Тибетский буддизм, или ламаизм

В гималайском регионе буддизм принял форму ламаизма¹. Название этого особого направления в буддизме, бытующее в европейских язы­ках, произошло от слова «лама» — названия монаха или жреца, основ­ной фигуры в этом тибетском варианте буддизма ваджраяны. Синтез махаяны, ваджраяны и архаического добуддийского комплекса верова­ний народов пригималайского региона был инициирован проповедника­ми из Индии и сложился в VII—XV вв. От махаяны ламаизмом унасле­дованы основы учения, религиозно-философские тексты, превосходя­щие древностью палийский канон, частично — пантеон.

Ваджраяна, или буддийский тантризм, — особое направление, оформившееся в Индии в середине I тысячелетия н. э. и развивавшее идеи единства тела и Космоса, энергетического начала сущего. В нем была распространена йогическая практика, подчеркивалась роль озаре­ния, утверждалась достижимость нирваны с помощью медитации. Про­водник на этом пути (тантре) — наставник (гуру); пособие — эзотери­ческие заклинания, тексты (мантры) или символы, образы (янтры); по­кровителем и охранителем последователя тантризма, антропоморфным символом его созерцания выступают идамы (низшая категория божест­венных существ, часто — местные божества, включавшиеся в пантеон), легендарные проповедники буддизма и бодхисаттвы. Сложился культ воплощений бодхисаттв. Развитие представлений о первооснове энерге­тического начала повлияло на складывание образа шакти — спутницы божества, его женской ипостаси. Чрезвычайно разросшийся пантеон, включивший и массу местных божеств, организовывался идеей об изна­чальном, первичном Ади-Будде, воплощающемся своими важнейшими качествами в троице: буддах Амитабхе, Вайрочане, Акшобхье. Добавле­ние еще двух будд создало пятерку покровителей Вселенной, имевших многочисленные «семьи» и свиты: спутницы-шакти, духовные сыно-вья-бодхисаттвы, демоны-охранители и антиподы благих качеств

Ламаизм — не вполне точный, но все еще широко применяющийся и в религиовед­ческой, и особенно в популярной литературе термин.

будд — демоны-враги. Шакьямуни осмысливался как будда современ­ной космической эпохи, будда Майтрея — как будущий будда, своеоб­разный мессия. Обожествлялись реальные деятели буддизма, особенно великий проповедник и маг Падмасамбхава (Гуру Римпоче — VIII в.). Сложилась сложная символика и иконография. Более всего почитались бодхисаттвы: Авалокитешвара, «сын» Амитабхи, особенно в образе за­щитника Падмапани; Ваджрапани — великий маг; мудрец Манджушри. Чтились также личные охранители — идамы, наставники гуру, прежде всего воплощавшие первооснователей школ и монастырей. На низовом уровне почитались духи местности, предки, тотемы, воплощения живо­творящей силы.

С VII в. ареалом распространения буддизма ваджраяны стал Тибет. Преодолевая сопротивление племенных элит и жрецов местных куль­тов, буддизм кардинально трансформировался, приспосабливался, ис­пытывал влияние местной культуры. Его успехи связывают с именем Падмасамбхавы, сознательно сделавшего синтез средством распростра­нения своей религии. «Побеждая» магическими приемами местных жрецов-шаманов и «обращая» в буддизм местные божества-демоны, он и его ученики добились упрочения к XI в. позиций буддизма в Тибете. Жречество возникавших святилищ-«монастырей» не соблюдало, впро­чем, обета безбрачия и, сращиваясь с аристократией, превращалось в наследственное землевладельческое сословие. В разных местностях ук­репились разные, так называемые «красношапочные», направления, наиболее влиятельным из которых долго оставалась школа ньингмапа, основанная самим Падмасамбхавой и распространившая власть за пре­делы Тибета, особенно в Непале и Сиккиме. В Бутан и Сикким прони­кали проповедники школы карджупа (карьюпа), в Центральном Тибете сильна была школа сакьяпа.

В XIV в. школа кадампа стала ареной реформаторской деятельно­сти, связанной с именем Цзонхавы (1357—1419), которая привела к возникновению «желтошапочной» общины гелугпа, ставшей вскоре ве­дущей в стране. Ее глава — воплощение Авалокитешвары Далай-лама (монг. «океан [мудрости]»), получивший этот титул от монгольских правителей в 1578 г. и ставший в XVII в. духовным и светским главой Тибета. Именно этот, более строгий (в частности, с безбрачием лам) ор­тодоксальный вариант ламаизма преобладает в Тибете и распростра­нился к северу от него: в Монголию, Бурятию, Калмыкию.

Центром политической, ритуальной, культурной жизни районов рас­пространения тибетского буддизма стал монастырь с иерархически ор­ганизованным ламством (ученики, послушники, монахи, настоятели, воплощения будд, бодхисаттв, видных деятелей буддизма — «живые боги»). Большинство лам трудилось на землях монастыря, и лишь вер-

хушка жила исполнением обрядов в храме и в домах прихожан — ка-лендарно-производственных, возрастного цикла, лечебно-магических.

Именно обряд был основной целью тибетского буддизма, способом вырваться из череды перерождений. Главным для верующего было на­копление заслуг через исполнение дхармы, почитание сангхи, вознесе­ние молитв и очищение от скверны греховных поступков. В монасты­рях накапливались, демонстрировались и использовались в ритуале раз­нообразные культовые принадлежности: иконы-танка, реликварии, му­зыкальные инструменты, ксилографированные канонические тексты Ганджур и Танджур, изображения наиболее почитаемых божеств: буд­ды Шакьямуни, бодхисаттв, Падмасамбхавы, лам-основателей. Впечат­ляющи и разнообразные культовые сооружения: комплексы монасты­рей, деревенские храмы, часовни, молитвенные барабаны-цилиндры с тысячами оттиснутых молитв внутри, вращаемые руками или водой, стены и отдельные камни с высеченными молитвами, флаги, чортены, происходящие от ступ-реликвариев раннего буддизма, но по фор­ме— храмы-башенки с многоярусными крышами со шпилями.

Распространение тибетского буддизма. Большое значение для пер­спектив закрепления ламаизма в Центральной Азии имела принадлеж­ность племени или его части к конкретному хозяйственно-культурному типу, что обусловливало, в частности, прежде всего ландшафтную зону обитания (например, высоту над уровнем моря), определяло соседство и интенсивность контактов с носителями других религий. Чем выше по склонам обитало племя, чем значительнее в его хозяйстве был удель­ный вес отгонного скотоводства, тем большей была его политическая и культурная автономия, тем сильнее влияние ламаизма.

В итоге тибетский буддизм смог монополизировать духовную жизнь этносов высокогорья и кочевников засушливых степей, глубоко внедри­ться в их социальную структуру. В борьбе с племенными верованиями наибольшего успеха первоначально добились «красношапочные» шко­лы, органично включавшие местные культы. Именно приспособлен­ность ритуала ньингмапа к местным традициям, отработанный меха­низм инкорпорации локальных культов в мифологию и пантеон буддиз­ма (например, через легенду о превращении Падмасамбхавой местных духов и божеств в охранителей буддийской веры) обеспечили ей веду­щее место в гималайском регионе.

Автохтонная религия бон в борьбе с ламаизмом не исчезла, но от­ступила территориально и функционально: монастыри и святилища бон существуют, например, на периферии ламаистского мира, на южных склонах Гималаев — в верховьях р. Кали-Гандак, в Мустанге, в Долпо. В виде же архаичных пластов «народного буддизма» элементы бон ве­сьма многочисленны, особенно в районах буддийско-индуистских свя-

тилищ (например, храмовый комплекс Муктинатх), выросших, очевид­но, на основе общеплеменных культов. Эти элементы испытывают там вдобавок постоянное влияние со стороны индуистского тантризма. Не­маловажно также значение ритуала бон для сохранения шаманских ве­рований и практики, причем не только у тибетцев-ламаистов.

Развитие буддизма в Тибете, его реформа в XV—XVII вв. сделали этот район «метрополией» по отношению к соседним странам, средото­чием монастырей — основателей и центров различных течений. Столи­ца Тибета — Лхаса — была до 1959 г. резиденцией Далай-ламы. В том году в Тибетском районе КНР вспыхнуло восстание, имевшее национа­льно-религиозную окраску, закончившееся бегством Далай-ламы и бо­лее ста тысяч тибетцев (из примерно миллиона) в Непал, Бутан, Ин­дию, где и проживает сейчас глава ламаистов.

Ламаизм в Непале. В Непале буддистами являются более ста ты­сяч неваров долины Катманду, среди которых ваджраяна начала распро­страняться еще в I тысячелетии н. э. В долине были построены круп­нейшие буддийские храмы Бодхнатх и Сваямбхунатх. Однако симбиоз с кастовой структурой индуистского Непала и политическое давление ос­лабляют буддизм неваров. Впрочем в высокогорных районах около ста тысяч этнически близких тибетцам непальцев исповедуют «красноша-почный», нереформированный ламаизм, прежде всего — ньингмапы, приспособившейся к местным традициям и отработавшей механизм по­глощения местных культов.

В высокогорных районах Северного Непала (в долинах Больших Гималаев и на отдельных участках Тибетского нагорья, на высоте более 3 тыс. м над уровнем моря) обитают группы (около 100 тыс. человек), имеющие в Непале общее название бхоте, бхотии (от Бхот — Тибет, бхотии — тибетцы). По этногенезу, хозяйственно-культурному типу, языку они очень близки тибетцам (доля автохтонного компонента у не­пальских бхотиев, очевидно, невелика). Предположительное время на­чала заселения ими непальских Гималаев — конец I тысячелетия н. э., появление на политической карте страны «княжеств» бхотиев — первая половина II тысячелетия н. э. В это время в высокогорном и среднегор-ном Непале активно действуют миссионеры ламаизма и бон, строятся культовые сооружения и монастыри школ сакьяпа, друкпа карджупа и особенно ньингмапа.

Воздействие тибетского буддизма на общество базируется не только и, вероятно, не столько на доминировании в сфере духовной культуры, сколько на социальной роли лам. В высокогорных селениях ламы не просто монахи (если они вообще обитают в монастырях и соблюдают аскезу), они и жрецы общинного храма (организующие церемонии ка-лендарно-производственного цикла), семейные жрецы (отправляющие

возрастные обряды от рождения до смерти), посредники в общении ве­рующего с божеством (конкурирующие в этом, как и в функции лекаря и экзорциста, с шаманом и часто прибегающие к камланию), учителя, астрологи, ремесленники, танцоры, музыканты, прорицатели. Нестро­гость или необязательность безбрачия для «красношапочных» лам при­вела к складыванию сословия наследственного жречества, тесно связан­ного с феодальной аристократией.

В Гималаях и Тибете насельники монастыря — трасанг — возглав­ляются настоятелем — кхенпо, которому в хозяйственных делах помога­ют два ньерва, учитывающие пожертвования и ведущие монастырское хозяйство. Иерархи высшего ранга — геше, как правило, являются на­ставниками— лопен. Обычно ламы обитают в монастыре лишь часть года, чаще всего они собираются во время праздников либо поочередно выступают в роли смотрителей монастыря, большую же часть времени посвящают обслуживанию семей прихожан, работе на своем или семей­ном участке, реже — паломничеству или медитации.

Материальной основой их существования, кроме личных доходов от хозяйства и совершения различных обрядов по заказам верующих, слу­жат доходы от монастырской собственности, а главное — регулярные и обязательные подношения членов общины. Специальный ее представи­тель наряду с ньерва фиксирует объем и регулярность этих даров.

Как и в других регионах распространения буддизма, верующие ла­маисты стремятся к накоплению религиозных заслуг. Таковыми счита­ются соблюдение этических норм буддизма (дхармы), поддержка мона­хов, молитва, паломничество.

Календарь главных праздников у каждой школы свой. Все они осно­ваны, однако, на тибетском лунном календаре и имеют общие черты. Например, 10-й, 15-й, последний дни лунного месяца — дни совмест­ных молитв; даты рождения и смерти (нирваны) Будды — общие празд­ники буддизма; отмечаются основание монастыря, дата рождения осно­вателя школы, два новогодних праздника: официальный («королев­ский») Новый год в середине февраля и «крестьянский» Новый год в январе, ближе к зимнему солнцестоянию. В дни летнего солнцестояния выполняется цикл обрядов, связанных с культами плодородия.

Паломничество, рекомендуемое буддисту, совершается в Гималаях «попутно» с сезонными перемещениями: летом, в период отгона скота на высокогорные пастбища, посещаются местные святыни и монастыри Тибета, зимой же многие горцы-ламаисты отправляются с продуктами своего труда и выменянной в Тибете солью в среднегорный Непал, в первую очередь в долину Катманду, где у крупнейшей ступы и мона­стыря Бодхнатх устраивается сезонная ярмарка.

Культовые сооружения буддизма в Гималаях — это монастырские комплексы с храмами, общинные храмы, общественные здания дерев­ни, семейные и личные часовни, кельи отшельников, храмы местных божеств, ступы-чортены разных типов, молитвенные барабаны, стены, флаги, часовенки для водяных молитвенных барабанов, камни со свя­щенными формулами буддизма.

Монастырь-гамла — выступает как топографический и иерархиче­ский центр комплекса других объектов, входящих в «зону святилища» (одновременно и сфера судебного иммунитета монастыря). Типичный монастырь включает группу зданий, образующих внутренний двор. Три стороны квадрата заняты жилищами монахов, трапезной, кухней, прию­том для паломников, четвертая — двухэтажный храм-святилище, вклю­чающий собственно храм на первом этаже и жилище настоятеля, храм божества-охранителя, библиотеку и хранилище культовых предметов на втором этаже. Двор монастыря играет заметную роль — вмещает участ­ников и зрителей важнейших церемоний и мистериальных представле­ний.

Храм-святилище монастыря (лхакханг) всегда возвышается над дру­гими зданиями. Перед алтарным залом находится помещение, где три стены покрыты фресками, а между колоннами у входа натянута черная завеса из шерсти яка. В собственно святилище ведет двойная резная дверь, напротив которой находится алтарь, занимающий почти всю сте­ну. Нижняя часть его каменная, на ней расположены скульптурные изо­бражения главных божеств ламаизма данной школы и монастыря, ря­дом же и на полочках из резного и раскрашенного дерева — второсте­пенная культовая утварь и подношения прихожан, главным обра­зом— своеобразные куличи, торма. Храм монастыря — место прове­дения важнейших церемоний годового цикла с участием всех лам, когда используется большинство культовых предметов: глиняные и металли­ческие скульптурные изображения божеств (цельные и полые, иногда с реликвиями внутри), танка (на шелке, в технике рисунка, вышивки, ап­пликации), завешенные обычно тонкой тканью, небольшие чортены (ре-ликварии), сосуды с «очищающей» водой, рисом, масляные лампады, подносы-мандалы, музыкальные инструменты, маски из дерева и па­пье-маше и, конечно, тома «Ганджура» и «Танджура» и другие рукописи.

Строительство такого храма регулируется правилами, изложенными в специальном разделе «Танджура» и иных текстах. В школе ньингмапа за образец принят тибетский храм монастыря Самъё, построенный, по преданию, в VIII в. Падмасамбхавой или его учеником Шантаракшитой. Среди многочисленных обрядов при выборе места и закладке храма об­ращает на себя внимание обряд умиротворения местного божества зем­ли — садага, облик которого близок к изображениям нагов в индуист-

ской и буддийской иконографии. Само строительство осуществляется силами жителей деревни, обязанных работать самим, обеспечить строй­материалами, натуральной оплатой и пропитанием немногих приглаша­емых мастеров, чаще всего резчиков по дереву. Готовый храм окраши­вается снаружи в белый или красный цвет, наличники выделяют черной краской. Покраску, раскраску и роспись осуществляют обычно монахи.

Функционально и архитектурой монастырский храм напоминает об­щинный храм (юлги-лхакханг), стоящий несколько особняком в самой деревне или поблизости от нее. Он уступает первому в пышности и бо­гатстве инвентаря, обычно не имеет пристроек. Содержится храм об­щиной, назначающей специального хранителя — конъера, он отвечает за целость строения, меняет ежедневно воду в священных сосудах, за­правляет масло из молока яка в «неугасимые лампады» на алтаре. Конъер часто живет в здании храма.

Из культовых сооружений, рассчитанных на пребывание в них адеп­тов, надо упомянуть личные и семейные часовни, лабранги, устраивае­мые на верхнем этаже дома; деревенские «дома собраний» — мицогпа_у всегда имеющие алтарь; кельи-*/ам*сш«г — небольшие строения либо пещеры, используемые монахами и реже мирянами для медитации.

Специфически ламаистскими и в значительной мере определяющи­ми высокогорный ландшафт являются стоящие группами или отдельно чортены, функционально восходящие к ранней буддийской ступе, но за­метно отличающиеся своей архитектурой; напоминают они, скорее, пи­рамидальные башни на массивном фундаменте, увенчанные кры­шей-навесом в несколько ярусов со шпилем. Типичны для Непала, на­пример, группы из трех чортенов на квадратном основании с двухъ­ярусной крышей— ригсум гомпо, олицетворяющие бодхисаттв Манд-жушри, Авалокитешвару и Ваджрапани.

У входа в деревню бхотиев встречаются своеобразные чорте­ны — ворота высотой до 7—8 м,— кагани. Вдоль дороги, ведущей в се­ление, и особенно в монастырь и к храму, обычно сооружены молит­венные стены, представляющие собой сплошной длинный ряд вертика­льно установленных камней с вырезанными на них священными фор­мулами буддизма «Ом мани падме хум!», а иногда и целыми текстами. Текст прикрыт крышей — плитами на камнях. Завершается такая стена обычно чортеном и поставленным вертикально молитвенным бараба­ном— мани дунгьюр («сто миллионов молитв»). Содержащий много­кратно повторенную формулу «Ом...» барабан может стоять в храме и поодаль в специальном помещении. Он достигает полутора метров в диаметре. Верующий, проходя мимо него и имея его (как и любую свя­тыню ламаизма) по правую руку, вращает мелодично позванивающий цилиндр, приобретая столько же «заслуг», сколько и при прочтении мо-

2 - 3430 ¹⁷

литв, число которых равно числу формул в барабане, умноженному на количество оборотов. Барабан может вращаться и силой воды, тогда «заслуги» идут устроителю или заказчику. Своеобразны сооружения ку­льта местных духов земли и воды: кубические конструкции со шпилем и нишей для возжигания можжевеловых веток. Наконец, при многих храмах пристроены деревянные или каменные портики, иногда исполь­зуемые как колоколенки.

На перевалах обычны кучи камней в честь духов гор, встречаются захоронения под камнями. Типичны для поселений бхотиев священные флаги — к восьмиметровым древкам прикреплены узкие вертикальные полотнища, чаще всего белые. На них изображены символы солнца, лу­ны, огня, меч, трезубец, слог «Ом», богиня Тара (Долма).

Несколько особняком стоит в Непале ламаизм района Мустанга, по­жалуй, наиболее близкий тибетскому образцу. Здесь фактически каждая семья отдает хотя бы одного сына в монахи, записывая его в послушни­ки какого-либо монастыря по достижении девятилетнего возраста. Пос­ле церемонии посвящения мальчик продолжает жить в семье, получая наставления от приходящего учителя-монаха. Взрослый монах может жениться, а в обители он обязан появляться лишь раз в году, оплатив кров и пищу. Юношей из аристократических родов обычно посылали в тибетские монастыри, более престижные из-за большей «чистоты» ла­маистской практики. Ведущие школы в Мустанге — «красношапоч-ные», прежде всего сакьяпа и ньингмапа, а также друкпа карджупа. Этим школам принадлежат соответственно монастыри: столичный в Ло; комплекс жилищ семейных монахов в Горпху; полузаброшенный Самдрулинг. Кроме того, по всему Мустангу встречаются небольшие, часто пустующие монастыри, часовни, множество чортенов, иногда вы­сотой около 15 м.

Автохтонные элементы культа прослеживаются в почитании демо­на-обезьяны Дутрен Раджин, обожествлении клановых предков, покло­нении изображениям духов гор на алтарях буддийских храмов, в суще­ствовании священных рощ.

Монопольное положение в районе проживания знаменитых шерпов занимает архаичная ньингмапа. Соответственно преимущественным ти­пом храмов являются деревенский — гъянг, которым управляет главный лама из местной семьи наследственных лам, помогают же ему главы се­мей деревни — старейшины (гоба). Гьянги часто древнейшие сооруже­ния в деревне, многие были построены в начале XVIII в. и сохранили земельные пожалования непальских королей XVIII—XIX вв. Наиболее почитаемые у шерпов района Хеламбу персонажи пантеона — Падма-самбхава, ламы — основатели храмов, Ваджрапани. В XX в. здесь дей­ствовали и ламы школы друкпа карджупа из Бутана, а с 1959 г.— ла­мы-беженцы из Тибета.

У подножья Джомолунгмы (Эвереста) в трех долинах района Со-лу-Кхумбу живет часть шерпского этноса, сохранившая более тесные связи с тибетской прародиной, в частности с монастырем Ронгбук. На­стоятель перерожденец-тулку Ронгбука много поколений назад основал небольшие монастыри — форпосты шерпской миграции и деревенские (клановые) храмы в долине Кхумбу, покровителем которой он считает­ся — там и хранятся его мощи. Деревенские храмы содержатся на взно­сы общины, при организации религиозных праздников используется по­винность жителей деревни. Наиболее почитаемы в них Падмасамбхава, ламы — основатели храмов и самые выдающиеся перерожденцы, боже­ства-покровители шерпов: божество горы Канченджанга, а в Пангбо-че — местное божество горы Тавоче.

В XX в. ламаизм в Солу-Кхумбу переживает подъем, выразившийся в активном строительстве монастырей под влиянием лам-проповедни­ков из Бутана и Тибета, а в 60-х годах — лам, бежавших из Тибета (чис­ло беженцев в Кхумбу доходило до 4 тыс.). Крупнейшие монастыри Тенгбоче, Дживонг насчитывали в период кратковременного расцвета до 50 монахов и монахинь, в них функционировали теологические шко­лы.

Буддизм в Бутане. Теснейшим образом связана с историей форми­рования и распространения буддизма история высокогорного королевст­ва Бутан, расположенного в Восточных Гималаях.

Большинство населения Бутана, в том числе все потомки переселен­цев из Тибета — бхотии, исповедуют ламаизм «красношапочной» шко­лы друкпа карджупа, архаичный и испытавший сильное влияние бон.

Очевидно, ламаизм стали распространять в стране не ранее XII в. проповедники ньингмапа и карджупа. Наибольшую активность прояв­ляли ламы ответвлений карджупа, и в первую очередь — друкпа. Осно­вателем друкпа был лама Иеше Дорджи (конец XII — начало XIII вв.), а центром — монастырь Ралунг в Южном Тибете. Лама этого монастыря из знатного рода Гья — Нгаванг Намгьял (1594—1652) в 1616 г. пере­брался в Бутан, где в это время разгорелась борьба между разными на­правлениями ламаизма.

Опираясь на поддержку местных монастырей друкпа карджупа, Нгаванг Намгьял захватил власть в Западном и части Восточного Бута­на и принял титул Шабдунг-римпоче — «сокровище, к чьим ногам при­падают». Политическое устройство Бутана стало напоминать теократию Далай-ламы Тибета: до 1907 г. очередной Шабдунг, известный европей­цам как Дхарма Раджа, в котором воплощался дух его предшественни­ка, считался верховным главой религиозной организации и государства. Формально именно он назначал Дже кхемпо — главного настоятеля мо­настырей, регента, отвечавшего за поиски нового воплощенца. Свет-

Дата добавления: 2015-06-04