ВСТУПЛЕНИЕ 1 страница

Мои братья и сестры едва ли ожидают такое количество [9] моих Свидетельств в столь сжатые сроки. Но у меня на руках было множество личных свидетельств, часть которых изло­жена на последующих страницах. Я не знаю лучшего способа донести свои взгляды на грозящие всем опасности и заблуж­дения и на долг всех любящих Бога и соблюдающих Его запо­веди, чем с помощью этих свидетельств. Возможно, нет бо­лее прямого и сильного способа изложить то, что Господь показал мне.

Мне представилось важным делом побыстрее написать Свидетельство № 14, чтобы оно дошло до вас за несколько дней до Генеральной конференции. Поэтому указанный но­мер был поспешно отправлен в типографию, прежде чем я смогла найти время для подготовки важного материала, во­шедшего в данный том. Фактически для настоящего материа­ла не нашлось места в Свидетельстве № 14. Поэтому, имея на руках достаточно фактов для написания Свидетельства № 15, я излагаю его вам с молитвой о том, чтобы благословение Божье сопровождало это свидетельство ради блага Его воз­любленного народа.

Глава I. ЖИЗНЕННЫЙ ОЧЕРК с 7 февраля 1868 г. по 20 мая 1868 г.

Когда мы добрались до дому, перестав ощущать вдохновляющее [10] влияние путешествия и трудов, то явственно ощути­ли, каким утомительным был наш труд во время поездки в восточные штаты. Многие братья и сестры просили меня в письмах изложить все, что я передала им устно, основываясь на том, что Господь открыл мне о них в видениях. Нашлись и многие другие люди, к которым я не обращалась устно, но их положение стало таким серьезным, что медлить было нельзя. Но поскольку я крайне утомилась, эта задача оказалась мне явно не по плечу. Меня охватило разочарование и немощь, и я пробыла в таком болезненном состоянии несколько дней, ча­сто теряя сознание. Находясь в скверном состоянии ума и тела, я усомнилась, должна ли я писать так много и такому количе­ству людей, особенно потому, что некоторые из них не заслу­живают этого. Мне казалось, что в данном деле есть какая-то ошибка.

Вечером 5 февраля брат Эндрюс выступал перед собрав­шимися в нашем доме молитвы. Но в тот вечер я часто теряла сознание, даже переставала дышать, и меня поддерживал мой муж. Когда брат Эндрюс вернулся с собрания, они оба уси­ленно молились за меня, и мне стало немного легче. В ту ночь я хорошо выспалась, утром мне было намного лучше и отрад­нее на душе, хотя я еще чувствовала слабость. Мне присни­лось, что некий человек принес мне большой отрез белой тка­ни, велел раскроить его и сшить одежды для людей разных габаритов, всех типов характера и находящихся в различных жизненных обстоятельствах. Мне было ведено раскроить его и держать в готовом виде, чтобы сшить из него, одежду, когда понадобится. У меня сложилось впечатление, что многие, для кого я должна была сшить одежду, недостойны ее носить. Я спросила, является ли данный отрез последним из тех, что я должна раскроить, и мне было отвечено: нет, как только я за­кончу кроить эту ткань, для меня уже будут готовы другие [11] отрезы. Я упала духом от того, что меня ожидает такой объем работы, и сказала, что шью одежду для других вот уже более двадцати лет, но мои труды не получают должной оценки, и я не вижу особой пользы от них. Я рассказала человеку, при­несшему мне отрез, об одной женщине, для которой он велел мне сшить одежду. Я сказала, что она не оценит эту одежду и что дарить ее ей — напрасная трата времени и материала; она была очень бедна, неразвита интеллектуально и неопрятна, поэтому могла очень быстро испачкать эту одежду.

Человек ответил: “Раскрои материал, это твоя обязанность. Убытки буду считать я, а не ты. Бог видит не так, как человек. Он показывает тебе работу, которую Он хотел бы выполнить, и ты не знаешь, какие усилия принесут успех — те или иные. Впоследствии обнаружится, что многие такие бедные души попадут в Царство, тогда как другие, имеющие все благосло­вения жизни, развитый интеллект и приятное окружение, даю­щее им все условия для духовного роста, будут оставлены. Окажется, что эти бедные души жили в согласии с тем туск­лым светом, который имели, использовали доступные им ог­раниченные средства и жили более приемлемо для Бога, чем те, кто наслаждался полным светом и имел все условия для совершенствования”.

Тогда я протянула свои руки, показала мозоли, образовав­шиеся от долгого пользования ножницами, и сказала, что не могу не содрогнуться при мысли, что и дальше должна буду заниматься столь тяжким трудом. Человек, говоривший со мной, снова повторил: “Крои одежду. Пока ты еще не осво­бождаешься от этой работы”.

Чувствуя большую усталость, я встала, чтобы снова взяться за дело. Передо мной лежали новые, отполированные ножни­цы, и я начала ими пользоваться. В тот же миг усталость и разочарование как рукой сняло, и я стала работать, почти не прилагая усилий со своей стороны, и достаточно легко делала одну выкройку за другой. [12]

Получив ободрение в этом сне, я сразу же решила сопро­вождать мужа и брата Эндрюса в поездке в округи Грациот, Сагино и Тускола и довериться Господу в надежде, что Он даст мне силы трудиться. Итак, мы выехали из дому 7 февра­ля и одолели двадцать пять миль до нашего места назначения в Алме. Здесь я трудилась, как обычно достаточно непринуж­денно и чувствуя прилив сил. Друзья в округе Грациот, каза­лось, слушали с большим интересом, но многие из них дале­ко отстали в санитарной реформе и в деле приготовления в целом. У этих людей чувствовалось отсутствие порядка и ор­ганизации, необходимых для процветания работы и возвеще­ния вести в нужном духе. Однако брат Эндрюс снова приехал к ним через три недели и хорошо провел с ними время. Я не могу не упомянуть о том, что весьма порадовало меня, — одна семья приняла всей душой нелицеприятное и обличительное свидетельство, которое я им написала, и извлекла из него боль­шую пользу. Мы по-прежнему глубоко заинтересованы в бла­гополучии этой семьи и страстно желаем, чтобы ее члены бла­годенствовали в Господе. И хотя мы были несколько разоча­рованы, увидев, в каком состоянии находится дело Божье в округе Грациот, мы с радостью поможем братьям, если они будут испытывать потребность в нашей поддержке.

На собрании в Алме присутствовали братья из Сент-Чарльза и Титабаваси, округ Сагино, они настойчиво упрашивали нас приехать к ним. В этот раз мы не планировали поездку в данный округ, но хотели посетить округ Тускола, если пред­ставится такая возможность. Однако, не получив никаких из­вестий из Тусколы, мы решили отправиться в Титабаваси, а тем временем написать в округ Тускола и поинтересоваться, хотят ли нас там видеть. В Титабаваси мы были приятно удив­лены, обнаружив большой молитвенный дом, недавно пост­роенный нашими собратьями, и увидев, что он почти полно­стью заполнялся соблюдающими субботу во время собраний. Казалось, братья готовы были выслушать наше свидетельство, [13] и мы почувствовали себя непринужденно. Брат А. на со­весть и славно потрудился в этом месте. Несмотря на ярост­ное сопротивление и даже гонение, люди приходили слушать истину, и наши труды произвели на всех хорошее впечатле­ние. Я за одну неделю посетила одиннадцать собраний в этой местности, несколько раз проповедовала от одного до двух часов и принимала участие в других собраниях. На одном со­брании была предпринята попытка побудить некоторых со­блюдавших субботу выйти вперед и взять свой крест. Для боль­шинства этих людей пришла пора принять крещение. В сво­ем последнем видении мне были показаны города, в которых будет проповедана истина и созданы новые церкви; их-то мы и должны будем посетить. Титабаваси был одним из таких городков. Я почувствовала особую заинтересованность в этих людях. Передо мной открылась жизнь некоторых членов об­щины, и меня охватило такое желание потрудиться для них, что я не могла от него освободиться. Около трех часов я тру­дилась для братьев и сестер, большую часть времени взывая к ним с чувством глубочайшей тревоги. Все взяли свой крест и по такому случаю вышли вперед для заключительной мо­литвы, и почти все высказались вслух. На следующий день крестилось пятнадцать человек.

Все посещающие этих людей остаются под глубоким впе­чатлением того ценного и добросовестного труда, который вложил в город Титабаваси брат А. Его забота — начинать дело в тех местах, где истина еще не была проповедана, и я надеюсь, что наши собратья перестанут отвлекать его от это­го труда. В духе смирения он может идти вперед, опираясь на руку Божью, и спасать многие души от сил тьмы. Да пребудет с ним Божье благословение!

Когда цикл наших собраний в Титабаваси приближался к концу, брат Спунер из Тусколы приехал за нами, чтобы отвез­ти нас в этот округ. Мы отправили его обратно в понедель­ник, попросив назначить для нас встречи в его местности, и обещали приехать в четверг после крещения. В Вассаре мы провели собрания в субботу и в воскресенье в здании школы униона. Нам предоставили возможность выступить там бес­платно, и мы увидели добрые плоды наших трудов. В воскре­сенье после полудня около тридцати вероотступников и дети, которые не исповедовали никакой религии, вышли вперед. Это было очень интересное и полезное собрание. Некоторые ото- [14] шли от дела Божьего, и мы особенно хотели потрудиться ради них. Но времени было мало, и мне казалось, что нам придет­ся оставить работу неоконченной, поскольку мы назначили встречи в Сент-Чарльзе и Алме, а чтобы успеть на них, мы должны были закончить наш труд в Вассаре в понедельник.

В ту ночь мне снова было показано во сне ранее виденное по поводу некоторых людей в округе Тускола, и у меня появи­лась еще большая уверенность, что работа для этих людей далеко не закончена. Вместе с тем у меня не бьтло другого выхода, как только ехать на назначенные встречи.-Во вторник мы проехали тридцать две мили до Сент-Чарльза и останови­лись на ночлег у брата Григза. Здесь я написала пятнадцать страниц свидетельств и посетила вечернее собрание. В среду утром мы решили вернуться в Тусколу, если брат Эндрюс по­едет на встречу в Алме. Он согласился с этим. В то утро я написала еще пятнадцать страниц, посетила собрание и гово­рила один час, а потом мы проехали тридцать три мили с бра­том и сестрой Григз к брату Спунеру в Тусколу. В четверг ут­ром мы отправились в Уатроусвилл, находившийся от Туско­лы на расстоянии шестнадцати миль. Там я написала шест­надцать страниц и посетила вечернее собрание, на котором обратилась с весьма нелицеприятным свидетельством к од­ному из присутствовавших. На следующее утро я написала двенадцать страниц до завтрака, затем вернулась в Тусколу и написала еще восемь страниц.

В субботу мой муж проповедовал на утреннем богослу­жении, а после него до приема пищи я проповедовала еще два часа. Затем собрание было ненадолго прервано, я немного подкрепилась и после этого целый час выступала на общем собрании, обращаясь с нелицепритными свидетельствами к некоторым присутствовавшим. Эти свидетельства в целом были приняты с чувством смирения и благодарности. Одна­ко я не могу сказать, что все свидетельства принимались в таком духе.

На следующее утро, когда мы собирались выехать в мо­литвенный дом, чтобы ревностно трудиться в течение дня, одна сестра, для которой у меня было свидетельство о том, что ей недостает осмотрительности и благоразумия и что она [15] не всегда контролирует свои слова и поступки, вошла к нам со своим мужем и стала выражать большое недовольство, впа­дая в истерику. Она начала говорить и рыдать. Она немного роптала, кое в чем признавалась, но в значительной степени оправдывала себя. У нее сложилось неправильное представ­ление о многих вещах, которые я ей передала. Ее гордость была задета, когда я стала при всех говорить о ее недостатках. В этом, очевидно, и заключалась главная проблема. Но поче­му она так расстроилась? Братья и сестры знали истинное состояние ее дела, поэтому я не открыла им ничего нового. Но я не сомневаюсь, что это стало новостью для самой сест­ры. Она не знала себя и не могла правильно судить о своих словах и поступках. В какой-то степени это относится почти ко всем братьям и сестрам, отсюда возникает необходимость в таких добросовестных обличениях в церкви, и всем ее чле­нам надо развивать у себя любовь к прямым свидетельствам.

Муж этой сестры остался явно недоволен тем, что я рас­крыла ее недостатки перед всей церковью, и заявил, что он не был бы так оскорблен, если бы сестра Уайт следовала указа­ниям нашего Господа, данным в Мф. 18:15—17: “Если же со­грешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между то­бою и им одним: если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь”.

Тогда мой муж ответил так: брату следует понять, что эти слова нашего Господа относятся к личным прегрешениям, поэтому в данном случае мы не можем применять указанный текст к нашей сестре. Она не согрешала лично против сестры Уайт, но сестра Уайт обличила ее общественные недостатки, которые угрожали благосостоянию церкви и дела Божьего в целом. В данном случае, сказал мой муж, применим другой текст из 1 Тим. 5:20: “Согрешающих обличай пред всеми, чтоб и прочие страх имели”.

[16] Брат признал свою ошибку как христианин и, казалось, успокоился по этому поводу. Было очевидно, что со времени послеобеденного субботнего собрания эти люди многие вещи видели в преувеличенном и неверном свете, поэтому им пред­ложили прочитать письменное свидетельство. Когда это было сделано, обличенная сестра спросила: “Неужели об этом ты вчера говорила?” Я ответила, что так оно и есть. Она была удивлена и вполне согласилась с письменным свидетельст­вом. Я отдала его ей, не оставив себе копии и, конечно же, поступила неверно. Но я чувствовала такую нежную заботу об этой сестре и о ее муже и так страстно желала и надеялась на их процветание, что в данном случае поступила против своего обыкновения.

Собрание уже началось, и мы поспешили в церковь, где нас ждали. Она находилась на расстоянии полутора миль. Читатель может судить, располагало ли нас произошедшее утром к тому, чтобы собраться с мыслями, испытать прилив сил и достойно предстать перед народом. Но думают ли люди об этом? Кто-то, возможно, и проявляет немного милости, однако импульсивные и беспечные братья и сестры приходят со своими трудностями и тяготами как раз в то время, когда нам надо выступать или когда мы совершенно истощены дол­гим выступлением. Тем не менее мой муж призвал на помощь всю свою энергию и по просьбе собравшихся непринужден­но говорил о Законе и Евангелии. Я получила приглашение проповедовать после обеда в новом доме молитвы, недавно построенном и освященном методистами. Это вместительное здание было переполнено, и многие были вынуждены стоять. Я свободно говорила около полутора часов о первой из двух великих заповедей, повторенных нашим Господом, и с удив­лением узнала, что методистский служитель то же самое проповедовал утром. Он и другие члены его церкви слушали, что я скажу на данную тему.

Вечером в доме брата Спунера у нас состоялась очень до­брожелательная беседа с братьями Миллером, Хэчем и Хаскелом, а также с сестрами Стерджес, Блис, Харрисон и Ма­лин. Теперь мы знали, что до поры до времени наш труд в округе Тускола закончен. У нас появился большой интерес к этим дорогим людям, однако я опасалась, что сестра, о кото­рой я уже упомянула и для которой у меня было свидетельст­во, позволит дьяволу взять над собой верх и причинит им боль­шие неприятности. Я искренне хотела, чтобы она рассматри­вала этот вопрос в истинном свете. Своим поведением сестра ослабляла свое влияние в церкви и вне ее. Но теперь, если бы только она приняла обличение, в котором так нуждалась, и смиренно попыталась исправиться, то церковь вновь приня­ла бы ее в свою среду, и члены церкви были бы более высоко­го мнения о ее христианстве. И что еще лучше, она могла бы наслаждаться одобрительной улыбкой своего дорогого Иску­пителя. Я спрашивала себя, искренне ли примет сестра сви­детельство. Я боялась, что не примет и что сердца собратьев в этом округе будут опечалены ее поведением.

Вернувшись домой, я отправила ей письмо с просьбой выслать мне копию свидетельства и 15 апреля получила сле­дующий ответ, высланный из Денмарка 11 апреля 1868 года: “Сестра Уайт, твое свидетельство от 23-го числа у меня под рукой. Прости, что не могу удовлетворить твою просьбу”.

Я по-прежнему буду испытывать самые нежные чувства к этой семье, меня беспокоит их судьба, и я буду рада помочь им, когда смогу. Однако такое обращение со стороны людей, за кого я готова отдать свою жизнь, повергает меня в некото­рое уныние. И все-таки моя задача была так ясно поставлена передо мной, что я не могу позволить, чтобы все случившее­ся заставило меня свернуть с пути исполнения долга. Полу­чив вышеупомянутую телеграмму и чувствуя себя подавлен­ной, я взяла Библию и открыла ее с молитвой, дабы в ней об­рести утешение и ободрение, и глаза мои сразу же наткнулись на следующие слова пророка: “А ты препояшь чресла твои, и встань, и скажи им все, что Я повелю тебе; не малодушествуй пред ними, чтоб Я не поразил тебя в глазах их. И вот, Я поста­вил тебя ныне укрепленным городом, и железным столбом, и [18] медною стеною на всей этой земле, против царей Иуды, про­тив князей его, против священников его и против народа зем­ли сей. Они будут ратовать против тебя, но не превозмогут тебя; ибо Я с тобою, говорит Господь, чтоб избавлять тебя” (Иер. 1:17—19).

Мы вернулись домой после этой поездки как раз накануне сильного ливня, растопившего снег. Эта непогода не позво­лила провести следующее субботнее собрание, и я немедлен­но начала готовить материал для Свидетельства № 14. Нам также посчастливилось позаботиться о нашем дорогом брате Кинге, которого мы привезли к себе домой с ужасной трав­мой головы. Мы взяли его к себе домой умирать, ибо не наде­ялись, что человек с такой тяжелой черепно-мозговой трав­мой выживет и поправится. Но при благословении Божьем, очень осторожном применении воды, очень щадящем пита­нии, которое мы предлагали ему до тех пор, пока не миновала опасность повышения температуры, и при хорошем провет­ривании комнат днем и ночью брат Кинг через три недели смог вернуться к себе домой и снова заняться фермерством. С самого начала болезни и до полного выздоровления он не выпил ни грамма лекарств. Хотя он сильно похудел от боль­шой потери крови и щадящей диеты, тем не менее, когда сно­ва начал полноценно питаться, быстро набрал прежний вес.

Примерно в это же время мы начали трудиться для наших собратьев и друзей возле Гринвилла. Как и во многих других местах, тамошние наши собратья нуждались в помощи. В тех местах жили некоторые соблюдавшие субботу, но не принад­лежавшие к церкви, а также люди, переставшие святить суб­боту. Все они нуждались в нашей помощи. Мы были располо­жены помочь этим бедным душам, но из-за того, что ведущие члены церкви неправильно вели себя по отношению к ним в прошлом и в настоящем, имелось очень мало возможностей к ним подойти. Работая с заблудшими, некоторые наши собра­тья были чересчур строги и немилосердны в своих высказы­ваниях. И когда часть верующих отвергла их совет и не захо­тела иметь с ними ничего общего, эти собратья сказали: “Ну что ж, если они хотят уйти, пусть уходят”. Из-за того, что по­следователи Иисуса проявляли такое отсутствие сострадания, долготерпения и нежности, эти бедные, заблудшие, неопытные [19] души, одолеваемые сатаной, неизбежно терпели круше­ние в вере. Какими бы серьезными ни были ошибки и грехи заблуждающихся, наши собратья должны научиться проявлять не только нежность доброго Пастыря, но также и Его неиз­менную заботу и любовь к бедным, заблудшим овцам. Наши служители трудятся и читают проповеди из недели в неделю и радуются тому, что несколько душ принимают истину; од­нако резкие и невыдержанные братья могут за пять минут све­сти на нет все их усилия, вынашивая в себе чувства, которые можно выразить словами: “Ну что ж, если они хотят уйти от нас, пусть уходят”.

Мы обнаружили, что ничем не сможем помочь рассеян­ным вокруг нас овцам, если прежде не исправим недостатки многих членов церкви. Они позволили, чтобы эти бедные души заблудились, они не чувствовали за них бремени. Фак­тически казалось, будто эти люди замкнулись в себе и умира­ли медленной духовной смертью из-за отсутствия духовных упражнений. Они по-прежнему любили дело истины и были готовы помогать ему своими средствами. Они готовы были усердно заботиться о слугах Божьих, но они совершенно не пеклись о вдовах, сиротах и немощных в стаде. Помимо неко­торого интереса к делу Божьему вообще, они мало в ком про­являли заинтересованность, если не считать членов их семей. Имея такую ограниченную религию, они умирали духовно.

Некоторые люди соблюдали субботу, посещали собрания и систематически жертвовали для дела Божьего, однако до сих пор находились вне Церкви. Их непригодность для членства ни в одной общине была очевидной. Но поскольку руководя­щие братья в церкви занимали негативную позицию по отно­шению к ним, не воодушевляя и не ободряя их, для этих лю­дей было почти невозможно подняться в силе Божьей и ис­править свои пути. Когда мы начали работать с этой церко­вью и учить ее членов добросовестно трудиться для заблуд­ших, многое из того, что я видела прежде относительно дела Божьего в этом городе, открылось перед моими глазами, и я написала нелицеприятные свидетельства не только для тех, кто сильно заблуждался и не поддерживал связи с церковью, но и для членов церкви, заблуждение которых состояло в том, [20] что они не шли и не искали пропавших овец. И я никогда не была более разочарована тем, как люди приняли эти свиде­тельства. Когда наиболее виновные были обличены самыми резкими свидетельствами, прочитанными прилюдно, они при­няли их и исповедовались со слезами. Но кое-кто в церкви, называвшие себя верными друзьями дела Божьего и Свиде­тельств, не могли себе представить, что дела у них обстоят так плохо, как это написано в свидетельствах. Когда им указа­ли, что они думают только о себе, что они замкнулись на себе и своих семьях и не заботятся об окружающих, что у них раз­вито чувство собственной исключительности и что они оста­вили драгоценные души погибать, что им угрожает опасность стать властными и самоправедными, то они пришли в состо­яние крайнего волнения и недовольства.

Но им как раз нужно было дать пережить это, чтобы на­учить их снисходительно относиться к ближним, испытыва­ющим нечто подобное. Многие братья и сестры уверены, что им всегда нетрудно будет уважительно относиться к Свиде­тельствам, и они продолжают так считать до тех пор, пока сами не подвергаются испытанию. Им кажется странным, что у кого-то могут возникать сомнения в отношении Свиде­тельств. Они сурово относятся к тем, кто выражает какие-то сомнения, бьют их словами, показывая свое ревностное отно­шение к Свидетельствам, но проявляя при этом больше само­праведности, чем смирения. Однако когда Господь обличает их собственные пороки, они оказываются такими же слабы­ми, как вода. Им самим с трудом удается переносить испыта­ние. Подобное обстоятельство должно научить их смирению, скромному мнению о себе, нежности и неослабевающей люб­ви к заблуждающимся.

У меня создается впечатление, что Господь обращается к заблудшим, слабым и трепещущим и даже к тем, кто отсту­пил от истины, с особым призывом окончательно вернуться в Его безопасную ограду. Но немногие в наших церквах это понимают. И еще меньше членов пытаются помочь заблуд­шим. Большинство, напротив, мешает бедным душам вернуть­ся. Они требуют, чтобы эти люди прежде выполнили их усло­вия, и только затем они могут снизойти и протянуть им руку [21] помощи. Таким образом, они все время удерживают этих лю­дей на расстоянии вытянутой руки, не понимая, что их особый долг — идти и искать этих заблудших овец. Они не долж­ны ждать, пока овцы сами придут к ним. Прочтите трогатель­ную притчу о пропавшей овце в Лк. 15:1—7: “Приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними. Но Он сказал им следующую притчу: кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А нашед, возьмет ее на плеча свои с радостью; и, пришед домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною, я нашел мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на не­бесах более радости будет об одном грешнике кающемся, не­жели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии”.

Фарисеи роптали потому, что Иисус принимал мытарей и грешников и ел с ними. В своей самоправедности они прези­рали этих бедных грешников, с радостью слушавших слова Иисуса. Чтобы обличить этот дух в книжниках и фарисеях и преподать всем запоминающийся урок. Господь рассказал притчу о пропавшей овце. Обратите особое внимание на сле­дующие моменты:

Девяносто девять овец остались, но единственную про­павшую ищут усердно и старательно. Все силы брошены на поиски этой несчастной овцы. Так и Церкви необходимо направлять все усилия ради возвращения тех ее членов, кото­рые ушли из Христова загона. И если они забрели очень дале­ко, то не ждите, пока они сами вернутся, но идите и ищитеих,чтобы помочь им вернуться. [22] Когда пропавшая овца нашлась, ее отнесли домой с радо­стью и устроили большое торжество по этому поводу. Вот за­мечательная иллюстрация того, с каким радостным духом надо трудиться ради заблудших и какое благословение при этом можно испытать. Церковь, которая успешно трудится на этом поприще, воистину счастливая Церковь. Тот брат или та сест­ра, чья душа тянется в любви и сострадании к заблудшим и которые трудятся ради того, чтобы привести заблудших в ста­до великого Пастыря, заняты поистине благословенным де­лом. И какой же восторг ощущаешь в душе при мысли, что на Небе бывает больше радости об одном возвращенном греш­нике, чем о девяноста девяти праведниках! Эгоистичные, за­мкнутые, требовательные люди, боящиеся помогать заблуж­дающимся, как будто они от этого осквернятся, не вкушают сладости от такой миссионерской работы; они лишают себя того блаженства, которое наполняет все Небо радостью, ког­да его обитатели наблюдают за спасением одной заблудшей души. Они замкнуты в своих ограниченных воззрениях и чув­ствах и становятся такими же высохшими и бесплодными, как горы Гелвуйские, на которых не падало ни дождя, ни росы. Стоит только сильному перестать трудиться или тренировать­ся, как он становится слабым. Церковь или отдельные ее чле­ны, отказывающиеся носить бремена других людей и замы­кающиеся в себе, вскоре начнут страдать от духовной немо­щи. Только труд сохраняет силу сильного. Только упорный труд на духовном поприще и ношение бремен придаст силу Церк­ви Христовой.

В субботу и в воскресенье 18 и 19 апреля мы благословен­но провели время с нашими собратьями в Гринвилле. С нами присутствовали братья А. и Б. Мой муж крестил восемь чело­век. 25 и 26 апреля мы провели с церковью в местечке Райт. Эти дорогие люди всегда радушно нас принимают, и в этом городке мой муж крестил еще восемь человек.

2 мая мы встретились с большим собранием верующих в молитвенном доме в Монтерее. Мой муж произнес сильную и доходчивую проповедь, основываясь на притче о пропавшей овце. Это слово было большим благословением для собрав­шихся. Некоторые сбившиеся с пути находились вне церкви, а у членов церкви не было стремления помочь им. Столь [23] жесткое, суровое и безучастное отношение к заблудшим со сто­роны отдельных членов церкви могло помешать возвращению заблудших, если бы даже у них возникло такое желание. Тема проповеди затронула сердца всех людей, и все выразили же­лание исправиться. В первый день мы три раза проповедова­ли в Аллегане перед благодарными слушателями. На 9 мая у нас была назначена встреча с церковью в Батл-Крике, но мы чувствовали, что наш труд в Монтерее только начался, а пото­му решили вернуться в Монтерей и потрудиться для этой церк­ви еще одну неделю. Доброе дело продолжалось, превосходя все наши ожидания. Дом был переполнен, и мы никогда рань­ше не видели, чтобы такой объем работы был проделан в Монтерее за столь короткий срок. В первый день пятьдесят человек вышли вперед для молитвы. Братья исполнились боль­шим сочувствием к пропавшим овцам, исповедовали свою былую холодность и безразличие и вернулись на правильную позицию. У братьев Лэя и Раммери были хорошие свидетель­ства, с радостью выслушанные и принятые их собратьями. Четырнадцать человек приняли крещение, и среди них чело­век средних лет, который до этого враждебно относился к ис­тине. Работа продвигалась вперед с большой торжественнос­тью, многие исповедовались в своих грехах со слезами, и этот дух охватывал всех. Так завершились напряженные труды истекшего года. Тем не менее мы чувствовали, что доброе дело в Монтерее еще только началось. Мы договорились вернуть­ся в округ Аллеган и провести там несколько недель.

Только что прошедшая конференция вызвала небывалый интерес. Мой муж славно потрудился во время ее многочис­ленных сессий, и теперь ему надо было отдохнуть. Наши со­братья благосклонно отнеслись к нашим трудам в прошедшем году, и на конференции к нам проявляли сочувствие, нежную заботу и щедрость. Мы чувствовали себя непринужденно сре­ди этих людей и расстаемся с ними, испытывая взаимное до­верие и любовь.

Глава II. ТРУД ДЛЯ ХРИСТА

Из того, что мне было показано, я сделала вывод, что [24] соблюдающие субботу становятся более эгоистичными по мере того, как увеличивается их богатство. Их любовь ко Христу и Его народу охладевает. Они не видят потребностей нуждающихся и не чувствуют их страданий и скорбей. Состоятель­ные братья не понимают, что, пренебрегая бедными и страда­ющими, они пренебрегают Христом, но, по возможности об­легчая нужды и страдания бедных, они служат Иисусу.

Дата добавления: 2015-06-04