Талиг. Оллария. 400 год К.С. 20-й день Весенних Молний

400 год К.С. 20-й день Весенних Молний

Когда немыслимо давно Ричард забирал бывшего кансилльера из Багерлее, сломанная ключица не позволила выйти из кареты, и вообще было не до того, чтобы разбираться, что сталось с особняком Штанцлера. После гибели Альдо казалось, что все кончено, Дикон не представлял, не мог представить, что это еще не предел. Страшно лишиться дома и семьи, еще хуже потерять сюзерена и проиграть войну, но понять, что ты любишь шлюху и ведьму… И в тот же миг узнать, что друг, которого ты раз за разом спасаешь, видит в тебе орудие, болвана, с которым можно делать что угодно!..

Ричард смотрел на добротное приземистое строение с заколоченными окнами и временными, как во многих разгромленных особняках, воротами. Казалось невозможным, чтобы Штанцлер вернулся сюда, но слишком много невозможного в последние месяцы становилось жизнью. Чудовищной, как не бывает чудовищна ни одна выдумка.

Над уцелевшей привратницкой вился дымок, и Дикон вспомнил, что дал Эмиасу двенадцать таллов и велел нанять привратника. Штанцлер слышал разговор, но отказаться и не подумал, словно не он попрекал Дикона деньгами Ворона. Лживая гадина, разбившая на исходе Круга наметившийся союз Скал и Ветра. Четыреста лет назад это сделали Спрут и Эрнани, сейчас хватило старого мерзавца и его соучастницы… За это тоже придется отвечать: Штанцлеру – перед Окделлом, Окделлу – перед Кэртианой, вернее не отвечать, а исправлять ошибку Алана.

Юноша окинул взглядом замусоренную площадь и вливающуюся в нее улочку. Тихо, да и кто станет искать убийцу королевы в центре столицы? Погоня, если она уже послана, бросилась в особняк или в казармы северян. Ничего не найдя, чесночники примутся рыскать по предместьям и караулить у ворот Роз, а самые прыткие проскачут по Надорскому тракту до первой деревни и вернутся… Время есть, хотя разбрасываться им и не стоит. Ричард проводил взглядом двоих пожилых горожанок и послал Сону в проулок. Шагом, чтобы не привлекать ненужного внимания. Стук тоже вышел достаточно небрежным, но привратник появился тотчас – молодцеватый, с лихо закрученными усами, он бы сошел за капрала, если б не пустой рукав.

– Чем могу служить монсеньору?

Узнал… Несмотря на платье, ну да кто станет этого калеку расспрашивать!

– Граф Штанцлер дома?

– Полчаса уж как…

Не может быть!.. Вот так сразу взять и найти в огромном городе одного-единственного человека. Подобные случайности и называют предопределением. Повелитель Скал не может бежать, не заплатив по счетам, и… Святой Алан, у Повелителя Скал есть союзник посерьезней Блора с его ребятами. Судьба или, если угодно, Кэртиана приводит своих избранников туда, где они нужнее всего. Она не щадит, она требует. То, что случилось в будуаре Катари, тоже не было случайностью, он пришел именно тогда, когда следовало, чтобы освободиться от опутавшей его лжи и освободить от нее Талиг.

Надсадно заскрипело – привратник, не дожидаясь приказа, распахнул ворота, и Ричард бездумно бросил калеке монетку.

– Благодарствую, монсеньор. Свести на конюшню девчонку-то?

– Нет.

Сона, словно понимая, мотнула гривой. Иссиня-черная переливчатая волна и яркий свет напоминали о Моро и Вороне. Алва чувствовал, что их коням недолго идти рядом, и сожалел об этом. Дикон теперь тоже сожалел, но во Фрамбуа Повелитель Скал и помыслить не мог, что станет таким же одиноким изгнанником со сгоревшей душой, в которой нет места ничему, кроме долга Повелителя и верности сюзерену. Погибшему. Ворону хуже, он положил жизнь на служение ничтожеству, но не потомку Алана его осуждать. Юноша зацепил поводья за луку седла.

– Я скоро вернусь. Если меня или Штанцлера будут спрашивать, ты никого не видел.

– Да, монсеньор.

Слуг в разоренном особняке не водилось, открывать тяжеленные, изуродованные ломом двери пришлось самому.

Позабывшая о коврах полутемная лестница была истоптана чужими сапогами, вровень с порогом стояла лужа, на верхней площадке уныло торчал безголовый рыцарь, не вдохновивший даже мародеров. Бывший кансилльер не врал хотя бы в одном – жить в таком доме невозможно. Дикон брезгливо переступил зеленоватую, дурно пахнущую воду и, придерживая шпагу, начал подниматься. Шаги гулко отдавались в полутьме, выдавая пришельца, но тут уж ничего не поделаешь, а удрать у бывшего кансилльера не выйдет: будь здесь потайной выход, хозяин не стал бы беспокоить привратника. Штанцлер явился полчаса назад, чем он занят? Ищет клад? Или, всего вернее, дневник Каролины Ариго. Тот самый… Что ж, посмотрим, есть ли там маки и лошади… Знать, так уж все!

Лестница кончилась, светлее не стало – заколоченные почти доверху окна пропускали ровно столько света, чтобы не спотыкаться. В пасмурный день здесь совсем темно, но сегодня солнце, и солнце с самого утра… Нужно попасть в промозглый, брошенный дом, только тогда поймешь, как же светло на улице! Этот свет принадлежит тебе, как и весь мир с его дорогами, но сперва дело. Мерзкое дело в ставшем мерзким месте.

Полупустые комнаты перегораживала перевернутая мебель. Слишком тяжелая, чтобы быть украденной. Кое-где валялись вырванные из рам картины, видимо сочтенные мародерами неказистыми, но занавеси и шпалеры исчезли, не говоря об оружии и бронзе. Обивку со стен и ту во многих комнатах ободрали. Особняк словно бы выгрызли изнутри, и он простоял всю зиму нетопленым, чего удивляться сырой промозглости? Юноша брезгливо поморщился при виде распотрошенного дивана, покрытого желтой плесенью, будто овчиной. Что-то треснуло, словно кто-то тоненько и отвратительно хихикнул. Анфилада вильнула, стало суше – тут окна выходили на юг, к тому же привратник отодрал на одном пару досок, а может, они сами отвалились, впустив в бывшую приемную свет.

Покинутый дом, не этот, так другой, может до ночи стать хорошим укрытием… Глупости! Город нужно покинуть засветло, пока выдрессированные Карвалем стражники не закрыли ворота. Дикон ускорил шаг. Если Штанцлер не сбежал, он или в кабинете, или в жилых комнатах на третьем этаже.

Сперва кабинет, он ближе. Дверь прикрыта, но не заперта, совсем как в будуаре Катари. Неужели не прошло и пары часов? Алое на розовом, тиканье часов, равнодушие маков… Он должен был сделать то, что сделал, кровь предательницы смыла с клинка Алана кровь погибшего по ошибке Рамиро. Так решила судьба, так велели Скалы, да и он сам… Сны о кинжале были отзвуками его собственных сомнений, а Катари в платье Марианны ему снилась еще в Сагранне! Не будь Штанцлера с его ложью, все прояснилось бы в первое же лето. Сына Эгмонта заставляли молиться лгунье и не верить человеку, слишком гордому для лжи, но нельзя лгать вечно.

Дикон прислушался. Кажется, в кабинете кто-то был, хотя шуршать и скрипеть могло и подсыхающее дерево. Внезапно захотелось все бросить и уйти, но лишиться фамильного кинжала не значит лишиться Чести. Эру Августу придется ответить на несколько вопросов и отдать дневники Каролины Ариго.

Карл Борраска станет королем, какой бы ни была его мать. Женщина – всего лишь сосуд, она может быть святой, а может оказаться последней шлюхой, но вышедший из ее чрева ребенок принадлежит отцу. Или анаксии, если его отец – Повелитель грядущего Круга. Герцог Окделл избран хранителем тайн Великих Домов, и он эти тайны сохранит. Если Штанцлер знает нечто, порочащее будущего анакса, тем хуже для Штанцлера. Бывший кансилльер вместо Рамиро, истинная подлость вместо мнимой – вот она, примета времени!

Ричард резко и вместе с тем несуетливо распахнул дверь. Август Штанцлер был в кабинете, но не один. Напротив старика, чуть расставив крепкие ноги, стоял Карваль. За спиной юноши заскрипело и раздались шаги, Ричард резко обернулся – в приемную ввалилось трое южан.

– Дикон, – выдохнул Штанцлер, – мальчик мой, как ты догадался?.. Создатель, как же ты вовремя!

– Это было нетрудно, – соврал Ричард. Что делать дальше, он не представлял. Непонятно откуда взявшийся Карваль тоже. Коротышка, по своему обыкновению набычившись, пялился на вновь пришедшего, он был раздосадован, но и только. Святой Алан, чесночник же ничего не знает! Карваль шел по следам Штанцлера, как тот и предполагал, но как южане проникли в дом? Привратник либо запуган, либо подкуплен, хотя непохоже… Если Карваль собирался тайно прикончить Штанцлера, он обошелся бы без свидетеля. Значит, черный ход. У коротышки наверняка есть ключи! Как же, комендант Олларии…

– Мальчик мой, – вновь подал голос Штанцлер, – я понимаю, ты волновался, но ничего страшного. Мы уже закончили. Генерал Карваль обоснованно раздосадован моей забывчивостью, ведь я нарушил указ о домашнем аресте… Я хотел найти одну вещь, но мародеры потрудились на совесть.

Штанцлер улыбнулся, и Дикона передернуло от отвращения. Это было омерзительней лужи у входа и шкуры из плесени, но выказать свои чувства юноша не мог. Его появление стало неожиданностью для всех, и это давало шанс. Это, да еще калека-привратник, видевший, как герцог Окделл входит в дом вслед за Штанцлером. Конечно, привратник может исчезнуть, а Карваль – избавиться одним махом и от свидетеля своих преступлений, и от ненавистного северянина, но риск слишком велик… Теперь Дикон жалел, что не заговорил с горожанками, но ведь никто не знает, что он с ними не говорил! А почему, собственно, с горожанками? Существует старый трюк, старый и безотказный.

– Граф Штанцлер, ее величество предположила, что вы поедете к себе, – сказал Ричард и понял, что его голос не дрожит. – Я обещал помочь в поисках доказательств по делу графини Савиньяк, но раз вы ничего не нашли…

– Здесь не найдешь даже крыс, – подтвердил Карваль. – Прошу меня простить, герцог. Дела… Надеюсь, вы помните, что граф Штанцлер передан вам на поруки и не может покидать вашего дома без сопровождения. Господин Штанцлер, обманув людей герцога Окделла, вы нарушили волю ее величества, о чем я буду вынужден доложить при первой возможности.

«При первой»… Коротышка всегда точен. Собирайся он во дворец немедленно, он бы так и сказал, но нужно проверить.

– Это недоразумение, генерал. – Святой Алан, откуда берутся силы и слова?! – Но, разумеется, поступайте так, как велит вам долг. Можете донести на нас обоих незамедлительно.

– Я не могу отменить инспекцию гарнизонных арсеналов ради похождений бывшего кансилльера, – окрысился чесночник. – У вас есть время придумать оправдание прыти господина Штанцлера и донести его до ее величества. Вы всегда можете это сделать… через Весенний садик. Прошу меня простить. Дювье, успокойте привратника. Он, чего доброго, решит, что на господ напали мародеры.

– Слушаюсь.

– До встречи, герцог Окделл.

Встречи не будет, но Штанцлера придется тащить с собой хотя бы до рощи, в которой ждали Придда. Глупо вышло, не следовало сюда заезжать, пусть бы все сделал Карваль. Это было бы лишь справедливо, а теперь придется покупать лошадь и простую одежду. С другой стороны, двое мещан, пожилой и молодой, возбуждают меньше подозрений, чем одинокий дворянин, особенно когда в городе тревога. Если Штанцлер сбреет бороду, он запросто сойдет за какого-нибудь шляпника…

– Мой мальчик, чего мы ждем? – Теперь, когда южане убрались, бывший кансилльер дал волю страху. – Вид разоренного гнезда действует на меня сильнее, чем я ожидал… Конечно, ты в детстве пережил большее… Солдатня, переворачивающая Надор вверх дном, это ужасно… даже ужаснее мародеров… Эти всего лишь грабили, у них не было приказа вытравить саму память… Дикон, что с тобой?! Чего мы ждем?!

В кабинете Катари он визжал так же, а что он делал, когда Робер наставил на него пистолет? Знал бы мерзавец, что Карваль спасает его уже от второго Повелителя. Пришел прикончить, а спас. На несколько часов.

– Мы ждем, когда уйдут солдаты… эр Август. – Ричард заставил себя поднять глаза, но улыбка не получилась. – Мы не вернемся домой. После того, что я узнал от ее величества, это невозможно. Сейчас мы купим вам лошадь и одежду, и я выведу вас из города.

– Нет, Дикон. – Бывший кансилльер красноречиво кивнул на дверь. Он всегда был трусом. Об этом говорил еще Ворон, а Ворон ни разу не солгал, даже с Катари, но как было не верить другу отца?! – Нет, мой мальчик, нам лучше поехать домой…

Домой! Штанцлер уже считает дом Окделлов своим… «У вас есть герцог Окделл». Именно так они и говорили. Оба. Словно речь шла даже не о слуге – о лошади! Чтобы прекратить невыносимый разговор, Ричард распахнул дверь. Разумеется, в приемной никого не оказалось. Потрескивал изувеченный особняк, настырно лезло в узкую дырку солнце, напоминая, что до Летнего Излома всего четыре дня…

Карваль, не рискнув поднять руку еще и на герцога Окделла, убрался восвояси. Скоро чесночник будет кусать локти, ведь он говорил с убийцей регента и не схватил его. Это было чудовищным, но юноша едва не расхохотался, вообразив себе эту картину. Иноходцу полезно узнать, что его распрекрасный коротышка тоже ошибается. Ошибаются все – Дора и Ноха тому свидетели! Жаль, нет времени проститься с сюзереном, но лезть в логово кардинала – безумие, на которое не пошел бы даже Алва. Он служил живому Фердинанду и без колебания покинул мертвого. Ричард Окделл поступит так же.

– Идемте. – На Штанцлера Ричард старался не смотреть. Не потому, что сомневался в принятом решении, – зрелище трусости всегда вызывает отвращение.

– Дикон, – обрюзгший опасный старик тоже высунулся в приемную, внимательно оглядел полутемную облезлую комнату и тщательно прикрыл дверь, – то, что ты предлагаешь, неразумно, хоть и благородно. Да, я хочу жить, хотя я стар и нездоров, а Багерлее и смерти тех, кого я любил, превратили меня в развалину. Вряд ли я переживу следующую зиму, так что дело не во мне. Ты уверен, что Карваль ушел, не так ли?

– Не бойтесь, эр Август, все в порядке. – Коротышка скачет к воротам, наверстывая упущенное время, только к каким? И догонят ли его новости? – У Карваля инспекция, он ее не отменит.

– Без сомнения, – кивнул Штанцлер, и Ричард понял, что ненавидит эту мнимую многозначительность еще больше трусости. – У нашего генерала достаточно людей, которые проследят за нами. К тебе им хода нет, но, тайно покинув столицу, мы лишимся защиты короны, и южанин не преминет избавиться от нас обоих. Я тебя предупреждал на его счет, но я говорил не все… Тот, кто хранит некоторые тайны, долго не живет, а я хочу, чтобы ты жил, мой мальчик… Очень долго и очень счастливо, не только за себя, но и за Эгмонта, и за девочек… Создатель должен наконец стать справедливым к Скалам. Это…

Ричард не дослушал и ударил. По дряблому лживому лицу. Так, как дворяне испокон века бьют подлецов. Юноша не собирался давать волю рукам, он решил держаться и держался, но эти слова про сестер, этот дрожащий голос, эта ложь…

– Вы – лгун, – прошипел Ричард, – мерзкий лгун… И трус… Друг отца, как же! Друг отца умер бы вместе с ним. Вы хуже Спрутов, те… Те хотя бы не клянутся Скалам в любви… И не живут за наш счет. Вы хотите прятаться за моей спиной, пока не удастся удрать в Дриксен!

– Дикон…

– Я все слышал, ясно вам?! Я был в будуаре и слышал, что вы обо мне думаете… Вы и ваша Катарина…

– Так ты пришел меня убить? – Бывший кансилльер отшатнулся к окну. Ничего, оно заколочено. – Рано или поздно это… должно было случиться. Хорошо, убивай… Я это заслужил, только не суди мою… дочь!

– Вас это не касается. – Хлопнуть дверью и уйти. Пусть выбирается сам. Если южане караулят, он далеко не уйдет. Если не караулят, Карваль все равно своего добьется, не сегодня, так завтра. Чесночник достоин того, чтобы прикончить шляпника, а Штанцлер – самозванец, в этом сюзерен не ошибся. Рядом с Аланом и Рамиро этой швали делать нечего…

– Как же ты все-таки похож на отца! Смерть от кинжала Алана, того самого кинжала, который я умолял тебя найти… Как оказалось, для себя. В хрониках я встану рядом с Рамиро Алвой, но ты не должен повторить судьбу Алана, слышишь?! Не должен…

– Окделлы не имеют обыкновения марать руки, и мне нет дела до вашей дочери. Идите куда хотите…

– Дикон!

– Для вас – герцог Окделл. – Ричард отцепил от пояса один из кошелей и швырнул на подоконник. Если мерзавца прикончат, пусть это будет ограблением. – Я не желаю вас знать, но раз уж пустил вас к себе… Этого вам хватит до Дриксен.

– Ты многому научился у Ворона, – Штанцлер знакомо и отвратительно вздохнул, – даже швыряться золотом. Когда-нибудь ты станешь Первым маршалом этой страны, но я могу занять деньги только у друга. Единственное, чего я от вас хочу, герцог, это узнать, что она вам сказала. Кроме того, что меня следует искать здесь.

Она … Ее уже нашли, не могли не найти, а он вязнет в каком-то диком разговоре. Нужно оторвать от себя эту липкую мерзость и уходить. Ради Скал и ради анаксии, которую не спасли ни отец, ни Альдо.

– Я вас не понимаю.

– Понимаете. – Опять этот проклятый вздох! – Но я спрошу так, чтобы вы не могли отговориться непониманием. Что вам сказала ее величество? Катарина Оллар. Леони Штанцлер. Моя дочь.

Поздно! Даже если это правда, поздно… У старого мерзавца нет дочери, а у Ричарда Окделла – любви, но это объясняет многое. Святой Алан, это объясняет все, кроме предательства!

– Вы удивлены? – Штанцлер шагнул вперед, словно намереваясь коснуться плеча собеседника, и Дикон отпрянул, как от жабы или змеи. – Твоя королева – моя дочь… Все было почти так, как я тебе рассказывал, только сделала это не Арлетта Рафиано, а Каролина Борн. Моя жена… Мы были тайно обвенчаны по эсператистскому обряду в присутствии ее величества Алисы. Подругой невесты была Жозефина Ариго, другом жениха – Морис Эр-При. Я уступал Борнам в происхождении и знатности и боялся, что Кару мне не отдадут. Мы хотели сделать путь к отступлению невозможным и боялись скандала. Ее величество… Ее величество Алиса сочувствовала нашей любви…

– Зачем мне это?

– Ты должен знать о женщине, которую любишь, все. На самом деле все, а не полуправду, которая может привести к несчастью. Борны были эсператистами, для них наш брак был бы священен, но тайна сыграла с нами дурную шутку. В Кару влюбился граф Ариго. Он потребовал ее, именно потребовал, а за ним стояли Алва, Дораки, Савиньяки, Валмоны… Борнов вынудили согласиться, а королева Алиса… Она оказалась в ловушке, ее положение было шатким уже тогда, и она не рискнула…

– Эр Август, – раздельно произнес Дик, – меня ваши дела больше не касаются. Мне все равно, чья дочь Ка… королева Талига. Я ее не люблю и никогда не любил. Вы меня поняли?

– Ты пожалеешь, если не…

– Прощайте и будьте прокляты!

Ричард в который раз рванул на себя облезлую дверь и столкнулся с Карвалем. Оттеснив юношу плечом, генерал шагнул в кабинет, по-бычьи наклонив голову.

– Уже уходите? – деловито уточнил он. – Разве вы не собираетесь довести дело до конца?

– Нет! – рявкнул Ричард, не оборачиваясь. – Я за этого человека больше не отвечаю. Пусть он… отправляется в Багерлее.

– Там ему не место.

– Дикон! – взвизгнуло за спиной, и тут же раздался грохот. От неожиданности Ричард вздрогнул. Он слышал выстрелы, и не раз, но здесь и сейчас – не ждал. Этого не ждал…

Штанцлер лежал на спине, зачем-то разинув рот. Он упал быстро, быстрее Катари. Морщинистый лоб был разворочен, как если бы кансилльера с силой ткнули ломом. Кровь на истоптанных темных досках тоже казалась темной, и становилось ее все больше. Пахло сгоревшим порохом и все равно плесенью…

– Есть люди, за которыми постоянно приходится подтирать. – Карваль невозмутимо сунул пистолет за пояс. – Например, вы. Дювье!

Чужие лапы обхватили юношу сзади за плечи прежде, чем он успел сообразить, что коротышка вернулся не один.

Глава 3

Дата добавления: 2015-06-04