Сотда “мелкие” социальные проекты удаются 1 страница

Ч

Глава 8

Глава 8

бой их действия. И, возможно, наиболее важным является то, что ] Хоуторнская сага напоминает вдумчивым потребителям результат, тов исследований о необходимости внимательно разбираться в ме" S тодологии эксперимента, равно как и в возможном влиянии раз" нообразных мотивов его участников, прежде чем соглашаться е какими-либо из предлагаемых выводов.

югда “КРУПНЫЕ” СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ ТЕРПЯТ КРАХ

Методологические уроки Хоуторнских экспериментов застав-j ляют нас проявлять осторожность при интерпретации результатов успешных прикладных исследований. Однако даже если не считать-j Хоуторна, есть много других тщательно спланированных приклад-j ных инициатив, окончившихся неудачей. В связи с этим научны уроки и социальные следствия, которые можно извлечь из подоб­ных провалов, вполне заслуживают отдельного рассмотрения.

Сшпуациониз, либерализм и nonumuka социальных Воздействий

И доктрина, определенная нами как ситуационизм, и тради ция прикладной социальной психологии тесно связаны в ума многих людей с политической философией либерализма. Эта свя;

вполне объяснима. На протяжении последних трех десятилети либеральные призывы к десегрегации среднего образования, а такя требования введения талонов на питание для малоимущих, бес платной медицинской помощи, системы пренатального здравоох ранения, профессиональной переподготовки, пропаганды проти наркотиков и компенсаторного образования были определенн ситуационистскими как по лежащим в их основе посылкам, так;

по предлагаемым вариантам решения. Было бы, однако, упроще нием ставить между этими двумя понятиями знак равенства. Кон сервативные предложения о более суровых наказаниях для пр ступников, усилении контроля со стороны полиции, повышен” дисциплины в школах и даже о налоговом стимулировании най” на работу наиболее закоренелых безработных также являются с” туационистскими в своей основе (хотя большинство стороннике подобных мер скорее всего отвергло бы ситуационистские объя“ нения соответствующих проблем). И конечно же, многие ситуащ

Применение социальной психологии на практике 341

онистские социальные проекты, включая программы, разработан­ные для популяризации использования автомобильных ремней безопасности, для борьбы с курением или улучшения диеты, не могут быть однозначно охарактеризованы как либеральные либо как консервативные.

Однако мы занимались бы самообманом, если бы не отмети­ли, что политический климат последнего десятилетия вовсе не благоприятствовал аналитическим изысканиям и практическим ре­комендациям вроде тех, что наиболее часто предлагают социальные исследователи. Подобные анализы и рекомендации оправданно вы­зывают в сознании широкой публики ассоциации с социальными инициативами эпохи Кеннеди—Джонсона, оказавшимися не в со­стоянии оправдать экстравагантные надежды и обещания тех, кто добивался выделения средств под эти инициативы.

Аналогичным образом (по крайней мере в устах критиков, выступающих с позиций неоконсерватизма), они ассоциируются с точкой зрения, согласно которой малолетних преступников, хронических тунеядцев, мошенников, получающих социальные пособия, наркоманов и сексуальных маньяков необходимо “опе­кать” (т.е. оказывать помощь или предоставлять лечение), не тре­буя от них полной ответственности за собственное поведение. Прак­тические идеи социальных исследователей ассоциируются также с неуютной мыслью о том, что обращение к наиболее настоятель­ным социальным проблемам требует увеличения расходов феде­рального бюджета, а следовательно, и повышения налогов. И дей­ствительно, часто можно услышать, как многие думающие и про­грессивно настроенные люди говорят (скорее с сожалением, чем с возмущением) о том, что программы социальных воздействий, в защиту которых выступали “благонамеренные, но наивные” со­циальные исследователи, были опробованы и не выдержали ис­пытания практикой.

Было бы бессмысленно отрицать, что с размахом задуманные ситуационистские программы зачастую терпят крах или по край­ней мере не дают результатов, соответствующих обещаниям или ожиданиям (Abt, 1976). Иногда подобные провалы не слишком по­учительны, во всяком случае если смотреть с выгодной позиции теоретика. Программы, выглядящие очень многообещающими на бумаге, могут быть реализованы столь нелепым и половинчатым образом, что исходя из самого факта их провала нельзя по суще­ству ничего сказать о положенном в их основу ситуационном ана­лизе. Точно так же ни о чем не говорят и результаты неудачного

лабораторного эксперимента, если обнаруживается, что соответству­ющие экспериментальные манипуляции были выполнены небрежно.

Прочие провалы просто свидетельствуют о недооценке нами ситуационных факторов, влияние которых предполагалось преодо-:

леть. Однако некоторые неудачи приводят к выводам, которые да-';

леко не столь очевидны и имеют гораздо больше отношения к;

теоретическому ядру нашей дисциплины. Действительно, как мы:

увидим далее, неудачная, но тщательно продуманная, добросове*" стно спланированная и аккуратно осуществленная программа со-Й циального воздействия может преподать столь же глубокие уроюй и поставить столь же стимулирующие вопросы, что и любой из успешных лабораторных экспериментов, о которых рассказывает'! ся в наших учебниках.

История одного skcnepujewna:

K36pugjkcko-CoJWЈ'p6uJiJibckoe исследование Jafl.b4ukoB

В 1935 г. Ричард Кларк Кэбот (R. Cl. Cabot) разработал одну i самых многообещающих и блестящих из когда-либо задумыва! шихся программ социального воздействия. Программа была при звана пойти навстречу потребностям молодых людей, данные ~ предшествующем поведении которых заставляли считать их пер вейшими кандидатами на роль правонарушителей и преступнике (Powers & Whitmer, 1951). Для участия в программе было отобран около 250 мальчиков из рабочих семей, проживавших в густонасй ленном районе на востоке штата Массачусетс, многие из которы были отнесены к “группе риска” на основании оценок преподана телей, полицейских или сотрудников службы социального обеспе чения. Будучи включенными в программу в возрасте от 5 до 13 лет" мальчики участвовали в ней на протяжении в среднем пяти леп В течение этого времени были испробованы все средства, име1 шиеся в арсенале социальных исследователей либерального толю Дважды в месяц социальные работники навещали каждого ребеи ка, оказывая ему любую представлявшуюся им оправданной по мощь, включая активное вмешательство в семейные конфликте" имевшие место в одной трети всех случаев. Для 50% мальчике сотрудники программы организовали репетиторство по учебнг предметам. Более 100 мальчиков, т.е. приблизительно 40% всей ' вокупности, получили возможность находиться под медицине” и психиатрическим наблюдением. Потребности мальчиков в o6i

Применение социальной психологии на практике 343

нии и отдыхе тоже не остались без внимания. Большинству из них была предоставлена возможность общаться с бойскаутами, с чле­нами Христианской ассоциации молодых людей (YMCA) и других молодежных организаций, а около 25% мальчиков направлялись в летние лагеря.

Таким образом, программа представляла собой такое много­факторное и продолжительное воздействие на поведение, что в наши дни многие социальные исследователи не отказались бы стать свидетелями ее реализации, будучи, однако, вынужденными при­знать ее слишком дорогостоящей и амбициозной для того, чтобы в условиях современного политического климата ее осуществле­ние можно было бы рассматривать как реальную возможность.

Однако наиболее достойные упоминания особенности Кэмб-риджско-Сомервилльского исследования не имеют никакого от­ношения к существу программы как таковой. Они связаны с об­разцово-показательным качеством планирования данного иссле­дования. Во-первых, в нем был использован действительно случайный способ выборки. Это было сделано для того, чтобы даль­нейшую судьбу 250 участвовавших в программе мальчиков можно было бы сопоставить с судьбой того же количества их товарищей, отобранных в контрольную группу по тем же параметрам. Во-вто­рых, что еще более нетипично, в течение 40 лет проводились до­полнительные исследования с целью изучения долговременных эф­фектов программы, и в ходе этих “исследований-продолжений” были собраны по меньшей мере основные данные о жизненных результатах 95% испытуемых Long & Vaillant, 1984; J. McCord, 1978;

J. McCord & W. McCord, 1959; W. McCord & J. McCord, 1959).

Таким образом, масштаб программы, равно как и качество ме­тодики проведения оценки, использованной в Кэмбриджско-Со-мервилльском проекте, обязывают нас относиться к его результа­там со всей серьезностью. Однако эти результаты, бесспорно, сле­дует признать разочаровывающими. Несмотря на положительное впечатление, сформировавшееся у. сотрудников программы, и не менее положительные последующие отзывы многих ее участни­ков, результаты холодного и жесткого статистического сопостав­ления однозначно свидетельствовали о ее провале.

Между экспериментальной и контрольной группами не было обнаружено никаких различий в отношении уровня преступности несовершеннолетних (около одной трети членов каждой группы имели “официально зафиксированные” правонарушения и еще одна пятая часть — “официально не зафиксированные”). В отношении

344 Глава 8

правонарушений, совершенных в более зрелом возрасте, участни­ки экспериментальной группы также проявили себя не лучше пред­ставителей контрольной группы (от 15 до 20% представителей каж-. дои из групп совершили серьезные преступления против личности или собственности). На самом же деле та небольшая разница меж­ду ними, которая в зрелом возрасте все-таки наличествовала, сви­детельствовала в пользу контрольной группы. А по меньшей мере по одному очень тревожному показателю, а именно повторным правонарушениям, эта разница достигала общепризнанного уров­ня статистической значимости. Остальные показатели, отражавшие состояние здоровья и смертность, профессиональный успех и i удовлетворенность жизнью, давали ту же картину. Рассматривая fl показатель за показателем, исследователи не смогли обнаружить и.Ц здесь никаких свидетельств того, что экспериментальная группа:

проявила себя лучше контрольной. По некоторым же немногочис­ленным показателям, где статистически значимая разница все-таки' была обнаружена (например, по количеству случаев алкоголизмаД или по процентной доле испытуемых, добившихся статуса служа-* щих или специалистов), сравнение было как раз в пользу конт­рольной группы.

Результаты, подобные тем, что были получены в ходе Кэмб-риджско-Сомервилльского исследования, побуждают некоторых еп политически консервативных интерпретаторов оправдывать сокра щение расходов на социальные программы по работе с неблагопа лучными детьми и настаивать на том, что именно личные ценно сти, способности и диспозиции определяют, кто станет преступим ком, а кто — честным гражданином. Интерпретаторы, настроенный более либерально или более радикально, склонны реагировать Hi подобные результаты в терминах непреклонного ситуационизмг настаивая на том, что влияние факторов социальной среды, довс дящих многих детей до серьезных проявлений антисоциальног поведения, просто-напросто слишком значительно, чтобы с ни можно было бороться при помощи чего-то меньшего, чем заме! ное повышение социально-экономического статуса детей и каче ства их социальной среды. Могут быть и интерпретаторы, настаг вающие на том, что на путь криминального поведения детей по;

талкивает ни что иное, как игра случая.

Однако подобная риторика не должна заслонять от нас зап:

танный, но критически важный вопрос, поставленный Кэмбри;

жско-Сомервилльским исследованием: каким образом предоста] ленная в разнообразной форме помощь не смогла принести поль:

Применение социальной психологии на практике 345

хотя бы некоторым детям, вызвав тем самым хоть сколь-нибудь заметное уменьшение соответствующих показателей отклоняюще­гося поведения?

В ответ на этот вопрос мы не можем привести неоспоримых экспериментальных свидетельств. Однако мы можем обратиться к рассуждениям, увязывающим результаты Кэмбриджско-Сомервил-льского исследования с тремя основными темами, на которых де­лаем акцент на протяжении всей книги. То, что первая из этих тем — тезис о силе ситуационного влияния имеет прямое отноше­ние к результатам исследования, не требует подробных пояснений. Ситуационные факторы, подвергавшиеся изменению в ходе Кэм-бриджско-Сомервилльской программы, могли быть малозначитель­ными, например, с точки зрения “масштабности эффекта”, на­ступавшего в результате этого изменения, — малозначительными по крайней мере в сравнении с влиянием других ситуационных факторов, воздействию не поддававшихся. Хотя подобный простой ответ и может быть частично верен, он все же не объясняет карти­ну полностью, особенно в свете свидетельств столь многих участ­ников программы, говорящих о том, что предпринятые меры воз­действия были действенными и очень им помогли.

Чтобы найти более удовлетворительный ответ, необходимо, как мы считаем, исходить из предположения, что данная про­грамма все-таки помогла некоторым из тех, на кого она была на­правлена, и поэтому отсутствие суммарной пользы от нее (что заставляет вспомнить о некоторых показателях, свидетельствую­щих даже о суммарном отрицательном результате) означает, что некоторым детям она все-таки нанесла каким-то образом вред. В на­шем дальнейшем поиске причин подобного разрушительного воз­действия мы будем руководствоваться двумя другими, уже знако­мыми нам темами, которые мы столь часто до этого рассматрива­ли: тезисом о важности субъективной интерпретации и представлением о динамической природе сил и ограничений, дей­ствующих в повседневных социальных контекстах.

Навешивание ярлычков и феномен атрибуции. Рассматривая Кэм-бриджско-Сомервилльскую программу, равно как и любой другой социальный проект, мы должны быть готовы к возможности того, что смысл и цель этого вмешательства могли представляться не вполне благонамеренными как представителям целевой выборки, так и тем, кто с ними общался. Сам факт социального вмешатель­ства подразумевает наличие потребности в нем. Визит социального

346 Глава 8

работника предполагает существование недостатков, нуждающихся-.] в устранении. Сам его факт говорит всему миру о том, что происхо­дит нечто негативное, что это, возможно, будет происходить и в будущем. Подобная информация может навесить ярлык, или стигма­тизировать, адресата социальной помощи и это изменит поведение окружающих по отношению к нему. (“Не буду-ка я лучше рекомен­довать Джона на работу посыльного в продовольственном магазине, а то он в какой-то там программе для преступников участвует”. “ЭтотГ Джон Рокко, который приходил наниматься сегодня на работу, ка<Д жется, неплохой парень, но не было ли у него недавно неприятнодд стей? Я знаю, что несколько лет подряд к ним домой ходит какой-тоД социальный работник”.) Однако еще более важным представляется,! то, что подобная информация может изменить у самого получателяД помощи восприятие собственных диспозиций и своей способности! действовать от своего имени и нести за это ответственность.

Процессы сравнения. По иронии судьбы социальные вмеша­тельства, призванные решать проблемы, могут усиливать, а н< ослаблять присутствующее у их адресата ощущение депривации, оставляя его в состоянии, субъективно еще худшем, чем то, кото­рое у него было ранее. По крайней мере некоторые из Кэмбридж! ско-Сомервилльских мальчиков могли быть разочарованы оказан;

ной им помощью либо достигнутыми результатами, сопоставлю их не со своим первоначальным состоянием, а с представлением (помощи и ее результатах, на которые надеялись и которых ожила- ли. Общение с принадлежащими к среднему классу социальным! работниками, репетиторами и консультантами в летнем лагер< могло обострить у них чувство относительной депривации и фрус' трации по поводу реалий и перспектив собственной жизни. Ей важнее, возможно, то, что окончание программы могло вызвать них ощущение потери, оставляя их в состоянии неуверенности собственных силах и в собственной способности справляться будущими проблемами.

Непреднамеренные динамические последствия проекта. В резул! тате социальных вмешательств изменяются не только восприятв и интерпретации людей, но также и сама динамика социальнь систем и отношений. Помимо приведения в действие мощных о] раничивающих факторов (направленных, например, против да1 ления сверстников, утверждающих и навязывающих антисоциал) ные нормы), социальные воздействия могут служить ослаблен, некоторых сил, которые в противном случае оказывали бы кож

Применение социальной психологии на практике 347

руктивное влияние. В контексте Кэмбриджско-Сомервилльского исследования вмешательство посторонних организаций могло удер­живать членов семей мальчиков от обращения к священнослужи­телям, учителям или даже ближайшим соседям, что в противном случае могло бы им помочь. Аналогичным образом при явном на­личии помощи “извне” члены локального социального сообще­ства могли испытывать меньшую склонность предлагать мальчи­кам помощь со своей стороны. Подобный отказ в помощи со сто­роны окружающих может иметь самые плачевные последствия в случаях, когда (как и в примере с Кэмбриджско-Сомервилльским исследованием) помощь извне не может оказываться постоянно.

Количественное сопоставление выгод и издержек. Отвечая кри­тикам, сомневающимся в том, что описанные нами неявные от­рицательные последствия действительно могут перевесить очевид­ные выгоды от предоставления обездоленным детям так необходи­мых им советов, ободрения и участия, мы вынуждены обратиться к количественному сопоставлению предполагаемых при этом вы­год и издержек. Допустим, что при отсутствии какой-либо про­граммы воздействия у 10% интересующей нас совокупности лю­дей проявится некая проблема или патология (например, серьез­ное преступление, содеянное в совершеннолетнем возрасте). Предположим далее, что применяемая терапия или социальное воздействие имеют высокую эффективность, т.е. “спасают” 50% тех, кто в противном случае проявил бы признаки этой проблемы. Предположим далее, что ущерб, наносимый таким воздействием тем, кто в противном случае не проявил бы признаков данной проблемы, сравнительно невелик, скажем 8%. В результате про­стых вычислений обнаруживается, что чистый эффект от программы воздействия оказывается отрицательным, т.е. общее число преступ­ников составит приблизительно 12% вместо 10%. Вот эти вычисле­ния: 0,50 х ю% + 0,08 х 90% = 12,2%.

Целью данного упражнения, конечно же, не является доказа­тельство того, что социальные проекты попросту обречены при­носить больше вреда, чем пользы (напротив, непредвиденные выгоды могут быть более многочисленными и ярко выраженны­ми, чем непредвиденные издержки). Мы лишь хотели вновь заост­рить внимание читателя на затруднительности предсказания дол­говременных последствий социальных воздействий, а соответствен­но и на необходимости более тщательных и хорошо спланированных оценочных исследований.

348 Глава 8

Надеемся, что наши рассуждения о конкретных причинах про"” вала Кэмбриджско-Сомервилльской программы не заслонили собоЯб преподанного данным исследованием более общего урока, суть ко-:

торого состоит в том, что наше невежество относительно важное" ти различных факторов, способствующих здоровому социальном развитию, и взаимодействия между ними, достаточно глубоко.;;'

В действительности, этот урок применим не только к резульч татам внешнего социального воздействия. Обратимся вновь к жизненным результатам мальчиков из контрольной группы Кэмбрид жско-Сомервилльского исследования, о которых мы уже упоми-* нали в главе 2. В отношении исходных условий среди участников! данной группы наблюдался существенный разброс. На одном по люсе находились те, чьи родители являлись образцом следованю твердым принципам рабочего класса (т.е. отцы имели постояннуйГ

— — f3v

работу, а матери успешно вели домашнее хозяйство). На другомЯ полюсе находились мальчики, происходившие из семей, имев­ших полный набор социальных патологий (например, хроничес' ки безработных и пьющих отцов, психически нездоровых матерей) длительную историю зависимости семьи от множества социальные служб и так далее. Тем не менее 40 лет спустя разница по множе­ству переменных, характеризующих жизненные результаты (таки как число арестов и случаев тюремного заключения, количеств! психических расстройств, уровень дохода и занятости, принад;

лежность к социальному классу), обнаруженная между мужчина' ми, происходившими из семей, чье положение давало основан строить наилучшие прогнозы, и теми, чьи перспективы преде лялись наихудшими, была либо маленькой, либо отсутство] вообще (Long & Vaillant, 1984).

Таким образом, влияние семейной обстановки на участник' контрольной группы едва ли имело более долговременный эффе] чем влияние многообещающей программы социальных исследо! телей на их товарищей из экспериментальной группы. Некотор из членов контрольной группы сделали успешную карьеру, ста респектабельными мужьями и отцами семейств, будучи при эт вполне довольными собой. Другие стали преступниками, хрон] ческими безработными и пьяницами, а в роли мужей и отцов п являли агрессивность по отношению к членам своих семей. Одн. подобные результаты не могли быть предсказаны на основаг характеристик социальной среды. Нельзя было и избежать их i помощи целенапраленных воздействий, направленных на измен

ние этой среды, — воздействий, которым житейская мудрость обы­вателей, равно как и ученых в области социальных наук, придает столь большое значение.

Сказанное выше не означает, что мы полностью невежествен­ны в отношении того, что именно оказывает влияние на важней­шие жизненные результаты людей. Мы знаем, например, что по­казатель уровня интеллекта подростков из контрольной группы явился мощным инструментом предсказания их дальнейших успе­хов. Из исследований Каспи, Элдера и Бема (Caspi, Elder & Bern, 1987), описанных в главе 6, мы знаем также, что мальчики, имев­шие в детстве проблемы с контролем эмоциональных импульсов, во взрослом состоянии имеют больше шансов оказаться на менее престижной работе и развестись с женой, чем их более уравнове­шенные товарищи.

Сказанное выше не означает, что только рано проявляющие­ся и даже, возможно, генетически обусловленные, индивидуаль­ные различия (такие, например, как интеллект и темперамент) могут предсказывать жизненные достижения. Благоприятные и не­благоприятные ситуационные факторы, связанные с принадлеж­ностью к тому или иному социальному классу, могут перевеши­вать влияние интеллекта или даже ранних академических успехов. Например, вероятность того, что принадлежащие к среднему клас­су дети, имеющие низкие показатели успеваемости, смогут по­ступить в колледж, значительно выше аналогичной вероятности для детей, имеющих высокие академические показатели, но при­надлежащих к рабочему классу (Sewell & Hauser, 1976). Получение же высшего образования оказывается в свою очередь (как под­тверждают многие исследования) одним из наиболее мощных ин­струментов предсказания будущего социально-экономического статуса взрослого человека.

Итак, некоторые из наших предвзятых представлений о причи­нах и коррелятах успеха у взрослых людей нуждаются в пересмотре. Но кроме этого, Кэмбриджско-Сомервилльское исследование на­поминает нам о некоторых чрезвычайно важных соображениях, касающихся напряженных систем. Большинство психически нор­мальных людей являются более устойчивыми и менее подвержен­ными психическим травмам (случающимся как в раннем, так и в более позднем возрасте), чем об этом говорит нам наша интуиция (Kagan, 1984). Аналогичным образом влияние большинства нор­мальных социальных сообществ, подобных Кэмбриджско-Сомер-вилльскому, на своих членов с потенциально отклоняющимся

350 Глава 8

поведением является гораздо более мощным и устойчивым, чещ мы это сознаем. И поэтому маловероятно, что позитивные и целваВ направленные социальные воздействия, независимо от того, уЦ~' сколь раннем возрасте они осуществляются и насколько действенными кажутся, будут иметь большие или продолжительные эф-1 фекты (во всяком случае, в среднем), если во время осуществлеч ния этих программ экология соответствующих социальных сооб

ществ будет продолжать оказывать влияние на своих членов, gl

В то время как широкомасштабные и дорогостоящие социальньйЙВ программы зачастую терпят крах, проекты, сравнительно скромД ные по масштабу, оказываются примечательным образом эффек­тивными, в особенности тогда, когда бывают сосредоточены Hi использовании потенциально действенных канальных факторов i социальных влияний, столь сильно побуждающих и ограничиваю! щих человеческое поведение. Рассмотрение примеров таких проек! тов мы начнем с исследований, ставших классическими для дан! ной области знания, способствовавших развитию К. Левиным Teii ник групповой дискуссии и продолжающих сегодня, спустя ^L полвека, оказывать влияние на психологическую мысль.

ДшТсуииунные группы Левина и gejvuikyamvneckue процедуры

Серия хорошо известных практических исследований, npoi денных Куртом Левиным и его сотрудниками (результаты обобщу ны в работе: Lewin, 1952) во время второй мировой войны и сраз после ее окончания, показала, что укоренившиеся паттерны по ведения могут быть изменены за сравнительно короткий промезг ток времени путем выявления групповых влияний и придания новой направленности. Отправной точкой для одного особенно:

поминающегося исследования, послужило вызывающее недоумие ние, но хорошо освещенное документально затруднение, с котГ рым столкнулись производители продуктов питания, пытаясь и менить привычки потребления пищевых продуктов с учетом услов” военного времени. В частности, они пытались убедить американг заменить в своем рационе традиционно потребляемое мясо, в кс-

Применение социальной психологии на практике 351

ром тогда ощущался недостаток, на желудки, почки, сердце и другие субпродукты.

Плакаты, памфлеты и другие обращения через средства массо­вой коммуникации оказались, как это часто бывает, неэффектив­ными. Даже хорошо подготовленные лекции, в которых подчерки­валась питательная ценность и дешевизна этих продуктов, предла­гались рецепты и приемы приготовления, содержались призывы к патриотизму и объяснения необходимости сократить потребление продуктов для оказания помощи фронту, читаемые перед охва­ченными общим порывом аудиториями, оканчивались провалом. Реальное и воображаемое сопротивление со стороны домочадцев и укоренившиеся культурные нормы, касающиеся того, что именно едят и от чего получают удовольствие “люди, вроде нас”, оказались препятствием, слишком серьезным, чтобы оно могло быть преодо­лено при помощи обращений чисто информационного характера.

После тщательных наблюдений и анализа сдерживающих сил и канальных факторов Левин предложил решение, заключавшее­ся в использовании небольших дискуссионных групп, состоящих из домохозяек, которых он не без основания считал ключевыми фигурами в принятии решения о том, какая еда попадет на семей­ный стол. В этих группах специально подготовленный ведущий де­лал краткое введение в проблему, побуждая затем их участниц просто поговорить о том, каким образом “люди, подобные вам”, могли бы преодолеть те или иные препятствия (главным образом ожидаемые возражения членов семьи), стоящие на пути исполь­зования новых продуктов питания и имеющихся вариантов блюд. Позднее, перед завершением обсуждения, ведущий просил под­нять руки тех, кто собирался попробовать некоторые из новых про­дуктов до следующего собрания группы.

Результаты были поистине впечатляющими. В то время как при помощи перегруженной фактами лекции удавалось добиться того, что лишь 3% присутствовавших подавали на семейный стол хотя бы одно из новых блюд, из числа домохозяек-участниц дискусси­онных групп — на этот шаг отваживались 30%. Дальнейшие иссле­дования показали, что методы группового обсуждения могут при­меняться в целях изменения множества похожим образом укоре­нившихся поведенческих привычек, связанных с лечением и уходом за детьми. Например, когда находящимся в родильном доме мате­рям, проживающим в сельской местности, в индивидуальном по­рядке советовали давать своим новорожденным младенцам рыбий

352 Глава 8

жир, лишь около 20% из них пользовались этой рекомендацией в течение первоначального периода исследования. Но когда та же'Ц самая информация сообщалась в контексте дискуссионной груп- пы, состоявшей из шести человек, число последовавших реко-> мендации возрастало более чем вдвое, достигая 45%.;'

Простота этих исследований не должна заслонять от нас ни! глубину анализа, предшествовавшего описанной программе воз- действия, ни изощренности некоторых из использованных в Hetfcj техник (Bennett, 1955). Незаметно насаждая новую норму в кон-й текст вновь созданной референтной группы и одновременно сооб;

щая о единодушной поддержке этой нормы посредством процедур ры поднятия рук, Левину удалось обуздать мощнейшие социальны и мотивационные процессы.

На протяжении последующих двух десятилетий его ученики 1 интеллектуальные преемники продолжали в своих лабораториях 1 тренинговых группах углублять знания об этих процессах. Одна” основной смысл тех ранних исследований представляется сове} шенно ясным и остается настолько же актуальным теперь, h! сколько был актуален тогда. Во-первых, сама по себе информавд (пусть даже в высшей степени актуальная и внешне убедительна зачастую оказывается обескураживающе маломощным двигателе для того, чтобы повлечь за собой изменения в чувствах и повед) нии людей. Во-вторых, освобождение людей от существующих ис точников давления или ограничений со стороны группы, в осе бенности если затем им предлагают новые нормы и делают объев том новых социальных влияний, зачастую оказывается для подобнь изменений неожиданно мощной движущей силой.

Дата добавления: 2015-06-30