Что нами движет

Элементарная истина: об ограблении

Мои размышления кружили вокруг идеи ограбления, как вода в раковине -вокруг сливного отверстия. Нет ничего лучше смерти, маячащей на горизонте,чтобы все запреты поблекли и отошли на второй план. Зато остаетсялюбопытство - и оно побуждало меня познать еще не исследованные мной областибытия. Мое основное возражение против бедности - бедность скучна. Она делаетвас приземленным, серым - и все. В конце концов, я уже прожилсоответствующую часть жизни в этом состоянии. Быть бедным - везде одинаково.Каково быть богатым, сказать не могу. Трюк с присвоением казенных средствбыл лишь трамплином, который подбросил меня вверх - но не больше. Однако яхотел бы продолжить свои исследования в этой области. Терять мне нечего,кроме... Я так ничего и не смог придумать для этого «кроме». Уменя не осталось совсем ничего, что еще можно терять. Я представил, скольковремени осталось у меня в запасе, и если мне суждено вскоре уйти, тонапоследок хотелось бы кутнуть со вкусом.Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: к моим услугамбыл тот компонент из джентльменского набора грабителя, достать которыйтруднее всего, - пистолет. Оставалось только сказать: «Дай-капистолет, Юбер. Видать, пора прогуляться и обчистить банк». - Э-э, проф... Это тебе не хухры-мухры, знаешь ли. Демаркационная линия - приехали. Лавочка, так сказать, закрыта.Посвященные не любят профанов, возомнивших, будто они и сами с усами. - Я и не говорю, что это легко. Просто в жизни наступает момент, когдапора встать и ограбить банк. - Тебе что, денег негде взять? - Негде. У меня, понимаешь ли, ни гроша. К тому же я - в бегах. - В бегах? Делаешь ноги от Скотленд-Ярда? Ну ты, профессор, даешь! Яеще когда тебя приметил, думал: чем же ты мне так вмастил-то? А грабить тех,кто тебе в масть, - это ж одно удовольствие. Самый смак! - В возбужденииЮбер уставился на свою культяпку. Мое предложение его явно задело. - У меняс тобой, конечно, облом получился... Но, слушай, я бы все же рекомендовалтебе начать с какого-нибудь туриста. Опростоволоситься с туристом, знаешьли, лучше, чем опростоволоситься с банком. И вообще - может, тебекуда-нибудь приладиться с твоей этой философией, а? Или с чем-нибудь вроде?Дожил же ты до седых волос... - Кончай скулеж! Философия философией, но философией сыт не будешь! Всю дорогу к банку Юбер пытался меня отговорить. (На выходе из отеляпортье бросил нам в спину: «Оплата - как за двойной номер!») Онтаки настоял на том, чтобы сопровождать меня, сколько я ни твердил, что егоприсутствие в банке, когда я буду занят ограблением, может весьма негативносказаться на его дальнейшем пребывании на свободе. - Что бы ты сказал, проф, если бы я вот так, с бухты-барахты, заделалсяфилософом, а? - Он повторил это дважды, желая ткнуть меня носом в моюпрофнепригодность к ограблению. Ну что ж, право слово, у меня были некоторыесомнения насчет того, по каким признакам определить банк, наиболееприемлемый для ограбления. Было даже искушение поделиться этими сомнениями сЮбером и попросить совета, но в конце концов я пришел к выводу, что всложившейся ситуации не стоит демонстрировать свою нерешительность. Я простокружил по городу, присматриваясь к наличествующим в нем банкам. Юбер хранилмолчание, однако всем видом выражал одобрение: не так уж я прост, раз взялсяза труд провести сравнительный маркетинг. Однако вскоре я осознал: колебаться и откладывать окончательное решениеможно до бесконечности. Идеальный банк в Монпелье?! Платон сказал бы: такойсущности, как идеальный банк, в этом мире просто не существует. Я мог бывыбрать банк подальше от отеля, мог бы ждать до полудня, когда в банкахстановится меньше клиентов, мог бы потворствовать дюжине других соображений,но сколько ни думай об ограблении банка, само ограбление легче не станет, амне претила сама мысль о том, чтобы к ленчу остаться без ленча. Внезапно я решился: почему бы не ограбить отделение банка, где мнедовелось столкнуться с самым равнодушным и презрительным отношением кклиентам - в моем лице, в, частности? Что вы делаете, если банк всяческидемонстрирует, что ему на вас плевать? Именно: идете в другой банк. Где васждут те же процентные ставки, те же услуги - и та же грубость, от А до Я.Банкиры сговорились презирать всех клиентов, кроме тех, от кого просто разитбогатством, - несомненно, так они мстят обществу за жалкую роль, которую ониобречены играть в этой жизни. Когда вы беретесь за ограбление банка, первым делом надо решить, кудапристроить пистолет. Решившись, я вытряхнул из своего чемодана все книги, ана их место водрузил Юберову пушку. Символический жест, не правда ли? Затем вы оказываетесь перед проблемой выбора - эффектно ворваться вбанк или мирно встать в очередь к кассе. Когда мы вошли в банк, там ужетолклись трое клиентов. Вернее, клиенток: ни дать ни взять учительницыначальной школы, задавленные грузом проблем и с трудом улучившие минуткузаглянуть в банк, чтобы оплатить какие-то текущие счета. Плюс к тому - женщина с целым выводком хнычущих младенцев. Она неутомляла себя присмотром за ними, так что те расползлись по всемупространству и кишмя кишели вокруг. Вид у мамаши был такой, что, глядя нанее, нельзя было заподозрить, будто она станет сильно убиваться, если вдруг,паче чаяния, недосчитается одного из своих отпрысков. Юбер тут жепродемонстрировал недорослям пару трюков со своей съемной рукой. Один измладенцев с любопытством на меня уставился; возможно, он ожидал, что япроявлю к нему подобающий интерес (младенцы, еще не забывшие, как совсемнедавно они были центром круглосуточного внимания материнской утробы, ждуттого же от всех и каждого), а может, он никогда еще не видел философа,настолько дошедшего до ручки, что сподвигнулся на ограбление банка. Я решил дать посетителям спокойно покончить со своими делами; правослово, я не видел, почему из-за меня их день должен пойти прахом. В залеработали двое кассиров. Один - седой ветеран, почти совсем облысевший,лелеющий несколько уцелевших прядок. Его нежная забота о них привела к тому,что эти, с позволения сказать, локоны стали виться этакими кудряшками. Вотона, тщета усилий человеческих! Движения бедняги отличались нарочитымпроворством, и весь он лучился деланным весельем - словно хотел убедитьокружающих, что ему на редкость нравится служба в банке и на земле нет болееинтересного занятия, чем ублажать банковских клиентов. В окошке соседней кассы сидела женщина. Я поймал ее взгляд... Я знаю. Я жалок. Раба из себя так и не выдавил. И вообще: гол каксокол, возраст - изрядно за средний, карьера полетела в тартарары, владельцыпохоронных бюро смотрят мне вслед многозначительным взглядом, и если фортунаизливает на меня свои дары, то это не золотой дождь, а поток дерьма. И темне менее, тем не менее... Стоя в очереди к окошку кассы, я задумался о том,а не светит ли тут моему радунчику. Вместо того чтобы целиком и полностьюсосредоточиться на предстоящем ограблении, я вдруг поймал себя на мысли, чтоменя переполняют амурные устремления. Я стоял в очереди и молился: да окажется так, что обслуживать менявыпадет «кудрявому» старцу, а не этой нимфе. Порой (весьмачасто) я думаю: какое заблуждение считать голову тронным залом мысли! Умужчин этот трон расположен в районе седалища - примерно там же, гдекруглятся два полушария, которые еще никто не называл полушариями мозга, арядом покачивается казна, где хранится весь наш запас драгоценных секреций.Что до головы, которую мы носим на плечах, - она служит лишь для отводаглаз. Мужчинам на заметку: вы теряете интерес к противоположному полу, толькокогда вы: (a) мертвы или (b) скорее мертвы, чем нет. Воистину мы обречены наабсолютную идентичность с нашей внутренней сущностью, имя которой - половаяжелеза. Я, например, всегда знал, как безошибочно определить, болен я илинет: если мысль о молодой блондинке в неглиже не заставляла кровь радостновскипать - пора идти ко врачу. Это правило так же надежно, как правилобуравчика. Дальнейшее произошло само собой; в общем, я хотел взять барышню наабордаж, хотя и подозревал, что ограбление банка - пожалуй, не лучший способс ней познакомиться. Как человек, привыкший руководствоваться рассудком, я чувствовал: надозаявить окружающим об ограблении, не прибегая к банальной помощи пистолета.В конце концов, в этом мире у меня и без того есть какая-никакая репутация.К тому же я заметил, что там стояла видеокамера. Юбер попыталсянейтрализовать ее широкой улыбкой - прямо в объектив. Ветеран, пребывающийна волосок от облысения, занялся многодетным семейством. Я подошел к красотке. - Доброе утро, мадам, - произнес я. - Это ограбление. Я бы не удивился,если бы она ответила: «Пожалуйста, пройдите к соседнему окошку». - Ограбление? - Спокойно так, без суеты переспросила она. В голосе - ниапатии, ни визгливых ноток, разве что стоическое спокойствие. Словно япоинтересовался у нее, который час. И все тот же взгляд: вязкий, сладкий,как варенье на губах. Возраст? Уже, конечно, не тот, который принято считатьсамым цветением, но, знаете ли, есть женщины, которым обвести вокруг пальцавремя не составит особого труда. Особенно если у них взгляд - как этот.Самое прозаичное, что можно про него сказать... В общем, посмотрит на тебятакая - и понимаешь: эту безмятежность ничем не смутить. - Вы уверены? - Уверен, - отозвался я и, пристроив перед окошком моюимпровизированную кобуру, открыл замки. Взору красотки предстала жаждущаяденег пасть чемодана и пистолет. Не говоря ни слова, барышня приняласьукладывать на дно чемодана запечатанные пачки банкнот. Спокойно так: нинерешительности, ни суеты. Пистолет я вытащил и положил на стойку, чтобы немешал. - Мелочь тоже брать будете? - Нет, спасибо. - Эй, оставьте же хоть что-нибудь! - услышал я раздраженный голос заспиной. - Специально утром, понимаешь, приехал, чтобы деньги снять, так натебе! Мне за мои гроши еще и вкалывать приходится! Лысеющий живчик в соседнем окошке все еще не врубился, что происходитограбление его банка. Он продолжал пререкаться с детообильной мамашей поповоду каких-то формальностей, связанных с переводом денег. Тем временем моя барышня, работая с равномерностью банкомата, сгрузилав чемодан всю наличку, какая только была на виду. Потом что-то нацарапала налисточке бумаги и положила его поверх денег. «Вот, возьмите. Если этойсуммы недостаточно, обратитесь к моим коллегам». - Спасибо, право, не стоит их беспокоить, - пожал я плечами. Есть жеграница между реальными потребностями человека и жадностью. - Большоеспасибо. Приношу извинения за связанные со мной неудобства. До свидания. - До свидания, - отозвалась она уже в ожидании следующего клиента. Мы с Юбером не спеша направились к выходу. Напарник мой явно испытывалпароксизм восторга. Я просто физически ощущал, как ему хочется выговориться.Однако он сдерживался. То ли ждал, покуда мы окажемся на свежем воздухе, толи считал выражения восторга неуместными или бросающими тень на егорепутацию профессионала. Оказавшись на улице, он окинул меня вопрошающим взглядом; а теперь что?Я припомнил, что неподалеку - буквально на углу - есть весьма неплохойрыбный ресторанчик. Я уже начал двигаться в ту сторону, когда Юберраздраженно прошептал: - Мы разве не будем делать ноги? - Нет, - пожал я плечами. Напарник мой явно не удосужился принять вовнимание, что я: (a) слишком стар, (b) слишком толст, (c) слишком ленив,чтобы бегать, и если уж меня сцапает полиция, при поимке я бы хотелвыглядить достойно. Полиция, однако, не очень-то торопилась. Мы уже потягивали аперитив,изучая раздел меню, посвященный закускам, когда мимо пронеслась перваяполицейская машина - с того места, где стоял наш столик, из окна открывалсячудесный обзор. Отношения Юбера с официантом, увы, не заладились с самого начала. Юберне произвел на меня при встрече впечатление человека, привыкшего завтракатьв дорогих ресторанах. Того же мнения придерживался и наш официант. Он былтвердо уверен, что Юбера следует немедленно под белы рученьки вывести вчисто поле и, оставив там одного, полить напалмом и сжечь. - Позвольте сказать несколько слов о наших фирменных блюдах, - зачастилофициант. - Катись ты со своими фирменными, - обрезал Юбер. - Тащи-ка мнезазуреллу, ясно? Или я на туриста смахиваю?! - реплику он закончил, скрививгубы так, что стал похож на страшного злобного волкодава, готового броситьсяна вас и сожрать на месте. Возможно, поэтому, когда в дверях появилась какая-то компания, наспопросили пересесть за другой столик. Юберу подали вовсе не то, что онзаказывал. Потом ему пришлось пять раз напоминать, чтобы официант принеспиво. Нас, грабителей, в грабительски дорогом ресторане обслуживали из руквон плохо - и это при том, что ресторан был наполовину пуст; чтобы задобритьофицианта, я заказал одно из фирменных блюд, и мы брали спиртное - так что витоге сумма нашего счета была равна небольшому состоянию. Вот она, еще однаособенность мироустройства, надрывающая мне сердце: даже в самом хорошем,самом дорогом ресторане вы рано или поздно нарветесь на хамство. Взавершение нашего ленча официант пролил на Юбера соус. Липкий. Цвета бычьейкрови. Я думал, Юбер тут же заедет ему в ряшку. Но... Но Юбер настоял, чтобымы оставили чаевые, равные сумме нашего счета. - Пусть знает свое место, - пояснил он мне. - Прости, не понял, - поднял я брови. - Он, понимаешь, считает меня ублюдком. А ты видел что-нибудь обидней,чем ублюдок - и при деньгах? Это же хуже, чем схлопотать в рыло. Шаря в чемодане, среди банковских пачек я наткнулся на обрывок бумаги,приложенный щедрой рукой барышни из кассового окошка. Крупным почерком -один вид этого почерка возбуждал больше, чем тысяча соответствующих картинок- на бумажке было написано имя: Жослин - и номер телефона. Я показал запискуЮберу. Выяснилось, что и он тоже - того. В смысле - положил на нее глаз. - Ого! - прокомментировал он. При этом его родная рука дернулась,словно от ожога. - Та самая женщина... Которую ничем не проберешь... Выходя из ресторана, Юбер прихватил с вешалки чью-то шляпу. - Не ищи приключений на свою голову, - усмехнулся он, протягивая мнесию деталь туалета. Пожав плечами, я покорно накрыл проплешины шляпой. Полиция, как всегда, была озабочена одним: как бы скрыть недостатки всвоей работе. Для этого на место преступления было стянуто множествополицейских. Присутствие их, очевидно, было мотивировано необходимостьюзамять тот малоприятный факт, что, когда совершался налет, во всей округенаблюдалось вопиющее отсутствие стражей порядка. Теперь же они торчалиповсюду, напустив на себя серьезный вид, переговариваясь по рациям и вообщевсячески изображая, что тут много с чем надо разобраться и много чегосделать. Мы провальсировали сквозь кордон, остановившись лишь раз: Юберуприспичило спросить затянутого в кожу копа на мотоцикле, что тут случилось. - Банк ограбили. - И что, поймали грабителей? Приметы-то есть? - спросил Юберголосом-явно-предназначенным-для-окружаюших. - Далеко не уйдут, - изрек служитель закона. - Ты зачем нарываешься? - накинулся я на подельника, когда мы наконецоказались вне зоны слышимости толпящихся около банка зевак. - Так, чтобы удостовериться. В номере Юбер запустил подушкой в стену. - Слушай, ответь: ты что, гений? - воскликнул он. - Или все дело вфилософии? В течение одного утра ты обчищаешь банк, изобретаешь новый способслинять с места преступления - пойти позавтракать в ресторане, и вдовершение всего на тебя западает женщина, которой ничего не стоит моревыпить через соломинку. Так нет же, она у тебя мечтает отсосать! Первый разтакое вижу!

Дата добавления: 2015-07-02