Комментарии 1 страница. 803. Последний раздел “Записок” содержит дорожники двух его поездок на Русь

803. Последний раздел “Записок” содержит дорожники двух его поездок на Русь. Многочисленные топонимы, указанные в них, идентифицируются с современными в географическом указателе, поэтому, если названия не вызывают сомнений, они не комментируются.

804. Мракси — Иоганн Мракес фон Носкау — имперский и австрийский дипломат, участвовавший вместе с Г. в посольствах в Венгрию, в частности в 1518 г. по случаю награждения Людовика Венгерского имперским орденом Золотого руна.

803. Дантишек Ян (фон Хефен, Флаксбиндер, 1485 — 1548) — поэт, дипломат, епископ варминский с 1512 г., фактически — с 1529 г., королевский писарь с 1504 г. В своих стихах воспевал брак Сигизмунда I с Барбарой Запольяи 1515 г., победу короля под Оршей в 1514 г., конгресс 1515 г., даже возвращение Г., с которым познакомился в 1516 г. в Аугсбурге, из его первого путешествия в Москву в 1518 г. (Роciecha W. Jan Dantyszek, poeta, dyplomata, biskup warminski (1485 — 1548). — Krakow, 1937).

806. Григорий Дмитриевич Загряжский — посол в Империю, отправленный летом 1516 г. (РИБ. — Т. 16. — № 16. — С. 16. 1 июня 1516 г.) и принятый императором осенью 1516 г.

807. Хрисостом Колонна (1460 — 1539) — итальянский поэт, дипломат, секретарь герцога Калабрии и неаполитанского короля Ферранте, учитель Боны Сфорца, посол Изабеллы в Корону Польскую. Изабелла (1470 — 1524) — дочь Альфонса Калабрийского и Ипполиты Сфорца, герцогиня миланская и барийская. Джан-Галеаццо Сфорца (1469 — 1494) — миланский герцог (с 1476 г.).

808. Генрих Английский — Генрих VIII (1491 — 1547) — английский король (с 1509) из династии Тюдоров. Союз Максимилиана с ним и Карлом Испанским, заключенный 8 дек. 1516 г., был направлен против Франциска I Французского, пытавшегося захватить Миланское герцогство.

809. В “Записках” ошибка. В “Автобиографии” правильно — дек. 1516 г.

810. Сомнительное слово. Скорее всего по ошибке вместо mitverordenter (сотоварищ по посольству), как написано в АК. А. Н.

811. В XIV — первой половине XVIII в. г. Вроцлав и большая часть силезских княжеств в качестве вассалов входили в состав Чешского королевства. Границы между чешскими и польскими владениями в Силезии на протяжении веков несколько изменялись. Г. М.

812. Ганс Бонар — Ян Бонер (ум 1523) — банкир, член Краковской городской рады, кредитор польских королей — Яна Ольбрахта, Александра и Сигизмунда I. Финансировал свадьбы последнего с Барбарой Запольяи и Боной Сфорца.

813. Перевод условен. В оригинале не ясная фраза: haben des kruenigs Haubtman ainen Probst (...) auf mich gewartt. Пропст в католической церкви — клирик, заведующий светскими делами соборного причта. А. Н.

814. Кшицкий Анджей (1482 — 1537) — поэт, архиепископ гнезненский, секретарь Барбары Запольяи, с 1515 г. — королевский секретарь. Воспевал брак Сигизмунда I в 1512 г., его победу под Оршей в 1514 г., оплакивал смерть королевы Барбары. Был крайне антигабсбургски настроен.

815. Томицкий Петр (1464 — 1535) — пшемысльский, а затем краковский архиепископ, королевский секретарь, коронный подканцлер (Brzezinski St. Panowie z Tomic. — Warszawa, 1933).

816. Стены г. Вильнюса были построены в 1503 — 1522 гг. (Balinski М. Historya miasta Wilna. — Wilno, 1837. — Т. II. — S. 38; Lowmianski Н. Sfalszowany opis m. Wilno // Ateneum wilenskie. 1925 — 1926. — Т. 3. — S. 86. Przyp. I; Zytkowicz L. Zburzenie murow obronnych Wilna (1799 — 1805). — Wilno, 1933. — S. 9 — 12; Jurginis J., Merkys V., Tautavicius A. Vilniaus miesto istorija Nuo seniausiu laiku iki Spalio revolucijos. — Vilnius, 1968. — P. 73 — 74)

817. Допороски — возможно “до Порожки”. Среднее течение р. Двины изобиловало порогами. Возможно, Г. превратил в топоним слово “пороги”.

818. В НГ aufentlaynung — таяние. А. Н.

819. Пожар в Новгороде был в 1508 г.

820. Г. 5 апреля 1517 г. был принят, по-видимому, кн. Александром Владимировичем Ростовским. В июне того же года в этом городе наместничал М. В. Морозов (Зимин А. А. Список наместников Русского государства первой половины XVI в. // АЕ за 1960 год. — М., 1962 — С. 34).

821. В А здесь непонятное слово Geprnigkh. Вероятно, опечатка вместо Gepenick — “верхняя одежда”. А. Н.

822. Очевидно, ошибка перевода в результате прочтения “domus pastorum” (пастуший дом) как “doinus postarum”, что значит почтовый дом. А. Н.

823. Г. ошибся. Клин расположен на р. Сестре.

HГ Мое первое) Возвращение (НГ из Москвы).

^гЯ сказал вначале, что был послан блаженной памяти императором Максимилианом в Москву для примирения государей польского и московского, но вернулся оттуда без успеха. Ибо пока я хлопотал в Москве в присутствии и польских послов о мире и соглашении, король, собрав войско, осадил крепость Опочку, однако безрезультатно (МД ибо из-за зимы не мог долго оставаться в поле. А Ко двору для переговоров с литовцами я был зван утром накануне Симона и Иуды (т. е. 27 октября. — А. Н.). Было очень сыро и грязно, но когда мы возвращались в гостиницу, все так крепко замерзло, что ехали совершенно посуху.). Поэтому государь (московский) наотрез отказался заключать перемирие с королем. Но хотя переговоры были прерваны, меня он отпустил все же с почетом. Итак, покинув Москву(А где я пробыл тридцать одну неделю), я прибыл прямо в^г (^г-г НГ После того как войско польского короля ничего не добилось под Опочкой, — а рассчитывалось, что если эта крепость будет захвачена, то можно будет достичь более выгодного мира, — великий князь сделался высокомерен (hochmuetig), не захотел принять мира на равных (условиях) (gleichmaessiger Frydstand), так что литовцы вынуждены были уехать ни с чем. Хотя мои лошади и многие слуги находились в Новгороде, (великий князь) назначил мне дорогу через Смоленск, и наряду с прочими почетными дарами дал мне отличные санки со шкурой белого медведя, длинный красивый белый войлок, чтобы мне укрыться вместе с санями, и к саням — высокую лошадь рыжей масти; таких высоких лошадей я в их краях не встречал, лошади у них, как правило, низкорослые. Меня везли на)

Можайск, восемнадцать миль;

Вязьму (АК Vinsma) двадцать шесть миль;

Дорогобуж, восемнадцать миль; потом в

Смоленск, восемнадцать миль. Затем мы отдыхали там (НГ От Смоленска и до границы в течение двух дневных переходов меня с почетом провожало двести всадников. Мы провели эти) две ночи под открытым небом среди глубоких снегов, а мои провожатые [240] почтили меня щедрым угощением (НГ и в лютый мороз. В первый день вечером я был приглашен на ужин.). Накидав длинные и довольно высокие (кучи) сена, положив на них древесную кору и постлав скатерти, мы сидели за столом (НГ на земле) с поджатыми ногами, вроде турок или татар, вкушая таким манером пищу и затягивая ужин несколько чрезмерными возлияниями (НГ угощали меня изрядно, а пить заставляли более, чем мне того хотелось.). На другую ночь мы подъехали к какой-то реке, тогда еще совсем не замерзшей (НГ это была граница. Я послал вперед одного из своих слуг с двумя собаками, подаренными мне великим князем.); но после полуночи [от сильной стужи] она покрылась таким льдом, что по нему перевели более десяти саней, да еще и груженых (НГ я (велел) выкатить на него свои тяжелые сани, а московит, со мной снова посланный к императору, — свои, и, хотя с помощью одних только слуг, мы быстро с ними переправились.). Лошади же [согнанные вместе] переходили не здесь, а там (HГ в узком месте (Klinge)), где лед сломался и река текла быстрее [и с большей силой]. Оставив там, в двенадцати милях от Смоленска, своих провожатых, я направился в Литву и в восьми милях от границы прибыл к

Дубровно (НГ на Днепре); надлежащим количеством всего необходимого я запасся (в Московии), гостиница же была литовская ((Здесь в НГ рассказ о счастливом спасении Перстинского, который в лат. тексте помещен, несколько позже) Я вез с собой живых белок и горностая. Ночью у меня под кроватью горностай насмерть загрыз троих белок и выгрыз у них (мясо) на затылке.). (Отсюда к)

Орше, четыре мили. От Вязьмы и (НГ Между ними (Дубровно и Оршей) протекает река Кропивна. Здесь, ближе к Орше, и произошла та битва, о которой сказано выше.) до этого места Борисфен был у нас справа, и мы вынуждены были переправляться через него выше и через небольшое расстояние ниже Смоленска (НГ и близ Орши мы переправились через него.). Оставив реку около Орши, мы прибыли прямо в

Друцк (Druzek), восемь миль,

Гродно (так! — А. Н.), одиннадцать миль,

Борисов, шесть миль, на реке Березине, истоки которой Птолемей приписывает Днепру,

Логойск (Lohoschakh), восемь миль,

Радошковичи (? — Radohostye), [почти] семь миль,

Красное (Crasno Sello), две мили,

Молодечно (Modolesch), две мили,

[городок] Крево (Crewa) с заброшенной крепостью, шесть миль,

Меднинкай, тоже [городок] с покинутой крепостью, семь миль, а оттуда достигли наконец (В А совсем иной маршрут: 15 (декабря) — Бельск (Bielsko), 16 — Crastinowsky, 17 — Маркове (Marchovo), 18 — Deschinawo, 19 декабря —)

Вильны. После отъезда короля в Польшу (НГ Краков) ⁸²⁴ я задержался там на несколько дней, ожидая возвращения через Ливонию из Новгорода слуг с моими лошадьми. [Встретив их] я затем (А 30 (декабря)) свернул на четыре мили с дороги в Троки (НГ — это два замка, обнесенных стеной), чтобы посмотреть там на заключенных за оградой в саду [бизонов, которых иные называют буйволами, а немцы—] auroxn. ^цХотя воевода (А воевода господин Григорий Радзивилл (Radovil) ⁸²⁵ был несколько задет моим неожиданным и нечаянным прибытием, однако пригласил меня к обеду, на котором^ц (^ц-ц НГ Никлас Нипшиц (Nypschitz), слуга короля, ожидал меня в Вильне, чтобы ехать со мной в Краков. Когда мы подъезжали к Трокам, тамошний воевода прислал к Нипшицу (человека), обижаясь, что тот везет к нему чужих гостей без его приглашения и против его воли. Нипшиц извинился так: он-де не мог удержать меня, когда я туда поехал. После долгих переговоров, когда я прибыл в гостиницу, воевода прислал ко мне приглашение на следующий день на завтрак. Я дважды отказывался, но на третий раз Нипшиц уговорил меня согласиться. За столом) присутствовал татарин, заволжский царь Ших-Ахмет. Его с почетом содержали там, как бы под домашним арестом [в двух замках, обнесенных стенами и выстроенных промеж озер]. За обедом он толковал со мной через толмача о всевозможных делах, именуя цесаря своим [241] братом и говоря, что все государи и цари — братья между собой.

Окончив обед и получив от воеводы по литовскому обыкновению подарок (HГ ибо после стола они всегда одаряют тех, кого пригласили), мы двинулись сперва в город Мороч (Moroschei, Moroschoi, A Moroschopi) (А 2 января), а затем (А 4 (января)) в Гродно, пятнадцать миль,

Крынки (А 5 (января)), шесть миль. Затем, проехав лес, в

Нарев (А 6 (января)), восемь миль, и потом (А 7 (января))

в городок Бельск. Здесь я застал воеводу виленского (НГ и верховного канцлера литовского) Николая Радзивилла ⁸²⁵, которому уже ранее (НГ на пути туда (в Москву)) передал грамоту от цесаря (НГ именовавшего его «сиятельным» (illuster)). Хотя он тогда еще одарил меня конем-иноходцем и двумя другими под возок (HГ а также большим количеством рыбы), однако и на этот раз снова дал мне хорошего холощеного коня, а кроме того, заставил принять несколько венгерских золотых (НГ дукатов), убеждая сделать из них кольцо, чтобы [надевая его и ежедневно] смотря на него, тем легче вспоминать дарителя, в особенности же в присутствии цесаря. Из Бельска мы направились в крепость Брест (Briesti) с деревянным городком на реке Буге, в который впадает Мухавец (Muchawetz), потом

в город Ломазы (Lamas); оставив здесь Литву, я прибыл (АК 17 (января))

в первый город Польши Парчев (Partzow),

несколько выше которого течет река Iasonica, отделяющая Литву от Польши. Затем в

Люблин, девять миль (АК 18 (января)),

Рубин (Rubin),

Ужендув (Ursendorff) (АК 20 (января)),

Завихост, где переправа через Вислу,

(АК 21 (января)) город Сандомир с (HГ каменной) крепостью, расположенный на Висле и отстоящий от Люблина на (НГ город тоже обнесен каменной стеной) восемнадцать миль,

(АК 22 (января)) Поланец (Poloniza) (НГ городок) на реке Чарна (Czerna), в которой водится превосходная рыба [именуемая в просторечии (у нас)] Lachs (лосось) (НГ ее высушивают на воздухе без (использования) дыма и соли и (так) едят, не жаря и не варя; она очень вкусна. Далее),

(АК 23 (января)) новый город [называемый] Корчин (Новы Корчин) (Cortzin) [городок] с обнесенной стенами (НГ добротно построенной) крепостью (НГ рядом — хороший польский городок.).

{[Это место напоминает мне о чудесном и почти невероятном происшествии, не сказать о котором, по-моему, никак нельзя. Когда я однажды возвращался из Литвы через эти края, я встретился со знатным (primarius) поляком Мартином Зворовским (Sworowski), который неотступно приглашал меня к себе и, приведя в свой дом, устроил роскошное угощение. И пока мы, как водится, дружески толковали о разных вещах, он рассказал мне, что] когда король Сигизмунд вел войну около Борисфена, некий дворянин, по имени Перстинский [242] (Pierstinski), облаченный до самых колен в тяжелое конное вооружение, въехал между Смоленском и Дубровно в Днепр (НГ видимо, чтобы напоить лошадь); там лошадь его взбесилась, унесла его на середину реки и сбросила. Так как он долго (НГ Он выплывал трижды, но потом больше) не появлялся, его сочли определенно погибшим [и оплакивали], но вдруг он вышел из воды на берег на глазах у самого короля Сигизмунда и его войска, всего почти трех тысяч человек. Хотя веродостойность этого человека заставляла меня (полагаться на его слова), все же, казалось, он говорит невероятные вещи. Однако вышло так, что в тот же день в сопровождении Мартина мы добрались сюда, в Новы Корчин, где жил тогда человек, пользовавшийся у поляков величайшим почтением, Христофор Шидловецкий (Schidloweczki), кастелян краковский и тамошний староста (capitaneus) ⁸²⁶. Он устроил для меня и многих других весьма знатных (clarissimi) людей блистательнейшее пиршество. Там мне пришел на память этот рассказ о Перстинском, и я не мог удержаться, чтобы не упомянуть о нем, и весьма кстати, потому что это подтвердили не только гости, ссылаясь как на очевидца на самого короля, но и сам Перстинский, который присутствовал на том пиршестве собственной персоной и изложил это свое приключение так, что оно выглядит правдоподобным (НГ Когда я расспрашивал об этом Перстинского, который был на обеде у господина Кристофа Шидловецкого (Schidlowitzkhi) в Новом Корчине, где присутствовал и я, то). Он рассказал, что [будучи сброшен лошадью] он трижды выплывал на поверхность, и тут ему вспомнилось [поверье] слышанное им когда-то, что следует считать погибшим того, кто, выплыв в третий раз, не получил помощи. И вот тогда он открыл глаза (НГ что поначалу было трудно) и пошел вперед, подняв одну руку, как бы давая знак, чтобы ему помогли (НГ в сторону берега; видно было довольно хорошо; правую руку он держал над собой на случай, если набредет на мель, чтобы тогда его увидели и подали помощь, и так вышел совсем.). На вопрос, хлебнул ли он воды, он отвечал, что хлебнул дважды (HГ трижды.) [Я передаю это другим в том виде как слышал сам, а теперь возвращаюсь к продолжению (рассказа) о моем путешествии.]}

(А 24 (января)) Прошовице, где варят отличное (HГ славящееся в Польше) пиво. Оттуда (А 25 января) мы приехали в

Краков [столицу королевства, местопребывание короля. Он расположен на Висле] в восемнадцати милях от Сандомира. Этот (НГ многолюдный) город славен множеством духовенства, студентов и купцов. Получив подарок от самого короля, который одобрил мои труды, я [был отпущен отсюда с величайшим почетом] и (A От Москвы до Кракова я ни разу не сел на коня. 6 февраля со всеми своими санями, которые вывез из Москвы, я) (двинулся) прямо

к крепости Липовец, [темнице для священников, провинившихся в чем-нибудь тяжком.

В трех милях оттуда —] Освенцим. [Хотя это силезский городок, однако находится во владениях Польши; расположен на Висле. В этом месте в Вислу впадает река Сола, вытекающая из гор, которые отделяют Силезию от Венгрии ⁸²⁷. Недалеко от городка находится] река Пшемша (Preyssa), разграничивающая Силезию и польские и чешские владения; она впадает в Вислу с другой стороны.

[Пщина, по-нем(ецки)] Плес, [княжество в Силезии, во владениях Чехии, три мили.

Струмень, по-нем(ецки)] Шварцвассер [две мили],

Фрыштат [город герцогов цешинских, мимо которого протекает река Ольше, вливающаяся в Одру. [243]

Затем (АК 11 (февраля)) моравский город] Острава [который омывает река Остравице, отделяющая Силезию от Моравии.

Городок Йичин, по-нем(ецки) Тицайн [четыре мили.

Городок Границе, по-нем(ецки) Вайсенкирхен, мимо которого протекает река Бечва (Betwna), одна миля]. [244]

Липник, одна миля. ^ьКогда мы ехали отсюда прямо в Бистршице (Wistricia), (находящуюся) в двух милях, местный дворянин Николай Чаплиц (Czaplitz) (А то за полмили до Оломоуца Никлас Чаплиц фон Альтендорф (tzaple von altndorff)), увидев с холма, что мы едем ему навстречу, схватил ружье (pixis) и со своими двумя спутниками изготовился, как бы к бою. Я счел это не безрассудством, а скорее (следствием) опьянения, и немедленно отдал распоряжение слугам при встрече с ним уступить ему середину дороги. Но он не обратил никакого внимания на эту вежливую уступку, бросился в глубокий снег и свирепо наблюдал, как мы проезжали мимо. Затем он стал принуждать к такой же уступке и слуг, следовавших сзади с повозками, чего они никоим образом не могли сделать; он стал грозить им обнаженным мечом. С той и с другой стороны поднялся крик, сбежались ехавшие сзади слуги, и он был задет стрелой из самострела, да и лошадь под ним была ранена и пала. Затем, продолжая с московитскими послами начатый путь, я прибыл в Оломоуц, куда явился и раненый Чаплиц. Как человек, известный в тех краях, он тут же собрал толпу людей, которые нанимаются для копания и насыпания прудов, желая отомстить за себя. Однако заблаговременными мерами я пресек его замысел. Из Оломоуца (А с сопровождением, которого я добился) (я прибыл)

(АК 19 (февраля)) в городок Вишков (Bischow), четыре мили, затем (А Бистршице, пять миль, и)

(АК 20 (февраля)) Микулов (Niclspurg), четыре мили (А одна миля), великолепный замок и город. Хотя он расположен в одной миле за рекой Дне, которая во многих местах разграничивает Австрию и Моравию, однако относится к Моравии и состоит в ее подданстве.

Отсюда (АК 21 (февраля)) в австрийский городок Мистельбах, три мили,

Ульрихскирхен, три мили, и, наконец (АК 20 января (так! — А. Н.)), проехав также три мили, в

Вену, расположенную на Дунае, город, прославленный многими писателями. Вплоть досюда я довез из Москвы в целости двое саней.

Из Вены я через восемь миль проехал в (Винер-) Нойштадт (Nova civitas). Оттуда через гору Земмеринг (Semring) и между горами Штирии добрался я до Зальцбурга. Затем в городе Тирольского графства Иннсбруке^ь (^ь-ь НГ Оттуда до Оломоуца около полутора миль. Обоз у меня был велик: тяжелые сани, запряженные четверкай лошадей, еще одни сани с московитскими детьми (так! — Kinder), одни с собаками; у московитского посла тоже было несколько саней. Снег был глубок, лошадям по брюхо. В то время путешествовать по Моравии, да и Австрии было небезопасно. На одном холме напротив нас показались трое всадников, постояли, а потом двинулись к нам, доставая свои ружья (zuendpuexen). Поэтому я приказал своим людям быть настороже. Мы поехали, выстроившись по двое, московит — рядом со мной. Когда те трое приблизились, я приказал уступить им половину дороги, что мои и сделали, но трое не поехали (по ней), а остановились в снегу, и первый (из них) сердито наблюдал за нами, не говоря ни слова. Мы тоже молчали. Как только мы, сколько нас было верхом, проехали, они снова выехали на дорогу и стали оттеснять с дороги маленькие сани. Тяжелые сани не поддавались, из-за чего между моими людьми и ними вышла ссора. Татарин, присланный мне герцогом Константином Острожским и везший моих собак, начал громко кричать. Обернувшись, я увидел, что один (из незнакомцев) тыкал в кого-то через повозку своим обнаженным мечом. Я приказал своим людям разворачиваться, подъехал к нему и спросил, почему он мешает мне на свободной дороге. Он не отвечал, был совершенно пьян, а может быть, и не понимал по-немецки. Так мы стояли друг против друга с обнаженным оружием. Тем временем фон Турн с самопалом (selbszindendtes Puexl), подскакав к нему вплотную, дал осечку и промчался мимо, а тот развернулся и нанес фон Турну удар сзади, (попав) между телом и правой рукой; поднялся смех, и один из наших выстрелил из арбалета, попав ему в левое плечо, так что стрела сломалась; его красивая белая лошадь была ранена сзади. Один из его спутников тоже обнажил клинок и много кричал; его фон Турн сшиб с лошади ударом меча. Больше всего следовало опасаться, не прячется ли за холмом более многочисленная засада. Поэтому я двинулся оттуда к Оломоуцу, а раненый добрался до города еще раньше меня. Я немедленно послал к бургомистру, прося прислать ко мне двух или трех из городского совета (Ratsfreundt); им я рассказал эту историю, требуя обеспечить мне в городе безопасность. Они были любезны и сказали, что это, вероятно, Никлас Чаплиц, выехавший недавно из города совершенна пьяным. Я послал также за охранной грамотой к господину Яну из Нернштейна (Pernstain), бывшему тогда земским начальником (Landtshaubtmann) ⁸²⁸. На мою просьбу он ответил, что-де невероятно, чтобы двое или трое осмелились напасть на нас, тридцать (человек); я же написал ему на это, что было бы противно здравому смыслу и если бы мы, тридцать (человек), дали бы побить себя им троим. Кроме того, я послал к господину Ласло из Черногор (Lassla von Tschernahor), в то время тамошнему земскому казначею (Landts Camerer); я знал, что он в хороших отношениях с императором. Ему я тоже описал это происшествие и ответ земского начальника, прося у него совета и поддержки. Тот послал одного из своих дворян, по имени Пюхлер (Puechler), к начальнику и ко мне, написал мне и несколько строк: я могу довериться Пюхлеру, как ему самому. Пюхлер сказал, что по поручению своего господина он был у начальника; дело в том, что здесь нет обычая давать письменных охранных грамот, а одного из своих дворян он прислал, он поедет вместе со мной и проводит меня; если же я ему (присланному от начальника) не доверяю, то у него есть повеление от своего господина сопровождать меня, а уж он-то сумеет доставить меня в безопасности. Я взял вместо охранной срамоты слугу начальника, но тем не менее нанял (entlehen) у города сани со стрелками и панцири для меня и моих людей. До Вишкова — четыре мили. На следующий день я отпустил стрелков и до Бистршице (Wisternitz) ехал пять миль; утром сопровождавший уехал обратно, а я (двинулся) в Микулов на завтрак: тогда я был убежден, что он принадлежит Австрии. Там я встретил Альбрехта Пенкера (Penckher) из Хайде (Hayd) с пятью вооруженными всадниками. Он обрадовался моему приезду, а я — его присутствию. Он был хорошо вооружен, ехал с пятью всадниками, и тоже в Вену. Там (среди его сопровождавших) было несколько рыцарей (Reitters Mannen), которые почти в каждой деревне утоляли свою жажду и не несли никакой службы: один рыцарь из (семейства) фон Рос (Ross), Длинный Якоб (Lang Jacob) и еще другой. Мы направились вдвоем в Мистельбах (Mistelbach) на ночевку. Ночью к постоялому двору приходили какие-то (люди), хотели войти, но слуга был сообразителен, начал добиваться, кто они; те долго препирались и бранились, не желая назвать себя, и уехали. Наутро, когда мы ехали в Ульрихскирхен (Ulrichskhirchen), несколько таких субъектов (gesellen), хотя и без оружия, явились, чтобы понаблюдать, с каким обозом (ordnung) мы едем.

В Вене я сообщил о событиях правительству и просил конной охраны, все это — ради московитского посольства Господин Георг фон Ратталь (Rattal) рассказал мне, что этой ночью в доме фон Лихтенштейнов (Liechtenstain), что напротив него, очень часто закрывались и открывались двери и въезжало и выезжало много народу Я отправился в Нойштадт (Neustat), оттуда меня сопровождал господин Мельхиор фон Мансмюнстер (Manssmuenster), тамошний начальник, до Венедских гор ⁸²⁹, так я добрался до Шотвина (Schadwien) (А В это время путешествовать по Австрии и прилегающим странам было небезопасно. От Микулова вплоть до Вены нас сопровождали верхом какие-то подозрительные личности, в Вене их тоже можно было видеть в кое каких домах. Поэтому до Нойштадта и Нойнкирхена я ехал с предосторожностями, а в Шотвине приказал запереть рыночные ворота, через которые выехал в горы (в марте — Примеч. Герберштейна на полях)). Оттуда по Штирии через Брукк (Pruckh), Леобен (Leuben), Роттенманн (Rottenmann), Шладминг (Schladming) до Зальцбурга (А зальцбургских земель Радштатта (Rastat), Верфена (Werven), Зальцбурга, Vaehingen)

В Зальцбурге, говорят, совсем недавно у одного купца на дороге отняли двести гульденов. Здесь я купил себе кирасу и, двинувшись через Баварию (А Alterscham и Розенхайм (Rosenham), затем графство Тирольское, к Инну, на Куфштайн (Khuefstain), Раттенберг (? — Rotenburg), Швац (Schwatz), Халль (Hall) в долине Инна и, 22 марта), прибыл в Иннсбрук, где) я нашел цесаря. Его величеству не только было приятно, что я исполнил согласно его поручениям, но он с большим [245] удовольствием слушал также (мой рассказ) об обрядах и обычаях московитов (НГ долее урочного времени, пока им не овладел сон.). Поэтому кардинал зальцбургский Матвей, очень любимый цесарем, князь деятельный и в делах весьма опытный (НГ Ланг), заявил даже в шутку перед цесарем, чтобы тот не слушал и не расспрашивал '.меня об остальных обрядах в его отсутствие (НГ Так и было: все время, когда я рассказывал, кардинал стоял при императоре. После этого, когда мы вышли от императора, кардинал усадил меня рядом с собой, сказав: «Император к вам милостив; я укажу вам пути и средства остаться и впредь в такой же милости и добиться еще большей». (А Он говорил, что желает быть моим другом. Тогда же мне была пожалована (должность) управителя (Phleg) в Хламе (Clam) (у подножия Земмеринга. — А. Н.). Заслушав посла (московитов; накануне вербного воскресенья (am Palmabent) (27 марта. — Примеч. Герберштейна на полях)) император хотел было, чтобы прибывший со мной московитский посол в вербное воскресенье был в церкви и посмотрел на богослужение. С тем он послал меня к (А бывшему тогда в Иннсбруке) епископу бриксенскому (Brixn) — им был один из рода Шроффенштайн (Schrofenstain), — но тот по совещании со своими учеными мужами (Doctoren) не разрешил этого, так как они (московиты) не подчиняются римской церкви. Потому император спустился в Халль в долине Инна, приказав доставить туда и московита, и привести его на торжественную мессу, которую император приказал певчим в своей капелле петь вполголоса, что пришлось по нраву московиту, который сказал: «Это по-нашему», разумея, что у них в обычае отправлять богослужение низким и тихим голосом.

У посла был приказ нанимать пушкарей, чего он не мог делать открыто. Поэтому (А хотя московиты не обращают внимания на женщин) он давал своим слугам деньги, чтобы они по вечерам (А днем и ночью) ходили к публичным женщинам (А к подлым девкам, ездящим вслед за двором, чтобы навести справки об оружейниках). Они и в самом деле нашли пятерых, согласившихся отправиться в Москву. У посла было также письмо его господина, в котором обещалось, что всякий, кто не захочет более служить, будет отпущен. Этих пятерых он снабдил деньгами, чтобы они купили лошадей и отправились в Любек, откуда их кораблем доставили в Лифляндию (А до Ревеля), а уже оттуда — в страну московитов. (А Среди них был один, которого уговорил его брат, прежде тоже бывший оружейником в Москве и очень хорошо там содержавшийся; все же он хотел уехать оттуда, и это ему удалось, что позволяется немногим. Чтобы он уговорил его (брата) и не беспокоился относительно его возвращения, посол предъявил настоящие письменные охранные грамоты. Они снова вернулись в Германию, только оружейники не вернулись (так! — А. Н.), кроме одного, который ослеп).).

Дата добавления: 2015-06-30