Организация общества

Общество в организационном смысле представляет собой дуализм этропии-негэнтропии.

Энтропийной частью общественной организации является в самом общем смысле – «дух» нации. Это трудно определяемое информационное общее поле управления дробится, относительно структурируется, обычаями, традициями. Источником возникновения обычаев, традиций и их носителем является семья с выраженной иерархичностью управления. Власть в семье осуществляется из единого информационного центра – глава семьи определяет порядок производства средств жизни всеми членами семьи и распределение этих средств внутри неё. Успешное добывание и производство средств жизни выделяет отдельные семьи из ряда других семей. Общество, состоящее из отдельных семей различной степени богатства иерархично и аристократично, поскольку наиболее богатые семьи есть источник информации о наиболее эффективных способах решения вопросов жизнеобеспечения семьи при сложившихся отношениях с природными богатствами и другими семьями. Принципы управления, основанные на централизации власти в семье, переносятся на организацию управления во всём обществе. Общество выбирает себе монарха. Как говорил один русский историк, «монархическое правление это наилучший способ управления, если бы не ошибки рождения». Поэтому устойчивость централизованной власти очень сильно зависит от случайностей рождения наследников власти, способности которых по управлению семьёй или обществом оказываются слишком заниженными по отношению к требованиям общественной или политической обстановки. Кроме того, сама общественная и политическая обстановка изменчива и подвержена трансформациям в перераспределении богатств семей и народов, перераспределения сил. Рождение новых и иных богатств и источников власти происходит в силу возникновения (или развития) иных обычаев и традиций управления, появления новых и иных источников богатства и энергии. Наступает кризис централизованной системы управления семьёй или обществом, отставших в своём развитии от передовых систем. Он усугубляется инерционностью действия традиций, консервативностью центральной власти в отношении восприятия новых и иных способов управления общественными процессами, которые становятся всё более «информационноёмкими». Повышенная информационная ёмкость общественных процессов обнаружила себя в связи с бурным развитием физической энергетики человеческой жизни. Использование силы пара, а затем электричества повлекло за собой появление новых и иных способов организации человеческой жизни. Принципы управления машинами стали переноситься на принципы управления человеческими отношениями. На первое место стало выходить понимание эффективности управления с помощью денег. Этот «энергетически-информационный» способ оказывался эффективнее силовых способов управления. Большое значение стало приобретать научное знание как основа «информационного» способа управления. Эти процессы, как известно, происходили в западной Европе и перекинулись на север американского континента, свободного от тяжести европейских традиций.

Таким образом, можно сказать, что энтропия культуры на западе родила негэнтропию цивилизации, генетические точки развития которой сохранились со времён Древней Греции.

Если культура как множество способов управления человека человеком и внешней природно-предметной средой, иерархична, аристократична и таинственна;. если культура предполагает неявное, размытое распределение прав и обязанностей и постоянное чувство зависимости (и вины) нижестоящего по отношению к вышестоящему, то цивилизация приходит к максимально возможной определённости человеческих отношений с признанием равенства людей по некоторым фундаментальным правам, таким как право на жизнь, право на собственность, право на свободный труд.

Цивилизация, выделившись из культуры, не отрицает её полностью. Она оставляет «дух» нации как объединяющее информационное поле. Но из этого духа возникает философия нации. Философия нации структурирована по понятиям «частное» и «общее». И это структурирование предполагает развитие «общего» как развитие «частного». Развитие частного понимается как его защита от случайностей агрессивного воздействия, как изнутри, так и извне. Для такой защиты уже недостаточно опеки со стороны сильного феодала. Слишком много оказывается самостоятельных собственников, в число которых попадает уже просто тот, кто имеет собственность в виде трудовых навыков. Уже понимается, что этот собственник, не имея физического богатства в виде земли или другой «недвижимости», обладает способностью производить общее богатство при посредстве своего труда. И труд этот должен быть обеспечен и защищён. Слишком много оказывается «суверенов» в обществе, чтобы на них, на всех хватило внимания сильного иерарха по защите их прав. Возникает государство как тотальная структура, способная ежемоментно следить за обеспечением свободы каждого его гражданина. Возникает договор как информационная структура, которая чётко определяет взаимные обязательства сторон и их исполнение. Общее понятие (энтропия) права трансформируется в закон и законоприменительную практику (в негэнтропию). Эта структуризация распространяется до самого элементарного уровня управления человека человеком в процессе производства общественно необходимой негэнтропии – товара, услуги, информации. На элементном уровне эти отношения определяются договором, содержащим и права и обязанности сторон и их взаимную ответственность за соблюдение условий договора.

Если культура семьи остаётся не подверженной структуризации в какой-то своей части, оставляя необходимую степень свободы в творческом изобретении новых и иных семейных традиций, то это происходит только потому, что такая свобода обеспечивается несвободой ограниченного (и определённого) времени жизни – «рабочим» временем. В этом смысле культура семьи остаётся поставщиком материала для цивилизации, поставщиком новых способов управления, которые могут быть включены в государственную структуру обязательного поведения, если докажут свою эффективность (как например, установленная в Англии ответственность родителей перед законом за посещение школы их детьми). Если культура общества оставляет свободной от структуризации общественные отношения в виде свободного общения людей в «свободное» время, то это потому, что есть несвобода высокопроизводительного труда, время которого может быть сокращено применением механизации и автоматизации. «Свободное» же время является «культурным», то есть источником новых и иных моделей человеческого поведения.

Как видим, цивилизация «квантована» определённостями – рабочим временем, рабочим местом, рабочей инструкцией (технологией). Каждая рабочая операция состоит из технологического элемента, который в свою очередь состоит из информации – модели действия, и собственно действия. В негэнтропии цивилизации оказывается определённым как модель, так и критерий измерения результата действия. В производственном процессе есть технологическое описание, и есть стандарты оценки результата труда. В управленческом процессе есть определение цели управления, есть инструкции и есть критерий достижения цели. В негэнтропии управления не может быть цели: «через десять лет мы будем счастливы». В негэнтропии управления обществом, в цивилизованном управлении, ставятся цели достижения определённых социальных показателей в виде цифр. Достижение или не достижение социальной цели определяется однозначным ответом – ДА или НЕТ. «Квантованность» негэнтропийного процесса управления поэлементна. Поэтому не достижение общей цели может быть проанализировано поэлементно, путём исследования самых нижних уровней управления. Элементом производства негэнтропии в обществе является отдельный работоспособный гражданин. Поэтому подробный поэлементный анализ не достижения общей цели (если кто-нибудь поставит перед собой такую задачу) возможен исследованием трудового поведения отдельного трудоспособного гражданина – занятого трудом или безработного.

Такой анализ покажет степень организации общественно-государственной системы по распределению в ней энтропийных (культурных) или негэнтропийных (цивилизованных) способов управления. Например, наличие трудового договора с точным и подробным описанием взаимных обязанностей и прав покажет, что в данном месте приняты цивилизованные способы управления, позволяющие всегда провести анализ. Если же окажется, что у работника по найму нет определённого рабочего места, нет описания должностных обязанностей, нет критериев оплаты труда, то это значит, что действуют «культурные» способы управления, основанные на произволе или работодателя или работника по найму. Анализ (как разумная процедура) в этом случае невозможен

Соотношение культурных или цивилизованных способов управления прямо связано с «духом» нации или с философией нации. Если действующим общим информационным полем является «дух» нации, то формирование, например, принципов оплаты труда будет производиться «по-божески» и без учёта возможности работника в «воспроизводстве рабочей силы», то есть без учёта его возможности по содержанию семьи. Если же действующим общим информационным полем является структурированная по понятиям философия, то её действие будет определяться не только через понятие «воспроизводство рабочей силы», но и через закон, впитавший в себя это понятие, обязывающий работодателя платить примерно среднюю зарплату работнику в соответствии с его уровнем профессиональной подготовки. (Это известно ещё из римского права). И никогда оплата за любой труд не может быть ниже прожиточного минимума, поскольку философское понятие «право на жизнь», перешедшее в закон, запрещает лишение человека жизни через голод. При этом философское понятие «свобода личности» предполагает независимость взрослой личности от семьи, друзей, подаяний и необходимости воровства.

Соотношение культурных или цивилизованных способов управления в обществе может быть прослежено по тому отношению к закону и суду, которое принято в обществе. Если в обществе наблюдается равнодушие к знакомству с законом; равнодушие к процедуре принятия законов и к их содержанию; если в обществе считается «не этичным» обращение в суд за защитой своих прав, (которые, кстати сказать, ещё и не сформулированы, и не осознаны как право), то такое общество склонно к употреблению культурных способов управления. Культура, как известно, не «квантована». Она насыщена чувствами: справедливости-несправедливости, зла-добра, прощения-возмездия, силы-бессилия. Она насыщена готовностью насладиться страданием и унижением (как собственным, так и чужим); она готова отомстить, торжествовать в мести и насладиться, наконец, прощением так, словно бы после этого сразу наступит всеобщее счастье. Культура склонна к тайне, к значимости. Поэтому культурные способы управления неявны, насыщены интригой, склонны использовать «героизм» силы и разрушать ценное и полезное существующее рядом. Культура всегда чрезмерна – гипертрофированна как в физическом, так и в интеллектуальном богатстве. Являясь источником жизни и развития, она готова подавить иную жизнь, иное развитие. Культура неэффективна как массовое явление, поскольку случайна, агрессивна и, к тому же требует огромных ресурсов для самосохранения.

Если же общество приходит к пониманию неэффективности культурных способов управления, -- а к такому пониманию его приводит история, которая всё же чему-то учит, -- тогда общество «размывает» культуру, перенося в массы образцы эффективного управления, рождённые в культуре. Отправление правосудия становится открытым и начинает вестись на языке, понятном массам. Становится обязательным осведомление людей о действующих законах. Требования к средствам доказывания при отправлении правосудия приводят к необходимости определять договорные обязательства в негэнтропийной форме – в виде документов. Наследственная аристократия во властных учреждениях теснится демократически выбранными представителями от всех сословий. В экономической деятельности так же, как и в политической, начинает участвовать каждый гражданин, хотя бы через трудовой договор. Сначала кажется, что культуру «растащили», наступила «смерть» культуры. Потом оказывается, что приобщение к культуре народной множественности рождает адекватную множественность новых и иных её источников. Оказывается, что все люди в обществе способны жить достойно, придерживаться цивилизованного порядка, способны трудиться, находя в труде не только тягостную необходимость, но и радость творчества. Делается это не просто. Негэнтропия требует демократического устройства общества. Демократия это, говоря словами Честертона, тот самый «белый столб», который поставили на людной площади. Для того чтобы он всегда оставался белым, его надо каждый день подкрашивать. Каждый исправляющий «мазок» белой краски -- это новый «квант» энергии, заряжающий цивилизацию, сохраняющий демократию. Как писал Лейбниц, «Сохранение… это есть непрерывное творение».

Дата добавления: 2015-07-02