На волю крысу отпуская

Удача

Не сказал бы, что удача обходит нас стороной. Вовсе нет - просто мы неумеем поймать ее за хвост. Вмешательство Жослин не понадобилось. Мы-то было подумали, что яростьКорсиканца отбушевала и, сделав в воздухе ручкой, отлетела прочь, оставивкомиссара Версини в том игривом настроении, которое бывает у палача передказнью. Не тут-то было. Новый приступ гнева смешал Корсиканцу все карты. Неудержись он и нажми на спусковой крючок - все было бы иначе. Но комиссар немог отказать себе в удовольствии произнести что-то вроде надгробного слова.Только вот душившее комиссара бешенство мешало ему говорить. С тем жеуспехом можно пытаться упросить протиснуться через угольное ушковзбесившуюся зебру, страдающую от ожирения. Корсиканцу не суждено былопоставить многозначительное свинцовое многоточие в конце нашей с Юппомбиографии, потому как... Он лишь булькнул что-то невнятное - и, разом утратив всю своюэлегантность, грохнулся ниц, облапив оставшуюся к тому равнодушной землю. - Ну, я же говорил: мы неуязвимы, - пожал плечами Юпп, тыкая носкомботинка безвольное Корсиканцево тело, распластавшееся у наших ног. В голосенапарника не было и намека на удивление. - Судьба даже пеленки нам стиратьготова. Комиссар полиции, грохнувшийся в обморок, - была в этом какая-тонелепость. Сердечный приступ? Эпилепсия? Присмотревшись, мы обнаружили, чтоВерсини все же дышит. Как младенец. Юпп был даже разочарован - он-то ужеготов был выступить в роли спасителя Корсиканца, прильнув к устам бедняги с«поцелуем жизни». Вывалившаяся из ресторана супружеская пара предложила помощь. «Ненадо, сейчас все будет в порядке», - пообещал доброхотам Юпп. Жослин,ворчливо оправдываясь - у нее спустили два колеса, - направилась к дверямресторана, чтобы ее образ не потревожил, паче чаяния, и без тогоподвергшееся стрессу сознание комиссара Версини, которого мы, подхватив подмышки, волоком тащили к нашей машине. Наконец, погрузившись, мы тронулись впуть. Искры, плясавшие в глазах Юппа, погасли. На всякий случай мы сковалиВерсини его же наручниками, причем Юпп вздохнул: жаль, мы вышли из игры, ато бы пойти на дело с револьвером месье комиссара - этот жест оценили бы подостоинству. «А было бы здорово: раздеть копа, написать у него наспине какую-нибудь убойную цитатку по-гречески и выбросить из машины удверей полицейского участка». Однако даже по голосу Юппа было слышно,что он вовсе не собирается приводить эту идею в исполнение. Вместо этого он обнял Версини: потрясенный нарисованной картиной, тотсовсем забился в угол. «Прости, - покаялся Юпп. - Не хотел тебяобижать. Чем бы мы без тебя были? Ты у нас - третий в команде. Хочешь,подарочек тебе купим?» Юпп настоял, чтобы я ехал к морю. Версини, судя по его виду, напрягся,но особо не дергался: поди, рассудил про себя, что, желай мы его прикончить,комиссарский прах уже давно валялся бы в пыли где-нибудь подле злосчастногоресторана, а так - какую бы подлянку мы ни замыслили, это уже не скажется наего будущей карьере зоотехника, продавца газет или что там еще может емусветить в будущем. Я не стал спрашивать Юппа, что у него на уме, в данныймомент мое дело было просто крутить баранку, а шестеренки судьбы - оникрутились сами по себе. Мы остановились и пешком отправились куда-то во тьму. Оказалось, что мынаходимся на скалистом обрыве, и похоже, судьба готова была и дальше нампопустительствовать: мы так и не сорвались в пропасть, хотя наш игривыйфлирт ножкой с мокрыми булыжниками во тьме вполне мог к тому привести. - Мы до вас доберемся, - процедил Версини, впрочем, чисто механически.Похоже, он просто был сейчас не в состоянии найти более оригинальную темудля беседы. По-своему, в его словах была доля истины: рано или поздно тыоказываешься в ловушке - если только не приготовил себе посадочную площадкугде-нибудь в джунглях или если твоей порочности не хватило на то, чтобывстать у кормила власти и самому править страной. - Да? - заинтересовался Юпп. - Интересно, чем же тогда объяснить, чтомы - на свободе? - Вам везет. Только и всего. Юпп расстегнул на Версини наручники. Убей бог, я не мог взять в толк,чего он хочет добиться; в любом случае на данный момент я не склонен былразделять его задвиг на проблемах законности и порядка: мне хотелось вкровать - и чтобы меня не тревожила полиция с ее дурацкой манерой устраиватьпо утрам облавы. - Мне кажется или ты и впрямь хочешь меня ударить? - поинтересовалсяЮпп, окидывая Версини оценивающим взглядом. Версини лишь пожал плечами в ответ - очевидно, выражая согласие. - Ну, если это так много для тебя значит... - вздохнул Юбер. - Можешьударить первым, я разрешаю. Драка один на один, а? Профессор вмешиваться небудет, обещаю. - И Юпп, картинным жестом отбросив в сторону оружие,характерным движением - его очень любят крутые парни в барах - поманилВерсини поближе. Я задумался, действительно ли Юпп хотел, чтобы я невмешивался: напарник мой был все же не в лучшей форме. Правда, то же самое можно было сказать и о Версини. Комиссар провелсвинг, целя в то место, где, как он полагал, должен был находиться Юпп и егокадык, однако Юпп успел позаботиться о том, чтобы оказаться вне пределовдосягаемости. Попросту увернулся. А затем - слишком быстро для того, чтобы яувидел, но не настолько быстро, чтобы я не слышал - Юпп резко внедрил своеколено в ту область Комиссарова тела, где была сосредоточена вся егоспособность любить ближнего, тогда как локоть моего друга с маху вошел вретроринальную фасцию Версини. - Н-да, драка - не твое призвание, - подытожил Юпп, глядя, как Версиникорчится у его ног. - При всем том, мы еще не обсудили эту твою идею, будтоу тебя есть право нас арестовать. Вопрос, который я задам: а почему я долженпозволить себя арестовать? Если тебе удастся доказать, что этот тезисистинен, клянусь, я с радостью отправлюсь в кутузку! С радостью. Версини все еще напоминал символ квадратного корня. Он не привык (x)видеть, как рушится вся его жизнь, (y) получать ногой по яйцам, (z)сталкиваться с тем, что ему предлагают рассмотреть эту ситуацию с точкизрения диалектики. Что бы он ни собирался нам сейчас поведать, я искреннежелал ему излагать свои тезисы сжато и убедительно. Но треволнения прожитогодня спровоцировали у бедняги алалию (или на курсах комиссаров полициипреподают кретины начетчики, не способные толком научить методам веденияфилософских диспутов с раздухарившимися налетчиками?). - Может, я должен идти под арест из-за того, будто ты и впрямь лучшеменя? Ну что ж, посмотрим на твое мужество! - витийствовал Юпп. - У менявсего одна рука, чтобы управляться с этим миром... Юпп стремительно извлек из кармана нож-выкидушку: лезвие, лязгнув, сощелчком встало на место. Чуть согнувшись назад, он пристроил рукоять ножа вподколенной ямке правой ноги... а затем, словно собираясь хлопнуть себя поляжке, резко ударил ладонью по лезвию. Мне аж плохо стало - после сытного обеда на такое лучше не смотреть.Версини же, не издав ни звука, кулем осел на землю. Возможно, он надеялся:вдруг, воодушевленные его реакцией, мы на бис выдадим что-нибудь еще болеевпечатляющее - например, застрелимся - сеанс насилия с последующимсамоуничтожением преступников. Юбер, в свете фар почему-то казавшийся особенно бледным и изможденным,опять запустил руку в карман - в движениях его появилась некая неловкость -и вытащил еще один нож, который бросил под ноги Версини, - если тот вдругпобрезгует уже бывшим в деле и забрызганным Юпповой кровью. Версиниуставился на раскладной нож-бабочку с таким выражением на лице, что былояснее ясного: принять вызов он не в силах, ему даже мысль об этом противна.Юпп мгновение помедлил: может, к комиссару все-таки вернется кураж... - Подчинение своего «я»... - начал было Юпп, но, осознав,что развивать эту посылку бесполезно, оставил дальнейшее при себе. Самодисциплина - великая вещь, хотя как раз ею я всегда преступнопренебрегал. Но, с другой стороны, мне ведь удавалось подавлять в зародышевсе происки моего «эго» - причем мирным путем, за столомпереговоров, во время бесчисленных застолий, посиделок за ленчем и пр. Версини тупо пялился на нас как баран - ох, не вовремя он это затеял;сомневаюсь, что Юбер мог бы всадить пулю в лоб человеку, который так на негосмотрит, а тут еще до меня дошло, что мой пистолет не заряжен. Но это былеще не конец - на редкость длинный выдался у нас денек. - Мы выходим из игры, - объявил Юпп. - Выходим не потому, что боимсязасыпаться; мы заканчиваем, потому что подошли к концу. У меня естьпредложение: узнав от осведомителя, что мы ужинаем в ресторане, тыотправляешься туда, предпринимаешь героическую попытку арестовать нас водиночку. Однако доносчик закладывает тебя, и ты попадаешь в лапы этойужасной Банды Философов. Тебя привозят на берег моря, чтобы пристрелить испрятать концы в воду, но ты делаешь отчаянную попытку освободиться - тебеудается отнять у преступников пистолет, завязывается перестрелка, весь берегусеян стреляными гильзами. Бандиты ранены, у них кончились патроны, бросаютна берегу оружие: магазины пусты, на рукоятках - кровь, отпечатки пальцев, -и прыгают в море с десяти метрового обрыва, в надежде уйти от правосудия. Тывызываешь подмогу, но время упущено: когда полиция прибывает на место, телаисчезли - их так и не удается обнаружить. Странно... но в этих местахсильное течение... И вот из всеобщего посмешища, этакого образцовогокретина, ты разом превращаешься в героя... Будь уверен: если нас хватятся,это не сулит тебе ничего хорошего - такой поворот событий поставит подсомнение твою храбрость и правдивость твоей версии. Но, знаешь, от дел мырешили отойти - хотим пожить тихо-мирно... Версини никак на это не прореагировал: ждал, видимо, продолжения стольувлекательного рассказа. Предложенный вариант был для него, конечно, нелучшим выходом, но позволял хотя бы сохранить достоинство; на данный моменткомиссар пребывал в глубокой заднице - и вся Франция, от мала до велика,рада была полить его дерьмом, мы же давали ему шанс сойти за настоящегополицейского. Он не сказал «да», однако же он не сказал и«нет». Он вообще не сказал ни слова. А что он мог сказать,валяясь на морском берегу, достигнув нулевой отметки какого бы то ни былорейтинга? Под чутким руководством Юбера я, сменив не одну огневую позицию,расстрелял все патроны, продырявив заодно нашу машину, а последний выстрелсделал так, чтобы правый рукав Версини оказался заляпан порохом: пусть парнииз судебной экспертизы обнаружат, что не зря выезжали на место побоища. Юппхотел, чтобы и я тоже пролил толику крови. Он ожидал, что, вослед ему, яначну кромсать себя, будто батон хлеба; я предпочел уколоть палец иразмазать кровь по рукоятке пистолета - мне это напомнило, как в детстве ясдавал анализы в кабинете школьного врача. Несколько капель крови я пролилна землю. Уходя, мы строго-настрого наказали Версини не делать попыток увязатьсяза нами и вообще минут двадцать не двигаться, но, судя по его виду, онтеперь долго никуда не будет спешить. Пешком мы дотрюхали до шоссе - а там вмашине нас уже ждала Жослин. - Видок у вас - хоть в больницу вези, - вздохнула она.????????????????????????? Каждому - по делам его: Юпп поспешил избавиться от большей части своихденег. - Хочу это все раздать. - Сумма уж больно немаленькая, - заметил я. - А ты представь, сколько людей нуждается в помощи, - пожал он плечами.Насчет освобождения Фалеса мне были даны подробнейшие инструкции,поэтому, взяв крысака, я отправился в Канны - такой клоаки, как там, большенигде не сыщешь. Я и раньше-то не был крысофобом, а тут... Видно, свозрастом становишься крысистом - я все задавался вопросом: а может, крысакпредпочел бы быть выпущенным на свободу в каком-нибудь музее или концертномзале? Каково-то ему будет в Каннах, этом средоточии порока и грязи? Но - чтосделано, то сделано. Я открыл клетку: Фалес принюхался к воздуху свободы, потом, легонькопостукивая когтями - точь-в-точь, пони-змудзин, цокаюший копытами, -выбрался наружу и был таков. Осознавал ли он, что если истинными ценностямидля него были козий сыр и ливерная колбаса, то побег из клетки былвеличайшей ошибкой?????????????????????????? Я простоял там довольно долго, ожидая, что сейчас где-нибудь рядомначнут крушить дверь или затеют перестрелку. Вокруг было удивительно тихо.Даже смешно...

Дата добавления: 2015-07-02