Виктор Витенский 1 страница

«ИСТОРИЯ ГОНЕНИЙ В АФРИКАНСКОЙ ПРОВИНЦИИ»

«История гонений в африканской провинции» Виктора Витенского представляет собой уникальный памятник церковного историописания. Уникальный прежде всего благодаря содержащейся в нем информации по истории североафриканской церкви эпохи нашествия вандалов1. «Один из самых значительных сохранившихся исторических памятников африканской церкви» — так сказал о нем французский католический историк и церковный деятель М. Байе2.

Достоверными сведениями о жизни Виктора Витенского мы почти не располагаем. Точно не известна даже дата его рождения. При всех гипотетических расхождениях ее обычно относят к концу 20-х — началу 30-х годов V века3. До сих пор нет и единого мнения о месте его рождения — ряд исследователей считают таковым город Вита, располо-

1 До сегодняшнего дня этот памятник, как, впрочем, и история церкви в вандальском королевстве, не получили должного освещения в отечественной науке. Единственный исследователь, непосредственно работавший с памятником и критически исследовавший в т.ч. и положение церкви при вандалах — С. А. Беляев, в диссертации которого была также предпринята первая попытка перевода сочинения Виктора на русский язык. См.: Беляев С.А. «Города Римской Северной Африки во времена владычества вандалов (по данным Виктора из Виты)». Диссертация на соискание ученой степени канд. ист. наук. Л., 1970.

1 Baillet М., ргИге. Vie de Saint Victor, eveque de Vite en Afrique, confesseur // Patrologiae cursus completus. Series latina. T. LVIII. Paris, 1862. Col. 178.

3 Так, Патрик Хили называет дату 430 год (The Catholic Encyclopedia. New York, 1912. Vol. XV).

женный в провинции Бизацена, недалеко от Руспиция. Именно местом рождения, а не местом предстательства они объясняют и прозвание «Витенский»1.

Предполагается, что Виктора получил риторское образование — об этом свидетельствует не только его знание римских писателей и поэтов, но и особенности стиля «Истории»2.

В раннем этапе жизни Виктора можно более-менее четко выделить так называемый «Зевгитанский» период3. Предполагается, что после смерти карфагенского епископа Деог-рация он приехал в Зевгитану и провел здесь оставшуюся часть правления Гейзериха. С.А. Беляев считает, что именно здесь он стал пресвитером. В начале царствования Гунериха Виктор уже священник и живет в Карфагене (II, 5 и 28).

Что касается его епископства, то одно время считалось, что Виктор стал епископом в конце правления Гейзериха4. Выдвигалось даже предположение, что к началу 80-х годов Виктор занимал пост архиепископа Бизаценского5. По мнению С.А. Беляева, епископом Виктор стал после смерти Гунериха, примерно в 485-487 году6. Как считал Д. Лирон, епископский пост в Вите Виктор получил в 487 году по инициативе вернувшегося из ссылки еп. Евгения7.

Считается, что на знаменитом Карфагенском соборе 484 года Виктор не присутствовал8. В качестве причины М. Байе называет ссылку, в которую Виктор был отправлен накануне этого собора9. В пользу этого утверждения говорит тот факт, что, рассказывая об этом соборе, Виктор ни разу не выступает от первого лица. Создается впечатление, что автор хорошо знал о ходе собора (по рассказам), но сам

1 Auler A. Victor von Vita // Historische Untersuchungen Arnold Schagewidmet. Bonn, 1882. S. 253-275; Liron D. Vie de Victor, eveque de Vite en Afrique, historien ecclesiastique // Patrologiae cursus completus. Series latina, T. LVIII. Paris, 1862. Col. 169; с известными допущениями — и Дж. Стоукс (Victor Vitensis // Wace H., Piercy W. (ed.) A Dictionary of early Christian biography and Literature to the end of the Sixth Century A.D. London, 1911. P. 1008-1009).

2 Подробнее об это см. Ferrere F. Langue et style de Victor de Vita // Revue de Philologie, annee et tome XXV. 1901. P. 330-335.

3 Беляев С.А. Указ. соч. С. 55.

4 Baillet M. Op. cit. Col. 178.

5 Ibid. Col. 179.

' Беляев С.А. Указ. соч. С. 130.

7 Liron D. Op. cit. Col. 176.

1 Ferrere F. Op.cit. P. 35-36; Courtois С Op.cit. P. 71; Беляев С.А. Указ. соч. С. 58.

' Baillet M. Op. cit. Col. 178.

там не был'. Что касается места предполагаемой ссылки, то в научной литературе на этот счет имеются две версии — «константинопольская» (Ф. Шиффле, У. Кейв) и «эпирская» (Ж.-Б. Котелье, Т. Рюиньяр)2. Тем не менее точных сведений о том, что Виктор покинул Африку в это время и в этих направлениях, у нас нет. Во всяком случае в списке изгнанных епископов — участников собора его имя не значится3.

Во время очередной волны репрессий против ортодоксального духовенства в 504 году Виктор по каким-то причинам не попал в число 200 священнослужителей, высланных на Сардинию. Однако два года спустя по указанию Траза-мунда он был арестован и посажен в одну из тюрем Карфагена. Причиной послужила пастырская деятельность Виктора — вопреки указу короля, запрещавшему назначать новых священников на освобождавшиеся вакансии, архиепископ продолжал рукополагать ортодоксов. Через год заключения в Карфагене Виктор был отправлен на Сардинию4. Как гласит житийная традиция, находясь в карфагенской тюрьме, Виктор сумел отправить делегацию для посвящения Фулыенция Руспицианского.

Согласно одной точке зрения, он умер в 510 году в изгнании; по мнению других исследователей, он скончался в 512 году после того, как на Сардинию из Африки прибыл Фульгенций. В Римском мартирологе упомянут 23 августа5.

Нет единства мнений и в отношении даты создания «Истории», равно как и по поводу лица, вдохновившего Виктора на ее написание, или исторического повода. Так, например, А. Аулер утверждал, что «История» была написана до 487 года6, однако скорее всего «История» была создана между 487-489 гг. К. Гросс-Альбенхаузен полагает, что текст появился около 490 года (исходя из указания «60-й год после

1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 58.

2 Baillet M. Op. cit. Col. 178-179.

3 Беляев С.А. Указ. соч. С. 130. ' Baillet M. Op. cit. Col. 180.

! Ibid. Однако в последнее время от подобных гипотез исследователи творчества Виктора отошли. Так, Кирстен Гросс-Альбенхаузен ограничивается указанием «скончался после 484 года» (Victor, Bischof von Vita. // Biographisch-bibliographisches Kirchenlexikon. Bd. XII, 1997. S. 1351). Следует заметить, что еще Д. Лирон указывал, что после 487 г. «никаких сведений о Викторе мы не находим» (Op. cit. Col. 177).

6 Auler A. Op. cit.

того как вандалы пришли в Африку», т.е. 429 год)'. Долгое время предполагалось, что инициатором создания этого памятника называется упомянутый Евгений Карфагенский2. Однако, по мнению С.А. Беляева, роль Евгения и его влияние на Виктора в данном случае сильно переоцениваются3. Исследователь предполагает, что появление «Истории» тесно связано с деяниями Римского собора весны 488 года, обсуждавшего положение дел в африканской церкви. Согласно гипотезе Беляева, книга Виктора представляла собой доклад (или материалы), который был подготовлен специально для этого собора и был либо зачитан, либо (что так же вероятно) просто распространен там. Именно этим, на его взгляд, и определяются отдельные особенности памятника4.

Что касается внутренней структуры, то «История гонений» прошла два этапа в делении на книги. Начиная с издания Ф. Шиффле и вплоть до начала 80-х годов XIX века ее делили на пять книг5. Однако Михаэль Печениг отказался от подобного подхода и разделил «Историю» на три книги. Первая повествует о нашествии вандалов под предводительством Гейзериха (в 429 году) в Африку; вторая книга описывает правление царя вандалов Гунериха, сына Гейзериха, наследовавшего отцу в 477 году и продолжавшего преследовать католиков, не пожелавших переменить веру. Завершает ее рассказ о Карфагенском соборе, созванном в 483 году согласно эдикту царя, чтобы епископы-ариане и омоусиане могли «обсудить все спорные вопросы» и «принять совместное решение о католической вере» для достижения компромисса в вопросах веры (разумеется, на условиях ариан). Ко второй книге логически примыкает так называемая «Книга католической веры» (Liber fidei catholicae), письменное исповедание веры, содержащее основные постулаты католической веры, представленное на соборе католическими

' Victor, Bischof von Vita. S. 1351. По мнению Карен Кек, «История» была закончена около 489 г. (Keck К. Victor of Vita // The Ecole glossary. Evansville, 1998).

2 Беляев С.А. Указ. соч. С. 104. Исследователь приводит мнения на этот счет французских историков X. Куртуа и А. Марру.

'Тамже. С. 107-110.

4 Там же. С. 126—128. Беляев имеет в виду «избранность» в плане подачи информации, когда, например, Виктор умалчивает о вещах, очевидных читателю/слушателю.

5 Впрочем, по признанию самих авторов такого деления, без особых на то оснований («Мы поделили его труд на 5 книг, хотя убедительных доказательств того, что такое деление было сделано самим автором, нет» // Liron D. Op. cit. Col. 177).

епископами — фактически самостоятельный апологетико-догматический трактат, направленный против арианского вероучения.

Третья книга посвящена событиям, последовавшим за Карфагенским собором, когда стала очевидной невозможность компромисса и новая волна гонений, продлившихся до внезапной смерти Гунериха в 484 году, захлестнула Африку.

Анализ особенностей в пропорциональном освещении различных периодов обусловлен не только фундированное -тью источниковой базы Виктора, но и общей концепцией труда. Чем ближе период, тем, естественнее, полнее описание. Например, правление Гейзериха занимает около четверти объема источника, хотя продолжительность описываемого периода — 60 процентов от охватываемого временного промежутка. В то же время правлению Гунериха (13 процентов времени) уделено три четверти всего объема1. Это связано с тем, что кульминационный пункт авторской концепции («вандальское королевство против католической церкви») приходится именно на правление последнего2.

В смысловом плане правление Гунериха делится на две части: до Карфагенского собора 484 года (II книга) и после (от собора до смерти Гунериха в декабре 484 года). Различие проявляется в характере сообщаемых сведений, в неодинаковом соотношении частных эпизодов и общих положений3. Благодаря этому можно выяснить различия в политике королей (по крайней мере, в том виде, в каком они поданы у Виктора).

Описание правления Гунериха отлично по своей концепции. По мнению С.А. Беляева, частные случаи уже представляются как следствие и проявление целенаправленной государственной политики4.

Естественно, что на методику, трактовку и стиль изложения материала повлияли основные положения концепции автора — явная антиарианская и антивандальская на-

1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 31.

2 Там же. С. 41. 'Тамже. С. 41. 4 Там же. С. 35.

правленность, неприятие отступников-римлян, гордость стойкими ревнителями католической церкви. Большое влияние показывает и оценка Виктором результатов завоевания: по его убеждению, вандалы принесли только несчастье, но Виктор концентрируется только на том, что касается церкви. Особое внимание он обращает на конфискацию храмов и другого церковного имущества у католиков, а в описании правления Гунериха картины жестоких преследований ортодоксов со стороны арианского государства занимают большую часть повествования.

Сам текст «Истории» большей частью состоит из отдельных эпизодов, связанных с конкретными случаями из жизни определенных людей. Смысловой (и воспитательный) центр каждого такого сюжета — рассказ о страданиях истинно верующих, претерпевающих мучения от вандалов.

Примечательно, что Виктор не прибегает к точной датировке событий. Однако анализ, предпринятый исследователями, показывает, что никаких хронологических нарушений в последовательности изложения событий нет. Все факты изложены в хронологической последовательности. По мнению С.А. Беляева, фактический отказ от «хроникальной» датировки связан с методой расположения материала — по царствованиям1. Тем самым Виктор создавал яркое, непрерывное и законченное полотно правления каждого короля, выделяя все особенности его политики и не вдаваясь в излишнюю временную детализацию.

Вопрос об источниках труда Виктора тесно связан с биографией историка. По мнению К. Куртуа, Виктор был учеником епископа Евгения, главы христианской церкви Африки при вандалах, и написал свою книгу по его поручению2. В связи с этим встает вопрос об особенностях авторского подхода к источникам, степени его самостоятельности и объективности.

Безусловно, личными и непосредственными впечатлениями Виктор руководствовался лишь в определенных случаях. По мнению К. Куртуа, при написании своего труда

1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 86.

2 Courtois С. Victor de Vita et son oeuvre. Alger. 1954. P. 18-22. См. также: Беляев С.А. Указ. соч. С. 43.

Виктор опирался на три основные группы источников: официальные документы, личные наблюдения, устная традиция. Кроме того, французский историк выделяет и четвертую группу — акты мучеников, однако С.А. Беляев считает подобное дробление неоправданным1.

Одной из главных черт, характеризующих особенности источниковой базы Виктора, является, по мнению Кур-туа и Беляева, отсутствие современных автору письменных нарративных источников, имеющих своим предметом историю Церкви в Северной Африке. Фактически, по их мнению, первыми памятниками такого рода стали сама «История» и «Страдания карфагенских мучеников», которые, возможно, также принадлежат перу Виктора и, наряду с «Нотицией городов и провинций», традиционно публикуются вместе с «Историей»2 (часть исследователей, правда, считает, что эти произведения не принадлежат Виктору — первое относили на счет одного из его современников3).

В связи с этим основной акцент делается на устную информационную традицию и собственные наблюдения автора. Устная традиция определяет и характер повествования в начале первой книги: общий и ровный. Отсутствие деталей, географическая ограниченность (автор упоминает только о наиболее известных событиях, произошедших в городах Карфаген, Вита и Гиппон) — таковы наиболее общие черты, свойственные этой части «Истории».

Но чем ближе к автору описываемые события, тем сильнее меняется текст. Интервал с 442 по 477 год описан гораздо подробнее — обилие имен, названий населенных пунктов (многие упоминаются один раз), поданные в мельчайших деталях истории отдельных людей, ссылки на конкретных информаторов и даже прямая речь. Однако методика напи-

1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 44-45.

2 Начало этой традиции было положено Т. Руиньяром. А. Эберт считал их автором Виктора, основываясь на стилистической близости сочинений (Op. cit. S. 436), хотя и подчеркивает, что «Страдания» «являются самостоятельным произведением... и написаны явно позже "Истории"» (ibid.). По мнению Ф. Феррера, Эберт (вслед за Халь-мом) просто следовал точке зрения Руиньяра (Op. cit. P. 178). Руиньяр считал, что в пользу этого свидетельствуют первые слова «Страданий» (Incipit Passio septem monachorum superius promissa), текст которых в рукописях следует сразу за текстом «Истории». Впрочем, Феррер также полагает, что это сочинение принадлежит Виктору — к этому заключению он пришел на основе стилистического анализа текстов (idem. P. 179, 185—186).

3 Healey P. Victor Vitensis // The Catholic Encyclopedia. New York, 1912. Vol. XV; Keck K. Op. cit.

сания не меняется — Виктор не склонен переходить на житийный стиль повествования, и, говоря о конкретных персонажах, он дает те эпизоды, которые призваны продемонстрировать стойкость их религиозных убеждений1. По мнению С.А. Беляева, Виктор вряд ли пользовался «уличной» традицией, скорее среди его информаторов были люди, близкие к королевскому двору2. Правда, относить «протокольный» характер рассказа о судьбе, например, Сатура и Армога-за только на этот счет вряд ли возможно. Достаточно строгие каноны жанра, призванные сделать документальным любое доказательство твердости верующих (и тем более мучеников), несомненно, обязывали автора снабжать свой рассказ «реальными» подробностями.

В ряде случаев Виктор, видимо, сам был свидетелем деятельности выбранного им персонажа (например, епископа Деогратиса). С известной долей вероятности можно утверждать, что очевидцем, позднее зафиксировавшим виденное в своей книге, Виктор становится в 455—456 годах.

Вторая и третья книги носят более личный в плане подачи информации характер. Совершенно очевидно, что автор был свидетелем многих ситуаций, играющих ключевую роль в его повествовании (чтение королевских декретов, примеры пострадавших от гонений вандалов, история Феликса Абиританского, отправка в ссылку пяти тысяч исповедников, изгнание епископов из Карфагена после разгона собора и т.д.). Наряду с этим, большой объем сведений Виктор явно заимствует из рассказов близких ему людей (факты жизни епископа Евгения, с которыми Виктор не мог быть знаком) и циркулировавших в обществе слухов (видения, факты насилия арианских священников, жадность Гунериха). Иначе, как справедливо замечал С.А. Беляев, «трудно объяснить широкий географический диапазон историка, его знакомство с фактами из жизни самых разнообразных слоев общества, конкретные особенности в передаче этих фактов»3.

Источниковая база расширяется еще больше: Виктор приводит тексты законодательных актов (правление Гунериха). Меняется описание взаимоотношений государства

1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 50.

2 Там же. С. 51. 1 Там же. С. 59.

и Церкви — это теперь один из центральных вопросов. Данный аспект внутренней политики выходит на первый план. Католики-римляне стали одной из мишеней религиозной политики Гунериха. Их обвинили в ереси, намереваясь впоследствии уничтожить и саму Церковь. Как считает С.А. Беляев, комплекс мер, предпринятых Гунерихом, явно свидетельствует о намерении короля ликвидировать католическую церковь как таковую1. Обвинение в ереси, лишение церкви прав юридического лица, конфискация церковного имущества, запрет поставлять новых священников и, наконец, массовая ссылка верующих — вот те меры, с помощью которых Гунерих намеревался реализовать свой план.

Собственно гонениям посвящена третья книга сочинения Виктора. Автор акцентирует внимание на двух сторонах деятельности Гунериха — законодательной и «физической». Всеобщность гонений призваны подчеркнуть не только их география (уже не только Карфаген, но почти вся Северная Африка), но и систематичность, и тотальный характер законодательной активности государства, направленной против Церкви, а также особый акцент на массовости и социальной всеохватности преследований.

Стиль повествования у Виктора простой, но литературный, местами не лишенный риторического изящества — еще Эли дю Пен отмечал, что история гонений написана «в простой и трогательной манере»2, а Д. Лирон характеризовал ее так: «Книга написана простым языком, однако очень трогательно, ярко и живо»3.

Завершая краткую характеристику «Истории гонений» Виктора из Виты, хочется привести простые, но верные слова Д. Лирона: «Есть причины считать этот труд одним из самых значительных памятников, дошедших до нашего времени, причем относящегося не только к Церкви Африки, но и ко всему древнему христианству»4. Африканскому епископу действительно удалось «создать не просто памфлет для своих современников... но и труд для потомков»5.

1 Беляев С.А. Указ. соч. С. 39.

2 Du Pin E. Nouvelle bibliotheque des auteurs ecclesiastiques, contenant l'histoire de leurvie, etc. Vol. 2. Paris. 1693. P. 255.

' Liron D. Op. cit. Col. 177.

4 Ibid.

s Ebert A. Op. cit. S. 436.

Филосторгий «ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ»

Острое противостояние различных течений в Восточном христианстве неминуемо должно было привести к появлению церковной историографии еретического характера. Между тем неортодоксальное церковное историописание Восточной империи не может похвастать богатством дошедших до нас памятников.

Причин этому много — и нарочитое забвение со стороны официальной Церкви и позднейших исследователей, в религиозно-политическую концепцию которых не укладывались трактовки авторов-еретиков. И прямое преследование авторов и уничтожение их сочинений — метода, нанесшая, пожалуй, наибольший вред церковно-ис-торическим штудиям.

А между тем сочинения некатолических авторов — весьма интересный источник, в живой и непосредственной форме отражавший не только идеологию и практику еретических течений, но и предлагавший иные, отличные от официальных освещение и трактовку многих моментов религиозно-политического быта Поздней империи.

Подобная судьба постигла и произведение талантливого сторонника и проповедника арианства, церковного писателя Филосторгия1. Его главное сочинение — «Церковная история» в 12 книгах, охватывавшее события 300—425 годов, дошло до нас в фрагментарном виде, в виде извлечений, сделанных Константинопольским патриархом Фотием (умер в 891 году). Несмотря на критическое отношение Фотия к тексту и его автору — приверженец крайнего течения в арианстве, евномианства, Филосторгий был сильно раскритикован за это патриархом, даже в сокращенном и отредактированном виде очевидно, насколько богатым и своеобразным был этот памятник христианской исторической литературы.

Годы жизни Филосторгия — вторая половина IV — первая половина V веков. В качестве приблизительной даты рождения называется 368 год2. Филосторгий явился на свет

1 Единственное наиболее полное исследование жизни и трудов Филосторгия в отечественной исторической науке см.: Удальцова З.В. Филосторгий — представитель еретической церковной историографии // Византийский временник. Т. 44. М., 1983. С. 3-17.

3 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 4; Бибиков М.В. Историческая литература Византии. СПб., 1998. С. 54.

в Бориссе, в Каппадокии1, в семье, исповедовавшей крайнее течение арианства — евномианство. Ревностными евномианами были отец Филосторгия, Картерий, и мать, дочь православного священника, Евлампия.

Когда Филосторгию исполнилось 20 лет, он прибыл в Константинополь, где познакомился с «отцом» этого течения, Евномием, красноречие которого произвело на него неизгладимое впечатление. Горячим сторонником ересиарха Филосторгий оставался до самой смерти.

После первого посещения столицы юноша много путешествовал, совершал паломничества в Палестину, Египет, Антиохию. Однако он снова и снова возвращался в Константинополь. Именно здесь и были написаны заключительные строки его «Церковной истории». Скончался Филосторгий в 440 году.

Судя по излагаемым в этом труде событиям, свое сочинение Филосторгий завершил около 425 года, поскольку о событиях этого года он упоминает на страницах книги. По мнению З.В. Удальцовой, такое предположение наиболее вероятно, поскольку в «Истории» не отражены события 433 года — грандиозный пожар в Константинополе, не упомянуть который автор не смог бы хотя бы по концептуальным соображениям2.

«Церковная история» ярко отражает энциклопедич-ность взглядов автора и критическую методику написания этого труда. В историографии не раз отмечалось глубокое знание географии, мифологии, этнографии, истории науки, продемонстрированное автором. Судя по всему, работая над «Историей», Филосторгий пользовался богатой библиотекой — «он изучил произведения Иосифа Флавия, Флегона и Диона, знал сочинения Евсевия Памфила, Григория Назианзина, Василия Кесарийского и Аполлинария Лаодикейского. Он использовал письма Афанасия Александрийского, императоров Константина и Констанция, церковных деятелей Татиана, Евдоксия, Евзоя и других. Им привлечены акты церковных соборов, канонические

1 Preuschen E. Philostoigius // The New Schaff-Herzog Encyclopedia of Religious knowledge, by G.W. Gilmore. Grand Rapids; Michigan, 1954. Vol. IX. P. 43.

2 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 4.

и неканонические сочинения, апокрифы. Очень важно, что он использовал и сочинения ариан, письма Евномия и Демофила»1.

Как уже говорилось, по своим религиозным взглядам Филосторгий был убежденным евномианином. В христоло-гических спорах того времени он был на стороне защитников «подобосущия». Как и Евномий, он считал, что хотя сын и подобен отцу, однако он не единосущен и не равного существа. В этом, в частности, он видел различие между доктриной Евномия и учением Ария. Несмотря на авторитет и то место в еретической традиции, которое занимал Арий, Филосторгий всегда поддерживал концепцию своего духовного учителя. Свойственная ему внутренняя независимость от традиции сказалась и в этом.

Впрочем, трактовка подхода автора к историческому материалу весьма характерна. Главными действующими лицами «Церковной истории» Филосторгия всегда являются еретики — евномиане и ариане. Писатель не только выдвигает их на первый план исторической драмы, но и оценивает деятельность того или иного церковного и государственного деятеля с позиций своей церковной партии. Критерием оценки при этом всегда служит их отношение к евномиан-скому вероучению. Подобную картину — но с соответствующими акцентами — мы видим и у историков-ортодоксов.

Центральной темой исторического сочинения Филосторгия, его лейтмотивом является история истинной, с его точки зрения, евномианской церкви. Именно она противопоставляется, с одной стороны, язычеству, с другой — «неправой» никейской ортодоксальной церкви, защищающей догмат единосушия Бога-Отца и Бога-Сына2.

Для религиозных и политических взглядов Филосторгия весьма показательно, что композицию его произведения определяют крупные события из истории именно евномианской ереси. Детальное описание событий относится ко времени, когда евномиане отделились от арианской церкви и превратились в самостоятельное религиозное течение. Так, первый том его сочинения, состоявший из шести книг, завершался возвращением из ссылки видного сторонника евномианской ереси Аэция. История евномианской церкви

1 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 6. 1 Там же. С. 7.

дается со всеми деталями, с именами церковных иерархов и характеристикой их религиозных взглядов. С поражением же евномиан повествование делается более суммарным, со страниц книги исчезают имена даже архиепископов Рима, Константинополя, Антиохии и Александрии, не говоря уже о епископах отдельных епархий. Даже имя Иоанна Златоуста не упоминается в сохранившихся фрагментах.

Религиозно-философская позиция Филосторгия, естественно, полностью определила направление его исторического сочинения. Люди и события, которые проходят длинной чередой перед читателем его «Церковной истории», оцениваются с точки зрения непреклонного и последовательного евномианина. Это относится прежде всего к церковным деятелям, но в значительной степени — и к правителям империи. Главными героями его труда были Евномий и его учитель Аэций. Оба они, по существу, основали евно-мианскую церковь. Третий выдающийся соратник этих ересиархов — Феофил Индиец — стоит чуть ниже в созданной автором евномианской иерархии. Историк хвалит сочинения Евномия, особенно его послания, и признается, что он сам в честь Евномия создал похвальное слово. Преклонение перед Евномием и горячую любовь к своему наставнику, восхищение им Филосторгий пронес через всю жизнь и сохранил до конца дней1.

Что касается противников учения Евномия, то к подавляющему большинству их Филосторгий, разумеется, относится с крайней недоброжелательностью. Без всяких прикрас дан у Филосторгия образ непримиримого врага Ария — столь прославленного никейцами Афанасия Александрийского; Филосторгий стремится найти уязвимые места в догматических построениях Василия Великого и Григория Богослова. Конечно, в полемическом пылу он не находит места объективным оценкам их взглядов и деятельности.

Принадлежа к оппозиционной церковной партии, Филосторгий смело и открыто критикует имперское правительство. Портреты императоров написаны им нелицеприятно, без всяких прикрас. Так, например, император Аркадий изображается на основе личных наблюдений автора, которому довелось его видеть в Константинополе: «Аркадий рост имел малый, тело сухощавое, силы слабые, лицо смуглое.

1 Удальцова З.В. Указ. соч. С. 8.

Вялость его души обличалась речью и выражением глаз, которые у него сонливо и болезненно закрывались». Филосторгий не скрывает вялости Аркадия, равно как и дерзости Евдоксия, бездарности и жестокости Валента, мрачного нрава и нерешительности узурпатора Прокопия1.

Если критике арианского писателя подвергались даже императоры-христиане, но иного религиозного толка, чем он, то понятно, с какой ненавистью обрушивается наш историк на язычника-императора Юлиана (книга VII).

Собирая рассказы христиан, иногда баснословные, Филосторгий доказывает, что все начинания Юлиана терпели крах: языческие прорицания в пользу Юлиана не сбывались, меры Юлиана против христианского клира не достигали цели.

Персидский поход Юлиана автор расценивает как роковую ошибку, вызванную его верой в ложные предсказания языческих прорицателей, суливших ему победу и прославлявших его непобедимую силу.

Бескомпромиссная позиция Филосторгия, его беспощадное описание всех язв и бед империи некоторые исследователи связывают с влиянием на него Апокалипсиса и идей хилиазма. Действительно, Филосторгий в отличие от Сократа, Созомена и Феодорита Киррского более трагично воспринимал историческую действительность своего времени. Влияние на него мрачных и суровых идей Апокалипсиса было значительным2. С другой стороны, не могла не сказаться и жизнь вечного еретика-оппозиционера, предрасполагавшая к катастрофическому мироощущению3.

В отношении стиля и языка своих сочинений Филосторгий производит впечатление талантливого и образованного писателя. Даже Фотий, осуждавший Филосторгия за «еретические заблуждения», признает его незаурядный литературный талант. Вместе с тем мы, безусловно, должны ценить одно — «Филосторгий приоткрывает для нас завесу над плохо сохранившейся еретической литературой, дает возможность глубже понять мировоззрение еретиков-ариан, составлявших в его время большую часть населения империи»4. В этом заключается непреходящая ценность этой небольшой «книжицы».

Дата добавления: 2015-06-30