Комната Клерика

Клерик

Пятница

Я бился над проблемой, подходя к ней то с одного, то с другого конца.Ни-че-го. Ни малейшей идеи. Мой кладезь идей был мертв, как Синайскаяпустыня. Я сделал попытку себя подбодрить, вспомнив все случаи из жизни, когдамне удалось преодолеть препятствие, которое по всему казалось неопределимым.Увы, я так ничего и не вспомнил. Оглядываясь на прожитую жизнь, я вспомниллишь один случай, когда мне и впрямь удалось разобраться с проблемой - да иту я создал своими руками, так что это не в счет.Как всегда в начале года, сидящие за преподавательским столом заключалипари: кто из первокурсников умрет во цвете лет или покончит жизньсамоубийством. Имена претендентов на эту роль всплывали одно за другим, - итут кто-то упомянул Клерика. «Вот уж про кого можно сказать:«отмечен печатью рока», - буркнул Фелерстоун. - Только рок этотпреследует не его, а тех, кому не повезло оказаться с ним рядом, - добавилон. - Мне говорили, будто до поступления к нам этот парень жил в монастыре.И будто бы вся братия покинула монастырь, лишь бы быть от негоподальше». Эту историю я слышал впервые, но в глубине души порадовался: еще когдая занимался зачислением Клерика, у меня возникло предчувствие, что мыхлебнем с ним горя. Почему в тот год заниматься зачислением выпало мне -загадка. Хотя нет: год из года зачислением у нас ведал Фелерстоун, святоверящий в свое «чутье». Однако как раз накануне тогособеседования он отравился за ужином и угодил в палату интенсивной терапии,где валялся без сознания. Тем самым он был лишен возможности протестовать поповоду того, что его обязанности взял на себя я - благо, никто из членовколледжа не желал себя обременять еще и этим. Я зачислил несколько грудастыхдевиц, Клерика, всех, кто был выше 180 см, и всех, чье имя или фамилияначинались на Z. Клерик во время интервью показался мне субъектоммалоприятным, но я не имел тогда ни малейшего представления, сколь точнооправдается мое предчувствие. Как-то утром, возвращаясь домой с грандиознойпопойки, я плелся вдоль реки. У воды суетились студенты, спуская байдарку.Потом в байдарку забрался Клерик, а все остальные почему-то оказались вледяной воде. Как ему это удалось, я так и не понял. Слава Клерика росла. Декан, совершенно равнодушный к делам Господним истаравшийся покинуть любое собрание, едва там появлялся ваш покорный слуга -меня как-то угораздило упомянуть, что в свое время я подрабатывал летом навоенном заводе, - декан начал вдруг бормотать под нос: «Дэниел ЭдвардКлерик - в каждом слове шесть букв, три раза по шесть: шесть, шесть,шесть!» Может, нам стоило бы прислушаться еще тогда: все кончилосьтем, что декан пытался застрелить Клерика из обреза, нанеся непоправимыйущерб портрету какого-то епископа семнадцатого века. Но и это не вызвалоособого беспокойства: (a) единственное, на что не мог пожаловаться нашколледж, так это на нехватку епископских портретов семнадцатого века, и (b)никто еще не осмелился утверждать, будто состояние душевного здоровьяявляется препятствием для академической карьеры или получения почетноймантии. Сохраняя завидное спокойствие - я даже почувствовал укол ревности, -декан собрал вещи и отправился в академический отпуск. Отпуск продолжалсягод, а местом его проведения бедняга почему-то избрал Святую землю. Вскоре после этого множество книг (Зипей, Йоблот, Левенгук) покинулобиблиотеку колледжа и, сев на поезд, отправилось в Лондон, проявив несвойственную изданиям восемнадцатого века тягу к новым впечатлениям. Как нистранно, один из лондонских книготорговцев догадался об их происхождении, иФелерстоун выехал в столицу для расследования. «Это - Клерик, -заключил он по возвращении. - Торговец сказал, что тип, принесший книги,смахивал на студента и от одного его присутствия становилось тошно». - Ну, знаешь ли, под это описание попадает половина колледжа. - Нет... Что-то заставляет меня полагать, что книголюбу можно верить.Он не просто сказал «тошно», а подчеркнул: «тошно доомерзения». Чертовски точное определение - но, увы, на основании подобных показанийвряд ли можно было засадить Клерика за решетку. Затем последовала забастовка преподавателей колледжа, за которойневнятной тенью маячил Клерик, в результате многих из бедолаг уволили безвыходного пособия. - Отроду не сталкивался с подобным типом, - пробормотал Фелерстоун,когда мы как-то под вечер собрались в профессорской. Мы чувствовали себя наположении осажденного гарнизона, запертого в крепости. Никто не решалсявысунуть нос наружу: где-то там бродил Клерик. Но добила всех история с Авиатором. Клерик повадился приглашать напостой в свою комнату бродяг, которых в Кембридже - великое множество.Руководило им отнюдь не сострадание, как могут подумать некоторые, а желаниедосадить начальству, почитающему право блевать, обирать ближнего и месяцамине мыться исключительно привилегией членов колледжа, удостоенных докторскойстепени. Открытие ночлежки для бродяг формально являлось нарушением Уставаколледжа, но почему-то никто не хотел быть уличенным в том, что он сделалвыговор студенту, разделившему свой кров с бездомным. При том, что ни одиниз этих клошаров не задерживался у Клерика больше чем на одну ночь. Винс - своего рода местная достопримечательность - был одним из такихклериковых клиентов. Десятилетиями его можно было найти на рыночной площади,напившимся в хлам и прикорнувшим по этому случаю подремать или жеругательски ругающим студентов и туристов - две социальные группы,представителям которых он особо докучал, пытаясь разжалобить их на деньги.«А мне? А мне? А про меня не забыли?» Подозреваю, что доходы егобыли побольше моих. После смерти Винса местная газета опубликовала о немзаметку с фотографией - в полупристойном виде. Заметка проливала свет на то,как бывший пилот-истребитель (уничтожавший немецкие бомбардировщики целымизвеньями) докатился до жизни клошара. Уходу Винса со своего «боевогопоста» ни одна душа в колледже не придала особого значения, пока невыяснилось, что на руках у Клерика - честь по чести заверенное юристомзавещание, в котором ушедший в иной мир клошар отказывал свои бренныеостанки Клерику, последний же уведомил всех и каждого, что собираетсязаказать таксидермисту чучело Авиатора: нет такого закона, чтоб запрещалтаксидермическую обработку джентльменов без определенного места жительства. Университет всегда отличался известной терпимостью, но ни один колледжне хотел бы прославиться как «тот самый, где чучело бродяги».Фелерстоун нанес мне визит. «Ты не подумай, что я говорю все это,потому что только и мечтаю о твоем уходе, Эдди: об этом мечтают все икаждый. Но либо из колледжа уйдет Клерик и заберет с собой эту свою набивнуюсадовую скульптуру, либо уйдешь ты. Ты его принял - тебе от него иизбавляться!» Н-да. Фелерстоун явно надеялся, что меня, Клерика и усопшего бродягуупакуют на Кембриджском почтамте в один большой ящик и пошлют куда-нибудьподальше. В любой другой период моей жизни я бы ответил на подобный ультиматумгомерическим хохотом, но судьбе было угодно именно о ту пору озаботитьсяпоявлением на моем горизонте некоего милого научного фонда, и я не хотелупустить свой шанс оный фонд подоить. Есть алкаши, которые могут жить чембог послал, обходиться без еды, были бы деньги на опохмелку, а больше имничего не надо, я, однако, не из их числа. В одном я не сомневался: на рольуниверситетского наставника я годился весьма мало, но еще меньше - на любуюдругую. Клерик и беседа с ним встали между мной, ящикамиChevalier-Montrachet и изысканной зоофагией. Чертово невезение. У того, кто в упор смотрел на барражировавшую над ним советскуюлетающую крепость, не сдадут нервы, коль выпало иметь дело с какой-топрыщавой пакостью.

Попутные размышления по дороге к «клиенту»

1. Прозвище - Князь Тьмы. 2. В 2000 году ему исполнится тридцать три: в глазах многих этопозволяет ему претендовать на роль Антихриста. 3. Обладает нечеловеческим запасом жизненных сил: по сообщениюинформированных источников, неоднократно замечен в том, что по три дня можетобходиться без еды или сна. Он может провести всю ночь на ногах, а потомпоявиться на утренней пробежке свеженьким как огурчик. 4. Удачлив в качестве режиссера. В отличие от большинства театральныхпостановщиков, избравших это поприще из любви к театру, желания поизгалятьсянад литературой или просто потому, что режиссура обеспечивала выпускникутеплое местечко и непыльную работенку, Клерик руководствовался инымисоображениями: режиссерское кресло давало возможность покуражиться надмножеством людей. О его методах работы с актерами по университету ходилирассказы: методы были не для слабонервных. На один из первых прогоновСофокловой «Антигоны» Клерик принес клетку с крысами и предложилсобравшимся «взять по крысенку и откусить тому голову». Ответомбыл дружный смех, покуда Клерик не продемонстрировал, как это делается.Вегетарианцы поспешно покинули репетицию. Те, кто был позакаленней, пыталисьотмазаться, ссылаясь на то, что крыса ведь тоже может тяпнуть за язык, начто получили ответ: «Каждый из нас - либо хищник, либо жертва.Выбирайте!» В результате труппа разбежалась. Но в те времена Клерикеще не отучился в университете и семестра. Успех - товар, приветствуемый везде и всюду. Заручившись солиднойфинансовой поддержкой (возможно, проходящей по той же статье отчетности, чтои списание из фондов нашей библиотеки «Отчета КоролевскогоАкадемического общества за 1764 г.»), Клерик ставил постановку запостановкой - так что вскорости его актеры привыкли живьем есть саранчу ипрочих тварей. «Смысл в этом один, - разглагольствовал актер, извлекаякрылышко, застрявшее между зубов. - Показать всем, что они просто-напростоскоты и быдло». Одна из работавших с Клериком прим бросила университет и поддерживаласвязь с семьей только посредством открыток, отправленных третьими лицами.Открытки приходили из самых разных и, главное, отдаленных мест: из Чили, сСоломоновых островов, районов, все еще населенных представителями племенизулусов. Сообщать свое местонахождение девица отказывалась, резонно полагая,что если оное станет известно кому-то на родине, не ровен час о том прознаети Клерик. Каждые три дня она меняла место жительства. «Цель моей жизни- сохранять максимальную дистанцию между мной и ЭТИМ». Однако что-что, а делать сборы он умел. Так, он поставил«Гамлета». В постановке были задействовани лишь двое актеров,мужчина и женщина (своего рода протожерардизм - отчасти), играли они насцене абсолютно голые: кассовые сборы порой оказываются вопиюще несоразмернызатратам на костюмы. К середине представления половина зрителей покинула зал(говорю об этом, потому что сам там присутствовал): сделать это вначале иммешало благоговение перед самым человечным из титанов прошлого, стольодержимого, оказывается, созерцанием гениталий. Но это театр Клерика как разне волновало: деньги-то зрители платили, когда входили в зал, а не когдаактеры выходили на поклоны.Клерик жил в комнате на двоих, но вряд ли нужно говорить, что напарникдавным-давно оттуда съехал, а въехать туда никто больше почему-то не жаждал.«А, Эдди! Ну входи же, - любезно приветствовал меня хозяин. - Тебя-тоя и поджидал!» Он поднялся и пересел поближе к огромному холсту,сплошь покрытому черным. Встреча, оказанная мне, ничем не напоминалаприветствие зарвавшимся студентом преподавателя, что явился вышибить его изколледжа. Я уставился на холст площадью так примерно пять квадратных метров- сплошь черный; предо мной была чернота, уходившая в стену, как провалшахты. - Понравилось, а? Сам рисовал - это еще не предел моего таланта.Называется полотно «Чернуха - это нечто совсем иное». С чего же начать? Идя, я не сочинил никакого вводного слова,оправдывающего экзорцизм и прочее. Честно говоря, я ведь надеялся, чтоКлерик начнет сам, сказав что-то вроде: «Доктор Гроббс, поразмыслив, ярешил покинуть Кембридж и достойно распорядиться останками Авиатора, нешокируя нравы, царящие в Англии в конце века. Мне бы не хотелось даватьповод к каким-либо пересудам. На ваш взгляд - это верное решение?» - Как поживает Авиатор? - поинтересовался я. - Он в надежном месте. Просто невероятно, чего можно добиться забутылку виски. Я выложил ему, как на сложившуюся ситуацию смотрят в колледже. Клериксреагировал как-то странно: сослался на то, что в Уставе колледжа ни словане сказано о запрете держать у себя набивные чучела бродяг - и все. - Вот ведь и у вас дома стоит чучело сычуаньского... землеройкокрота,да? Еще одно доказательство того, что пренебрежение уборкой в собственномдоме может обернуться против вас.

Дата добавления: 2015-07-02