали целых пять книг, в которых изложи­ли иностранные законы и предложили новый закон для России. По этому предлагаемо­му комиссией закону, вводились промышленные суды с выборными судьями от фабри­кантов и от рабочих поровну. Напечатан был этот проект в 1865 году, т. е. 34 года тому назад. Ну, и что же сделали с этим проектом закона? — спросит рабочий. Почему же правительство, которое само поручило этим чиновникам выработать проект необходи­мых изменений, не ввело в России промышленных судов?

С проектом этой комиссии наше правительство поступило так, как оно всегда посту­пает со всеми сколько-нибудь хорошими для народа и для рабочих проектами. Чинов­ников правительство наградило жалованьем за труды на пользу царя и отечества; чи­новникам повесили на шею ордена, дали высшие чины и более доходные места. А со­ставленный ими проект положили себе преспокойно «под сукно», как говорят в канце­ляриях. Так этот проект и лежит по сю пору под сукном. Правительство и думать пере­стало о том, чтобы дать рабочим право выбирать своих же товарищей-рабочих в про­мышленные суды.

Но ведь нельзя же сказать, что правительство с тех пор ни разу не вспоминало о ра­бочих. Правда, оно вспо-

О ПРОМЫШЛЕННЫХ СУДАХ__________________________ 285

минало о них не по своей доброй воле, а исключительно под давлением грозных рабо­чих волнений и стачек, но все же вспоминало. Оно издало законы о запрещении дет­ской работы на фабриках, о запрещении ночной работы женщин в известных производ­ствах, о сокращении рабочего дня, о назначении фабричных инспекторов. Как ни крючкотворчески составлены эти законы, как ни много лазеек оставляют они фабри­кантам для нарушения и обхода законов, но все же некоторую долю пользы они прино­сят. Так вот, почему же правительство предпочло не вводить промышленные суды, хо­тя такой закон был уже вполне разработан, а вводить новые законы и новых чиновни­ков — фабричных инспекторов? Причина тому совершенно ясная, и рабочим очень важно вполне понять эту причину, потому что на этом примере можно понять всю по­литику русского правительства по отношению к рабочему классу.

Вместо промышленных судов правительство назначило новых чиновников потому, что промышленные суды подняли бы сознательность рабочих, повысили в них созна­ние своих прав, своего человеческого и гражданского достоинства, приучили их само­стоятельно думать о государственных делах и об интересах всего рабочего класса, при­учили бы их к выборам своих более развитых товарищей на должность представителей рабочих, подорвали бы таким образом хотя отчасти хозяйничанье одних только само­властных чиновников. А этого-то и боится пуще всего наше правительство. Оно готово даже дать рабочим кое-какие подачки — (конечно, небольшие подачки и притом так, чтобы одной рукой, у всех на глазах, торжественно дать и благодетелем себя назвать, а другой рукой тайком опять понемногу отнять! На примере фабричного закона 2-го ию­ня 1897 г. рабочие уже знают эту уловку!) — готово дать подачки, лишь бы оставить неприкосновенным чиновничье самовластье и не дать проснуться сознанию рабочих, не дать развиться их самостоятельности. Этой ужасной для него опасности правитель­ство легко избегает, назначая новых чиновников: чиновники — его послушные слуги. Чиновникам (например, фабричным

286__________________________ В. И. ЛЕНИН

инспекторам) ничего не стоит запретить печатать их отчеты, им ничего не стоит запре­тить говорить рабочим об их правах и злоупотреблениях хозяев, их ничего не стоит превратить в фабричных урядников, предписав им сообщать полиции о каждом неудо­вольствии и волнении рабочих.

Поэтому до тех пор, пока остаются в России теперешние политические порядки, — то есть бесправие народа, произвол не ответственных перед народом чиновников и по­лиции, — до тех пор рабочие не могут надеяться на учреждение полезных для них про­мышленных судов. Правительство очень хорошо понимает, что промышленные суды очень быстро заставили бы рабочих перейти и к более коренным требованиям. Выбирая своих представителей в промышленные суды, рабочие скоро увидели бы, что этого не­достаточно, так как помещики и фабриканты, эксплуатирующие рабочих, посылают своих представителей в очень многие государственные учреждения, гораздо более вы­сокие; рабочие потребовали бы непременно всенародного представительства. Добива­ясь огласки фабричных дел и рабочих нужд в судах, рабочие скоро увидели бы, что этого недостаточно, потому что настоящую огласку в наше время могут дать только газеты и народные собрания, и рабочие потребовали бы свободы собраний, свободы слова и свободы печати. Вот поэтому-то правительство и похоронило проект введе­ния в России промышленных судов!

С другой стороны, предположим на минуту, что правительство умышленно, желая обмануть рабочих, ввело бы теперь же промышленные суды, сохраняя в неизменности теперешние политические порядки. Была ли бы рабочим польза от этого? Никакой пользы бы не было: рабочие даже сами не стали бы выбирать в эти суды своих наибо­лее сознательных, честных и преданных рабочему делу товарищей, потому что они знают, что за всякое открытое и честное слово в России могут схватить человека по простому приказу полиции, бросить его, без суда и следствия, в тюрьму или сослать в Сибирь!

О ПРОМЫШЛЕННЫХ СУДАХ

Следовательно, требование промышленных судов с выборными от рабочих состав­ляет только одну частичку более широкого и более коренного требования: требования политических прав народу, т. е. права участвовать в управлении государством и заяв­лять открыто о народных нуждах не только в газетах, но и в народных собраниях.

Написано в конце 1899 г.

Впервые напечатано в 1924 г.

в журнале «Пролетарская Революция» № 8 — 9

Печатается по рукописи, переписанной рукой Н. К. Крупской

О СТАЧКАХ °⁷

Рабочие стачки сделались в России в последние годы чрезвычайно частыми. Не ос­талось ни одной промышленной губернии, где бы не было по нескольку стачек. А в крупных городах стачки не прекращаются вовсе. Понятно поэтому, что и сознательные рабочие и социалисты все чаще задаются вопросом о значении стачек, о способах веде­ния стачек, о задачах участия социалистов в стачках.

Мы хотим попытаться изложить некоторые наши соображения по этим вопросам. В первой статье мы думаем сказать о значении стачек в рабочем движении вообще; во второй статье — о русских законах против стачек, в третьей — о том, как велись и ве­дутся стачки в России и как следует относиться к ним сознательным рабочим.

I

Прежде всего следует поставить вопрос, чем объясняется возникновение и распро­странение стачек. Всякий, кто припомнит все случаи стачек, известные ему по личному опыту, по рассказам других или из газет, — сразу увидит, что стачки возникают и рас­пространяются там, где возникают и распространяются крупные фабрики. Из крупней­ших фабрик, занимающих по нескольку сот (а иногда и тысяч) рабочих, вряд ли най­дется хоть одна, на которой не было бы стачки рабочих.

О СТАЧКАХ__________________________________ 289

Когда в России было мало крупных фабрик и заводов, было мало и стачек, а с тех пор, как быстро растут крупные фабрики и в старинных фабричных местностях и в новых городах и селах, — с тех пор все чаще становятся стачки.

Отчего это происходит, что крупное фабричное производство всегда ведет к стач­кам? Происходит это оттого, что капитализм необходимо ведет к борьбе рабочих с хо­зяевами, а когда производство становится крупным, эта борьба необходимо становится стачечной борьбой.

Поясним это.

Капитализмом называется такое устройство общества, когда земля, фабрики, орудия и пр. принадлежат небольшому числу землевладельцев и капиталистов, а масса народа не имеет никакой или почти никакой собственности и должна поэтому наниматься в работники. Землевладельцы и фабриканты нанимают рабочих, заставляют их произво­дить те или другие продукты, которые они и продают на рынке. При этом фабриканты платят рабочим только такую плату, чтобы рабочие едва-едва могли просуществовать на нее со своими семьями, а все, что производит рабочий сверх такого количества про­дуктов, фабрикант кладет в свой карман, это составляет его прибыль. Таким образом, при капиталистическом хозяйстве масса народа работает по найму у других людей, ра­ботает не на себя, а на хозяев за плату. Понятно, что хозяева стараются всегда понизить плату: чем меньше они отдадут рабочим, тем больше останется у них прибыли. Рабочие же стараются получить как можно больше платы, чтобы можно было кормить всю се­мью сытной и здоровой пищей, жить в хорошем жилище, одеваться не по-нищенски, а как все одеваются. Таким образом, между хозяевами и рабочими идет постоянная борь­ба из-за заработной платы: хозяин волен нанять какого ему угодно рабочего, и он по­этому ищет самого дешевого. Рабочий волен наняться к какому ему угодно хозяину и ищет самого дорогого, который заплатил бы подороже. Работает ли рабочий в деревне или в городе, нанимается ли он к помещику, к богатому мужику, к подрядчику или

290__________________________ В. И. ЛЕНИН

к фабриканту, — он всегда торгуется с хозяином, борется с ним из-за платы.

Но может ли рабочий в одиночку вести эту борьбу? Рабочего народу становится все больше: крестьяне разоряются и бегут из деревень в города и на фабрики. Помещики и фабриканты вводят машины, которые отнимают работу у рабочих. В городах все боль­ше становится безработных, в деревнях — все больше нищих; голодный народ сбивает плату все ниже и ниже. Рабочему становится невозможно в одиночку бороться с хозяи­ном. Если рабочий потребует хорошей платы или станет не соглашаться на понижение платы, — то хозяин ответит: ступай прочь, много голодных-то за воротами, они рады работать и за низкую плату.

Когда разорение народа доходит до такой степени, что и в городах и в деревнях все­гда есть массы безработного народа, когда фабриканты скапливают громадные богатст­ва и мелкие хозяйчики вытесняются миллионерами, — тогда отдельный рабочий стано­вится совершенно бессильным перед капиталистом. Капиталист получает возможность совершенно задавить рабочего, загнать его до смерти на каторжной работе, да и не его одного, а также и его жену и его детей. И в самом деле, взгляните на те промыслы, в которых рабочие еще не добились себе защиты закона и в которых рабочие не могут оказывать сопротивления капиталистам, — и вы увидите безмерно длинный рабочий день, доходящий до 17—19 час, вы увидите надрывающихся за работой детей с 5—6-летнего возраста, вы увидите поколение постоянно голодающих и вымирающих мало-помалу с голоду рабочих. Пример: те рабочие, которые работают у себя по домам на капиталистов; да всякий рабочий припомнит еще много и много других примеров! Да­же при рабстве и при крепостном праве никогда не было такого страшного угнетения рабочего народа, до какого доходят капиталисты, если рабочие не могут оказывать им сопротивления, не могут завоевать себе законов, ограничивающих произвол хозяев.

И вот, чтобы не дать довести себя до такого крайнего положения, рабочие начинают отчаянную борьбу. Видя,

О СТАЧКАХ__________________________________ 291

что поодиночке каждый из них совершенно бессилен и что ему грозит гибель под гне­том капитала, рабочие начинают поднимать сообща восстания против своих хозяев. Начинаются рабочие стачки. Сначала рабочие часто не понимают даже, чего они доби­ваются, не сознают, зачем они это делают: они просто ломают машины, разрушают фабрики. Они хотят только дать почувствовать фабрикантам свое возмущение, они пробуют свои совместные силы, чтобы выйти из невыносимого положения, не зная еще, отчего именно их положение так безнадежно и к чему они должны стремиться.

Во всех странах возмущение рабочих начиналось с отдельных восстаний — бунтов, как их у нас называет полиция и фабриканты. Во всех странах эти отдельные восстания породили, с одной стороны, более или менее мирные забастовки, а с другой стороны, всестороннюю борьбу рабочего класса за свое освобождение.

Какое же значение имеют забастовки (или стачки) в борьбе рабочего класса? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны сначала поподробнее остановиться здесь на забас­товках. Если плата рабочего определяется, — как мы видели, — договором между хо­зяином и рабочим, если отдельный рабочий оказывается при этом совершенно бессиль­ным, то ясно, что рабочие необходимо должны сообща отстаивать свои требования, не­обходимо должны устраивать стачки, чтобы помешать хозяевам понизить плату или чтобы добиться себе более высокой платы. И действительно, нет ни одной страны с ка­питалистическим устройством, в которой не было бы рабочих стачек. Во всех европей­ских государствах и в Америке рабочие везде чувствуют себя бессильными в одиночку и могут оказывать сопротивление хозяевам только сообща, либо устраивая стачки, либо угрожая стачкой. И чем дальше развивается капитализм, чем быстрее растут крупные фабрики и заводы, чем сильнее мелкие капиталисты вытесняются крупными — тем бо­лее настоятельной становится нужда в совместном сопротивлении рабочих, потому что тем острее становится безработица, тем сильнее конкуренция между капиталистами, стремящимися

292__________________________ В. И. ЛЕНИН

производить товары как можно дешевле (а для этого и рабочим надо платить как можно дешевле), тем сильнее колебания промышленности и кризисы. Когда промышленность процветает, фабриканты получают большие прибыли и не думая делиться ими с рабо­чими; во время же кризиса фабриканты стараются свалить убытки на рабочих. Необхо­димость стачек в капиталистическом обществе настолько признана всеми в европей­ских странах, что там закон не запрещает устройство стачек, только в России остались дикие законы против стачек (об этих законах и о применении их мы будем говорить в другой раз).

Но, вытекая из самой сущности капиталистического общества, стачки означают на­чало борьбы рабочего класса против этого устройства общества. Когда против богатых капиталистов стоят отдельные неимущие рабочие, то это означает полное порабощение рабочих. Но, когда эти неимущие рабочие соединяются, — дело меняется. Никакие бо­гатства не принесут никакой пользы капиталистам, если они не найдут рабочих, со­гласных прилагать свой труд к их орудиям и материалам и производить новые богатст­ва. Когда рабочие поодиночке имеют дело с хозяевами, они остаются настоящими ра­бами, вечно работая из куска хлеба на чужого человека, вечно оставаясь покорным и бессловесным наймитом. Но, когда рабочие сообща заявляют свои требования и отка­зываются подчиняться тому, у кого толстая мошна, тогда рабочие перестают быть ра­бами, они становятся людьми, они начинают требовать, чтобы их труд не шел только на обогащение кучки тунеядцев, а давал возможность работающим жить по-человечески. Рабы начинают заявлять требование сделаться хозяевами, — работать и жить не так, как хотят помещики и капиталисты, а так, как хотят

Подробнее о кризисах в промышленности и о их значении для рабочих мы поговорим когда-либо в другой раз. Теперь же заметим только, что в последние годы в России промышленные дела шли превос­ходно, промышленность «процветала», но теперь (конец 1899 г.) замечаются уже ясные признаки того, что это «процветание» кончится кризисом: заминкой в сбыте товаров, банкротствами фабрикантов, разо­рением мелких хозяев и страшными бедствиями рабочих (безработицей, понижением платы и т. д.).

О СТАЧКАХ__________________________________ 293

сами трудящиеся. Стачки потому и внушают всегда такой ужас капиталистам, что они начинают колебать их господство. «Все колеса остановятся, если захочет того твоя сильная рука», — говорит о рабочем классе одна песня немецких рабочих. И в самом деле: фабрики, заводы, помещичьи хозяйства, машины, железные дороги и пр. и пр., это все как бы колеса одного громадного механизма, — механизм этот добывает разные продукты, обрабатывает их, доставляет куда следует. Весь этот механизм двигает рабо­чий, который возделывает землю, добывает руду, выделывает товары на фабриках, строит дома, мастерские, железные дороги. Когда рабочие отказываются работать, весь этот механизм грозит остановиться. Каждая стачка напоминает капиталистам, что на­стоящими хозяевами являются не они, а рабочие, которые все громче и громче заявля­ют свои права. Каждая стачка напоминает рабочим, что их положение не безнадежно, что они не одиноки. Посмотрите, какое громадное влияние оказывает стачка и на ста­чечников и на рабочих соседних или близких фабрик или фабрик того же производства. В обыкновенное, мирное время рабочий молча несет свою лямку, не перечит хозяину, не рассуждает о своем положении. Во время стачки он громко заявляет свои требова­ния, он припоминает хозяевам все их притеснения, он заявляет свои права, он думает не о себе одном и не о своей только получке — он думает и о всех товарищах, которые бросили работу вместе с ним и которые стоят за рабочее дело, не боясь лишений. Вся­кая стачка приносит с собой для рабочего массу лишений и таких страшных лишений, которые можно сравнить только с бедствиями войны: голодание семей, потеря заработ­ка, часто арест, высылка из того города, где он обжился и имеет занятие. И несмотря на все эти бедствия, рабочие презирают тех, кто отступает от всех товарищей и идет на сделку с хозяином. Несмотря на бедствия стачки, рабочие соседних фабрик всегда ис­пытывают подъем духа, когда видят, что их товарищи начали борьбу. «Люди, которые терпят такие бедствия, чтобы сломить сопротивление одного единственного буржуа, сумеют сломить и силу всей

294__________________________ В. И. ЛЕНИН

буржуазии»,— говорил один великий учитель социализма, Энгельс, про стачки англий-ских рабочих. Часто стоит только забастовать одной фабрике, — и немедленно начи­нается ряд стачек на целой массе фабрик. Так велико нравственное влияние стачек, так заразительно действует на рабочих вид их товарищей, которые хоть на время становят­ся из рабов равноправными людьми с богачами! Всякая стачка наводит рабочих с гро­мадной силой на мысль о социализме — о борьбе всего рабочего класса за свое осво­бождение от гнета капитала. Очень часто бывало так, что до крупной стачки рабочие какой-нибудь фабрики или какого-нибудь производства, какого-нибудь города почти не знали и не думали о социализме, — но после стачки среди них все сильнее распро­страняются кружки, союзы и все больше и больше рабочих делается социалистами.

Стачка учит рабочих понимать, в чем сила хозяев и в чем сила рабочих, учит думать не об одном только своем хозяине и не об одних только ближайших товарищах своих, а о всех хозяевах, о всем классе капиталистов и о всем классе рабочих. Когда фабрикант, наживший себе миллионы трудом нескольких поколений рабочих, не соглашается на самую скромную прибавку к плате или даже пытается еще более понизить плату и, в случае сопротивления рабочих, выбрасывает на мостовую тысячи голодных семей, — тогда рабочие ясно видят, что весь класс капиталистов есть враг всему классу рабочих, что рабочие могут надеяться только на себя и на свое объединение. Очень часто быва­ет, что фабрикант старается всеми силами обмануть рабочих, выставить себя их благо­детелем, прикрыть свою эксплуатацию рабочих какой-нибудь пустой подачкой, каки­ми-нибудь лживыми обещаниями. Всякая стачка всегда одним ударом разрушает весь этот обман, показывая рабочим, что их «благодетель» есть волк в овечьей шкуре.

Но стачка открывает глаза рабочим не только на капиталистов, а также и на прави­тельство и на законы. Точно так же, как фабриканты стараются себя выставить благо­детелями рабочих, так чиновники и их

О СТАЧКАХ__________________________________ 295

прихвостни стараются уверить рабочих, что царь и царское правительство заботится о фабрикантах и о рабочих одинаково, по справедливости. Законов рабочий не знает, с чиновниками, особенно высшими, он дела не имеет, и потому часто верит всему этому. Но вот случилась стачка. На фабрику являются прокурор, фабричный инспектор, поли­ция, часто и войско. Рабочие узнают, что они нарушили закон: фабрикантам закон доз­воляет и собираться и открыто говорить о том, как бы понизить плату рабочим, а рабо­чие за совместный уговор объявляются преступниками! Рабочих выгоняют из их квар­тир; полиция закрывает лавки, из которых рабочие могли бы получать в долг припасы, солдат стараются натравить на рабочих, даже когда рабочие держат себя совсем спо­койно и мирно. Солдатам приказывают даже стрелять в рабочих, и когда они убивают безоружных рабочих, стреляя в спину убегающим, то сам царь посылает свою благо­дарность войску (так благодарил царь солдат, которые убили в 1895 г. в Ярославле ра­бочих-стачечников)¹⁰⁹. Всякому рабочему становится ясно, что царское правительство — его злейший враг, защищающий капиталистов и связывающий рабочих по рукам и ногам. Рабочий начинает понимать, что законы издаются в интересах одних только бо­гатых, что и чиновники защищают их же интересы, что рабочему народу затыкают рот и не дают возможности заявить о своих нуждах, что рабочий класс необходимо должен добиваться себе права стачек, права издавать рабочие газеты, права участвовать в на­родном представительстве, которое должно издавать законы и надзирать за их испол­нением. И правительство очень хорошо само понимает, что стачки открывают глаза ра­бочим, и потому-то оно так и боится стачек, стремится во что бы то ни стало затушить их как можно скорее. Один немецкий министр внутренних дел, который особенно про­славился тем, что всеми силами преследовал социалистов и сознательных рабочих, не­даром заявил однажды перед народными представителями: «из-за каждой стачки вы-

/ \ ПО " "

глядывает гидра (чудовище) революции»; с каждой стачкой крепнет

296__________________________ В. И. ЛЕНИН

и развивается в рабочих сознание, что правительство его враг, что рабочий класс дол­жен подготовлять себя к борьбе с ним за народные права.

Итак, стачки приучают рабочих к объединению, стачки показывают им, что только сообща могут они вести борьбу против капиталистов, стачки научают рабочих думать о борьбе всего рабочего класса против всего класса фабрикантов и против самовластного, полицейского правительства. Вот поэтому-то социалисты и называют стачки «школой войны», школой, в которой рабочие учатся вести войну против своих врагов за освобо­ждение всего народа и всех трудящихся от гнета чиновников и гнета капитала.

Но «школа войны» еще не есть самая война. Когда среди рабочих широко распро­страняются стачки, то некоторые рабочие (и некоторые социалисты) начинают думать, что рабочий класс может и ограничиться одними стачками и стачечными кассами или обществами, что посредством одних стачек рабочий класс может добиться серьезного улучшения своего положения или даже своего освобождения. Видя, какую силу пред­ставляет из себя соединение рабочих и даже мелкие стачки их, некоторые думают, что стоит рабочим устроить всеобщую стачку по всей стране — и рабочие могут добиться от капиталистов и правительства всего, чего хотят. Такое мнение высказывали рабочие и других стран, когда рабочее движение только начиналось и рабочие были еще очень неопытны. Но это мнение ошибочно. Стачки, это — одно из средств борьбы рабочего класса за свое освобождение, но не единственное средство, и если рабочие не обратят внимания на другие средства борьбы, то они замедлят этим рост и успехи рабочего класса. В самом деле, для успеха стачек нужны кассы, чтобы из них содержать рабочих во время стачек. Такие кассы рабочие (обыкновенно рабочие отдельных промыслов, отдельных ремесл или цехов) и устраивают во всех странах, но у нас в России это осо­бенно трудно, потому что полиция выслеживает их и захватывает деньги, арестует ра­бочих. Конечно, рабочие умеют и скрываться от полиции; конечно, устройство таких касс

Дата добавления: 2015-06-04