ВСТУПЛЕНИЕ. Изучение любого переживания, любого типа поведения и любого индивидуумаможет быть произведено двумя способами

Изучение любого переживания, любого типа поведения и любого индивидуумаможет быть произведено двумя способами, с использованием одного из двухподходов. Психолог либо изучает переживание (поведение, человека) в егоцелостности и неповторимости, как уникальное и идиосинкратическое явление,отличное от любого другого явления в мире, либо он относится к нему как ктипичному переживанию, представляющему тот или иной класс, ту или инуюкатегорию переживаний. Второй способ изучения, собственно говоря, нельзядаже назвать "изучением" в строгом смысле этого слова, потому что в данномслучае психолог не исследует явление, не воспринимает его во всей егополноте, ѕ его действия подобны действиям клерка, который, пробежав документглазами, тут же определяет ему место в каталоге, заносит его всоответствующую рубрику. Деятельность такого рода я называю "рубрификацией".Те, кто питают неприязнь к неологизмам, могут использовать другое название ѕ"абстрагирование по типу Бергсона43 и Уайтхеда" (475). Именно эти двамыслителя особенно подчеркивали опасность абстрагирования.46 К необходимости четко обозначить границы, отделяющие эти два способапознания, нас подталкивает анализ теоретических концепций, составляющихбазис современной психологии. В американской психологии отмечаются следыопасной тенденции: психологи чаще всего склонны воспринимать реальность какнечто постоянное и дискретное, им проще расчленить действительность намножество отдельных, не связанных между собой феноменов и изучать каждый изних по отдельности, как некую четко очерченную категорию. Им в тягостьвыявлять сложный паттерн внутренних взаимосвязей психологического феномена,прослеживать его динамику и развитие. Другими словами, они воспринимаютреальность не как процесс, а как состояние. Очень многие слабости и ошибкиакадемической психологии объясняются именно этой слепотой к динамическому ихолистическому аспектам процесса. Акт внимания может отличаться от актачистого, свежего восприятия, который всецело детерминирован природойвоспринимаемой реальности. Предпосылки для акта внимания могут находиться нетолько в природе реальности, но и в индивидуальной природе оизма, винтересах человека, в его мотивах, предубеждениях, прошлом опыте и т.д. Однако в контексте нашей дискуссии уместно было бы провести различия нестолько между процессами внимания и восприятия, сколько между двумядиаметрально противоположными типами внимания. О внимании можно говоритьлибо как о свежей, идиосинкратической реакции индивидуума на уникальныесвойства объекта, либо как о попытке индивидуума подчинить внешнююреальность некой предустановленной в сознании индивидуума классификации. Вовтором случае мы имеем дело не с познанием мира, а с распознанием в нем техчерт, которыми мы сами же и наделили его. Такого рода "познание" слепо кдинамике, к флуктуациям и новизне, это скорее рационализация прошлого опыта,попытка сохранить status quo. Сохранить status quo можно, обращая вниманиетолько на знакомые аспекты реальности или же облекая новые формы реальностив знакомые очертания. Положительные и отрицательные стороны рубрифицированного вниманияодинаково очевидны. Ясно, что рубрификация позволяет проще относиться кобъекту, позволяет не перенапрягать внимание. Рубрификация гораздо менееутомительна, чем истинное внимание, она не требует от организма напряжения иусилий, не требует мобилизации всех ресурсов организма. Концентрациявнимания, необходимая для верного восприятия и сущностного понимания важнойили незнакомой проблемы, чрезвычайно утомительна, и потому человек редкопозволяет себе такую роскошь. Примерами рубрифицирующего внимания могутстать чтение "по диагонали", краткие сводки новостей, дайджесты, "мыльныеоперы", разговоры о погоде. Очень часто мы отдаем предпочтение всемувышеперечисленному в стремлении избежать столкновения с реальнымипроблемами, соглашаясь ради этого даже на стереотипные псевдорешения. Рубрифицированное внимание не воспринимает объект в его целостности,оно обращено лишь к той его характеристике, которая может послужить дляотнесения объекта в ту или иную категорию. Рубрификация дает человекувозможность автоматизировать поведение, возможность для рефлекторногоисполнения простых действий, что в свою очередь помогает сберечь энергию дляосуществления более сложных поведенческих актов, позволяет заниматьсянесколькими делами одновременно. Другими словами, человек освобождается отнеобходимости замечать уже известное, он уже не должен быть стольбдительным, он оставляет эту обузу рубрифицированному вниманию, исполняющемуобязанности швейцара, привратника, официанта, лифтера и прочих людей вуниформе.47 Но тут же перед нами во весь рост встает следующий парадокс. Несмотряна то, что мы склонны не замечать нового, отвергать то, что не укладываетсяв имеющийся набор рубрик, именно оно, это новое, необычное, незнакомое,опасное, угрожающее притягивает к себе особое наше внимание. Незнакомыйстимул может быть нейтральным (новые занавески на окне), но может таить всебе угрозу (крик в темноте). Большее внимание притягивают к себе"опасно-незнакомые" стимулы, гораздо меньше внимания мы уделяем стимулам"безопасно-знакомым". "Безопасно-незнакомые" стимулы либо привлекают к себеумеренную долю нашего внимания, либо мы заставляем их стать"безопасно-знакомыми", то есть рубрифицируем их.48 Эта любопытная тенденция, выражающаяся в том, что новые стимулы либововсе не привлекают нашего внимание, либо приковывают его, наводит меня навесьма интересные размышления. Мне кажется, что большая часть нашего (неслишком здорового) населения склонна обращать внимание только на угрожающиестимулы, как если бы функция внимания состояла исключительно в том, чтобыпредупреждать нас об опасности и запускать реакцию бегства. Мы не замечаемявлений, не представляющих угрозы, словно эти явления не заслуживают нашеговнимания или любой другой реакции, когнитивной или эмоциональной. Такимобразом, сама жизнь представляется либо вечным столкновением с опасностью,либо передышкой между угрожающими ситуациями, следующими одна за другой. Но есть и иные люди, люди, совершенно иначе взирающие на эту жизнь.Обладая базовым чувством безопасности и уверенностью в себе, они могутпозволить себе такую роскошь, как наслаждение жизнью. Их внимание незашорено задачей выживания, эти люди способны воспринимать жизнь во всем еемногообразии, они умеют испытывать приятное возбуждение, радость и восторг.Подобного рода позитивная установка, неважно, умеренно она выражена илиинтенсивно, сопровождается она легким возбуждением или головокружительнымэкстазом, столь же мощно, как и реакция на угрозу, мобилизует вегетативнуюнервную систему, задействует висцеральные и другие функции организма.Основное различие между позитивной реакцией и реакцией на угрозу состоит втом, что одна несет с собой приятные переживания, в то время как другая ѕодни лишь неприятные ощущения. Можно сказать иначе ѕ одни люди пассивноприспосабливаются к реальности, тогда как другие способны радоваться жизни иактивно взаимодействовать с действительностью. Главным фактором стольразличного отношения к жизни является, по-видимому, душевное здоровье.Внимание высокотревожных людей может быть возбуждено главным образомкритическими ситуациями, ситуациями угрозы, эти люди воспринимают мирисключительно в терминах "опасность-безопасность". Пожалуй, абсолютной противоположностью рубрифицирующему вниманиюявляется так называемое "произвольное внимание", о котором говорил Фрейд.49Заметьте, Фрейд советует терапевту слушать пациента пассивно, ибо активноевнимание замутняет восприятие реальности, собственные ожидания терапевта поотношению к реальности могут заглушить ее голос, особенно если он слаб иневнятен. Фрейд рекомендует пассивно и смиренно внимать голосу реальности,подчинить свое восприятие внутренней природе воспринимаемой реальности. Этозначит, что к любому явлению мы должны относиться как к уникальному инеповторимому, не пытаясь втиснуть его в рамки теории, схемы или концепции,напротив, подчиняясь его собственной природе. Другими словами, Фрейдсоветует нам встать на позицию проблемоцентризма в противовес эгоцентризму.Если мы хотим воспринять эмпирический опыт per se, постичь его сущность, мыдолжны стряхнуть с себя ограничения собственного Я, освободиться от своихнадежд, ожиданий и страхов. В контексте нашей дискуссии любопытно было бы оценить затасканноепротивопоставление художника ученому. Настоящий ученый и настоящий художниксовершенно по-разному воспринимают реальность. Ученый стремитсяклассифицировать ее ѕ всякое новое явление он соотносит с другими, ужеизвестными ему, старается найти для него место в единой картине мира,пытается выявить его общие и частные аспекты, на основе которых даетопределение этому явлению, обозначает его тем или иным понятием, навешиваетна него ярлык, то есть классифицирует его. Художник же, если он истинныйхудожник, как разумели это понятие Бергсон, Крое и др., заинтересовануникальной, идиосинкратической природой представшего его взору явления. Вовсем он видит особость. Каждое яблоко для него уникально, каждый человек,каждое дерево и каждая гипсовая голова воспринимаются им в их неповторимомсвоеобразии. По меткому выражению одного критика, художник "видит то, на чтодругие только смотрят". Ему не интересна процедура классификации, он нераскладывает по полочкам свои впечатления, не систематизирует их. Задачахудожника состоит в том, чтобы сохранить впечатление от реальности и затемперенести его на холст, запечатлеть его так, чтобы другие, менеевосприимчивые люди могли получить столь же свежее впечатление, какое получилон. Хорошо сказал Симмел: "Ученый видит, потому что знает, тогда какхудожник знает, потому что видит."10 Хочу поделиться еще одним наблюдением, которое находится в прямой связис предложенным нами разграничением. Люди, которых я называю истиннымихудожниками, отличаются от обычных людей по меньшей мере одной способностью.Они умеют любой чувственный опыт, будь то закат солнца или цветок, встречатьс таким восторгом, с таким восхищением и трепетным вниманием, как если быэто был первый в их жизни закат или первый увиденный ими цветок.Среднестатистическому человеку достаточно пару раз встретиться с чудом,чтобы привыкнуть к нему, в то время как истинный художник не устаетудивляться чуду, даже если сталкивается с ним каждый день. "Из всех людей,не устающих удивляться миру, он единственный видит его красоту".

Дата добавления: 2015-06-04