Брайан Толуэлл 9 страница

— Сколько времени я был без чувств?

— С тех пор как закончилась ужасная гроза, прошло уже два часа, — сказал Паллантид.

— Что с армией?

— Армии больше нет, — потупив очи, молвил генерал Просперо. — Часть наших воинов погибла во время грозы, другие стали безумными, третьи — их большин­ство — улучив момент, разбежались. Из нашего войска осталось не более тысячи верных людей со здоровым рассудком; в основном это Черные Драконы...

— А немедийцы?

— Не беспокойся, государь, — печально усмехнулся Тараск. — Моя армия разделила участь аквилонского войска; я смог собрать не более пятисот рыцарей.

Громадный кулак Конана затрясся, грозя в неиз­вестность.

— Проклятие! Изобретена ли смерть, какую заслу­живает тот, кто устроил эту заварушку?! Судя по всему, это работа нашего старого и недоброго знакомого — Великой Души!

— Одного я не понимаю, — сказал Просперо. — Если карлик напустил на нас этих жутких безголовых тварей, зачем потом убивать их сверкающими мол­ниями?

— Сдается мне, твари служат другому хозяину! А где они, кстати?

— Когда гроза закончилась, на поле не осталось ни одной безголовой бестии, — доложил Паллантид.

— Прекрасно! Хотя бы одним врагом меньше. Оста­ется Великая Душа. И, кажется, теперь я знаю, что нужно делать. Мне это было ниспослано свыше.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Тараск.

— Когда я был без сознания, мне явилось видение, — сказал Конан. — Я узрел чистое голубое небо, оно отра­жалось в зеркальной глади безжизненного океана.

Потом возникла пирамида — точно такая, какую мы с тобой, Тараск, видели на медальоне синего колдуна. Таинственный ветер стремительно понес меня навстре­чу пирамиде. Она росла, быстро превращаясь в соору­жение поистине циклопических, невозможных разме­ров, взметнувшееся от земли до самых небес. Ничего подобного я в жизни не видел; я казался себе песчин­кой в сравнении с ней. Потом я очутился внутри пира­миды. Там бушевали стихии похлеще тех, что вызвал нынче Тезиас. Но я не чувствовал их прикосновения. Меня встретил мозг, — маленький, искрящийся, — такой, каким мне описывал его Хъяхъя — пришелец, томящийся в колоссальной пещере, скрытой водами Стикса. Мозг говорил со мной, и казалось, будто его голос сидит в моей душе. Он сказал: «Сегодня Тезиас разверз Порталы Времени. Началась цепь стремитель­ных событии, которым суждено до основания потрясти твой мир, Конан. Тезиас не должен был этого делать». «Почему ты не помешал ему?» — спросил я. — «Не в моих правилах вмешиваться в дела суетного мира, — ответил мозг. — Я и так совершил невероятное, призвав тебя сюда. Но это было необходимо, ибо ты — единст­венный туземный разум, в чьих силах восстановить равновесие Истории». — «Что я должен сделать?», — был мой вопрос. — «Через некоторое время ты про­снешься среди своих соратников. Собери остатки войс­ка и иди к логову Тезиаса. Тебя ждет победа». Мозг ска­зал это, затем видение померкло, и мое сознание снова провалилось во тьму. Вот все, что я помню.

— Невероятно! Мы разбиты в пух и прах, у нас почти не осталось надежды, а этот мозг повелевает идти с полутора тысячами воинов на могучего волшебника, почти что Бога! Можно ли верить этому мозгу?

— Этот мозг — величайшая сила, какая только есть на Земле. Когда мы схлестнулись с карликом в первый раз, наши древние боги умыли руки только потому, что за спиной карлика был Тот-Кто-Сидит-в-Пирамиде. Не знаю, на чьей стороне он играет сегодня, но, судя по всему, Тезиас чем-то разгневал своего бывшего покро­вителя. Так что довольно разговоров — они ведь не приближают нас к победе! Сегодня же отправляемся к логову карлика!

— Отправляемся — куда? — выразил всеобщее удив­ление Тараск. — Разве мозг сказал тебе, где скрывается Великая Душа?

— Нет, этого он мне не говорил, — рассеянно про­бормотал киммериец. Как он мог упустить такую важ­ную деталь?! Куда идти-то?

— Я проведу вас, — раздался смешливый девичий голосок, и все разом повернулись на него.

В дальнем углу шатра, кокетливо опираясь на стен­ку раскладного походного шкафа, стояла самая пре­красная из когда-либо виденных Конаном женщин. Она была облачена в длинную полупрозрачную тунику, более обнажающую, чем скрывающую, прелести ее роскошного тела. Лицо ее являло собой маску незем­ной красоты. Золотые волосы бесчисленными косичка­ми ниспадали почти до самой талии девушки. Весь ее облик светился таким совершенством, на какое, без со­мнения, не способна была мать-природа.

Божественная красота девушки лишила речи варва­ра и его спутников. Красавица же, ступая, точно по воз­духу, приблизилась к застывшим в немом изумлении мужчинам.

— Я проведу вас к логову карлика, — трепетно про­шептали полные рубиновые губы.

Совладав наконец с собой, Конан хрипло прогово­рил:

— Кто ты такая, девочка?

— Я добрая фея, спустившаяся с небес, чтобы по­мочь отважным героям!

Неизвестно почему, но киммериец сразу же не по­верил ее словам. Нет, не фантастичность появления феи насторожила его. Просто природный инстинкт варвара, доставшийся ему от диких предков, явственно ощутил какую-то злую ауру, вступившую в этот шатер вместе с красавицей. И аура эта действовала на него сильнее, чем все прелести ее божественного облика.

Отступив на шаг, он сказал:

— Я не верю тебе, красавица! Добро не может быть столь прекрасным! Красота Добра внутри, а не снаружи. Признавайся, кто ты такая, или с тобой поговорит мой меч!

Красавица рассмеялась, и в этом переливистом де­вичьем смехе всем почудилось что-то жуткое, зловещее...

— Увы, киммериец, тебя не проведешь! Знай же: я — Тхутмертари!

Реакция воинов была такова, как будто их внезапно приговорили к жестокой и мучительной смерти. Тараск обеими руками схватился за горло, словно пытаясь за­щитить его от невидимых удавок. Просперо, побле­днев, приложил руку к сердцу. Остальные же замерли, точно ледяные изваяния, будучи не в силах что-нибудь сказать либо предпринять. Лишь Конан сохранил хлад­нокровие.

— Не шути так, женщина! Тхутмертари — это всего лишь страшная легенда. Ты не можешь быть ею. Еще будучи вором и пиратом, я слышал леденящие кровь рассказы о жестокостях, чинимых безрассудной сти­гийской принцессой. На караках и галерах, ходивших вдоль побережья Зингары, Аргоса, Куша и Стигии, не было моряка, кто бы не клацал зубами в ночной тиши, слушая страшилки о кровавых деяниях женщины-жрицы, обменявшей свою душу на власть над силами Мрака.

— Не знала, что я так популярна! — рассмеялась принцесса.

Словно не слыша ее, Конан продолжал:

—...Много лет назад, когда я был еще корсаром, дошла до нас весть, что жестокая принцесса исчезла. Говорили, ее забрал сам Сет, чтобы разделить с нею власть над обитателями адских бездн и загубленными душами... Но еще долго будоражили умы рассказы не­счастных, чудом спасшихся от жертвенного ножа Тхут­мертари...

— Что-то я не припоминаю, чтобы кто-либо спасся! Верно, это были самозванцы, а вы и развесили уши, храбрые моряки, — все в том же кокетливом тоне заме­тила девушка, и эти ее слова не оставили более в душе Конана сомнений в страшной правде — «черная жем­чужина Сета» была сейчас перед ним.

— Тхутмертари — это миф, миф Кром знает какой древний, — глухо произнес он. — Ты должна быть ста­рухой.

— Я всего лишь на несколько лет старше тебя, — ос­корбилась принцесса. — Мне пятьдесят семь. Мрак, которому я служу, дает вторую молодость. Но тебе ли, киммериец, удивляться этому — ты разве не встречался с Акивашей?!

И Конан вспомнил, как несколько лет назад, охо­тясь в недрах мрачной пирамиды Кеми за Сердцем Аримана, он повстречал Акивашу — принцессу, жив­шую десять тысячелетий назад, женщину, которая ни­когда не умирала. Она обвенчалась с Мраком и обрела бессмертие.

— Я — не Акиваша, — продолжала между тем краса­вица. — Я не согласна тысячи лет томиться во тьме по­сещаемых демонами катакомб. Я создана для света, для жизни, для любви и власти. Я рождена, чтобы нести волю Сета в мир людей, чтобы покорять народы и низ­вергать культы ложных богов! Долгие годы я провела в стигийской темнице, лелея надежду на освобождение. И вот час мой пробил. Верховный жрец Тот-Амон при­звал меня пред свои очи. Глупец, он рассчитывал ис­пользовать Тхутмертари в борьбе против тебя и этого карлика. Он повелел мне выкрасть тебя, киммериец, и доставить к нему в Стигию, дабы ты послужил приман­кой для алчущего мщения карлика. Шантажом и посу­лами он принудил меня покориться его воле... Но он не учел, что у Тхутмертари всегда своя игра! И все же я старалась. Верно, звезды не благоприятствовали испол­нению его замысла. Все мои попытки овладеть тобою закончились безрезультатно.

— Так это ты подсылала ко мне адских тварей?!

— Да. А до того я использовала отряд наемников. Но всякий раз слуги карлика переступали мне дорогу. И вот Тот-Амон дал мне последний шанс. Нежити, ко­торыми я повелеваю, явились сюда, чтобы выполнить мою волю. Что было дальше, ты знаешь сам; я потеряла почти всех своих слуг, так и не исполнив приказ Вели­чайшего. Согласно законам, наложенным на меня Отцом Сетом, я более не могу пытаться похитить тебя или причинить тебе вред. На родине меня ждет суд ко­роля и, что гораздо хуже, гнев Тот-Амона. Мне не оста­ется ничего иного, кроме как присоединиться к тебе и идти на Тезиаса — виновника всех моих неудач и уни­жений! Никогда еще человек, переступавший дорогу Тхутмертари, не оставался жить, — зловеще проговори­ла принцесса. — Тезиас сделал это трижды, и он обязан умереть! Победив карлика, я свершу дело, угодное Отцу Сету, и милость Великого Бога-Змея оставит Тот-Амона, перейдя ко мне! Прежние традиции падут, и я стану первой в истории королевой-жрицей Стигии — навсегда!..

Инстинкт Конана все решил за него. Не говоря ни слова, киммериец взвился в воздух, его огромный кулак неизбежно должен был разнести вдребезги голову кра­савицы. Но Тхутмертари как будто ждала этого. Она ловко отскочила, ноготок на указательном пальце ее правой руки тотчас превратился в длинный тонкий кинжал. Ноготь-кинжал в доли секунды разрезал толс­тый брус, поддерживающий крышу шатра. Шатер обва­лился, накрыв Конана и его соратников.

Когда мужчины выбрались из-под обломков шатра, Тхутмертари и след простыл. Отдуваясь, Тараск сказал:

— Ты хотел убить эту женщину, Конан! Почему?

— Это не женщина, а само Исчадие Ада! Никогда еще я не участвовал в нечестивой борьбе злых сил! Разве не слышал ты, что удумала эта черная ведьма?

— Я понял только, что она люто ненавидит карлика и готова помочь нам одолеть его.

— Она поможет спровадить тебя в Преисподнюю, Тараск! За свою жизнь я много повидал таких бестий — они только и ждут удобного момента, чтобы принести душу человеческую в жертву омерзительному Сету! А с тварями Сета я бился и биться буду, пока великий Кром не призовет меня к себе! Мы справимся с карли­ком и без этой ведьмы.

— Я так не считаю, — покачал головой Тараск.

— Он прав, — послышался певучий голосок стигий­ской принцессы. — Ведь вы даже не знаете, где его ис­кать!

— Боги подскажут нам дорогу, — молвил Паллантид. — Сгинь, нечистая!

— Суровые испытания затмили разум храбрым во­инам, — гордо подбоченясь, заметила Тхутмертари. — Часто ли ваши боги спасали вас? Я же, какая я ни на есть, однако ж дважды спасала тебе, Конан, жизнь — или ты забыл?

— Я помню, — холодно проговорил киммериец. — И все-таки проваливай по-хорошему, ведьма: я привык обходиться без услуг подобных тебе штукарей. У тебя свои счеты к карлику, а у нас — свои. Если же и вправду хочешь помочь, скажи только, где скрывается Тезиас.

— Его логово находится на северо-востоке Коринфии, среди заснеженных пиков Карпашских гор. Долог и труден путь туда, но еще тяжелее найти сокрытый в скале дворец карлика; без помощи чар тебе не обой­тись.

— Ради Крома, женщина! — взревел Конан. — Я не собираюсь брать тебя в попутчицы! Еще вопрос, дол­жен ли я тебе верить! Плох тот стигиец, который не мечтает завести в ловушку свою жертву! Почем я знаю, что ты не врешь?

— Я принцесса Тхутмертари, — надменно изрекла красавица. — Мне нет нужды опускаться до подобных хитростей. Я всегда свершаю то, что наметила. Когда же дойдет до тебя, скудоумный варвар: пока я не посчи­таюсь с карликом, мы с тобой в одной команде! Есть ли у тебя на примете другой волшебник, который мог бы помочь тебе? Нету! За мной же вся мощь темных сил!

— Вот поэтому проваливай-ка отсюда подобру-по­здорову! Иначе мой меч, будь уверена, найдет, где у тебя сердце! А я тебя не боюсь: сама призналась, что твой чешуйчатый божок воспретил тебе сражаться со мной!

— Но запрет не распространяется на других, напри­мер, на Зенобию или твоего сына Конна, — обворожи­тельно улыбнувшись, откровенно сказала Тхутмерта­ри. — Если ты сейчас прогонишь меня, я быстрее ветра домчусь до Тарантии и сумею пустить им кровь прежде, чем ты успеешь досчитать до тысячи; мои же верные рабы, нежити, с удовольствием полакомятся твоими подданными — один пухлый здоровяк Публио чего стоит!

— Ах ты, сука! — только и мог сказать Конан, серея лицом.

— Вот-вот. Так что давай-ка лучше собирай своих воинов. Ты и так уже потерял много времени, пререка­ясь со мной. Торопись: я чувствую, сила Тезиаса креп­нет с каждым часом!

Плюясь и чертыхаясь, Конан принялся за дело. Снова, уже в третий раз, борьба с проклятым карликом неумолимо толкает его в объятия темных сил...

Персонажи, которым суждено было выступить в по­ставленной Великой Душой драме, жили не только в Хайборийскую эпоху. Пятнадцать тысяч лет спустя после Конана на Земле кипела иная жизнь. Но равнове­сие Истории пошатнулось: Тезиасово Заклинание Вре­мени простерлось в конец двадцатого столетия от Рож­дества Христова...

...В скромной, недостаточно просторной квартире, что расположена была в самом центре Рима, беседо­вали двое. Одного из них, хозяина квартиры, звали Лу­иджи Фонтанелли, и был он знаменитым ученым-физиком, почетным членом пятидесяти академий и лауреатом Нобелевской премии. Второй, известный профессору Фонтанелли как Джейк Митчелл, был аме­риканец; о роде его занятий мало кто что-либо знал.

— Странная мы с тобой парочка, док, — осушив бокал бургундского, молвил Джейк. — Если бы твои ученые коллеги узнали, что ты водишь дружбу с челове­ком, которого разыскивает полиция пятнадцати стран, они вряд ли допустили бы тебя в свой круг.

Профессор издал короткий тихий смешок и любов­но погладил длинную седую бороду.

— Если бы я водился только с ними, я до сих пор так и оставался бы скромным служащим Миланского университета. Разговоры о том, будто в жизни все ре­шает талант, пусты, как и головы наших политиков.

Настоящий учёный столь же нуждается в деньгах, как и в гениальных идеях.

— Уж чего-чего, а гениальных идей у тебя предоста­точно! — расхохотался Митчелл. — Половина научного мира считает тебя сумасшедшим, а другая половина — чудаком.

— Этим бездарям не дано постичь всю глубину на­учного мышления, — с презрением заметил профессор.— Они напоминают мне невежественных средневековых монахов, — да простит мне Святой Престол это сравне­ние, — которые отказывались принимать все, что было выше их понимания. Слава Богу, на дворе двадцатый век, а не шестнадцатый, иначе бы меня давно бы уже сожгли на костре как колдуна! Как горько сознавать, что мир не готов еще оценить мой гений!

— Зато его в полной мере сумел оценить я, — нали­вая себе новую порцию бургундского, заметил Джейк. — Я закрыл глаза на твои чудачества, вроде разработок машины времени или универсального вещества — ка­жется, так называется изобретенное тобой пойло? Но благодаря тебе, док, я, по правде сказать, стал самым удачливым искателем приключений нашего века! По части практического применения твоих машин, согла­сись, мне нет равных! Когда я смотрю все эти фантас­тические боевики...

— Ты все еще смотришь их?! — с укоризной вос­кликнул док.

—...Так вот, когда я их смотрю, мне смешно от убо­гой фантазии тамошних сценаристов и режиссеров. Знаешь, док, какой мой самый любимый фильм? «Фантомас» Юнебеля. С твоими техническими новинками я ощущаю себя этаким современным Фантомасом!

— Очень похвально для ученого служить тщеславию закоренелого бандита и авантюриста, — сказал профес­сор, и в голосе его прозвучала горечь.

— Ладно, док, не прибедняйся! — снова расхохотал­ся Джейк. — Ты должен гордиться моими подвигами! Знаешь, когда-то со своими ребятами брал дворец прези­дента Буандии, мы имели вид штурмовиков Империи из «Звездных войн»! Твои лазерные бластеры чудесно имитировали вторжение инопланетян. Ты бы видел физиономию президента перед тем, как я всадил ему луч между глаз!

— Прошу тебя, Джейк, — поморщился Фонтанелли, — меня воротит от натуралистических подробно­стей. И ты ошибаешься, если полагаешь, что я смирил­ся с твоими методами!

— А как иначе проверить, действует изобретение или нет? — деланно удивился Митчелл.

— Ну, проверил?

— Проверил. Твои штучки были, как всегда, на вы­соте. А знаешь, сколько отвалила мне эта жирная свинья, нынешний президент Буандии? Тебе хватит купить себе новую лабораторию или даже целый остров под ла­бораторию в Тихом океане!

Митчелл знал: купить остров было заветной мечтой седовласого профессора. Впрочем, новые заветные мечты появлялись не реже двух раз в месяц.

— Я благодарен тебе, Джейк, — прочувственно мол­вил Фонтанелли. — Такие люди, как ты, двигают впе­ред науку.

— Спасибо, док. Черт возьми, мне, оказывается, приятно погреться в лучах твоей славы!.. Кстати, наме­чается новое дело.

— Опять посадить какого-нибудь мерзавца в прези­дентское кресло или прикончить известного политика?

— Бери выше, док. Встречи со мной домогаются какие-то курды.

— Курды?

— Да. И это не те курды, что грохают туристов в Турции или взывают к ООН в Северном Ираке. Нет, эти курды ворочают миллиардами! Спорю на все свое состояние, добытое потом и кровью, следующим моим заданием будет сковырнуть Саддама Хусейна! Надеюсь, старый друг не будет на меня в обиде...

— Какой кошмар! — всплеснул руками профессор.

— Если я прав в своей догадке, тебе, док, придется крепко пошевелить мозгами. Одними лишь газометами и лазерными бластерами здесь не обойдешься! Уж я-то знаю, какая охрана у Саддама!

— Да, пожалуй, не обойдешься...

— Ну ладно, док, мне пора. Не хочу заставлять ждать чертовски богатых курдов. Свою долю можешь получить в Цюрихе уже завтра. Счет прежний. И, ради Бога, не уезжай надолго — ты можешь мне здесь пона­добиться. Эх, люблю Вечный Город! Пока, док. Мо­жешь не провожать меня.

Крепкое прощальное рукопожатие подкрепило альянс знаменитого ученого и бесстрашного наемника. А затем Джейк поднялся и, привычно открыв ногой дверь, вышел в коридор. Он потянулся, шагнул к выхо­ду... И внезапно исчез, чтобы, пронзая пласты тысячеле­тий, очнуться на мраморном пьедестале в крепости Синих Монахов...

Он стоял на подиуме, точно манекен, намертво при­ковав к себе изумленные взоры странной компании из четырнадцати рослых мужей в мрачных темно-синих плащах и одного коротышки, устроившегося в кресле прямо перед постаментом. Джейк Митчелл отлично по­нимал: он не бредит, не свихнулся и не спит. Джейк Митчелл не растерялся. Джейк Митчелл любил фантас­тические боевики и фильмы ужасов, наизусть знал, что должен говорить крутой главный герой в подобной си­туации.

— Срань господня! Куда это я попал? — вот были первые его слова.

Он стоял в центре какой-то пещеры; края ее и пото­лок терялись в темноте. В пещере было жарко и он не сразу ощутил свою наготу. Компания, собравшаяся здесь, явно не ожидала его появления. Во всяком слу­чае, они не бросились к нему, выхватывая пистолеты или нечто, их заменяющее.

— Ты кто такой?

Голос принадлежал коротышке. Джейку сразу стало не по себе от прожигающего взора огромных черных глаз карлика. Вглядевшись в того внимательнее, Мит­челл содрогнулся: существо, восседающее в кресле, не могло быть человеком! Округлое лицо было абсолютно белым, безжизненным; над лицом нависал гигантский, непропорциональный лоб-нарост, выступающий из-под кудрявой смоляной шевелюры. Тонкие губы и большой ковшеподобный нос завершали портрет урод­ца. А голос его был повелительным, он произносил слова с каким-то туманным архаическим акцентом; су­щество безбожно коверкало английский язык. Но Джейк понял его и тотчас ответил:

— Как это кто я такой? Я — человек! А вот кто ты, мать твою?! Кто вы такие? Вы — инопланетяне?

— Ты и впрямь не знаешь меня?! — сощурился ко­ротышка.

— Первый раз вижу.

— Как ты попал сюда? — спросил высокий бледный человек с причудливой серебристой пластиной на груди, стоящий рядом с креслом карлика.

— Как попал... — рассеянно пробормотал Джейк. — Шел к двери, вдруг ощутил яркую вспышку, меня осле­пило. В следующий миг я уже был здесь.

— Ага! — воскликнул коротышка, соскакивая с кресла. — Я начинаю кое-что понимать! Скажи мне, друг мой, свое имя и откуда ты родом!

— Я Джейк Уильям Митчелл-младший, родом из Джорджии.

— Во имя Всех Знаний Вселенной! — вскричало су­щество. — Какое длинное у тебя имя! Значит, из Джорджии? А где это?

Чистосердечный интерес, написанный на физионо­мии существа, явственно убеждал Митчелла в худшем: в мире, куда он попал, ничего не знают о Джорджии!

— Джорджия в Америке, — упавшим голосом про­изнес Джейк. — А Америка на Земле. Земля же — тре­тья планета Солнечной системы. Голубая такая, круг­лая — если смотреть из космоса.

— Где находится Земля, мы и сами знаем, — живо заметил коротышка. — К твоему сведению, мы сейчас именно на Земле пребываем. А почем тебе известно, как она выглядит из космоса?

— Да это каждый ребенок знает! Тысячи космичес­ких аппаратов ежедневно фотографируют Землю!

— Ага! — снова вскричал карлик, торжествующе оглядев своих спутников. — Мои догадки подтвержда­ются! Еще скажи, друг мой, какой сейчас, по-твоему, год?

— Одна тысяча девятьсот девяносто третий, считая от Рождества Христова, — пролепетал Джейк.

— Брахо, карту!!! — завопил коротышка, прожигая Джейка магнетическим взглядом огромных агатовых глаз.

Когда в руках существа оказался листок, испещрен­ный значками и извилистыми линиями, оно резво под­бежало к подиуму, где все еще стоял Джейк, и сунуло в руки обнаженному великану то, что называло картой.

— Это карта мира, — сообщил коротышка. — Пока­жи на ней свою Америку.

Опытный глаз бывалого путешественника скольз­нул по «карте».

— Я не могу показать Америку, — сказал Джейк. — Ибо на этом рисунке изображено только Восточное по­лушарие, а Америка — в Западном. Я вижу здесь Евро­пу и Азию. Но... Но их почти невозможно узнать! Где Британия, Скандинавия? А Италия, Греция, Турция? Боже мой, да ведь здесь нет самого Средиземного моря!!! Африка словно срослась с Евразией!

— Потрясающе! — разнесся под сводами пещеры-амфитеатра пронзительный крик карлика. — Вы слы­шали, монахи?! Он едва узнает наш мир! Он — из буду­щего! Я хотел отправить в будущее Конана, а вместо этого получил оттуда его точную копию!

Потрясенный сим известием, Джейк заорал:

— Может, объяснишь мне наконец, что все это зна­чит?! Да кто ты такой, мать твою побери?! Что значит: «из будущего»?!

Существо снова обратило к нему пылающие очи.

— Скоро узнаешь, — сказал уродец. — Мы еще не раз обсудим с тобой наши миры. А покамест ты должен отдохнуть; мои монахи устроят тебя. Мне же нужно со­браться с мыслями...

Последние слова коротышки прозвучали глухо, как будто издалека. Джейк почувствовал, как все члены его наливаются тяжестью и он засыпает. Бороться с этим внезапно нахлынувшим сном было невозможно. Гость из Будущего опустился на землю, провалившись в без­дну гипнотического сна...

Несчастный барон Эритей стоял на коленях, и не­удержимые слезы струились из его распухших глаз. Он смотрел на большой хрустальный бокал, наполненный кровью, в которой, точно огурец в рассоле, плавал изящный женский пальчик. На палец было нанизано кольцо с огромным, поистине бесценным бриллиантом. Бриллиант тот он подарил своей супруге, красавице Сильвестии, в день рождения сына... Пальчик с брилли­антом, плавающий в крови, был единственным, что от нее осталось.

Эритей и представить себе не мог, кто хозяйничал в доме во время его отсутствия. Бродя по испачканным кровью, заполненным костями и смердящими клочка­ми недоеденных человеческих тел залам, он не мог и думать об этом. Человек, о котором говорили, будто Митра обвенчал его с удачей, в этот день проклял всех богов. Жестоки и бесчестны боги, допустившие такое!..

Сгустилась ночь. Барон был один в огромном двор­це, ставшем общей могилой сотен замученных людей. Кровавое безумие окончательно овладело разумом Эритея. Слез⁷уже не было, но, взирая на окровавлен­ный пальчик супруги, барон хрипло шептал:

— Месть! О, месть! Только тебя алчу я в этой ник­чемной жизни! О, я готов продать душу какому угодно демону за одно только слово: КТО??? Кто достоин моей мести?

И, отвечая ему, в тишине ночной прозвучал силь­ный низкий голос:

— Спеши отомстить, благородный Эритей! Я помо­гу тебе...

Эритей встрепенулся. Безумные глаза оглядели комнату.

— Кто говорит со мной? Ты — дух? Что нужно тебе от меня?

— Я твой друг, — сказал голос. — Я Дух Возмездия. Я открываю несчастным, подобным тебе, истинные имена злодеев. Готов ли ты следовать за этим зверем, чтобы свершить свою праведную месть?

— О, говори скорее! Я готов отправиться в самые бездны Ада!

— От тебя это не потребуется. Твой враг направляется сейчас по немедийской дороге в сторону Коринфии, держа путь к северо-восточным отрогам Карпашских гор.

— Прекрасно, его имя?!!

— Это дьявол в обличье женщины, и имя ее — Тхут­мертари! Она повелевает тварями, которые растерзали твоих родных и близких, Эритей. Твари сделали это по ее приказу. Она красива и голубоглаза, и темные силы по-прежнему подвластны ей...

— О, если осталась еще на свете справедливость, силы Тьмы не помогут ей уйти от меча Мстителя!

— Торопись же, Эритей, — сурово сказал голос. — Злодейка все более удаляется от тебя! Будь хитер и ос­торожен, как ночной волк: Тхутмертари — опасный противник, она могучая волшебница! К тому же путе­шествует она в компании твоего короля Конана...

— Конан! Он умрет вместе с ней, предатель!

— Нет! Его ждет иная судьба. Далеко на Юге есть Бог, который долгие десятилетия ждет этой жертвы. Помни, Эритей: только Тхутмертари — ты должен ей отомстить!

— И я отомщу ей, пусть даже ради этого придется расстаться с жизнью и обречь душу на вечные муче­ния! — страстно вскричал барон Фланский и, не разби­рая дороги, бросился к двери. Через секунду снаружи раздался цокот лошадиных копыт.

— Вот, прекрасная Тхутмертари, к чему приводит излишняя жестокость, — заметил между тем голос. — А ведь в прошлом я не раз остерегал тебя. Ты умрешь от руки этого безумца — ты, принцесса, посмевшая пре­зреть волю великого Тот-Амона! О, Отец Сет, прости мне эту жертву!..

Глава XII

«Перекличка миров»

ТТезиасу потребовалось всего лишь несколько мгнове­ний, чтобы окончательно уяснить, что же, собственно, произошло. Сомнений не было: Заклинание Времени оказалось ой каким коварным! Вместо того, чтобы ото­слать Конана в далекое будущее, оно призвало из этого будущего в Хайборийскую эру точную копию, полного двойника киммерийца!

В чем причина? Версию о причастности местных богов к своей неудаче Тезиас отбросил сразу же: уж больно слабоваты были Кром, Митра, Иштар, Сети вся компания для подобных деянии. После тщательных размышлений он отклонил и версию о вмешательстве в заклинание Стража Земли. Во-первых, всемогущий мозг не станет обращать внимания на такую, по плане­тарным масштабам, мелочь, как судьба какого-то Конана. И, во-вторых, развязка эксперимента со Вре­менем была слишком, что ли, изящна для бесстрастно-прямолинейного Стража... Перебрав все возможные ва­рианты, Тезиас остановился на наиболее банальном: дело в самом заклинании. Скорее всего, он, Великая Душа, неправильно перевел на земной язык какой-ни­будь космический символ из Книги Судеб. Тем самым смысл заклинания изменился — с точностью до наобо­рот. Какая жестокая насмешка Судьбы — самый могу­щественный волшебник Земли терпит неудачу по при­чине заурядной ошибки начинающих магов!..

Но была ли неудача неудачей?! Мозг Тезиаса лихо­радочно обдумывал, может ли он получить выгоду от нежданного явления Гостя из Будущего. Может, безус­ловно! Какую чудесную основу для божественной мести дает одна лишь внешность Гостя! Это с сугубо практической точки зрения. А с научной? С научной точки зрения явление Гостя открывает воистину необо­зримые перспективы! Каков тот мир, в котором живет Гость? Возможно, его мир станет следующим, который покорит Великая Душа...

Тезиас позвал магистра Синих Монахов.

— Брахо, отправь трех братьев на разведку: я желаю знать, что приключилось с Конаном. Не вели им ввязы­ваться в какие-либо потасовки. Пусть только узнают, где сейчас находится варвар и чем занимается. И еще, Брахо: прикажи привести сюда нашего гостя.

Джейк Митчелл по-прежнему пребывал в гипноти­ческом сне. Двое бесстрастных монахов внесли его в кабинет Тезиаса и усадили на широкий диван. Карлик сидел на своем обычном месте, в глубоком кресле за Письменным столом. Снова появился Брахо, он встал справа от своего хозяина.

— Джейк Уильям Митчелл-младший, я приказываю тебе: пробудись! — воскликнул Тезиас,

Глаза Гостя открылись и тупо уставились на карлика.

Дата добавления: 2015-06-04