Рента, антирента, квазирента в глобально-цивилизационном измерении 4 страница

Возможны два пути предупреждения этого взрыва. Один путь — к глобальному тоталитаризму, установлению всемирной диктатуры наиболее мощной цивилизации и сверхдержавы с формированием однополярного мира, подчинением остального мира и насильствен­ным подавлением сопротивления. Именно в этом заключается концепция Збигнева Бжезинского [2]; из российских ученых ее наи­более отчетливо выразил В. Иноземцев [13]. В этом случае ТНК, опираясь на силу определяющей мироустройство сверхдержавы, будут осуществлять беспрепятственный переток мировой ренты, антиренты и квазиренты на свои счета, обеспечивая продолжаю­щийся рост экономики богатых стран и цивилизаций.

Однако этот выход из тупика иллюзорен и весьма опасен, по­скольку он наталкивается на растущее сопротивление доведенного до отчаяния большинства населения Земли. Это ощутимо прояви­лось на Всемирной встрече по устойчивому развитию в Йоханнес­бурге (2002 г.). В ряде африканских стран (Мали, Замбии, Нигерии, Центрально-Африканской республике, Нигере) доля населения с доходом менее 1 долл. в день, т.е. в состоянии абсолютной нище­ты, составляет от 60 % до 73 %, в Индии - 44 %, Гане - 45 %, Паки­стане и Эфиопии - 31 %, Мозамбике - 38 %, Бангладеш - 29 % [71. Р. 68—70]. Отчаяние, бесперспективность, невозможность обес­печить условия выживания для детей и внуков на фоне растущего богатства и самодовольства на противоположном полюсе являются питательной почвой для международного терроризма, межцивили-зационных и межэтнических столкновений. Военной силой эти рас­тущие гроздья гнева не подавить; нужно преодолевать глубинные корни возросшей до критического предела стратификации и поля­ризации. Рано или поздно котел взорвется, и спасения от этого взрыва не будет ни на одном континенте. Такая перспектива вызовет массовое движение не согласных с такой альтернативой людей не только в бедных, но и в богатых странах, и сила этого движения с каждым годом будет нарастать.

Остается другой путь: выбрать и реализовать гуманистическую модель глобализации, ориентированную на интересы большинства населения Земли, мирового гражданского общества, настоящего и будущих поколений.

В основе этой модели, по нашему мнению, должна лежать кон­цепция глобального устойчивого развития, диалога и партнерства стран и цивилизаций в решении глобальных экологических, демо­графических, технологических, экономических, геополитических и социокультурных проблем, определяющих судьбу человечества как целостной системы. Применительно к рассматриваемой проблеме мировой природной ренты исходные положения этой концепции состоят в следующем. Природные богатства не являются творением человека. Они распределены по земному шару весьма неравномер­но, не считаясь с созданными людьми перегородками и границами, и предназначены для обеспечения жизнедеятельности и воспроиз­водства всего человеческого рода, точнее - вида Homo sapiens как части биосферы Земли. Рациональная эксплуатация природных ре­сурсов и обеспечение ими всех землян не может быть привилегией и источником обогащения какой-либо одной группы людей, будь то частная компания, ТНК или отдельная страна. Доходы от эксплуата­ции природных ресурсов, включая сверхприбыль как экономиче­ское содержание природной ренты, должны обоснованно распреде­ляться между различными уровнями хозяйственной деятельности людей: предприятиями, которые осуществляют эту эксплуатацию,

ведут хозяйство, используя при этом эффективные технологии; му­ниципальными, региональными и государственными объединения­ми, на территории которых расположены эти богатства и которые формируют социально-экономическую среду их использования и вправе рассчитывать на долю в получаемых при этом сверхприбы­лях; наконец, локальные и глобальная цивилизации, ибо они фор­мируют спрос на природоемкие продукты (без чего не возникла бы и сверхприбыль), концентрируют интеллектуальный капитал и ин­вестиции для эффективной эксплуатации и использования природ­ных ресурсов на основе новых технологий, должны присваивать часть получаемой мировой природной ренты для рационализации природопользования в глобальных масштабах и поддержки стран и цивилизаций, обделенных природными ресурсами. Это будет не только новая модель глобализации, но и новый миропорядок, когда глобальное гражданское сообщество и созданные им институты смогут поставить под контроль корыстные интересы ТН К и отдель­ных государств в интересах всего человечества, осуществив modus vivendi в интересах не только «золотого миллиарда», но и остальных пяти (а в перспективе — шести, семи и т.п.) миллиардов землян. Путь этот длителен и нелегок, он натолкнется на ожесточенное сопротивление могущественных ТНК и богатых держав, на неприя­тие сторонников рыночного фундаментализма, которые стремятся приватизировать и поставить себе на службу природные богатства. Нет уверенности в том, что этот путь будет пройден до конца в ближайшие десятилетия; но именно он является важнейшим со­ставным элементом, ядром глобальной идеи, которой предстоит объединить активные и дальновидные общественные и политиче­ские силы человечества для его сохранения и развития.

Рассмотрим теперь более детально проблемы основных видов мировой природной ренты - земельной, горной и лесной.

2.2. Земельная рента в глобализирующемся мире

Мировая земельная рента является первой по своему проис­хождению. Она возникла еще в Древнем мире, когда обмен про­дуктами между странами и цивилизациями приобрел регулярный, хотя и нередко нарушаемый войнами характер. Например, причер­номорские колонии и основанные в них государства были важ­нейшими источниками снабжения продовольствием греческих метрополий, а затем и римских городов. Земледелие было настоль­ко развито у некоторых скифских племен, что они торговали зер­ном, доставляя его в громадном количестве в греческие города для отправки в Элладу. Известно, например, что Аттика получала поло­вину необходимого ей количества хлеба именно от скифов через

Боспорское царство [55. С. 98—99]. Херсонес стал источником по­ставки благородных вин для греческих полисов. Естественно, что эта международная торговля продовольствием велась ради полу­чения ренты, которая в тот период выступала не столько в денеж­ной, сколько в натуральной форме, позволяя получать больше необходимых товаров от контрагентов.

В Средние века развивалась международная торговля, особен­но продуктами сельского хозяйства, пряностями, чаем по Великому шелковому пути, Великому чайному пути, Великому Волжскому и Невско-Днепровскому путям, а также по быстро развивающимся морским трассам. В условиях частых войн это было рискованное занятие. Приходилось перекрывать повышенные риски высоким уровнем торговой прибыли, включающей и рентный элемент. Создавались международные торговые объединения — Ганзейский союз, Ост-Индская компания. Великие географические открытия, освоение Нового Света многократно увеличили объем междуна­родной торговли экзотическими товарами, способствовали освое­нию новых сельскохозяйственных культур в Европе.

С образованием колониальных империй значительная часть прежнего международного обмена сельхозтоварами стала осуществ­ляться в рамках империй, между метрополиями и колониями. Про­мышленная революция, применение ее достижений в земледелии интенсифицировали международную торговлю продовольствием и привели к увеличению масштабов и доли мировой дифференциаль­ной ренты II рода.

Мировая земельная рента возникала не только в сфере торгов­ли продовольствием и пряностями, но и в производстве и продаже сельхозсырья. Она сыграла злую шутку с социальным развитием Северной и Южной Америки, став одной из причин развития плантаторского хозяйства и реанимации рабовладельческого укла­да, в результате чего погибли десятки миллионов африканцев.

В индустриальном обществе сложилась система международ­ного разделения труда, многие страны ориентировались на про­изводство и поставку на мировой рынок продовольствия и сель­хозсырья, рассчитывая при этом на получение мировой земельной ренты. На этой основе в ряде стран развивалось эффективное экспортное производство - например, в Канаде, Австралии, Новой Зеландии. В XX в., особенно во второй его половине, в развитых странах на основе технологического переворота стали быстро на­ращиваться производство и экспорт сельхозпродукции. В резуль­тате при общем увеличении экспорта продовольствия с 1960 г. по 1999 г. в текущих ценах с 22,3 до 392 млрд. долл. (в 17,6 раза) доля Развитых стран на этом рынке выросла с 53 % до 67 % (рост экс­порта в текущих ценах в 22 раза), тогда как доля развивающихся стран снизилась с 39 % до 31 %, а стран с переходной экономикой —

Рис. 2.2 Индексы мирового производства, экспорта и цен продукции сельского хозяйства (1990 г.= 100)

с 8 % до 2 % (табл. 2.1). В еще большей мере выросла доля развитых стран в присвоении земельной ренты, поскольку у них выше про­изводительность труда. Так, в 1998-2000 гг. добавленная стоимость на одного сельхозработника (в ценах 1995 г.) в Дании составила 54,1 тыс. долл., Нидерландах и Франции - 53,8, Сингапуре - 49,9, Финляндии — 36,6, Великобритании — 34,9, Канаде —34,9 тыс. долл., тогда как в России - 2,2, Польше — 1,9, Узбекистане - 1,0, Таджикистане - 0,3, Анголе - 0,12, Мозамбике — 0,13, Эфиопии -0,14 тыс. долл. [10. С. 236-237]. В перспективе можно ожидать дальнейшего падения доли мировой земельной ренты в общем объе­ме внешней торговли.

Во второй половине XX в. производство и экспорт сельхозтова-ров имели устойчивую тенденцию к росту, а динамика экспортных цен отличалась значительными колебаниями (рис. 2.2).

Структуру земельной (сельскохозяйственной) ренты можно рассматривать в трех разрезах.

Формы земельной ренты — дифференциальная, абсолютная, мо­нопольная. Наиболее распространена и подвижна дифференциальная рента.

Дифрента I рода имеет две разновидности: по плодородию используемых земель (естественному и искусственному; последнее является результатом накопленной земледельческой культуры, применения удобрений, орошений и т.п.) и по местоположению (природно-климатическим условиям, удаленности от рынков сбы­та и закупки материалов, развитию транспортной сети); рента по местоположению переплетается с транспортной рентой.

Дифрента II рода выражает сверхприбыль, являющуюся ре­зультатом использования научно-технических достижений для по­вышения плодородия почвы, урожайности, продуктивности скота, сокращения транспортных издержек. Эта разновидность дифренты перекрещивается с технологической квазирентой, является ее спе­цифическим проявлением в сельском хозяйстве, связанным с лучшим использованием природного фактора. Дифрента II рода нарастает во время технологического переворота, когда распрост­раняются новые поколения техники и технологии; сокращается, когда эти нововведения становятся общераспространенными, оп­ределяющими общественно нормальные издержки и цены сель­хозпродукции; практически исчезает в фазах кризиса и депрессии технологических, экономических и аграрных циклов. Особенно ощутимо падение дифренты II рода (как и других видов дифренты) во время длительных аграрных кризисов. Н.Д. Кондратьев в ка­честве одной из закономерностей цикличной динамики отмечал, что понижательные волны больших циклов (получивших впоследствии название Кондратьевских, или К-циклов) сопровождаются дли­тельной депрессией сельского хозяйства, абсолютным и относи­тельным снижением цен сельскохозяйственных товаров [17. С. 376-377], что сокращает возможность формирования не только диф­ференциальной, но и абсолютной и монопольной земельной ренты.

Дифрента III рода носит межпродуктовый характер, она вы­ражает соотношение издержек и цен взаимозаменяемых видов продукции сельского хозяйства — например, пшеницы, ржи и ячме­ня, свинины, говядины и баранины, кофе, какао и чая. Цены вза­имозаменяемых продуктов (хотя полной взаимозаменяемости не бывает) складываются под воздействием издержек более дорогого продукта - иначе он поступать на рынок не будет. В результате производители более дешевых продуктов, в том числе и эксплуа­тирующие худшие участки, будут получать сверхприбыль. На ди­намику цен взаимозаменяемых товаров и величину дифренты III рода оказывают влияние погодные условия каждого года, соотно­шение спроса и предложения, политика цен монополий и другие факторы, в том числе и внеэкономические.

Абсолютная рента является результатом монополии частной собственности на землю (тогда как дифрента - монополии частно­го хозяйствования на земле). Она носит более устойчивый характер, чем дифрента, и в принципе присваивается собственниками всех земельных участков, обусловливая более высокий уровень цен сельхозпродукции по сравнению с усредненной по народному хо­зяйству ценой производства. Однако следует учитывать, что значи­тельная часть сельхозземель находится в собственности государства, крупных земледельческих и товарных фермерских хозяйств, а так­же мелких частных собственников — крестьян, которые могут вести

хозяйство при доходах ниже средней прибыли. Хотя точных рас­четов объемов абсолютной ренты нет (о ней частично можно судить по процентам ипотечных банков), однако можно предполагать, что ее доля в общих доходах сельского хозяйства, в том числе в рентных доходах, невелика. К этому следует добавить, что, согласно К. Марк­су, В.И. Ленину и другим сторонникам теории национализации земли, ее обращение в государственную собственность ведет к ликвидации абсолютной ренты — дани, которую общество платит земельным собственникам — и относительному удешевлению сель­хозпродукции. При международном обмене продуктами сельского хозяйства государство в таких случаях выступает как обособленный собственник и претендует на присвоение абсолютной земельной ренты.

Поле для возникновения монопольной земельной (сельскохо­зяйственной) ренты довольно узкое. Оно относится, например, к участкам с исключительными природными условиями, позволяю­щими получать вина редких вкусовых качеств или пряности, спрос на которые устойчиво превышает предложение, что дает возмож­ность устанавливать и поддерживать монопольно высокие цены на эти продукты — источник сверхприбыли. Однако и здесь возможны колебания, рост или падение монопольной ренты в связи с коле­баниями урожайности или сменой фаз экономических и аграрных циклов.

Различают два основных вида сельскохозяйственной ренты — земледельческую и животноводческую; корни этого различия лежат еще в первом общественном разделении труда в период неолитиче­ской революции. Земледельческую ренту в свою очередь можно разделить на три разновидности: продовольственную (производство различных видов зерновых, овощей и картофеля, сахарный свеклы и сахарного тростника, фруктов и ягод, масличных культур); сель-хозсырьевую (производство хлопка, льноволокна, коконов шелко­пряда, пеньки, табака); тропическую (выращивание чая, кофе, какао, пряностей, каучуковых деревьев). Животноводческую ренту можно подразделить на мясную, масломолочную, птицеводческую, шерстя­ную, кожевенную. Нередко различные виды ренты объединяются в одном многопрофильном хозяйстве, страхуя его при колебаниях погодных условий, благоприятных для одних и неблагоприятных для других культур или продуктов животноводства.

В территориальном разрезе можно рассматривать земельную (сельскохозяйственную) ренту на четырех уровнях: локальном — при реализации сельхозпродукции на местном рынке (например, для пригородных хозяйств или хозяйств, находящихся вблизи сахарного завода); региональном (в пределах рынка одного или группы сосед­них регионов - например, на Северном Кавказе, в Центрально-Чер­ноземной зоне, Западной Сибири), национальном — при реализации

основных видов сельхозпродукции в масштабах страны, закупке ее государством; мировом — в пределах цивилизационного объединения (например, Европейского Союза, СНГ) или в глобальном масштабе (на основных мировых продовольственных биржах). В качестве при­мера можно привести соотношение и динамику средних импортных цен в торговле России со странами СНГ и вне СНГ (табл. 2.3). Из этих данных следуют выводы, имеющие значение не только для сельскохозяйственной, но и для других видов природной ренты.

Во-первых, уровень импортных цен резко колеблется по годам и не имеет устойчивой тенденции. Так, по странам вне СНГ (где цены наиболее близки к мировым) изменения импортных цен к предыдущему году составили по пшенице от 306 % (2000 г.) до 35 % (1997 г.), по кукурузе - от 164 % (1994 г.) до 70 % (1999 г.), мясу (без мяса птицы) — от 154 % (1996 г.) до 65 % (1997 г.), сахару-сырцу - от 147 % (2001 г.) до 66 % (1999 г.), кофе - от 235 % (1998 г.) до 40 % (1996 г.). Лишь по мясу птицы и цитрусовым просматривается сравнительно устойчивая тенденция к удешевлению. Правда, на средние цены могут влиять изменения ассортимента товаров и ус­ловий контрактов, но вряд ли они столь значительны ежегодно. Со­ответственно и размер сельскохозяйственной ренты, получаемой экспортерами этих товаров, подвержен резким погодовым колеба­ниям — поскольку издержки производства не меняются столь же стремительно, как цены.

Во-вторых, внутрицивилизационные цены при импорте товаров из стран СНГ подвержены не менее резким колебаниям, причем они отличаются от мировых, но в разной степени и в различные сторо­ны: по пшенице - от 151 % (1999 г.) до 69 % (2000 г.) к ценам вне СНГ, кукурузе - от 359 % (1995 г.) до 82 % (2001 г.), мясу - от 184 % (2001 г.) до 69 % (1996 г.), мясу птицы - от 189 % (1999 г.) до 37 % (1998 г.), молоку и сливкам сгущенным — от 146 % (1999 г.) до 51 % (1997 г.), цитрусовым - от 146 % (1997 г.) до 74 % (2001 г.). Лишь по кофе наблюдается устойчивое превышение цен — от 2 до 13,5 раз; однако кофе в странах СНГ не производится, и здесь, вероятно, ве­лика посредническая сверхприбыль.

В обоих случаях речь идет о мировой ренте; но ее уровень на гло­бальном и внутрицивилизационном рынках существенно различает­ся по объему, направлениям движения и размеру изменения. Все это говорит о сложности прогнозирования динамики мировых цен и объемов реализуемой разными странами и цивилизациями мировой земельной (сельскохозяйственной) ренты.

На внутреннем рынке столь резких погодовых колебаний цен на продукцию сельского хозяйства не наблюдается; тенденции динами­ки цен определяются прежде всего темпами инфляции (табл. 2.4).

По всем продовольственным товарам наблюдалось почти не­прерывное повышение заготовительных цен с тремя скачками — в

Таблица 2.3 Средние импортные цены в торговле России со странами СНГ и вне СНГ

(долл. США за тонну) [35. С. 379-380]

Таблица 2.4 Индексы цен производителей на реализованную сельскохозяйственную продукцию и потребительских цен на продтовары в России (в среднем за год; в % к предыдущему году, до 1996 г. - в разах) [35. С. 341, 351]

наибольшей мере в 1992-1993 гг., в несравненно меньшей в 1996 г. и заметно больше — в 1999 г. Однако нас больше интересуют соот­ношения цен. Прямой связи между погодовыми изменениями им­портных и внутренних цен (как заготовительных, так и розничных) на наблюдается, хотя резкое падение валютного курса рубля приве­ло к удорожанию импортных товаров, заполонивших рынки, что стало главной причиной роста розничных цен на продовольствие как в 1992 г., так в 1999 г. Вместе с тем следует отметить, что рост индекса потребительских цен на продтовары почти вдвое превысил повышение цен производителей сельхозпродукции. Это связано как со значительным повышением издержек обращения и отменой го­сударственных дотаций по ряду основных продовольственных то­варов, так и с повышением доли импорта в структуре товарных ресурсов розничной торговли с 14 % в 1991 г. до 54 % в 1995 г.; после дефолта 1998 г. эта доля сократилась до 40%, но затем вновь стала расти [35. С. 260]. Убыточность продукции предприятий и органи­заций сельского хозяйства в 1994 г. составила 10 %, и лишь в 1999 г. была достигнута рентабельность 8,2 % и 6,3 % в 2000 г. [35. С. 305], что явно недостаточно для восстановления предельно устаревшей технической базы и обеспечения расширенного воспроизводства.

Хотя отдельные хозяйства и регионы и при этих соотношениях цен могут получать дифференциальную ренту, в целом по стране практи­чески отсутствуют абсолютная и монопольная сельскохозяйствен­ная рента. Россия является крупным плательщиком мировой сель-хозренты при импорте продовольствия и сельхозсырья: в 2001 г. его доля в структуре импорта вне стран СНГ составила 23,6 %, а из стран СНГ — 17,4 %, всего на сумму 9 млрд. долл., не считая челночного импорта, который вырос с 404 млн. долл. в 1992 г. до 21 455 млн. в 1996 г.; в 2000 г. он оценивался в 10 675 млн. долл. [44. С. 764]

Кстати, стоит отметить, что наименьший рост цен наблюдается на продукты, в производстве которых ведущие позиции занимают личные хозяйства населения, не рассчитывающие на прибыль и ренту — например, на картофель; наибольший рост цен — на про­дукты с преобладанием в производстве и поставках на рынок круп­ных хозяйств и перерабатывающих предприятий — льноволокно, сахарную свеклу, молоко. Разрыв между заготовительными и роз­ничными ценами объясняется также многократно возросшей ролью посредников, в том числе торговли и общественного питания, рен­табельность которой выросла с 2 % в 1994 г. и 9,8 % в 1995 г. до 18,5 % в 2000 г. [35. С. 305]. У торговцев оседает значительная часть зе­мельной ренты, включая и мировую.

Особо следует остановиться на таком процветающем виде ми­ровой земельной ренты, как наркорента. Она имеет основным своим источником выращивание сельхозкультур, служащих исходным сырьем для производства наркотиков, распространяемых затем через обширную сеть наркокурьеров и торговцев по всеми миру. Хотя официальных данных об обороте наркотиков и получаемой при этом сверхприбыли нет, речь может идти о десятках и сотнях миллиардов долларов. Выращивание наркотиков осуществляется преимущественно в странах Центральной и Юго-Восточной Азии (Афганистан, Мьянма и др.) и Латинской Америки (Колумбия и другие страны), где и оседает значительная часть мировой нарко­ренты; однако подавляющую ее долю присваивают международные наркокартели — своеобразная нелегальная, но могущественная форма транснациональных корпораций в сфере криминального бизнеса. Хотя все государства ведут борьбу против производства, экспорта и импорта наркотиков, уничтожая значительную их часть, эти издержки включаются в розничную цену для десятков миллио­нов наркоманов.

На величину национальной и мировой земельной ренты не­посредственное влияние оказывает смена фаз долгосрочных и среднесрочных циклов. Н.Д. Кондратьев отмечал, что период по­вышательной волны большого цикла конъюнктуры сопровождался повышением товарных цен и увеличением ренты: «Высокая рас­ценка продуктов сельского хозяйства на мировом рынке и низкая

Рис. 2.3 Субъекты присвоения мировой земельной (сельскохозяйственной) ренты

стоимость производства их в странах интенсивного земледелия при удешевлении стоимости перевозки обеспечивали этим странам высокую дифференциальную ренту и толкали их на путь стреми­тельного роста сельскохозяйственного производства и экспорта» [17. С. 717]. Понижательные волны больших циклов, напротив, со­провождаются падением цен и земельной ренты [17. С. 377—378].

Кто присваивает мировую земельную сельскохозяйственную ренту? Примерная схема субъектов ее присвоения приведена на рисунке 2.3.

Систему присвоения мировой сельскохозяйственной ренты можно разделить на два основных уровня - национальный (в пре­делах национальной экономики) и наднациональный, междуна­родный (в пределах мирового хозяйства или его крупной части). Каждый из этих уровней в свою очередь разбивается на несколько подуровней.

Национальный уровень мы рассматриваем лишь в той части, ко­торая связана с экспортом или импортом сельхозпродукции.

Исходным пунктом, первоисточником возникновения земель­ной ренты являются сельхозпроизводители — как фермерские и крестьянские хозяйства, поставляющие продукцию для экспорта, так и крупные сельхозпроизводители (включая плантации, специа­лизирующиеся на поставках на мировой рынок сельхозпродукции — кофе, какао, чая, латекса для производства каучука, пряностей, а также специализированные бройлерные, мясомолочные и иные предприятия); сюда можно отнести и объединения сельхозпроиз­водителей - кооперативы, картели и т.п. Часть сельхозпроизво­дителей, использующих новую высокоэффективную технологию, присваивает дифренту II рода, при использовании наиболее пло­дородных и благоприятно расположенных земель - часть дифрен-ты I рода (по плодородию и местоположению), межотраслевой дифренты III рода и даже абсолютной ренты — если они являются собственниками обрабатываемых земель. Своеобразной формой участия в присвоении ренты являются субсидии, выплачиваемые из бюджета в США и других развитых странах для поддержки фермеров. Разумеется, что участвовать в присвоении мировой дифренты могут страны, где производительность сельскохозяйст­венного труда значительно выше среднемировой. Из приведенных Всемирным банком данных о добавленной стоимости на одного сельхозработника (в долл. США на 1995г.) по 123 странам видно, что 16 стран имеют показатель от 25 до 53 тыс. долл., а 46 стран — от 140 до 1000 долл.; разрыв между Данией и Бурунди по этому по­казателю составляет 377 раз [10. С. 236-237].

Следующий подуровень представляют перерабатывающие сельхозпродукцию предприятия, заготовительные торговые орга­низации, финансово-кредитные и страховые компании, а также земельные собственники и ипотечные банки. Последняя группа претендует на абсолютную ренту и часть дифренты I и III рода.

Муниципальные и региональные органы получают свою долю через федеральные, местные и региональные налоги и сборы, а также дотации и субвенции из центра. Роль центральных государст­венных органов ключевая. Они не только присваивают часть ми­ровой земельной ренты через налоги, сборы и таможенные платежи (как экспортные, так и импортные), но и принимают на себя часть колебаний мировой ренты, вызванных резкими колебаниями экс­портных и импортных цен, и используют значительную долю по­лученных ресурсов для субсидирования фермеров, реализации программ поддержания плодородия почв, составления земельного кадастра, борьбы с наркобизнесом и т.п. ВТО ограничивает вели­чину таможенных пошлин, ограждающих отечественных сельхоз­производителей, и размеры их поддержки государством; тем не менее тот и другой инструменты широко используются в таможен­ной политике многих стран.

На наднациональном, международном уровне мы видим два типа претендентов на участие в присвоении мировой сельскохо­зяйственной ренты. Первый тип — коммерческий: это трансна­циональные компании, участвующие в производстве, переработке, транспортировке, продаже сельхозпродукции и продуктов их пере­работки и получающие на разнице между национальными издерж­ками и экспортно-импортными ценами немалые сверхприбыли. Доля таких компаний в общем числе ТНК невелика. По сведени­ям из Интернета, из 500 ведущих компаний мира на 01.01.2001 г. лишь 28 (5,6 %) относились к сельскому хозяйству и перерабатыва­ющей его продукты промышленности: их активы составили 881 млрд. долл. — 4,4 % от общей суммы активов упомянутых 500 ком­паний (в среднем 31,5 млрд. долл. на компанию). К этому типу следует отнести также международные (негосударственные) фи­нансовые центры, компании, биржи (в том числе фондовые, где происходит котировка акций компаний), а также мафиозные объ­единения, концентрирующие основную часть наркоренты.

Ко второму, межгосударственному типу претендентов на рент­ные доходы следует отнести прежде всего цивилизационные объеди­нения типа Евросоюза, осуществляющие согласованное таможенное регулирование и присваивающие часть земельной ренты.

В определении правил присвоения и распределения мировой сельскохозяйственной ренты участвуют также межгосударственные организации глобального характера. Это прежде всего Всемирная торговая организация, регулирующая размеры таможенных пошлин на сельхозпродукты и пределы государственной поддержки сельско­го хозяйства, Всемирная продовольственная организация (ФАО) ООН, Международный валютный фонд, Всемирный банк, предо­ставляющие кредиты на реструктуризацию и модернизацию продо­вольственного сектора в отдельных странах. Этой же цели частично служит официальная помощь на цели развития, поступающая через международные организации. Размеры ее невелики: в 1999 г. она со­ставила в среднем по миру 10 долл. на душу населения (в том числе по странам с низким доходом 9 долл.); однако в отдельных странах она значительно выше: в Израиле - 148 долл., Албании - 142, Ника­рагуа - 137, Македонии - 135, Гондурасе — 129, Намибии - 104 долл. В России она равнялась 12 долл. Общий объем этой помощи соста­вил в 1999 г. около 60 млрд. долл., что представляет крайне малую величину по сравнению с потребностью в инвестициях в сельское хозяйство беднейших стран, где ежегодно миллионы людей умира­ют от голода, а продуктивность сельского хозяйства крайне низка.

Для преодоления этого позорного для XXI века разрыва, ис­пользования для этого преимуществ глобализации необходима долгосрочная глобальная продовольственная программа, подходы к ко­торой обсуждались на Всемирной встрече по устойчивому развитию

Дата добавления: 2015-07-02