Дары волхвов

Вечером накануне сочельника они пришли.

И принесли дары сиротам лос-анджелесского приюта. Принесли две дюжины уже ощипанных индеек к рождественскому обеду и совершенно великолепную елку высотой не меньше двенадцати футов. И эльфы, помощники Санта-Клауса, установили ее в зале для приемов сиротского дома, и тоскливо пахнущее плесенью и запустением помещение тут же чудесно преобразилось, засияло, засверкало красотой. Дерево было такое высокое, такое пушистое, сверкающее, живое; от него даже издали пахло лесом, острым возбуждающим запахом свободы и тайны. Елка сверкала стеклянными игрушками и гирляндами, а на самой верхней ветке примостился белокурый ангелок с глазами, возведенными к небесам, и молитвенно сложенными ручками.

А под деревом — целые горы подарков в ярких веселых обертках!

И вокруг — море света. И звуки рождественских песенок, усиленных динамиком, что установлен на грузовике у входа: «Ночь тиха», «Мы, три короля», «Украсим нашу комнату». Музыка грянула внезапно и так громко, что сердце сразу же забилось в том же ритме.

Дети постарше уже знали, им выпало такое счастье в прошлое Рождество. А те, кто помладше, и новенькие смотрели удивленно, зачарованно, даже испуганно.

Тихо! Тихо! Встаньте в строй! И дети вышли из обеденного зала, где их после ужина заставили прождать больше часа без всяких объяснений, вышли, построившись парами. Нет, на учебную пожарную тревогу что-то не похоже, да и для игр, пожалуй, слишком поздно. Норма Джин пребывала в смятении, дети оттеснили, оттолкнули ее в самый задний ряд: что случилось? кто это там? И тут вдруг она увидела в дальнем конце комнаты, на возвышении нечто, поразившее ее до глубины души. Красивого темноволосого Принца и белокурую красавицу Принцессу!

Здесь, в лос-анджелесском сиротском приюте!

Сперва я подумала: они пришли за мной. Только за мной!

Вокруг крики, громкие голоса, возбужденный смех. Весело гремит рождественская музыка, и дыхание становится учащенным, чтобы поспеть за ее бешеным ритмом. И повсюду ослепительные вспышки света — это прибыла целая команда операторов, снимать великое событие. Снимать, как королевская чета будет раздавать подарки нуждающимся. И фотографов налетела целая туча, и все они с камерами со вспышками и норовят протолкнуться вперед. Занять удобное местечко. И важная, солидная директриса сиротского дома, доктор Эдит Миттельштадт, принимает от Принца и Принцессы сертификат о вручении подарков, и на ее красном лице, высвеченном вспышкой, возникает застенчивая, не отрепетированная улыбка. А Принц с Принцессой, стоящие по обе стороны от этой пожилой женщины, улыбаются красивыми отрепетированными улыбками. И на них хочется смотреть и смотреть, и просто глаз оторвать невозможно.

— При-вет, дети! Счастливого вам Рождества, дети! — выкрикивает Темный Принц и поднимает руки в перчатках, точно благословляющий паству священник. А Прекрасная Принцесса восклицает:

— Веселого вам Рождества, дорогие дети! Мы любим вас!

И этим ее словам, похоже, поверили, и в ответ раздается восторженный и восхищенный рев.

Какими знакомыми кажутся лица Темного Принца и Прекрасной Принцессы! Но при этом Норма Джин никак не может узнать. Темный Принц напоминает Рональда Колмена, Джона Гилберта, Дугласа Фэрбенкса-младшего — и однако же он ни тот, ни другой и ни третий. А Прекрасная Принцесса похожа на Дикси Ли, Джоан Блонделл, полногрудую Джинджер Роджерс — и однако же она ни та, ни другая, ни третья. На Принце фрак, белая шелковая рубашка, а в петлице — веточка мелких красных ягодок. На черных щедро политых лаком волосах красуется смешная шапка Санта-Клауса — красного бархата с окантовкой из белого пушистого меха.

— Подходите получать подарки, дорогие дети! Не стесняйтесь! (Он что, этот Принц, смеется на ними, что ли? Ведь все дети, особенно те, кто постарше, так и рванули вперед, к елке, стремясь получить подарок, пока еще все не разобрали. И уж ничуть не стеснялись при этом.) — Да подходите! Просим, просим! Дорогие дети! .. Да благослови вас Господь! (Она что, эта Прекрасная Принцесса, вот-вот разрыдается, что ли? Подрисованные глаза отливают стеклянным блеском и смотрят почти искренне, блестящие малиновые губы то растягиваются, то сжимаются бантиком, как некое ползучее существо, живущее своей отдельной жизнью.)

На Принцессе сверкающее платье из красной тафты с пышной шуршащей юбкой, стянутое в талии; красный корсаж, усыпанный блестками, облегает полную грудь, как туго натянутая перчатка. На платиновых блестящих от лака волосах диадема — неужели бриллиантовая? Ну, уж ради такого события, как раздача подарков в сиротском доме, можно и расстараться. На Принце белые короткие перчатки, на Принцессе — тоже белые, только длинные, до самого локтя. А рядом и за спиной королевской четы — эльфы, помощники Санта-Клауса. У некоторых белые бакенбарды и щетинистые белые накладные брови. И эти помощники непрерывным потоком передают взятые из-под елки подарки королевской чете. Просто волшебное, завораживающее зрелище — как ловко, почти не глядя, ловят в воздухе Принц и Принцесса эти подарки, а иногда даже нагибаются поднять их.

Атмосфера в зале царила веселая, но лихорадочная. Рождественские песенки гремели из динамика во всю мощь; из микрофона Принца сыпались электрические искры, что, похоже, его раздражало. Помимо подарков, Принц и Принцесса раздавали леденцы в виде длинных полосатых палочек и яблоки на таких же палочках, и запасы их быстро подходили к концу. Кажется, в прошлом году подарков на всех не хватило, и дети постарше с удвоенной энергией пробивались вперед. По местам! По очереди! Все по очереди! Матроны в униформе ловко и быстро выталкивали нарушителей порядка из очереди и растаскивали по спальням наверху, встряхивая за шиворот и щедро раздавая пинки. Какое счастье, что королевская чета не замечала этого и фотографы не замечали, а если и замечали, не подавали виду: все, что вне фокуса, в расчет не принимается.

И вот наконец настал черед Нормы Джин! Она терпеливо дожидалась в очереди, чтобы принять подарок от Темного Принца. Который при ближайшем рассмотрении оказался куда как старше, чем выглядел издалека. Мало того, у него была странная красноватая кожа без пор, какая прежде была у куклы Нормы Джин; а губы оказались накрашенными, а глаза отливали тем же стеклянным блеском, что и у Прекрасной Принцессы. Но Норме Джин некогда было обращать внимание на такие мелочи. Она, спотыкаясь, продвигалась вперед, в ушах стоял звон и рев, чей-то острый локоть подталкивал в спину. И вот она робко подняла обе руки, принять подарок, а Темный Принц воскликнул:

— Малышка! Славная моя малышка! — И не успела Норма Джин понять, что происходит, прямо как в одной из сказок бабушки Деллы, не успела она опомниться, как Принц, схватив ее за обе руки, поднял и втащил на возвышение, и поставил рядом с собой!

Здесь свет был уже просто невыносимо ярким, просто ничего не было видно вокруг из-за этого света. Комната, полная детей и взрослых, расплывалась и рябила перед глазами, точно поверхность пруда. Принц с шутливой галантностью протянул Норме Джин леденцовую палочку в бело-розовую полоску, яблоко на палочке — оба эти предмета оказались страшно липкими — а также завернутый в красную бумагу подарок. Потом Развернул ее лицом к вспышкам камер и улыбнулся своей великолепной натренированной улыбкой.

— Счастливого тебе Рождества, малышка! Наилучшие пожелания от Санта-Клауса!

И девятилетняя Норма Джин широко разинула рот и распахнула глаза от страха и изумления, и фотографы — все до единого мужчины — приняли это за выражение восхищения. И один из них крикнул:

— Так и смотри, милая! Улыбочку! — И — щелк, щелк; шелк — замигали вспышки. И Норма Джин совершенно от них ослепла и не смогла улыбнуться в камеры, как следовало бы улыбаться, когда тебя снимают для «Вэраэти», «Лос-Анджелес таймс», «Скрин уорлд», «Фотогрэфи», «Пэрейд», «Пикс» или же для раздела новостей в Ассошиэйтед Пресс. Как положено улыбаться, когда смотришь на своего Волшебного Друга в Зеркале, как умела она улыбаться дюжиной разных способов, известных только ей. Просто Друг в Зеркале покинул ее в тот миг, она вспугнула его своим изумлением, никогда больше не буду ничему удивляться, клянусь!

А в следующий миг ее уже спустили с возвышения, с этого почетного места, и она вновь стала сиротой, одной из самых маленьких девочек-сироток, и матрона в униформе грубо подтолкнула ее в спину. И Норма Джин присоединилась к цепочке других детей, которые поднимались наверх, в спальню.

Уже по дороге они в нетерпении стали срывать обертки с рождественских подарков, разбрасывать повсюду клочки блестящей ярко-красной бумаги.

Это была плюшевая игрушка, для ребенка лет двух-трех или четырех; Норме Джин было вдвое больше, однако ее страшно растрогал этот «полосатый тигренок» — размером с котенка, сделанный из мягкой пушистой ткани. Его хотелось приложить к щеке, потереться о него. Хотелось прижимать к себе, мять, тискать, уложить с собой в постель. У него были золотистые глаза-пуговки, смешной плоский нос, упругие белые усы, а сам он был весь в оранжево-черную полоску. И еще у тигренка имелся изогнутый дугой хвостик с проволочкой внутри, и его можно было двигать вверх и вниз, и похож он был на вопросительный знак.

Мой полосатый тигренок! Мой рождественский подарок…

От Него.

Палочку-леденец и яблоко на палочке отобрали у Нормы Джин девочки постарше. Прямо там, в спальне, и тут же жадно сгрызли все.

Ей было все равно. Она любила своего полосатого тигренка.

Но и тигренок тоже исчез через несколько дней.

Она была осторожна, прятала его в постели, зарывала вместе с куклой в тряпки, глубоко-глубоко. И тем не менее однажды, придя после уроков в спальню, Норма Джин обнаружила, что вся ее постель перевернута, а тигренок исчез. (Куклу никто не тронул.) После Рождества в сиротском приюте было полно в точности таких же полосатых тигрят, а также — панд, кроликов, собачек и кукол. Их получили в подарок дети помладше, старшим же дарили ручки, коробки цветных карандашей, разные игры. Но даже если б Норма Джин и узнала своего тигренка, у нее все равно не хватило бы смелости заявить на него свои права или же просто выкрасть, как кто-то украл его у нее.

Зачем обижать другого человека? Достаточно того, что ты и так обижен судьбой.

Дата добавления: 2015-06-04