Два подхода

Прежде чем приступать к разбору основных позиций, которые подразумеваются при постановке вопроса о смысле жизни, необходимо непременно отдать себе отчет в том, что все они делятся на два взаимоисключающих подхода.

Первый подход определяется приспособительной, обусловливающей возникновение, развитие и обеспечивающей его существование функцией разума — способствовать самоутверждению жизни.

В рамках этого подхода сама жизнь, необходимость ее сохранения под сомнение не ставится. Напротив, вопрос преследует цель — понять существо, специфику, содержание жизни Дня себя, выявить те движущие силы, которым она обязана своим зарождением, сохранением и развитием.

При таком подходе жизнь принимается достаточным основанием для самой себя и основная нагрузка вопроса найти ответы, которые помогли бы поддержать жизнь.

Сохранение жизни и полнейшая ее реализация — высшая мера истинности ответов.

В рамках этого подхода уже постановка вопроса подразумевает объективное наличие позитивного, жизнеутверждающего ответа.

В рамках такого подхода всегда есть силы, терпение и интерес искать ответ, когда он еще не получен. «Все действительное — разумно!» (Гегель), даже когда мы еще не доросли до понимания этого «действительного».

Только в рамках этого подхода вопрос обеспечивает и сохранение самого разума, развившегося до постановки такого вопроса.

Второй подход ставит необходимость жизни под сомнение.

«А жить зачем? Если нет цели никакой, если жизнь для жизни нам дана, незачем жить!», - говорит убивший жену, но оставшийся жить герой «Крейцеровой сонаты» Позднышев.

Даже фамилией героя Лев Николаевич Толстой подчеркнул, что тот во всем разбирается поздно.

Поздно разобрался в мерзости своего отношения к женщине и семье, опоздает разобраться и в смысле, существе, ценности жизни. Но, обесценив жизнь в своих демонстративных, позерских рассуждениях, он все-таки жив. Сила жизни взяла верх над приговором ей кривляющегося своей беспристрастностью позднышевского разума (заряженный пистолет остался лежать на столе под газетой).

Некоторые считают героизмом, чуть ни подвигом, рабски, принужденно, как сомнамбулы, до конца следовать роли, навязанной утратившим свою основную функцию безумным разумом, и, как выдумывающие свое мироощущение и оригинальничающие им герои «Бесов» Ф.М. Достоевского, кончают... самоубийством.

Второй подход, ставящий жизнь под сомнение, обусловлен:

• абстрагированием разума от своего источника — жизни,

• игнорированием его определяющей функции — способствовать утверждению жизни,

• абсолютизированием его формальной стороны, обусловленной отражательной функцией.

В рамках второго подхода, кажущегося менее тенденциозным, а в действительности свободного только от одной тенденции - утверждать жизнь, тенденциозно демонстрирующего эту свободу, в рамках этого подхода производное ставит под сомнение причину, без которой оно (производное) не существовало бы вовсе и не могло бы поставить вопроса. Змея смертельно поражает ядом себя самое.

В этом подходе закономерностями, необходимыми для следствия, пытаются проверить правомерность причины.

Первоклассник, сходив однажды в школу, заявил: «Я там не все понял, придется еще раз сходить». Не поняв и в другой раз, при таком подходе он решит поступить со школой, как мартышка в басне с очками: «Не надо мне ее!», не поняв, заявит, что и землю не надо и жизнь - об камень, чтоб «только брызги засверкали».

Второй подход — следствие эмоционального выбора, выражающего отсутствие установки на жизнь и сформированную личностную установку на отказ от жизни, находящуюся в противоречии с биологически обусловленным стремлением жить. Разум тогда, отказываясь от своего смысла быть полезным жизни, обслуживает эту убийственную личностную установку.

Через отрицание жизни такой подход отрицает и ее производное — разум, а без разума не может быть и вопроса, подход отрицает и вопрос.

Такой подход - в конечном счете следствие исключения из рассмотрения интересов пользующегося им, отрыва от потребностей индивидуальной жизни человека и общественной жизни человечества.

В психиатрии такое расщепление интересов называется шизофренией, то есть безумием.

Это наглядное воплощение отказа живого человека от эгоизма, пристрастности выбора, ответственности и благодарности просящего, получающего и берущего.

Оставим в стороне уже упомянутую ситуацию, когда вопрос ставится не для получения ответа, а как выражение депрессии, возникшей по прямо не связанным с этим вопросом причинам — это компетенция психотерапевтов, психиатров или постановщиков развлечений для мазохистов.

Рассмотрим интересующие нас исходные позиции.

1.Отсутствие каких бы то ни было незыблемо принятых позиций. Претензия ощущать себя разумным, последовательным, объективным, а свое поведение разумно обоснованным

Ставящий вопрос в этом случае нелогичен!

Сам вопрос его интересует только как повод для демонстрации своих качеств, во-первых, себе самому. Он тратит все силы ума, чтобы подогнать решение под ответ, способный убедить его же самого в том, что упомянутая претензия обоснована, то есть, что он основателен и разумен.

И, хоть вывод о бессмысленности жизни не означает, что есть смысл в смерти, свой ответ он часто вынужден непременно демонстративно и рабски прямолинейно реализовать, доказывая самому себе обоснованность своего о себе представления и в силу того же неумения думать. Примером такой реализации вывода о бессмысленности жизни может быть случай демонстративного самосожжения молодого человека.

В случае, когда постановка вопроса вызвана описанной претензией, речь должна была бы идти о разоблачении и устранении претензии[43]. После личностной перестройки на продуктивный поиск необходимо было бы обучение того, кто так ставит вопрос, думать и далее о выработке отправной позиции, а не о поисках ответа на вопрос, который в таких условиях верного ответа не имеет. Ведь сознательная деятельность такого человека направлена на демонстрацию себе своей успешности, а не на продуктивное решение проблем и для него самого не имеет смысла — в приспособительном смысле — бесполезна.

Дата добавления: 2015-06-29