Трепещите, мы идем!

Где я допустил в жизни ошибку?..

Все критяне лжецы

Какое любопытное развитие парадокса о критском лжеце, мысленно отметиля, вслушиваясь в этот диалог. Заодно я задался другим вопросом: чего ради Юпп пустился менярекламировать? Они, конечно, и так не очень-то ему поверили, но что с нимибудет, когда они увидят меня?!Моя жизнь: просто-напросто просрана. Мне следовало лет в восемнадцатьзаписаться в стрелковый клуб и не вылезать оттуда часа по три-четыре, изодня в день. Тогда сейчас я бы мог вальяжно явиться перед этой публикой -этакий наделенный всеми полномочиями представитель провидения, -перестрелять кого надо и отправиться завтракать.Эрик уехал - по случаю чего один из его клевретов принялсяпересчитывать Юппу ребра бейсбольной битой. Забавно: при всем своемвысокомерии по отношению к американцам французы рабски подражают им вкультуре. Замечу - терпение тоже порой вознаграждается. Видно, госпожа Фортунаустроила в тот день незапланированный бенефис. Расклад: я и мое недоумениепротив двух бугаев, оставленных стеречь одного незадачливого налетчика,болтающегося под потолком, как люстра. В глубине души я чувствовал досаду наЭрика - ему, видите ли, приспичило уехать, а я отдувайся: теперь у меня неосталось никаких оправданий бездействию. Не мог же я и дальше тешить себяшальной мыслью, будто двое верзил тоже отлучатся на полчасика, предоставивмне спокойно снимать Юппа с цепи. Я еще малость подрожал в своем укрытии. Секунды текли, как капли меда:медленно, полновесно. Я медлил уже минут десять. А нужно-то было: встать наноги и открыть огонь. От бугаев меня отделяло метров пять-шесть. Надо бытьполным олухом, чтобы не попасть с такого расстояния. Но только лопухнулся яна другом: проглядел, что поблизости - сортир. Где-то слабо заверещал телефон. Верещал он до тех пор, покуда один избугаев не пошел и не снял трубку. Стало быть, не мобильник. Я все ещепрохлаждался, смакуя течение времени, когда один из этих вертухаев - тот,который с подбитым глазом (Юпп его, что ли, головой тюкнул?), извлек изкармана какой-то комикс и объявил: «Пойду-ка я малостьпокорячусь». И тут я понял; пора выходить из-за кулис на сцену. Я дал этому типунесколько секунд на то, чтобы расстегнуть штаны. Сполз по лестнице вниз - соскользнул, как перышко: ни одна ступенька нескрипнула. Длинный коридор - любитель комиксов ждет меня где-то там, вконце. Я устремился вперед. За поворотом оказалась искомая дверь, на которойкрасовалась табличка. Буквы как пьяные, и написано: «Муж., Жен.,Пришельцы из космоса» (работа в офисе способствует любви к плоским ипретенциозным шуткам). Как заметил когда-то Солон, человеку суждено увидетьмногое, на что лучше бы ему не смотреть. Эту дверь, например. Я готов был совершить поступок неджентльменский и подлый: пристрелитьчеловека через дверь туалетной кабинки. Правда, я едва не поддалсяугрызениям совести, но вовремя вспомнил: мама растила меня вовсе не длятого, чтобы я нашел свой конец от пули какого-то недоумка в «доме подоливами». (С другой стороны, для чего именно вырастила меня мама, и посей день остается для меня тайной.) Издержки жизни в академической среде -видишь жизнь в черно-белом свете. Хотя в этом есть свое очарование. Может быть, оно и не очень хорошо - в одностороннем порядке объявлять онамерении прикончить ближнего своего, но признаюсь: куда больше, чемперспектива убить этого взгромоздившегося на трон читателя комиксов, меняволновала перспектива его не убить. Мою руку удерживала лишь одна мысль:едва начнется стрельба, я уже не смогу, если что-то пошло не так, взять иобъявить перерыв на кофе. Я еще раз взвесил в руке пистолет, наставил его на дверь, так чтобыствол смотрел на то место, где должен сейчас восседать мой любителькомиксов. «Ну, давай», - пробормотал я, всей шкурой чувствуя,что в любое мгновение могу вырубиться, схлопотав промеж глаз штуковину,которая резко выключает вас из всякого восприятия реальности. Выстрела не последовало. Предохранитель. Я забыл перевестипредохранитель. Я дернул чертову скобку и еще раз нажал на курок.Оглушительный грохот. Просто оглушительный. Настолько громче, чем яожидал... И к тому же несколько раз... Дверь - в щепки... Я выпустил трипули, а потом - знаете, как бывает: стряпаешь что-нибудь, начинаешь сыпатьприправу и не можешь удержаться... Я расстрелял всю обойму и, выхвативполицейский револьвер, болтавшийся у меня на поясе, ничком упал на пол (ячто-то не слышал, чтобы хоть одному паломнику повредила та быстрота, скоторой иные простираются ниц, исполненные благоговения при виде священногоколодца Замзам в Мекке). На полу я пристроился, полагая, что так принятоделать, если хочешь уменьшить площадь поражения тела во время перестрелки, ипринялся ждать, пока в коридоре появится второй вертухай. Я ждал. Потом услышал, как меня окликает Юбер. Слабым, охрипшимголосом: «Этот готов!» Все еще опасаясь словить пулю промеж глаз, я осторожно выглянул из-заугла. Юпп все так же висел на цепи, однако второй бугай недвижно лежал наполу - словно он прилег позагорать в одежде. «Целый день ждал, когда жудастся до него добраться», - пояснил Юпп. Судя по всему, пальбаотвлекла внимание второго бугая и он забыл, что главная его задача - неспускать с Юппа глаз. Юпп же, воспользовавшись единственным из своих членов,который исправно выполнял свои обязанности, со всего маху засветил парню врожу, так что его сенсорные восприятия после этого стали равны нулю. Расковать Юппа оказалось делом нелегким: умение управляться со всякимижелезками сроду не было сильной стороной моей натуры. Покуда Юпп собиралсебя по частям, я подошел ко все еще валявшемуся на полу вертухаю номер два,который принялся не очень членораздельно бормотать что-то вроде литовскоймолитвы матери-Земле, и от души отмутузил его ногами. После чего отошел вугол и выпростал на пол все содержимое своего желудка. Страх - штука, плохоусваиваемая. - Ты как-то не очень удивлен, увидев меня здесь, - заметил я Юппу. - Ну да. Хотя ты несколько подзадержался. Не забыл: нам ведь еще нужноограбить банк? Вертухая номер два мы подвесили на цепь, несколько ошалело радуясьперспективе встретить конец века заживо. - Как ты меня отыскал? - поинтересовался Юбер, демонстративно возясь сбарабаном своего револьвера. - Все были брошены на поиски. По счастью, засекли машину, на которойтебя увезли. - Ладушки, - кивнул Юбер, вставляя дуло пистолета в ухо висящему нацепи вертухаю. - Ну что, готов отправиться в «Великое можетбыть»? Раздался щелчок затвора - револьвер был не заряжен, но, подозреваю,охваченному страхом бугаю нужно было немалое время, чтобы это осознать. Юпп опустил патрон в карман куртки бедняги: - Сохранишь на память о том, что ты уже покойник. Считай, что я тебя стого света вытащил. Постарайся жить по-человечески. Юпп сходил, проверил, что с любителем комиксов, и обнаружил, что тотсбежал, не получив, судя по всему, ни единой царапины - крови на полу небыло. Скинхед все так же сидел в машине. - У нас есть минут пятьдесят, чтобы успеть в Тулон, - пробормотал Юпп,взглянув на часы. - Думаю, лучше тебя с этой проблемой никто все равно несправится, не важно, философ он или нет. И я погнал под двести км/ч, отвлекаясь разве что на настойчивыетребования Юппа прочесть и откомментировать ему ряд пассажей из Эпиктета иЗенона - он все норовил положить мне на баранку открытую книгу - и напричитания этого бритоголового парня. Попутно Юбер высказал, что он думаетпо поводу отсутствия с нами крысака и присутствия несчастного скинхеда.????????????????????????? С крыши нам был хорошо виден фургон, в котором засел Корсиканец,превратив тот в подобие центральной нервной системы, призванной управлятьмассой полицейских, заполонивших центр Тулона: к «заказанному»нами банку в ожидании ограбления были стянуты внушительные силы охраныправопорядка. Мы знали наверняка, что Корсиканец сидит в фургоне: он начал вновьобхаживать Жослин, а потому в мельчайших подробностях расписал ей всемероприятия по охране банка. Мне казалось, солнце светит лично для меня: еголучи проникали куда-то под кожу, туда, где у нас кнопочка счастья. Здание, на крыше которого мы сидели, находилось чуть поодаль от главнойплощади: строения, чьи фасады выходили на саму площадь, по случаюсегодняшнего дня были увенчаны дополнительным архитектурным убранством -полицейскими на крышах (столь представительное собрание полицейских достойноискреннего восхищения); но мы не жаловались - с нашего места открывалсяпрекрасный вид на происходящее внизу. На площади не то чтобы собраласьтолпа, но прохожие были - причем все они двигались как-то нарочито медленно.Я бы не сказал, что их внимание целиком было поглощено архитектурнымидостоинствами местной застройки. Когда мы уже готовы были откланяться, внизуна площади двое подростков принялись развертывать транспарант, гласящий:«Вперед, мыслители, вперед!» - спровоцировав полицию наприменение не совсем адекватных средств подавления. - Нас ждут: поклонники, строчка в истории, пора, - напомнил Юбер,расстегивая ширинку. - Прошу прощения за вульгарность. - Он попыталсянаправить струйку мочи на тех полицейских, что без фуражек. Желтая ленточка- чем ближе к земле, тем тоньше - протянулась от четвертого этажа вниз, сдробным стуком дробясь о крышу полицейского фургона. В окне напротивкакая-то дама поливала циннии. Мы отправились на первый этаж, а потом - на другой конец города, вмаленький банк, где месяц назад Юпп открыл счет. Минуты за четыре до закрытия мы подошли к окошку. Широко улыбаясь, Юппсмотрел, как кассир отсчитывает деньги. Сумма была достаточно солидной,чтобы заметить ее утрату, но все же не очень велика. Мы лишь давали понять,что захоти - мы могли бы нанести серьезный ущерб. «Пусть не думают,что мы пошли на это из-за денег», - сформулировал нашу позицию Юпп. Выходя на улицу, я ощутил легкую грусть: полицейские, взявшие главнуюплощадь в кольцо оцепления (и не одно), могли даже не подозревать о том,однако ограбление состоялось, деньги ушли у них из-под носа - просто утеклипо проводам. Банда Философов уходила в отставку.????????????????????????? Мы устроили прощальный ужин. - Что еще можем мы сделать? Ни-че-го... - вздохнул Юпп. - С ограблениембанков покончено. Осталось не омрачить наш триумф позорным арестом всупермаркете - с мороженым цыпленком между ног, - и все. Главное - вовремяостановиться. Что ж, тут я целиком и полностью был с ним согласен, особенно - глядяна обильно приправленную зизифорой [Зизифора бунгс - растение, применяемое вкачестве специи в некоторых восточных кухнях] рыбу в моей тарелке: еще паращепоток специи, и гастрономический букет превратился бы в нечто одноцветное- порой граница между «хорошо» и «плохо» почтинеуловима. Итак, оставив Тулон, мы отправились в Драгиньян, поскольку (a) тотславился своим рестораном, и (b) пусть я не встречал ни одного серьезногоисследования на эту тему, но наш отъезд хорошо укладывался в русло надежнозарекомендовавшей себя традиции делать ноги, заметать следы и таять впространстве: подобно Маклесфилду, Драгиньян был одним из тех городишек,которые в список мест, посещаемых знаменитостями, хоть даже и принадлежащимик преступному миру, могут попасть лишь под номером, выражающимся семизначнойцифрой. Искать нас там не взбрело бы в голову даже полиции.

Хоть ты ее знаешь, но знаешь ли ты...

Если бы не Жослин, нам ни за что бы не выйти на Сесиль. Идея наведаться к ней в гости целиком и полностью принадлежала Жослин:нам надо было похитить кого-нибудь из родственников Сесиль. Жослин знала,что Сесиль, которая в итоге и нагрела «заказанный» нами банк,воспользовавшись межбанковской кредитной линией для чрезвычайных ситуаций,исчерпала все имевшиеся возможности отпрашиваться со службы, ссылаясь насостояние здоровья, а потому настойчиво искала иного предлога, которыйпозволил бы ей воздерживаться от появления на работе, но тем не менеепо-прежнему регулярно получать чек, обеспечивающий существование всегосемейства: Сесиль, ее матушки и детей. Естественно, переведя деньги со счета городской полиции (открытого дляоплаты различных мероприятий клуба отставных полицейских «На лучшемсчету») на наш счет и сообщив об этом лишь после того, как онавернулась домой и узнала о местопребывании своей похищенной матушки, Сесильпопадала под серьезнейшее подозрение. Но доказать что-либо полиция была бессильна. Мы вовсе не собиралисьставить власти в известность о том, что в деле наличествует предварительныйсговор, тем паче не собиралась делать этого Сесиль. Более того, Сесиль дажене претендовала на часть добытых с ее помощью денег: все, что ей было нужно,- это благовидный предлог для оплаченного сидения дома, каковым вполне могслужить нервный срыв, спровоцированный похищением любимой мамы «этимиужасными налетчиками» (хотя мы и согласились на том, что в отдаленномбудущем Жослин одолжит Сесиль некую скромную сумму, которая ни у кого невызовет подозрений, но будет очень и очень кстати). - Неужто все так просто? - спросил я Сесиль, уточняя детали операции. - В принципе для перечисления денег необходимо наличие на документахдвух подписей, но если исходить из принципов, то и браки заключаются на векивечные...

Дата добавления: 2015-07-02