ЧАСТЬ II 10 страница

Дэвид задумчиво вздохнул.

— У меня в детстве был такой конструктор, — сказал он Шейле.

Та не расслышала его из-за гула двигателей.

— Я говорю, у меня в детстве был похожий конструктор, — закричал Дэвид ей в самое ухо. — Я как-то упросил отца купить его мне на Рождество.

Шейла кивнула ему в ответ, наконец-то она расслышала то, что говорил ей Дэвид.

А тот принялся вспоминать свою детскую игрушку.

Он очень любил ее и никогда не забывал. Ему всегда нравилось сооружать огромные небоскребы, прикреплять на верхних этажах вывески рекламы, расставлять пластиковые пальмы. В этом конструкторе было с десяток моделей машин, и Дэвид, сидя на ковре, ставил их у подъездов домов. Ему представлялось, как он живет в одном из этих огромных отелей. И когда Дэвид в детстве ложился спать, он всегда оставлял конструктор собранным на ковре. Тогда ему казалось, что за пластиковыми окошечками идет своя ночная жизнь.

Вот и сейчас, настоящий Лас-Вегас казался огромной игрушкой. Или же нет, скорее сам Дэвид сделался великаном и смотрел на город сверху, с высоты своего огромного роста. Отсюда, с воздуха, казалось, что не осталось никаких секретов, что он прост и ясен, как проста планировка его прямолинейных улиц.

А Шейла следила за тем, как тень их вертолета переваливается с одной крыши дома на другую, пересекает улицы, пробегает по голубой поверхности бассейнов.

Боб Саймак самодовольно улыбался. Он был всецело поглощен собой, своими мыслями. Такие моменты, когда можно было расслабиться, выпадали в его жизни нечасто. Ведь обычно он был рядом со своим хозяином, позаботился о его безопасности.

«Все-таки не нравится мне эта пара, — подумал Боб Саймак, — уж слишком как-то бегают глаза у мистера Лорана и, наверное, он не слишком честный человек. Конечно, он, скорее всего, считает себя честным и порядочным, но это только потому, что у него нет сейчас много денег. Легко быть честным, если ты беден, — думал телохранитель, — тогда тебя не подкарауливают искусы на каждом шагу. Но если у тебя много денег, то сохранить честное имя куда сложнее».

Вертолет, заложив вираж на окраине города, взял курс на океан. Внизу расстилалась почти безжизненная равнина. Ниточки шоссе тянулись к побережью. В раскаленном воздухе все мелькало, казалось призрачным и нереальным.

— Дэвид, — прокричала на ухо мужу Шейла. Тот вышел из оцепенения.

— Что, дорогая?

— Я все-таки боюсь. Ведь самолет, если выйдет из строя двигатель, может спланировать, а вертолет... — Шейла не договорила.

Дэвид улыбнулся.

— Конечно, если у него оторвется винт, то мы ударимся брюхом о землю.

— Вот этого я и боюсь, — прокричала женщина.

— Ты знаешь, — ответил ей Дэвид, — погибнуть в авиакатастрофе куда меньше шансов, чем оказаться под колесами автомобиля. Ведь улицу ты переходишь каждый день, а по воздуху летаешь не так уж часто.

Эти нехитрые слова, казалось, успокоили женщину, и та вновь отвернулась к окну.

Рядом с вертолетом показалась птичья стая.

— Смотри! Смотри! — воодушевилась Шейла, — сколько много птиц, они провожают нас.

— Да нет, они летят по своим делам, а мы по своим.

— А разве бывают у птиц дела?

Боб Саймак немного скептично посмотрел на Шейлу, обернувшись с переднего сиденья.

— Мисс Лоран, если у кого-то нет денег, это не значит, что у него нет дел.

Это замечание неприятно поразило Шейлу. Она никак не ожидала такой наглости от телохранителя мистера Лагранжа, ведь они, все-таки, были его гостями.

Но Боб Саймак сообразил, что сказал что-то не так. Такое можно подумать, но не стоит говорить вслух.

— Я только хотел сказать, миссис Лоран, что у каждого есть свои заботы. Но лучше не думать о чужих, у каждого хватает и своих дел.

Вертолет летел над пустыней, пилот словно бы следовал всем изгибам автострады, рассекавшей пустыню.

— Нам еще долго лететь? — поинтересовалась Шейла.

Пилот, не оборачиваясь, выкрикнул:

— Нет, миссис Лоран, уже недолго, вон там, на горизонте, уже виден океан.

Шейла немного подалась вперед и в знойном мареве, на горизонте, она увидела тонкую, едва различимую сверкающую полосу. Та разрасталась, и вертолет пошел на снижение.

— А над водой ты не боишься лететь? — поинтересовался Дэвид.

— Я хорошо плаваю, — улыбнулась Шейла, — и поэтому над водой мне будет не так страшно.

— А ты что, плохо ходишь и поэтому боишься летать над сушей?

Шейла засмеялась.

Вертолет, заложив вираж, уже несся над водой. Тут зной спал, а океан сверху казался абсолютно спокойным. Сверкала вода, были видны отмели, песчаные косы, лагуны, скалистые берега. То тут, то там белели яхты, темнели рыбацкие лодки.

— Вон, — Боб Саймак указал на цель их полета, — видите, белая яхта? Мистер Лагранж не любит останавливаться близко от берега. Там уже ждут нас.

И Шейла увидела на вертолетной площадке яхты матроса с флажками. Он махал приближающемуся вертолету.

Машина пронеслась над яхтой, потом развернулась и на какое-то время зависла над ней. Затем вертолет медленно и точно опустился в самый центр круга, обозначенного на вертолетной площадке. Двигатели сбросили обороты, но из кабины еще было рано выходить.

Дождавшись момента, когда лопасти винта стали видны, к вертолету подбежал матрос, распахнул дверцу и подставил лестницу. Он помог Шейле выбраться из кабины и тут же отошел в сторону.

Дэвид вышел, разминая затекшие ноги.

— Я провожу вас в вашу каюту, — сказал Боб Саймак, спускаясь с вертолетной площадки на палубу.

Шейла и Дэвид последовали за ним. Шейла едва смогла скрыть свое восхищение, ей никогда еще не приходилось бывать на столь шикарных яхтах. Яхта Лайонелла Локриджа не могла идти с этой ни в какое сравнение. Это был настоящий корабль.

— На нем, наверное, можно заблудиться, — сказала Шейла Дэвиду.

— Так что давай держаться вместе, — пошутил ее муж, — иначе потом нам долго придется искать друг друга.

— Вот ваша каюта, — останавливаясь перед дверью, произнес Боб Саймак.

— Спасибо, — поблагодарила Шейла и отворила дверь.

Каюта по своему убранству превосходила все самые смелые ожидания женщины. Она никак не напоминала помещение на корабле. Это, скорее всего, была анфилада комнат. Стены закрывали дубовые панели, а посреди гостиной, на шикарном персидском ковре, стоял стеклянный стол. На нем возвышалась японская ваза со свежим букетом орхидей.

— Если вам что-нибудь понадобится, — произнес Боб Саймак, — то звоните, я к вашим услугам.

— Нет, спасибо, пока нам ничего не нужно.

— Ну, что ж, тогда я покидаю вас, — и Боб Саймак удалился, не удосужившись объяснить, что же их ждет в дальнейшем.

Дэвид закрыл дверь.

— Да, хорошо быть таким богатым, — оглядывая каюту, проворчал он.

А Шейла, сбросив куртку, открыла уже большой гардероб. Там на плечиках висело, переливаясь муаром, шикарное вечернее платье, под ним стояли туфли на высоких каблуках.

Шейла замерла.

— По-моему, это вновь тебе, — заглянув через плечо жены в гардероб, произнес Дэвид.

Шейла провела ладонью по ткани, которая тускло сверкнула в полумраке каюты.

— Оно очень красивое, — проговорила женщина.

— И дорогое, — едко заметил Дэвид.

— Да, мне даже боязно его надевать, если оно предназначено для меня.

— А для кого же еще? Или ты считаешь, его забыли предыдущие постояльцы? Или, может, мистер Лагранж решил сделать мне подобный подарок?

— Интересно, сколько оно стоит? — спросила Шейла, пытаясь на глаз оценить платье.

— Думаю, немало, — туманно ответил жене Дэвид.

— Нет, а все-таки.

— Тебе это так интересно? — Дэвид начинал уже терять терпение. — Единственное, что я могу тебе сказать, оно не стоит миллиона долларов. И к тому же, такой подарок для мистера Лагранжа — сущий пустяк. Это то же самое, если бы я купил тебе носовой платок.

Через полчаса в дверь постучали. Услужливый молодой человек поприветствовал Дэвида и Шейлу на борту яхты.

— Мистер Лагранж приглашает вас на верхнюю палубу, в свою каюту, где уже накрыт стол.

Шейла посмотрела на Дэвида.

— Как ты считаешь, дорогой, мне стоит надеть это платье?

Дэвид пожал плечами.

— Как знаешь, мне выбирать не из чего, я как прилетел, так и пойду, а ты можешь и надеть.

Шейла вытащила платье, приложила его к себе, остановившись перед большим, во всю стену зеркалом, оправленным в тяжелую дубовую раму.

— По-моему, оно мне к лицу.

— Да, ты в нем выглядишь еще более привлекательной.

Шейла быстро переоделась.

— Я сама себя не узнаю, — глядя на свое отражение, произнесла она.

— И я тебя не узнаю, ты очень сильно изменилась.

— Да нет, Дэвид, это тебе только кажется, я осталась прежней, по-прежнему тебя люблю. А платье... ну что ж, позволь мне почувствовать себя богатой и привлекательной.

— Конечно, дорогая, можешь делать все, что тебе нравится, все, что тебе заблагорассудится.

— Дэвид, зачем ты иронизируешь?

— Я это говорю вполне серьезно, Шейла, и к тому же, мне нравится, когда ты хорошо одета. Жаль, что я не могу дарить тебе подобные подарки.

— Дэвид, мы с тобой уже обсуждали эту тему. Ты мне даешь куда больше, ведь ты же меня любишь?

Дэвид вместо ответа кивнул, продолжая рассматривать свою жену в этом изумрудном поблескивающем платье. Такой он ее еще никогда не видел, она ему показалась желанной и манящей. И в то же время, она как будто отдалилась от него, стала недосягаемой.

— Почему ты на меня так смотришь?

— Мне кажется, что ты отдаляешься от меня.

— Какая ерунда!

Шейла подошла к Дэвиду, опустилась на колени, слегка приподняв подол платья, и поцеловала его в щеку.

Дэвид поднялся с кресла.

— Пойдем, это будет не слишком хорошо, если мы сразу же начнем опаздывать.

— А ты думаешь, нас очень ждут? — Шейла посмотрела на своего мужа.

— Думаю, что да.

Поддерживая под руку жену, Дэвид вышел из каюты, и они поднялись на верхнюю палубу.

— Как здесь красиво! — глядя на океан, немного прикрывая глаза от слепящего солнца, произнесла Шейла. — И птицы, смотри, сколько много чаек, какие они здесь большие и чистые!

— Да, эти птицы очень элегантны, когда на них смотришь вот так, среди океана.

— А где это играет музыка? — Шейла прислушалась.

— Наверное, это специально для того, чтобы встретить тебя и меня.

— Думаешь, это для нас?

— Конечно, а для кого же еще? Мне кажется, мы только вдвоем на этой яхте, да и мистер Лагранж. Ну, что ж, пойдем, — он взял Шейлу за руку и почувствовал, как пальцы жены дрогнули в его руке. — Мне кажется, Шейла, ты волнуешься.

— Да, я чувствую себя немного не в своей тарелке.

— Перестань, не волнуйся, мы в гостях, думаю, все будет замечательно.

— Надеюсь.

— Во всяком случае, я хочу верить, что все у нас с тобой будет хорошо.

— Знаешь, я все время чего-то жду от этой встречи и как-то странно волнуюсь, но не могу понять, чего же я жду, и что должно произойти.

— Да ничего не произойдет. Выпьем шампанского, пообедаем, поговорим ни о чем, как обычно в таких случаях, и на этом наш визит закончится.

Они поднялись на верхнюю палубу, и к ним навстречу заспешил со своей приветливой улыбкой на лице мистер Лагранж.

— Как добрались? — слегка склонившись, целуя руку Шейлы, поинтересовался мистер Лагранж.

— Великолепно, это было незабываемо!

— Что ж, я очень рад. Как вы себя чувствуете, Дэвид? — Самуэль Лагранж обернулся и посмотрел на неприветливое лицо мужа Шейлы.

Тот пожал плечами и кивнул.

— По-моему, все пока прекрасно.

— Ну, что ж, тогда я очень рад приветствовать вас на борту своей яхты. Располагайтесь, чувствуйте себя не гостями, а хозяевами, делайте все, что вам нравится. К вашим услугам бар, бассейн, танцевальный зал. Развлекайтесь, как можете.

— А кто здесь еще есть кроме нас? — спросила Шейла.

— Пара моих знакомых. Но можете на них не обращать внимания. Собственно, я хотел видеть только вас, — Самуэль Лагранж вновь улыбнулся, взял Шейлу под руку, немного виновато взглянув на Дэвида.

— Вы позволите, Дэвид, я поухаживаю за вашей женой.

— Я хотела поблагодарить вас за это платье.

— Да что вы, по-моему, я ничего не могу сделать такого, чтобы отплатить вам за услугу. А платье — это маленький подарок, можете считать его своим. Тем более, он вам очень к лицу, не так ли, Дэвид?

Самуэль Лагранж отошел на несколько шагов от Шейлы и пристально осмотрел ее со стороны. Шейла даже покраснела и смутилась.

— Дэвид, как вы считаете, это платье идет вашей супруге?

— Она выглядит в нем изумительно.

— Вот и я так считаю, — сказал Самуэль Лагранж, подходя к Шейле и целуя ей руку. — Может, выпьем шампанского? — предложил Самуэль Лагранж и подвел Шейлу и Дэвида к барной стойке, за которой уже стоял навытяжку молодой официант.

Шейла пробежалась глазами по ряду бутылок с шампанским.

— Я смотрю, Самуэль, у вас на корабле нет ни одной бутылки шампанского дешевле двухсот долларов.

Самуэль Лагранж улыбнулся.

— Вы ошибаетесь, Шейла, они все дешевле.

— Но ведь я сама же видела в магазине вот это шампанское, — Шейла указала на бутылку с золотистой этикеткой, — оно же стоит двести пятьдесят долларов.

— Это обычное заблуждение, — рассмеялся Самуэль Лагранж, — богатые люди никогда не платят розничных цен, они все покупают оптом. Оно мне обошлось по сто пятьдесят долларов за бутылку.

— Я удивляюсь вам, мистер Лагранж, — произнес Дэвид, — неужели вы, в самом деле, интересуетесь ценами на шампанское?

— Да, мне докладывают мои служащие, что и сколько стоит. В принципе, это единственное, что волнует меня в жизни, ведь это очень интересно знать сколько и что стоит. Я и себе знаю цену, поэтому и никогда не попадаю впросак.

Дэвиду сделалось неприятно, он не любил, когда ему напоминают о том, что он беден, пусть и в такой ненавязчивой форме. Но ему показалось, что Самуэль Лагранж ни о чем другом, кроме денег, говорить не может.

Тут Самуэль Лагранж приблизился к Шейле и деликатно заметил:

— По-моему, Шейла, будет лучше, если эта пуговица будет застегнута.

Шейла смутилась и застегнула блестящую пуговицу на плече.

— Вот так вы выглядите совсем как леди, такая же неприступная, — Самуэль Лагранж отступил на пару шагов и придирчиво осмотрел свою гостью, — такая же неприступная и...

— Вы хотели сказать, холодная, — улыбнулась Шейла.

— Нет, ни в коем разе, этого о вас не скажешь, вы совсем не капризная. Или ваш муж придерживается на этот счет другого мнения?

Дэвиду вновь сделалось неприятно, что о нем говорят в третьем лице.

Хозяин и гости выпили по бокалу шампанского.

— А теперь, я думаю, самое время, — сказал Самуэль Лагранж, — познакомиться с моими гостями. Если вы не против, я провожу вас к бассейну, они сейчас там отдыхают.

На самом краю небольшого бассейна в шезлонгах сидели мужчина и женщина. Они не заметили появления мистера Лагранжа и его гостей. Женщина полулежала, прикрыв лицо соломенной шляпой. На ее теле темнели две узкие полоски купальника. Мужчина спрятал свои глаза за зеркальными стеклами очков.

— Я хочу представить вам моих друзей, — сказал Самуэль Лагранж. — Это Сильвия Фицджеральд, а ее сосед — Вальтер Гинденбург, автогонщик. Вы, Шейла, не интересуетесь автомобильными гонками?

Женщина пожала плечами.

— Я многим не интересуюсь в этой жизни.

— А зря, довольно увлекательное занятие.

Вальтер приподнялся и поцеловал Шейле руку.

Сильвия взглянула на женщину и приветливо улыбнулась. А потом подала руку Дэвиду.

— Ну, вот и все мои гости, — Самуэль Лагранж развел руками. — Здесь еще человек десять команды, но я думаю, их присутствия вы не заметите. Сильвия, Вальтер, я хочу, чтобы через четверть часа мы собрались в кают-компании, — предложил Самуэль Лагранж.

Блондинка не очень-то довольно поднялась со своего места, и только сейчас стало видно, насколько она высокая и стройная. Она прошлась, манерно покачивая бедрами по краю бассейна, сняла с поручней свой халат, накинула его на плечи и исчезла в проходе. Вальтер исчез уж совсем как-то незаметно.

— Если нам интересно, я могу провести вас по яхте.

— Нет, я бы предпочел посидеть здесь, — сказал Дэвид.

А Шейла неожиданно для мужа сказала:

— А я бы охотно ознакомилась с судном.

— Ну, что ж, так и сделаем, — Самуэль Лагранж взял под руку Шейлу, а Дэвид опустился в шезлонг и устало прикрыл глаза.

Он слышал отдаляющиеся шаги Самуэля и Шейлы, слышал их приглушенные голоса, слышал смех Шейлы.

Но долго оставаться в одиночестве Дэвиду Лорану не пришлось.

Послышались шаги, и на его лицо упала тень. Дэвид приоткрыл глаза. Перед ним возвышался Боб Саймак. На нем был темный строгий костюм и галстук, седые волосы слегка развевал ветер.

— Вы, наверное, скучаете, мистер Лоран, — бесцветным голосом осведомился телохранитель.

— Да нет, я просто отдыхаю.

— Вы не будете против, если я посижу рядом с вами?

— Пожалуйста, — Дэвид кивнул и вновь прикрыл глаза.

— Может, вы хотите закурить? — спросил Боб Саймак, доставая пачку сигарет.

— Можно, — Дэвид потянулся за сигаретой, щелкнула зажигалка, дым потянулся над палубой.

Этот нехитрый ритуал сблизил мужчин. Боб Саймак, прищурившись, смотрел на гостя своего хозяина.

— Я хотел бы вам немного объяснить, — начал телохранитель, — ведь вы удивляетесь происходящему, как я вижу. Мой хозяин, мистер Лагранж — чудак, как многие богатые люди. Часто совершает опрометчивые шаги, и мне потом приходится их исправлять.

Дэвид ничего не ответил.

— В последнее время от моего хозяина отвернулась удача.

— Я бы этого не сказал, — заметил Дэвид Лоран.

— Нет-нет, каждый человек видит удачу по-своему, и мистер Лагранж сейчас находится в ее поисках. Они начинают искать амулеты, придумывают заклинания, изучают приметы. А мистер Лагранж уверен, что удача заключается в людях, что есть счастливые и несчастливые.

— Довольно логичные рассуждения, — заметил Дэвид Лоран, затягиваясь дымом.

— А я думаю, что нет. Чужая удача не может принести счастье или выигрыш.

— Скажите, мистер Саймак, — поинтересовался мистер Лоран, — а вы тоже игрок?

— Когда-то я был игроком, но потом понял: игра — это не жизнь, это всего лишь видимость жизни. Это своеобразный наркотик — и не более того. Если нет настоящего дела в жизни, нет цели, то очень легко заняться игрой.

— А вы, мистер Саймак, верите в то, что в жизни может существовать цель?

— Конечно. И у меня есть такая цель.

— Можно поинтересоваться какая?

Боб Саймак задумался.

— Да, я хочу купить дом и тихо зажить на побережье.

— Я архитектор, — сказал Дэвид Лоран, — и если вы хотите, мистер Саймак, мог бы спроектировать для вас дом.

— Нет, я уже присмотрел себе один и хочу его купить. Но пока у меня не хватает денег. К тому же, образ жизни моего хозяина не позволяет сидеть на одном месте. Вот когда мне исполнится пятьдесят пять, я, так сказать, уйду на пенсию, — Боб Саймак засмеялся. — Я куплю этот дом и заживу спокойной жизнью.

— И чем же вы будете заниматься?

— Абсолютно ничем. Вот в этом и заключается цель моей жизни. Я слишком много чем занимался за последние годы и поэтому хочу просто ничего не делать, ни за что не хочу отвечать, никому не хочу служить. Я буду сидеть на террасе в кресле и смотреть на океан.

— Но это же скоро может наскучить.

— Не думаю, ведь мне есть о чем вспомнить.

— Да, я слышал, — осторожно заметил Дэвид Лоран, — мистер Лагранж кое-что говорил о вас.

— Наверное, он рассказывал, что я убил человека.

— Да, — резко ответил Дэвид.

— Об этом тоже можно будет вспоминать, хотя это не очень приятные воспоминания, — Боб Саймак поднялся из шезлонга и встал на краю бассейна.

Шейла и Самуэль Лагранж стояли на корме яхты и смотрели на поблескивающий океан.

— Шейла, вам нравится здесь? Вам нравится жить вот так, перелетать из одного города в другой, менять место жительства, посещать разные страны, ни в чем себе не отказывать, чувствовать себя уверенно и беззаботно?

— Конечно, нравится, — взглянув в голубые глаза Самуэля Лагранжа, ответила Шейла.

— А мне, честно говоря, все это чертовски надоело.

— Я вам сочувствую, мистер Лагранж.

— Шейла, ведь мы договорились называть друг друга на «ты».

— Мне это не очень привычно, я слегка смущаюсь, — призналась Шейла.

— А ты не смущайся, смотри, как здесь прекрасно, какой красивый океан!

Самуэль Лагранж несколько мгновений молчал, потом приблизил свое лицо к Шейле и прошептал:

— Вообще, я вас пригласил сюда только ради того, чтобы сказать, что все вот это может принадлежать тебе.

— Что? — Шейла слегка отстранилась.

— Я говорю, что все вот это — яхта, автомобиль, отель, может принадлежать тебе, ты можешь стать хозяйкой и пользоваться всем этим.

— Я не совсем вас поняла, мистер Лагранж, — немного строго и немного обиженно произнесла Шейла.

— Я говорю это вполне серьезно, потому что ты, Шейла, очень нравишься мне, я очень давно не встречал подобной женщины.

— Спасибо за комплимент, мистер Лагранж, но мне кажется, вы говорите это с какой-то задней мыслью.

— Нет, я вам чистосердечно все это предлагаю.

— И что я должна вам ответить? — вновь строго произнесла Шейла.

— Вы должны ответить «да», согласиться и тогда ваша жизнь изменится.

— А если я отвечу «нет»?

— Тогда все останется на своих местах, — Самуэль Лагранж пожал плечами и улыбнулся. — Но мне очень хотелось бы, чтобы вы ответили «да». Может быть, не сейчас, не здесь, немного подумав и взвесив. В общем-то, я пригласил вас к себе на яхту для того, чтобы сделать предложение.

— Мистер Лагранж, но ведь вы меня совершенно не знаете, вы даже не можете себе представить моей жизни. И к тому же, у меня есть муж.

— Да, я знаю, что у вас есть муж, но думаю, он вам ничего подобного предложить не сможет.

— Но знаете, мистер Лагранж, я от него и не жду ничего подобного, и мне, честно говоря, наплевать, есть ли у моего мужа яхта, отель и все, чем вы меня пытаетесь соблазнить. Меня, честно говоря, все это не интересует.

— Шейла, но ведь ты говорила, что тебе хотелось бы пожить такой жизнью.

— Да, хотелось, ну и что из того? Я люблю Дэвида, — произнесла Шейла, но голос ее прозвучал не слишком уверенно, хотя она хотела сказать это так, чтобы ее слова прекратили дальнейший разговор.

— Хорошо, Шейла, я думаю, мы к этому разговору еще вернемся. Мои предложения всегда остаются в силе.

— Лучше к нему не возвращаться, мистер Лагранж, он мне не слишком приятен, этот разговор, я чувствую себя как-то неуверенно.

— Ладно, Шейла, давай об этом не будем говорить. А сейчас я хочу проводить тебя в кают-компанию, где уже накрыт стол, и где мы можем пообедать.

Он взял Шейлу за руку и сжал пальцы.

— Мне хотелось бы вот так с тобой стоять долго, если не вечно.

Шейла улыбнулась.

— Я буду помнить о твоем предложении, Самуэль, но никогда на него не откликнусь.

— Мне будет достаточно и этого, — Самуэль смотрел куда-то далеко поверх палубной надстройки.

Шейла проследила за его взглядом: там в высоте кружились птицы.

— Это очень соблазнительное предложение, — наконец произнесла женщина, — но оно хорошо только, как предложение, а не как реальность.

Самуэль Лагранж ничего не отвечал ей, и Шейла замолчала. Они стояли молча, но Шейла не пыталась высвободить свои пальцы из ладони Самуэля Лагранжа. Тот время от времени слегка сжимал ее руку.

— Я не кажусь тебе робким школьником?

— Да нет, в тебе чувствуется уверенность и мне кажется, я не первая, кому ты делаешь подобные предложения. Наверное, ты такое же обещаешь всем женщинам и их, наверное, не меньше дюжины перебывало на этой самой корме.

Самуэль Лагранж рассмеялся:

— Я никогда не заходил так далеко.

— Ну, согласись, что я угадала или не так далека от догадки.

Самуэль Лагранж кивнул.

— Ну, вот, ты же сам говорил, что богатые люди все покупают оптом, — вспомнила Шейла замечание Лагранжа, сделанное им в баре. Лагранж вновь рассмеялся.

— Жена — это единственное, чего нельзя купить оптом, только в розницу.

— А теперь я хотела бы узнать, — спросила Шейла, — почему ты сделал мне такое предложение.

Самуэль Лагранж пожал плечами.

— Я и сам не знаю, но мне кажется, оно правильное. Я всегда полагаюсь на свои чувства, и еще ни разу не ошибался.

— Даже во время игры? — уколола его женщина.

— Иногда делаешь правильно, проигрывая, — многозначительно произнес Самуэль Лагранж.

— А я вот решила, что никогда больше в жизни не буду играть.

— Тоже правильно, — произнес Самуэль, — для каждого существуют свои правила в жизни.

Он еще раз сжал пальцы Шейлы и внезапно отпустил ее руку.

— По-моему, нам пора идти, — сказала Шейла, и, не дожидаясь ответа, двинулась вдоль борта, скользя рукой по поручням.

Самуэль Лагранж шел за ней, любуясь стройной фигурой женщины. Бархат вечернего платья тяжело колыхался на ветру, и от этого Шейла казалась еще более воздушной.

Внезапно женщина остановилась возле пожарного гидранта и, улыбнувшись, посмотрела на Самуэля Лагранжа.

— Что тебя так позабавило, Шейла?

— Я вспомнила, как однажды с отцом мы катались на пароходе по реке. Я тогда была еще совсем маленькой, лет семи. На палубе было полно народу, а меня заинтересовал пожарный гидрант, такой красный, яркий. Я присела и открутила его. Представляешь, Самуэль, струя речной воды ударила в отдыхающих. Никто не понял, в чем дело, началась паника, а я не могла сообразить, как закрутить кран. Слава богу, подоспел отец и перекрыл воду.

— Может, ты хочешь позабавиться и сейчас? — предложил Самуэль. — Пожалуйста, откручивай.

— Я помню, как смешно выглядели мокрые люди, и как все это меня забавляло. Но только до тех пор, пока отец не начал меня ругать. И тогда все, что до этого казалось мне веселым, вдруг стало мрачным. Мне уже не хотелось этой речной прогулки, я сидела возле борта, уцепившись за поручни и плакала. А отец испугался за меня, он принялся утешать, успокаивать и даже попросил прошения за то, что ударил меня. А я обозлилась на весь мир. Ведь я не хотела сделать ничего плохого, и меня поразило то, что никто из облитых водой не предъявлял мне никаких претензий — все веселились. А мне было грустно-грустно за то, что отец разозлился на меня. Я до сих пор немного злюсь на него, вспоминая ТО происшествие.

— Твой отец жив?

— Нет, он умер четыре года тому назад.

— У меня тоже уже нет родителей, и я тоже когда-то был бедным. Все, чего я достиг, я добился своими руками, своим умом. И это, поверь, Шейла, было не так уж сложно, главное было захотеть. И если я чего-то хочу, то я этого добиваюсь.

— Всегда? — спросила Шейла.

— Да, во всяком случае, еще ни разу я не потерпел поражения.

— Такого не может быть! — воскликнула Шейла.

— Может, важно только желать выполнимого. Ведь не могу же я пожелать превратиться в чайку или заставить солнце сесть на востоке? Я загадываю только реальные вещи — и тогда они сбываются.

— Это довольно грустно — знать, что ты не можешь совершить чудо, — вздохнула Шейла.

— А чудо — это когда чудесно чувствуешь себя, — пошутил Самуэль Лагранж, — а я чувствую себя прекрасно, когда смотрю на тебя.

ГЛАВА 11

Люди, оказывается, жаждут чужой крови. Звезды видны только на море. Дэвид пробует в деле волшебную монету. Бывает поцелуй, который ни к чему не обязывает.

Они поднялись на верхнюю палубу, и зашли в кают-компанию. Тут все утопало в цветах, посередине помещения стоял огромный стол. Это был не простой обеденный стол, он состоял из нескольких стеклянных дисков, которые возвышались один над другим. Каждый следующий диск был немного меньшего диаметра и от него отходили блестящие медные ручки. Таким образом, его можно было поворачивать вокруг оси, подводя к себе тарелку с нужными яствами.

— Но ведь еще никого нет! — воскликнула Шейла.

— Сейчас мы это исправим.

Самуэль Лагранж подозвал стюарда и тот удалился выполнять его поручение. Он обзвонил все каюты и пригласил гостей к обеду.

Первым появился Дэвид. Он выглядел довольно неважно: усталый вид, помятый костюм. Он даже не решился подойти к Шейле, а остановился в дверях, рассматривая великолепие кают-компании.

Следом за ним появились Вальтер и Сильвия. Они шли обнявшись. Сильвия даже не удосужилась поправить свою прическу, но растрепанные волосы были ей на удивление к лицу.

Войдя в кают-компанию, Вальтер снял свои зеркальные очки.

Самуэль Лагранж пригласил всех к столу. Когда гости уселись, он поинтересовался у Вальтера:

— Интересно, о чем это ты так долго беседовал с Сильвией?

— От тебя, Самуэль, ничего не укроется, ты даже знаешь, что я не заходил в свою каюту.

— Стюард же звонил тебе, — улыбнулся хозяин яхты, — так что просчитать, где ты находился, было совсем несложно.

— Мы говорили, — Сильвия рассмеялась, — о любви.

— О любви? — изумился Самуэль Лагранж, — по-моему, это вечная тема. Это то же самое, что спорить о том, кто лучше — женщина или мужчина. Тут невозможно прийти к какому-нибудь определенному результату.

Дата добавления: 2015-06-04