Рассказ Декситея 13 страница

— Конан, из-за тебя мы все чуть не погибли, — глухим голосом сообщил Альфицио. — Многие уже не увидят огней Мессантии. Но те, кто остался жив, будут до конца своих дней молить за тебя Митру. Прошу тебя, будь нашим капитаном!

— Хорошо, — киммериец хмуро оглядел рану Альфицио. — Ступай, пусть лекари перевяжут тебя.

Кивнув, Альфицио ушел.

Спустя некоторое время офицер, первым признавший Конана, — его звали Цезарио, — доложил:

— Потери среди воинов — шестьдесят семь человек из ста десяти. Тринадцать тяжело ранены. Среди матросов потери меньше — сорок девять человек из ста пятидесяти.

— Что ж, неплохо! Значит, у нас полторы сотни наберется.

— Потери врага уточняются, — добавил Цезарио.

— А чего их уточнять, — осклабился киммериец. — Сколько ни было — все там! — он указал на морскую гладь. — Скажи, а пленных не взяли?

— Никак нет, капитан. Змеепоклонники дрались до последнего.

Конан вздохнул.

— Да, дерутся они как черти, надо отдать им должное. Я вообще удивляюсь, почему нам удалось так легко уйти!

— Ты... вы полагаете, что это было легко?! — поперхнулся Цезарио, незаметно перейдя с "ты" на "вы". — Мы едва не погибли, и... и если бы не вы, сэр, змеепоклонники, несомненно, одержали бы верх! Так, по-вашему, мы еще легко отделались?!

— Послушай, парень, — киммериец сердито ткнул пальцем в заляпанный кровью камзол. — Если ты думаешь, что перед тобой Конан-корсар, ты прав только на одну десятую. Я еще и Конан-вор, Конан-наемник, Конан-грабитель, Конан-генерал и так далее. И, между прочим, все еще король Аквилонии, веришь ты в это или нет. Я сражался со стигийцами раз сто, не меньше. Сражался за них и против них. Приходилось мне сталкиваться и с Тот-Амоном. До последнего времени он был самым главным моим врагом. Правда, с некоторых пор, — Конан на секунду замялся, — врагов у меня прибавилось. Но Тот-Амон остается Тот-Амоном. Так что, парень, можешь отрубить мне руку, если он еще хотя бы раз не попытается настигнуть наш корабль! Поверь, мне хотелось бы ошибиться, но, клянусь кровью Крома, похоже, этот стигийский пес не уймется, пока я сам не отправлю его в царство Нергала! Или Сета; пусть уж боги зла меж собой разбираются...

И, словно в подтверждение слов киммерийца, сверху раздался тревожный крик впередсмотрящего:

— Парус! Я вижу парус!

— Где? — гаркнул Конан.

— На юге!

Стрелой взлетев на рангоут, Конан увидел парус сам. Вернее, три паруса: один, посредине, большой и черный, и два других, алых, поменьше.

— Проклятье! Это опять стигийцы, — пробормотал он.

Глава XII

«Черный фрегат»

Погоня приближалась со сверхъестественной быстротой. Казалось, корабли-преследователи не плывут по морю, а летят по воздуху. Вскоре Конан уже мог внимательно рассмотреть их. Возглас невольного восхищения вырвался из его могучей груди.

Впереди, гордо развернув черные паруса, — на каждом из них был изображен огромный золотой змей со щупальцами, — несся здоровенный фрегат. Это был настоящий военный фрегат — подобные махины Конану ни разу не доводилось видеть на просторах Западного моря. Такие делали только мастера-искусники на верфях Вендии. Как этот красавец оказался в руках Тот-Амона, можно было только гадать. В высоких бортах виднелись специальные отверстия для катапульт. На фрегате их было, по оценке Конана, не менее полусотни. Высокую палубу заполняли десятки лучников. От черного фрегата веяло такой грозной и зловещей мощью, что отважные аргосцы, только что одержавшие яркую победу над превосходящими силами врага, жалкой кучкой сгрудились вокруг Конана.

— Красиво идут, черти! Как пить дать, они потопят нас, клянусь костями Нергала, — ответил Конан на невысказанный вопрос окруживших его людей.

— Что же нам делать? — с дрожью в голосе молвил Цезарио.

Киммериец задумчиво поглядел на преследователей, затем обернулся к своей команде. Одного взгляда на посеревшие лица было ему достаточно, чтобы понять, какое решение зреет в умах испуганных моряков. И он поспешил взять инициативу в свои руки.

— Вы спрашиваете, что вам делать?! Сделайте то, что хотят стигийцы! Выдайте меня им!

Общий возглас изумления граничил с радостью. Только Цезарио воскликнул:

— Неужели вы согласны сдаться змеепоклонникам, капитан?!

Конан усмехнулся; в сапфировых глазах появился странный блеск.

— Ну, сдаться не сдаться, а потолковать с ребятами, что столпились вон на тех шлюпах, мне придется!

Занятые лицезрением красавца-фрегата, люди только теперь заметили, КТО составляет команду двух других кораблей, сопровождающих огромный фрегат. Крики ужаса потрясли галеон: на этих шлюпах не было живых людей, а вместо них роль матросов и воинов исполняли СКЕЛЕТЫ! Скелеты осмысленно двигались, у них были длинные мечи и луки с полными стрел колчанами.

— Клянусь Митрой, это демоны! — завопили сразу несколько глоток.

— Слушайте, вы все! — мощный рык Конана заставил паникеров замолкнуть хотя бы на время. — Все, что от вас требуется, это махать руками, вопить и просить о пощаде! Я вижу, вам, наложившим в штаны, это будет нетрудно сделать. Все прочее оставьте мне!

Аргосцы ошарашено смотрели на варвара — уж но рехнулся ли их новый капитан?!

— А вы, капитан? Что вы задумали?

— Что задумал, то и задумал, — свирепо рассмеялся киммериец. — Если у меня получится, вы сами это увидите. Если нет — незачем вам тогда знать. Ну, начали! — И не дожидаясь, пока ошеломленная команда поднимет гвалт и начнет молить

стигийцев о пощаде, он разбежался и... прыгнул в воду!

Прыгнул — и поплыл навстречу судну со скелетами. Тотчас вода вокруг него вспенилась от десятков посылаемых скелетами стрел. Кем бы ни были эти жмурики при жизни, лишившись ее, они стреляли не в пример лучше своих живых хозяев. А может быть, их стрелы вела магия. Очень скоро Конану предстояло это выяснить, а пока он глубже нырнул и поплыл под водой. Стрелы по-прежнему вспарывали волны, но не могли причинить варвару вреда. Через некоторое время он увидел днище трех кораблей: одно огромное, точно брюхо морского чудовища, и два поменьше. Подплыв под днище ближайшего к нему шлюпа, Конан с силой ткнул его мечом. Даже в воде звон стали был оглушительным. Верный клинок не только не смог пробить днище лодки, но даже не проделал в нем трещину. "Дерево скреплено магией", — подумал киммериец и усмехнулся; все, что нужно было знать ему об этом судне, он уже знал. Оставалось только действовать.

Конан стремительно всплыл из-под днища. Команда скелетов встретила его появление злобным гиканьем. Конан, даже не пытаясь ухватиться за борт шлюпа, резко выбросил вперед руку. Но не меч был в ней. На персте ослепительно сверкала чудесная белая жемчужина, Светоч Истины! Воздух наполнился шипением. Скелеты не успели даже испугаться. Создания, умершие много веков тому назад и оживленные злой волей некроманта, в одну секунду превратились в то, чем повелела им быть природа — в недвижимую груду костей.

Однако шлюп был настоящим. Он не развалился под лучами могущественного амулета. "Что ж, это мне только на руку", — решил Конан. Запрыгнув в шлюп, он резво пробежал мимо недвижимых костей и скрылся в небольшой каюте.

Основные силы стигийцев на фрегате, нужно признаться, недолго сожалели о гибели команды скелетов. Из специальных люков выдвинулись катапульты, и град камней понесся к шлюпу, где находился Конан. Секундой ранее киммериец выскочил из каюты; меч висел у бедра, а в руках уже был превосходный лук с оперенными стрелами. Прежде чем камни с фрегата грохнулись на шлюп, киммериец закрыл черное веко, скрыв амулет Небесного Народа.

Да, долгие годы, проведенные им рядом с всевозможным чародейством, многому научили его! И теперь он сполна использовал эту науку, чтобы перехитрить врагов и спасти свою жизнь. Когда черное веко перстня скрыло Светоч Истины, чары, придающие остову шлюпа прочность каленой стали, вновь обрели свою силу. Огромные камни, пущенные катапультами фрегата, не были в состоянии пробить магическую защиту и причинить шлюпу повреждения. Ловко увертываясь от них, Конан бросил взгляд на груды костей. Как он и предполагал, скелеты не ожили. Ведь, чтобы снова заставить скелет двигаться, нужны воля чародея и время для наложения нового заклятия. Конан не сомневался, что там, на фрегате, есть такой чародей и что он, этот чародей, сейчас не теряет времени даром, торопясь поскорее оживить своих жмуриков.

Итак, если Конан промедлит, груды костей снова обратятся в ходячие скелеты, которые, без сомнения, растерзают его. Чтобы не допустить этого, он должен будет снова пустить в ход Светоч Истины, и ходячие скелеты превратятся обратно в груды костей. Но тогда падет и защитная магия, придающая шлюпу колдовскую прочность, и первый же камень, выпущенный с фрегата, превратит лодку в щепки.

Новый план родился в голове варвара. Он направил свой шлюп прямо наперерез второй лодке, огибая громадный фрегат с кормы. Не только камни, но и стрелы сыпались вокруг него сплошным дождем. Одна из них оцарапала ему бедро, другая ранила в руку. Превозмогая боль, Конан вел свой шлюп на таран. Сблизившись со вторым шлюпом, он с ужасом узрел, что команду того составляют не скелеты, как это виделось издалека, а некие человекоподобные твари со звериными мордами, как будто состоящие из одних лишь костей. За несколько секунд до столкновения Конан бросился в воду. Послышался жуткий грохот — так сталкиваются две громадные грозовые тучи — и Конан обнаружил, что большая часть зверолюдей оказалась в море. Как он предполагал, эти твари не умели плавать и с резвостью топора шли ко дну. Сбылось и другое его предположение: второй шлюп, как и первый, был защищен чарами. Столкнувшись друг с другом, оба судна не получили даже малейших повреждений. Зато противоборствующие чары породили взрыв колдовского огня. Меж шлюпами вспыхнуло пламя. Неспособное повредить остову, оно пожирало рангоутные постройки обеих лодок.

Взобравшись на борт первого шлюпа, Конан снова обнажил Светоч Истины. Это стало его тройной ошибкой. Во-первых, пламя, которое он принял за колдовской огонь, оказалось вполне обычным; оно не потухло под лучами Светоча. Во-вторых, зверолюди не погибли, подобно скелетам. Значит, это были живые существа. Кто знает, из какой Преисподней Тот-Амон призвал этих тварей, но, во всяком случае, они, увы, не были плодом магии. И, в-третьих, когда возгорелся амулет Небесного Народа, пала магическая защита, хранившая крепость шлюпа, и первый же камень с фрегата превратил его в щепки. Конан снова оказался в воде.

Голова раскалывалась от боли — несколько досок, прежде чем разлететься в разные стороны, прогулялись по ней. Чтобы прийти в себя, киммериец вынужден был нырнуть, на плаву прикрывая Светоч Истины веком черного перстня. В душе варвар клял последними словами амулет Небесного Народа: на этот раз "помощь" Светоча едва не стоила киммерийцу жизни. А может, это было суровое напоминание Солнечного Митры: не используй мой божественный амулет где попало и когда попало?!

Так или иначе, Конан чувствовал, что силы его на исходе. Все тело было в ранах и порезах. Самый страшный его противник — громадный черный фрегат, полный жрецов и вооруженных до зубов воинов, грозно надвигался на него, как сама неудержимая Смерть. Конан потерял верный меч, и только лук со стрелами да коварный Светоч Истины были в его руках. Любой другой на месте киммерийца давно уже обессилел бы и пошел ко дну. Но жажда жизни, никогда не оставлявшая варвара, толкала его вперед, к новой схватке с могущественным противником. Приметив прямо над собой днище второго шлюпа, Конан всплыл на поверхность.

Его взору предстало на редкость живописное зрелище. Зверолюди метались по узкому судну, спасаясь от огня, и отчаянно вопили. Паруса давно сгорели, в днище была пробоина — она открылась в тот момент, когда Конан обнажил Светоч Истины, — и через эту пробоину шлюп заполняла вода. Проверив, хорошо ли прикрывает черное веко перстня магический амулет, Конан запрыгнул в лодку. Орудуя голыми руками, он повыбрасывал немногих оставшихся в живых зверолюдей в воду. Завидев его, стигийцы на фрегате разразились гневными воплями и проклятиями. На Конана вновь обрушился ливень стрел и град камней. Спрятаться от них на горящем шлюпе было невозможно, и варвар, уже в который раз, бросился в воду. Злость, ярость и отчаяние распирали его. С проклятым фрегатом нужно было кончать, или Тот-Амон добьется своего!

А как один человек, израненный и обессилевший, может в одиночку бросить вызов неуязвимому морскому колоссу, забрасывающему его стрелами и камнями? Как, если не с помощью магии? Только огнем! Обыкновенным, а не колдовским огнем, тем огнем, которым людей одарили когда-то легендарные Древние Боги. И Конан, хоронясь за бортом полузатопленного шлюпа, достал из колчана длинную оперенную стрелу, поджег ее, зарядил горящей стрелой лук и выстрелил по фрегату.

Он целился не в черную обшивку, наверняка защищенную могучей магией. И не в командующих на корабле жрецов — они, как обычно, первым делом окружали себя тройным кольцом отражающих чар. Нет, он стрелял в то, что горит на любом корабле лучше всего и быстрее всего сгорает. Он стрелял в паруса. И попал! Первая же стрела Конана поразила главный парус фрегата. Особое удовольствие киммериец получил от того, что стрела вонзилась в самую морду изображенного на парусе гигантского золотого змея.

— Получай, Сет!

В одно мгновение парус вспыхнул и сгорел; огонь перекинулся на другие паруса. Море застонало от панических воплей; еще несколько секунд спустя пылал, казалось, весь огромный корабль.

Но что это?! Огонь вдруг погас, а черные паруса с золотыми змеями взвились вновь! Теперь стигийцы на корабле ревели от радости, и от их крика Конана звенело в ушах. Какая недобрая магия погасила праведный огонь и подарила змеепоклонникам новые паруса?! Не помня себя от ярости и отчаяния, Конан одну за другой посылал во фрегат горящие стрелы. Рука его была тверда, но лишь первые три стрелы достигли цели; остальные сгорели еще в полете. Вероятно, проклятые чародеи, засевшие на фрегате, умудрялись как-то уничтожать их. Быстро же они научились, проклятые змеепоклонники!

В очередной раз черный фрегат оделся в новые паруса. Стрелы у Конана закончились. На корабле стигийцев запели горны. Развернувшись носом к полузатопленному шлюпу, нацелив на киммерийца огромный бронзовый таран в виде рогатой головы уродливой рептилии, черная громада фрегата понеслась вперед. Еще несколько мгновений — и она разнесет в щепки лодку, а человека размажет в кровавую жижу. Звериной воли к жизни Конана хватило лишь на то, чтобы, чуть надавив на черное веко, вновь обнажить божественный Светоч Истины. Так, глядя в ослепительные бездны амулета Небесного Народа и вручив свою судьбу Митре, Конан потерял сознание.

Очнулся он на палубе "Быстрого Сокола". Полуденное солнце, Око Митры, словно смеясь, щекотало ему глаза. Конан огляделся. Вокруг возбужденно переговаривались аргосцы. Его тело стягивали веревки... Нет, то были не веревки, а целительные повязки. Значит, он не пленник, а по-прежнему капитан.

— Вина!.. — хрипло простонал Конан.

Ему подали вино. Крепкий аргосский напиток дал варвару силы говорить.

— Где он?

— Ты имеешь в виду стигийский корабль, капитан? — вперед выдвинулся Цезарио. — Он ушел.

Конан поперхнулся вином. Кувшин со звоном разбился о палубу.

— Ушел?.. Как это — ушел?! Что ты мелешь?!

— Он ушел, клянусь Митрой! Уж и натерпелись мы страху, мой капитан! — остальные аргосцы согласно закивали. — Мы видели, как это черное чудовище несется к твоей лодке. Ну, думаем, сейчас он тебя раздавит, а потом возьмется за нас! Некоторые уже собрались прыгать за борт; уж лучше попасть на обед к акуле, чем погибнуть от нечистых чар змеепоклонников, говорили они. А я — я решил: что бы ни случилось, я не уйду. Хотел сам увидеть, как принял смерть доблестный Конан! Вдруг вижу: твоя лодка, капитан, плывет прочь, а этот ужасный черный корабль — чтоб ему разбиться о рифы у Кровавых Островов! — возьми да и поверни назад. Только мы его видели! Ушел на юг, чтоб ему!..

Киммериец, насколько позволяло ему лежачее положение, покачал головой. Чтобы стигийцы убрались несолоно хлебавши? Нет, такое невозможно!

— А вы не заметили, может, кто их спугнул? Чудище какое морское или там магия всякая, а?

— Не-е-ет, — дружно замычали аргосцы. — Ничего такого не было! Просто развернулся и ушел на юг. Если б было что-нибудь эдакое, мы бы точно это видели.

— А тебя, капитан Конан, наверное, дельфин спас, — предположил один из матросов. — Дельфины, они ведь тоже слуги Пресветлого Митры. Хорошему человеку дельфин всегда придет на помощь.

Конан скептически промолчал. В эту версию он мало верил. Тысячи хороших людей гибли в море на его глазах, но он что-то не припомнит, чтобы кого-то из них спасали дельфины. Нет, здесь нечто иное!..

— Ладно, — решил Конан, — путь до Мессантии неблизкий, и он, да будет на то воля Крома и Митры, еще успеет об этом поразмыслить. Об этом и о югом другом — слишком часто в последние дни на его пути вставали загадки, а вот явных отгадок не было ни одной!..

— Ну и дьявол с ним, с этим фрегатом, — сказал Конан вслух. — Будем надеяться, он нас больше не потревожит. Курс — на Мессантию! И отнесите меня в каюту; вашему капитану охота поспать!.. Шевелитесь, псы! Не то я расскажу вам, где и как мне пришлось спать в последний раз — тогда уж вы точно попрыгаете за борт и будете молить Пресветлого Митру, чтобы он вернул тот черный фрегат!..

А несколькими часами ранее на черном фрегате стигийцев происходило вот что.

На капитанском мостике стояли трое: высокий статный человек в золоченой кольчуге с отмеченным шрамом лицом, его помощник, выполнявший обязанности капитана корабля, и рослый, аскетического телосложения жрец в черной тунике до пят; на бритой голове последнего темнела черная диадема в форме извивающейся змеи.

Жрец небрежно махнул рукой, и стрела, пущенная из полузатопленного шлюпа, сгорела в воздухе.

— Все, это у него последняя, — сказал колдун. — Мы достаточно развлеклись с этим варваром. Пора заканчивать представление. Святейший Тот-Амон не любит ждать.

— Слушаюсь, ваше священство, почтенный чародей Хапет-Ра, — проговорил адмирал и, обращаясь к капитану, приказал: — Курс — на шлюп, Ратмес!

Капитан Ратмес, отдав честь жрецу и адмиралу, кинулся исполнять приказ. Фрегат развернулся и пошел на таран.

— Ну, вот и все, сейчас я раздавлю тебя, Конан-киммериец, — со злобным торжеством проскрежетал колдун. — Смотри, адмирал Ксептах.

— Вряд ли я позволю тебе сделать это, малопочтенный Хапет-Ра, — спокойно произнес из-за спины жреца тихий, исполненный необъяснимой силы голос.

Колдун и адмирал мгновенно обернулись. На капитанском мостике, оперевшись спиной о мачту и скрестив руки на груди, стоял маленький человечек, с ног до головы укутанный в черные меха. Под огромным, выдающимся вперед лбом горели магнетические агатовые глаза.

— Ты кто такой? — задохнулся изумленный чародей. — Откуда ты взялся?!

— Я — бог Великая Душа. У меня свои планы насчет Конана. Проще сказать, он еще не вернул мне все свои долги. И я не допущу, чтобы какие-то змеепоклонники прикончили Конана раньше срока!

Бронзовое лицо Хапет-Ра побагровело.

— Бог один — это Владыка Сет, Змей Вечной Ночи! Силою, врученной им мне, ничтожному его слуге, я повелеваю: умри, дерзкий карлик!

Колдун выбросил обе руки вперед; сноп огня рванулся к карлику и спалил мачту. Адмирал Ксептах испуганно попятился. Невредимый карлик стоял в прежней позе; отсутствие видимой опоры не доставляло ему неудобств.

— Ты действительно ничтожный слуга Змея, Хапет-Ра, — невозмутимо молвил карлик. — Вот и оставайся змеем до конца дней своих!

Из глаз фантома вылетели две тонкие черные молнии, и они ударили в грудь колдуна. Хапет-Ра моментально превратился в небольшого пятнистого питона. Не удержав равновесия — в этот момент огромный фрегат вдруг начал резкий разворот — питон свалился вниз с капитанского мостика. Адмирал Ксептах, дрожа от ужаса, упал на колени. Однако магнетические очи карлика заставили его поднять глаза.

— Корабль разворачивается и возвращается в Кеми, — сообщил карлик едва живому от суеверного страха адмиралу. — Капитан Ратмес полагает, что ты отдал ему такой приказ. Смотри, не разочаруй его.

— Но что я скажу Тот-Амону? — осмелился спросить Ксептах. Гнева владыки Черного Круга он боялся не меньше, чем могущественной магии этого неведомого карлика.

— Ты скажешь Тот-Амону правду, — отрезал карлик. — Ты скажешь ему, что бог Великая Душа забрал Конана себе. А в качестве доказательства своих слов представишь то, что осталось от чародея Хапет-Ра.

Промолвив это, призрак Великой Души просто растаял в воздухе. Спустя пару секунд голова карлика возникла вновь — только голова! — и бледные губы тихо прошептали:

— Если же ты посмеешь ослушаться меня, капитан Ратмес представит Тот-Амону в качестве доказательства то, что останется от тебя, адмирал Ксептах.

Затем карлик исчез окончательно.

Глава XIII

«Враги готовятся к битве»

Внешне жизнь в Зачарованном Городе текла согласно утвержденному Великой Душой порядку. Гномы добросовестно выполняли свои обязанности, и Тезиас не предъявлял к ним никаких претензий. После отбытия Джейка карлик вообще как будто перестал замечать заклятых им рыжих человечков. Он не нуждался в их услугах, а они, волею Великой Души заключенные в Зачарованном Городе, обслуживали себя сами. Он жил своей жизнью, они — своей.

Гномы уютно устроились в многочисленных палатах королевского дворца. Беззаботные человечки быстро свыклись со своим новым положением. Иногда они не видели хозяина часами, а бывали дни, когда он не показывался вовсе. Чем занимается карлик в своих тайных апартаментах, гномы боялись даже гадать. Периодически с вершин гигантского Стержня доносились гулкие раскаты грома, сверкали лазоревые молнии. В небесной вышине рождались и исчезали таинственные вихри; сияние, окутывавшее Стержень, становилось то меньше, то, напротив, интенсивнее, и временами казалось, что колоссальная колонна, пронзающая купол небес, горит магическим пламенем. В эти часы гномы прятались во дворце, забившись под столы и кровати, и дрожали от страха. Они не молились: в этом нечистом месте Светлый Митра их все равно не услышит. А потом происходило самое ужасное: жуткий карлик с перекошенным от гнева, бледным, как у покойника, лицом обходил покои дворца. И хотя Тезиас еще ни разу не причинил вреда своим гномам, они были уверены: могущественный карлик вот-вот испепелит кого-нибудь из них!

Гномы не знали причин плохого настроения хозяина, а если бы знали, вряд ли поняли бы его. Между тем Тезиасу было от чего прийти в отчаяние. Ведь свои победы он воспринимал как должное, а поражения, наоборот, вводили его в шок. А они, поражения, следовали одно за другим.

Сначала Тезиас не смог отыскать Книгу Судеб. Единственное средство, способное вернуть жизнь верным монахам, было утрачено. Попытки призвать в Хайборийский мир наемников Джейка Митчелла оказались безрезультатными. Заклинание Времени почему-то не работало. Тезиас выкачал в свой мозг всю информацию о наемниках из головы Джейка, из памяти компьютера, установленного на "Черном коршуне", — и все напрасно! Каждого человека из отряда Митчелла он знал в лицо, знал, как того зовут, где обитает, какие имеет привычки и навыки. Он знал о них все — но эти люди оставались в далеком двадцатом веке, а он здесь, в Хайбории, за пятнадцать тысячелетий до их рождения!

Между тем Джейк не уставал подначивать его, а каждая новая неудача все более бесила самоуверенного карлика. Он уже испробовал все пути, но проклятое Заклинание Времени не хотело на него работать! Неужели Джейк Митчелл и профессор Фонтанелли, мир праху его, так и останутся единственными Гостями из Будущего?! Кто знает, ведь они очутились в Хайборийской эпохе чисто случайно...

А еще Тезиаса угнетало одиночество. Бог Великая Душа был одинок, как ни один другой бог на свете. Его окружала сплошная стена ненависти и страха, и вовсе не было любви. Джейк Митчелл люто ненавидел его и ждал только случая, чтобы повторить покушение. Гномы так боялись его, что для иных чувств в их маленьких душах просто не оставалось места. Даже гостеприимная и успокаивающая аура Зачарованного Города не могла поколебать той гнетущей тоски, которая неумолимо овладевала Великой Душой...

Ему нужны были Синие Монахи. Нужна была их искренняя любовь, их преданность; он, в конце концов, просто нуждался в их обществе. Синие Монахи были, в некотором роде, его детьми, и он, как их отец, с болью и горечью вынужден был смотреть, как стоят они в своем Замке безмолвными стальными истуканами. Он с нетерпением ждал их возвращения, но время шло, а Книга Судеб как будто сгинула навсегда. Каждый день Тезиас поднимался на смотровую площадку Стержня и обыскивал Мир телепатическим взором. Все напрасно!..

Лишь сегодня удача улыбнулась ему. Удача предстала в облике Конана, варвара из Киммерии. Тезиас никогда не предполагал, что лицезрение его злейшего врага доставит ему столько радости! Конан жив, а это значит, что он, Великая Душа, сумеет выудить у хитроумного варвара, где тот спрятал Книгу Судеб. Ради этого Тезиас спас киммерийца от верной смерти; но даже когда он вернет Книгу, и тогда Конан не достанется змеепоклонникам! У Великой Души насчет Конана свои планы, от которых пока рановато отказываться...

Конечно, действовать нужно крайне деликатно и осторожно, чтобы киммериец ничего не заподозрил. Он, проклятый варвар, не для того спрятал Книгу Судеб, чтобы Тезиас легко мог забрать ее обратно. Нет, ради возвращения сокровища придется попотеть! Лобовая атака тут не пройдет. Варвар слишком силен; он не выдаст свою тайну ни под пыткой, ни под гипнозом. Тезиас попытался незаметно прощупать память киммерийца, когда тот спал. К великому изумлению карлика, его телепатической магии не удалось даже "постучаться" в подкорку спящего Конана. И виной тому была странная штуковина, которую варвар носил на пальце. Внешне она походила на большой черный перстень, но когда киммериец слегка нажимал на него, черная заслонка отодвигалась, открывая огромную снежно-белую жемчужину. Укладываясь спать, варвар всегда обнажал жемчужину. С изумлением Тезиас обнаружил, что вблизи этой жемчужины не действует НИКАКАЯ магия! Уж не то ли это тайное оружие против него, Великой Души, за которым киммериец отправился неизвестно куда и неизвестно как?! Уж не тот ли это легендарный Светоч Истины, амулет Небесного Народа, воплощение Солнечного Митры?! Если так, пожалуй, рановато было радоваться внезапному возвращению Конана! Варвар вернулся в мир с действительно грозным и могучим оружием... Одного лишь не учел киммериец: магия никогда не была единственным оружием Великой Души. Магия — лишь следствие; причина же — сверхчеловеческий разум Великой Души, а его, этот разум, никакой Светоч Истины отнять не сможет! Ум, хитрость и изобретательность — вот, что противопоставит Тезиас божественному оружию киммерийца. И победит! Книга Судеб окажется в руках нового бога Хайбории, и верные Синие Монахи вновь будут дышать воздухом подвластного Великой Душе мира!

— Я отпускаю вас, профессор, — коротко сказал Скучающий Маг.

Он сидел в уютном, серебристого цвета кресле, Кутаясь в серо-серебристый халат; кабинет Милиуса заливал ровный серебристый свет, излучаемый светящимися стенами покоя. Напротив Милиуса стоял дух профессора Фонтанелли, и дух этот внешне ничем не отличался от живого человека.

— Вы отпускаете меня?! — ошеломленно переспросил дух. — После всех этих ужасных дней и ночей, когда я умолял вас вернуть мне свободу, а вы даже не хотели меня слушать, — вы отпускаете меня?! Как это понимать, сэр?!

— Обстоятельства изменились, дорогой профессор, — сухо отметил Милиус. — Вам нечего больше делать здесь, в моей обители. Вы должны исполнить свой долг.

— О каком долге вы говорите? Я знаю только один свой долг в этом несчастном мире, куда меня забросила судьба. Я должен помешать карлику Тезиасу в исполнении его зловещих замыслов!

— Я говорю о том же, — видя, как седые брови профессора поползли вверх, Милиус продолжал: — Конан и Пелиас погибли. Теперь только вы в состоянии остановить карлика.

— Погибли?! Я вам не верю!

— Увы, увы, я говорю чистую правду. Можете поглядеть сами, как это случилось, — и Милиус предъявил Фонтанелли неопровержимые доказательства гибели короля и волшебника. — Как видите, я не лгу.

Дух профессора горестно вздохнул.

— Вы с самого начала хотели их погубить, не отрицайте. Почему?

— Вам этого не понять, — после тяжелой паузы промолвил Скучающий Маг. — Я не желал этим людям зла. К сожалению, и Конан, и Пелиас — всего лишь пешки в жестокой игре богов. А боги коварны, бессердечны и капризны! Им дела нет до страданий и страстей людских. Боги мелочны и мстительны. Конан должен был умереть, чтобы Тайна, сулящая Миру зло и потрясения, каких он не видывал, ушла вместе с ним в могилу. К сожалению, Конан погиб слишком поздно.

— Я не понимаю вас, — проговорил дух Фонтанелли. — Объяснитесь.

— Ничего я не буду вам объяснять, профессор. Даже для ваших ученых мозгов правда

стала бы невыносимым испытанием. Скажу лишь, что я намеревался чуть-чуть подправить Историю. В случае успеха я сохранил бы миллионы невинных жизней. Мне не дали этого сделать.

— Кто? Боги?!

Дата добавления: 2015-06-04