Концепция социального действия М. Вебера

ТЕОРЕТИКИ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ

Нормальные и аномальные формы поведения

Потребительское поведение

Типология социального действия

Мотивация достижения

Внутренний мир и внешнее действие

Теоретики социального действия

СОЦИАЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ

Создателем классической теории социального действия в мировой со­циологии является великий немецкий мыслитель Макс Вебер. С нее бе­рут на чало все другие концепции челове ческого поведения и деятельно­сти, которые можно квалифицировать как социологические. Во многом опираясь на нее, много лет спустя другой выдающийся социолог — аме­риканец Толкотт Парсонс сформировал собственную концепцию соци­ального действия. Признавая Вебера своим учителем, он многое уна­следовал от него. Вместе с тем позиция Парсонса оригинальна и поучи­тельна.

М. Веберу принадлежат значительные фундаментальные открытия, обо­гатившие мировую социологию. Однако его имя в кругу специалистов по социальному знанию — психологов, экономистов, юристов, антропологов, политологов — прежде всего связывают с концепцией социального дей­ствия. Она отличалась двумя выгодными чертами — прекрасно подходила под каноны точных наук, прежде всего статистики, и великолепно гармо­нировала с принципами гуманитарного знания.

Вебер утверждал, что при анализе социального действия надо использо­вать два метода:

• научное наблюдение внешних поведенческих акций по объективным признакам; например, когда человек раздражен, его лицо буквально перекашивается от гневной гримасы или сжимаются кулаки в агрес­сивном желании кого-то побить;

• причинный анализ, при помощи которого социологи могут узнать бо­лее глубокий слой явлений, заглянуть в сущность социального дей­ствия, для чего им необходимо узнать мотивы, цели и намерения субъекта действия. Здесь на помощь приходит мысленное усмотрение сущности вещей, или философское понимание. С первых же строк своего главного произведения «Экономика и обще­ство» Вебер заявляет о тесной связи этих моментов, благодаря которой со­циология формулирует свой предмет: «Социология (в том претенциозном значении, в каком это слово здесь употребляется) — это наука, имеющая дело с интерпретативным пониманием социального действия, а через него — с причинно-следственным объяснением про­цесса и следствий этого действия. Мы будем говорить о "дей­ствии" в тех ситуациях, где индивид приписывает какое-либо значение своему поведению, будет ли оно скрытым или от­крытым, ясным или расплывчатым. "Социальным" такое дей­ствие является потому, что его субъективное значение прини­мает в расчет других и таким образом ориентирован его про­цесс»¹. Социология, по его глубокому убеждению, «есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие»². Вебер определяет действие (независимо от того, проявля­ется ли оно вовне, например, в форме агрессии, или сокрыто внутри субъективного мира личности, подобно терпению) в качестве такого поведения, с которым его субъект связывает субъективно полагаемый смысл. «"Социальным" действие становится толь­ко в том случае, если по предполагаемому действующим лицом или действу­ющими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориенти­руется на него»³.

Социология, по Веберу, должна быть «понимающей», ибо поведение людей осмысленно. Но такое понимание не является психологическим. Сам смысл не принадлежит к сфере психического и потому не является предме­том изучения психологии. Он — часть социального действия, т.е. такого по­ведения, которое соотносится с поведением других, ориентировано та­ким соотнесением, корректируется и регулируется им. Структура социаль­ного действия включает два компонента: 1) субъективную мотивацию индивида или группы, вне которой в принципе нельзя говорить ни о каком действии; 2) ориентацию на других, которую Вебер называет «ожиданием» или «аттитюдом» и без которого действие не является социальным. Хотя Дюркгейм и говорил: «Общество — абстракция, а индивид — единственная реальность», но у него основным субъектом действия выступает все же об­щество или коллектив. Отсюда и понятие «коллективное сознание», кото­рому Дюркгейм придавал самостоятельное существование, т.е. считал его та­ким же реальным существом, как отдельного индивида. Вебер в этом плане решительно расходится с Дюркгеймом, полагая, что реальным действу-

¹ Weber M. Economy and Society. Berkeley. 1978. Vol. 1. P. 4.

² Вебер М. Основные социологические понятия / Пер. с нем. М.И. Левиной // Избр. произведения.
М.: Прогресс, 1990. С. 602.

³ Там же. С. 602-603.

юшим лицом может быть не мифическое «коллективное сознание», «госу­дарство» или «класс», а конкретный индивид.

В конечном счете и к философским универсалиям можно подойти с по­зиций естествознания. Например, выделив устойчивые, повторяющиеся явления в поведении членов малой группы, мы устанавливаем ее числен­ность, состав, внутреннюю структуру, узнаем кто, кому и как подчиняется. На сходной методике основана не только социометрия, но и любая есте­ственно-научная процедура измерения. Но Вебер полагает, что изучать по­ведение индивидов нельзя так же, как астроном изучает падение метеоритов или выпадение осадков. Чтобы узнать, почему, например, происходят забас­товки и люди выступают против пра­вительства (а с такой ситуацией Вебер столкнулся в одном из первых своих исследований в промышленности), надо спроецировать себя в ситуацию забастовки и изучить ценности, цели, ожидания людей, которые подвигли их к такому действию. Познать же про­цесс замерзания воды или падения метеоритов изнутри невозможно.

Итак, социология — это исследование действий, ориентированных на поведение других. Так, например, мы осознаем, что значит нацеленное на нас ружье и агрессивное выражение лица человека, держащего его, так как мы сами бывали в подобных ситуациях или хотя бы ставили себя в такие условия. Мы узнаем значение поступка как бы по аналогии с собой. Наце­ленное ружье может означать намерение индивида что-либо совершить (застрелить нас) либо ничего не совершить. В первом случае мотив присут­ствует, во втором — его нет. Но в любом случае мотив имеет субъективное значение. Наблюдая цепочку реальных действий людей, мы должны скон­струировать правдоподобное объяснение их поведения на основе внутрен­них мотивов. Сами мотивы мы приписываем благодаря знанию того, что в схожих ситуациях большинство людей поступает так же, ибо руководству­ется аналогичными мотивами. Благодаря этому социолог только и может применять статистические методы.

Социология как наука о социальном действии имеет дело не с конкрет­но переживаемым значением, а с гипотетически типичным или средним значением. Если, например, социолог при многократном наблюдении вы­яснил статистически повторяющуюся связь двух поступков, то это само по себе еще мало что значит. Такая связь будет значимой с социологической точки зрения, если доказана вероятность их связи, т.е. если ученый обосно­вал, что действие А с высокой долей вероятности влечет за собой действие В и между ними существует нечто большее, чем только случайная (статисти­ческая) связь. А это возможно сделать, лишь зная мотивы поведения людей; это знание и подскажет нам, что связь двух событий внутренне обусловле­на, вытекает из логики мотивов и смысла, вкладываемого людьми в свои поступки.

Стало быть, социологическое объяснение является не только субъектив­но значимым, но и фактуально вероятностным. При таком сочетании и возникает причинное объяснение в социологии. Правда, индивид не все-

гда осознает смысл своих поступков. Это случается, когда он действует под влиянием традиций, коллективных норм и обычаев, либо его поведение аффективно, т. е. детерминировано эмоциями. Кроме того, индивид может не отдавать себе отчета в собственных целях, хотя они существуют, но не осознаются им. Подобные действия Вебер не считает рациональными (осмыс­ленными и обладающими целью), а стало быть, социальными. Такие действия он выводит за сферу собственно социологии, их должны изучать психоло­гия, психоанализ, этнография или другие «науки о духе».

Исходный методологический пункт Вебера можно сформулировать так: человек знает, чего он хочет. Конечно, в действительности человек далеко не всегда знает, чего он хочет. Но все такие поступки не есть социальное

действие. Социальное действие, при­знает Вебер, это довольно узкий сегмент реальности, как бы крайний случай человеческих поступков или, точнее сказать, «идеальный тип», иде­ альный случай. Но социолог должен исходить из такого редкого типа как некоего масштаба, с помощью которого он измеряет все многообразие ре­альных поступков и отбирает только те, которые подвластны методам со­циологии. Всего же Вебер выделяет шесть уровней поведения, похожего ни рациональное, — от вполне рационального (человек осознает свои цели) до совершенно непонятных, разгадать которые в состоянии лишь психоана­литик.

По способу детерминации Вебер выделяет четыре вида социального дей­ствия: «Социальное действие, как и любое действие, может быть детерми­нировано: 1) целерационально (zweckrational) — ожиданиями относитель­но поведения объектов внешней среды и других лиц, а при помощи этих ожиданий рациональной оценкой и учетом как «условий», так и средств для достижения рациональных целей; 2) ценностно-рационально (wertrational), т.е. благодаря осознанному убеждению в абсолютной (самой по себе) цен­ности данной линии поведения, совершенно независимо от результатов и независимо от того, интерпретируется она как этическая, эстетическая, рациональная или какая-либо другая; 3) аффективно (affectuell) — эмоцио­нально, благодаря аффектам и состоянию эмоций (feeling); 4) традицион­но — благодаря установившейся практике»⁴.

Такая шкала построена по принципу сравнения всякого действия инди­вида с целерациональным, или правильно-рациональным, как эталоном. Уровни поведения, выражающие интенсивность проявления в конкретном акте рациональности, нельзя смешивать с типами поведения. Первые разли­чаются количественно, вторые — качественно. Вебер выделяет четыре типа социального действия: 1) инструментально-рациональное поведение, когда индивид ориентируется прежде всего на поведение других людей, и эти ориентации или экспектации (предвосхищения) он использует как «сред­ства» или «инструменты» в своей стратегии действий; 2) ценностно-рацио­нальное, оно детерминируется нашей верой в религиозные, нравственные и другие ценности, идеалы независимо от того, ведет такое поведение к

⁴ Weber M. Grundrissder Sozialokonomik. Ill Abteilung: Wirtschaft und Gesellschaft. Tubingen, 1912. P. 12.

успеху или нет; 3) аффективное, т.е. эмоциональное; 4) традиционное³. Между ними нет непроходимой границы, у них есть общие элементы, что позво­ляет ввести и в эту классификацию псевдоколичественную меру, построен­ную на степени убывания признака рациональности.

Разъясняя свои методологические принципы, Вебер выделяет два вида «значений» социального действия. Термин «значение» относится к реаль­но существующему значению в данном конкретном случае и принадлежит конкретному лицу, совершающему какое-то действие, либо он относится к среднему или приблизительному значению, приписываемому данному множеству действующих лиц. Во втором случае этот термин относится к теоретически постигаемому «чистому типу» субъективного значения, при­писываемому гипотетическому лицу или совокупности лиц, совершающих данный род действий. Но, предупреждает Вебер, наш термин ни в коем случае не должен относиться к какому-либо объективно «правильному» значению или «истинному» в метафизическом смысле слова. Так, например, в юриспруденции употребляется категория «правильного поведения» с точ­ки зрения соблюдения закона. Однако в социологии и истории как эмпи­рических науках не должно быть никаких оценок «правильности» поведе­ния с точки зрения закона, морали либо партийности.

Вебер приводит пример знаменитого наводнения 1277 г. в Ирландии, которое приобрело историческое значение благодаря тому, что вызвало широкую миграцию населения. Кроме того, наводнение повлекло огром­ные человеческие жертвы, нарушение привычного образа жизни и многое другое, что должно привлечь внимание социологов. Однако предметом их изучения должно быть не само наводнение, а поведение людей, чьи соци­альные действия так или иначе ориентированы на это событие.

К той же категории фактов, лишенных значения, относятся у Вебера такие психические и психофизиологические явления, как усталость, при­вычки, память, эйфория, вызванная аскетическим умерщвлением плоти, индивидуальные реакции на время и точность и т.д. Эти и многие другие факты социология использует просто как данные, т.е. нечто, влияющее на социальное действие. Но если первые не имеют «значения», то второе им наделено. Несомненно, социолог обязан учитывать влияние на поведение таких факторов, как расовая принадлежность, эффект старения организма, биологически унаследованная структура человека, потребность в питании. Однако их возможно использовать, убеждает нас Вебер, если мы статисти­чески доказали их влияние на соответствующее поведение, т.е. действия людей, интерпретированные уже в социологических терминах⁶.

Понимание того, какое значение вкладывает индивид в собственные действия, основано на нашей способности сопереживать, со-чувствовать. Каждый человек может поставить себя на место другого и понять логику его поведения потому, что такая или сходная логика присуща ему самому. Прав­да, говорит Вебер, чтобы понять Цезаря, не нужно быть самим Цезарем. «Повторение жизненного опыта» кого-либо — это важная предпосылка для достоверного и адекватного понимания чужих действий, но она не являет­ся абсолютно необходимой. Иначе говоря, наличие подобного условия —

Weber M. Economy and Society: An outline of interpretive sociology. Berkeley, 1978. Vol. 1. P. 24—25. ⁶ Weber M. Op. cit. P. 8.

сопереживание другого — еще не гарантирует социолога от ошибки. Напри­мер, экстрасенсы, т.е. люди, способные к мистическому сопереживанию или «чтению» чужих мыслей, демонстрируют поразительные опыты угадывания другого. Но в результате их опытов практически невозможно исследовать смысл и значение действий этого другого.

В связи с этим Вебер подчеркивает, что базис для понимания значения действий других людей является рациональным, а не мистическим или ме­тафизическим. Только в этом случае достигается необходимая верифици-руемость и надежность результатов исследования. Понятие «рациональный базис» понимания можно употреблять в очень узком смысле, сводя его к логическому или математическому, т. е. интеллектуальному элементу. В уз­ком смысле слова, т.е. в своей наивысшей форме, рациональное проявля­ется в любом математическом выра­жении, например 2x2 = 4, или в до­казательстве теоремы Пифагора. Мы понимаем их, ибо недвусмысленно представляем себе, что подразумевает индивид, когда употребляет такого рода выражения. Точно так же очевидны смысл и значение речи того чело­века, который пользуется похожей на вашу собственную логику аргумента­цией. Но вы окажетесь в затруднительном положении, если оппонент упо­требит те же самые слова, что и вы, но придаст им иное значение либо вос­пользуется непохожей логикой рассуждения. Как бы вы ни убеждали его, он окажется при своем мнении.

Достаточно несложно понять, что делает человек, когда пытается достичь определенной цели, выбирая соответствующие средства, ориентируясь в своем поведении исключительно на факты и конкретную ситуацию. Разби­раться в таких действиях приучил нас собственный житейский опыт. Пра­вильность нашей интерпретации целесообразно-рационального действия может быть проверена. Правда, не всякая структура и не все этапы этого действия проверяются, а лишь один, но зато главный — выбор индивидом средств достижения цели. Допустим, вы голодны. Из нескольких вариан­тов — потерпеть, занять у соседа, своровать и т.д. — выбрали самый прием­лемый: зайти в лавку и купить необходимый продукт. Посещение магази­на — это и есть выбор средства достижения цели. По характеру выбранного средства мы можем судить о цели действия.

В более сложных случаях мы можем мысленно представить конечные цели или ценности, на которые, как нам кажется, ориентируется в своем поведении индивид. И все же мы не способны до конца понять его действия, поскольку ценностный мир этого человека существенно отличается от на­шего. Никакое сопереживание не поможет. Единственный выход, полагает Вебер, принять чужие ценности как факт. Так, например, нам трудно понять человека, который совершает те или иные поступки из религиозного рве­ния или идеологического фанатизма. Логика его действий строится иначе, чем логика нашего понимания этих действий.

«Действие в смысле субъективно понимаемой ориентации поведения существует только как поведение одного или более индивидов. Для других научных целей может быть полезно или даже необходимо рассматривать индивида, например, как совокупность клеток, как комплекс биохимиче-

Дата добавления: 2015-06-04