Воинские инициации и оборотничество

В языческую эпоху воинские инициации обычно были связаны с оборот -ничеством — экстатическим превращением воина в дикого зверя, чаще всего в волка и медведя. Суть воинской инициации заключалась в ритуальном превращении молодого воина в волка.

Суть «волчьей» воинской инициации заключается в радикальном изме­нении сознания в результате его «погружения» в низшие, бессознательные слои психики. Измененное после прохождения ритуала сознание обретало новые способности, выходящие за грань прежних возможностей человека. Для усиления транса использовались шоковые практики посвящения: на­несение болезненных ударов, целенаправленное голодание во время прове­дения ритуала и т.д. Такие действия, совершаемые взрослыми мужчинами — воинами и жрецами, — вводили сознание юноши в пограничное, экстре­мальное состояние, позволяющее активизировать чувственность и лучше воспринимать некоторые магические влияния. Оборотиичество как бы свя­зывало юношу с душевным состоянием зверей.

Считалось, что такое «вхождение в роль» способствует «пробуждению сознания», точнее сказать, подсознания и помогает воину набраться нуж­ных в бою качеств: храбрости, свирепости, бесстрашия, презрения к смер­ти, силы, внезапности, а также возможности ощущать врага по запаху, слы­шать шорохи в абсолютной тишине, видеть в непроглядной темноте и др. Таким образом, в воинской инициации речь идет не только о храбрости, физической силе или умении выносить лишения, но и о магическом рели-

гиозном опыте, радикальным образом менявшем жизнь испытуемого. Он должен был преодолеть свой человеческий облик в порыве агрессивной, устрашающей ярости, уподоблявшей его бешеному хищнику. Древние гер­манцы называли воинов-зверей berserkir, буквально, «воины в шкуре (serkr) медведя». Другое их имя ulfliedhnar — «люди в волчьей шкуре»⁴.

Волк занимает одно из центральных мест в мифологических представле­ниях многих народов мира. Неудивительно, что масса этнонимов многих засвидетельствованных историческими источниками индоевропейских народов восходит к имени этого животного. Сведения о них собрал М.Эли-аде⁵. Среди них: закаспийские кочевники-скифы — «dahae» латинских ав­торов и «daai» греческих, чье имя восходит к иранскому слову «dahae» — «волк»; знаменитая Hyrcania — «страна волков», чьи племена греко-латин­ские авторы называли «hyrcanoi» — «волки»; фригийское племя orka (orkoi);

ликейцы Аркадии; Ликия (Lycia) и Ли-каония (Lycaonia) в Малой Азии; имя самнитского племени — лукане — про­исходит, по Гераклиту, от lycos — волк; такого же происхождения имя народа, соседнего с самнитами, — ирпы или ирпины; народы, носившие имя волка, встречались в Испании (лоукентиой и лукенес), Ирландии, Англии и т.д. И конечно же могущественные враги римлян — знаменитые даки.

Обращение в волка было уподоблением одному из наиболее почитаемых и могущественных, наделяемых сверхъестественными силами зверей. Имя этого зверя было настолько священным, что его нельзя было произносить в слух, поэтому вместо «волк» говорили «лютый», а мужчин-воинов в неко­торых славянских племенах называли «лютичи»⁶. «Оборотиться», «обвер­нуться» (превратиться) нередко буквально означало «перевернуться», т.е. пере­кувырнуться, «переброситься через себя» или через условную границу. «Обо­рачиваясь», человек как бы переворачивался той стороной своего существа, которая приобщена к высшим силам мира, к почитаемым зверям, птицам, рыбам — «предкам, родственникам и покровителям». Практика оборотни-чества была настолько распространена среди славянских племен, что Геро­дот описывает ежегодное превращение невров (славянское племя, обитав­шие на территории Белоруссии) на несколько дней в волков, как нечто само собой разумеющееся⁷.

Самым известным способом превращения было оборачивание с помо­щью заговоров и обрядов. Одевание волчьей шкуры — другой древнейший способ превращения, который практиковался еще волхвами. Воины древ­них индоевропейцев часто представляли себя в виде волков, назывались ими, наряжались в волчьи шкуры. В таком случае голова волка надевалась на шлем, а другие части шкуры скрывали плечи и спины воинов. Подобный

⁴ См.: Элиаде М. От Залмоксиса до Чингиз-хана. // Кодры. 1991. № 7. С. 104—135. ³ Там же.

⁶ Этимология названия «лютичи» выводится «от Люта», т.е. потомки Люта (от ст. слав, «лють» — жесто­
кий). Лингвисты сближают это слово с греческим lykos — «волк», «волчье бешенство».

⁷ См.: Елисеев А. Оборотничество и воинские инициации // Мы и мир: Психологическая газета.
1999. №6.

«мундир», например, носили римские разведчики, знаменосцы и солдаты преторианской гвардии. У балтов были «слуги бога-волка», считавшие себя волками и составлявшие одно из самых активных подразделений войска. Участник обряда посвящения славянского юноши символически превра­щался в волка, а сам процесс сопровождался совершением соответствующих операций. В частности, «важным моментом инициации было вступление неофитов в контакт с духами предков; посвященные вступали в контакт не только со своими предками-людьми, но и с духом тотемного предка-волка»⁸.

Воинские инициации в древности — это, как правило, ритуал превращения человека в дикого зверя в надежде приобрести его силу, ловкость и бесстрашие

Таким образом, перевоплощение достигалось в результате двух взаимо­связанных и незаменимых действий: сначала надо было переодеть (юношу в шкуру волка или медведя), а затем духовно переселиться в зверя, изменив тем самым свое психическое состояние и поведение. Только в результате этих двух стадий могла быть пройдена третья — физическое овладение ка­чествами зверя — ловкостью, свирепостью, бесстрашием и др.

Перевоплощение = переодевание + переселение

Все то время, пока воин находился в шкуре животного, пишет М. Элиа-де, он не был человеком, а непосредственно — хищником: он не только ста­новился жестоким непобедимым воином, охваченным furor heroicus, но и

⁸ Балушок В.Г. Инициации древних славян (попытка реконструкции) // Этнографическое обозре­ние. 1993. №4. С. 59.

избавлялся от любого человеческого проявления, иными словами, он боль­ше не чувствовал себя связанным с законами и обычаями людей. Молодые воины не довольствовались лишь правом обворовывать и терроризировать поселения в период ритуальных сборищ, они даже питались человеческим мясом. Вера в ритуальную или экстатическую ликантропию⁹ существовала как у членов тайных североамериканских и африканских сообществ, так и у германцев, греков, иранцев и индийцев¹⁰. Яркий пример — африканские группы «леопардов».

В период инициации лакедемонийский юноша (couros) в течение года жил, как волк: он скрывался в горах, стремясь не попадаться никому на гла­за. В Законах Эдуарда Исповедника (около 1000 г. н.э.) говорится, что ссыль­ный обязан носить маску с изображением волчьей морды (woljhede). Волк был символом беглеца, и многочисленные боги-защитники ссыльных и из­гнанников наделялись качествами волка или носили его имя. Ритуальное подражание волку характеризуется обрядом воинской инициации и, как следствие, возникновением Manner-bunde, тайных воинских союзов. У нас есть основания предполагать, что эти ритуалы и верования, перекликающи­еся с военной идеологией, сделали возможным уподобление волкам бегле­цов, ссыльных и изгнанников. Для того чтобы выжить, эти молодые люди, оказавшиеся вне закона, вели себя подобно бандам разбойников, иными словами, как настоящие «волки»". У германцев воинские братства просуще­ствовали до VI—VII вв. Ж. Дюмезиль доказал присутствие определенных во­инских инициативных обрядов у кельтов и романцев, а X. Жанмэр обнару­жил следы подобных ритуалов у лакедемонийцев.

Среди викингов особенно выделялись так называемые берсерки (имя происходит от названия медвежьих шкур, которыми они покрывались) — воины, которые в разгар битвы и при виде врага впадали в такое неистов­ство, что издавали нечленораздельное рычание, кусали щит и сбрасывали с себя кольчуги и верхнюю одежду, сражаясь обнаженными до пояса. В одной из саг описывается, как некоторые «берсерки» «шли в бой без кольчуг, ох­ваченные безумием, подобно взбесившимся псам и волкам, в дикой ярости они кусали собственный щит». Многие верили, что они обладают колдов­ской силой, перед которой бессильно оружие. Берсерк считался воином, на­ходившимся под покровительством бдина, и был неуязвим и силен, как волк, медведь или бык. Стихийная жажда приключений, обуревавшая викингов, часто называется берсеркерством.

Профессиональные скандинавские воины объединялись в братства. Речь идет о североевропейских «мужских союзах», члены которых доводили себя до особого яростного состояния, в котором они абсолютно забывали о само­сохранении и шли в бой совершенно голыми или прикрывшись звериной шкурой. При этом они не чувствовали боли, не знали жалости и обычных человеческих чувств и, к примеру, могли наброситься на противника и вы­грызть ему горло. Сами они считали, что в этот момент в них вселяется боже­ство войны, соотносимое, как правило, с волком. После такого боя берсерк

⁹ Ликантропия (греч., мед.) — форма умопомешательства, при которой больные воображали себя
превращенными в зверей, преимущественно в волка. Во второй полов. XVI в. ликантропия отли­
чалась эпидемическим характером. Ликантропов считали колдунами и предавали сожжению.

¹⁰ Элиаде М. От Залмоксиса до Чингиз-хана // Кодры. 1991. №7. С. 104-107.
¹' Там же.

считался посвященным, человеком, имеющим особые способности, выходя­щие за рамки доступного обычным людям житейского (профанного) опыта¹².

Гренадерский унтер-офицер (1797-1806 гг.)

Дата добавления: 2015-06-04