CARGOS EPTI 12 страница

– Все не приходит в сознание, – устало ответила я. – Все что-то бубнит себе под нос, но не больше того.

– Все подъем! – скомандовал Влад. – Идем дальше. Из главного зала выбраться наружу мы не сможем, потолок обвалился в той части здания, где были ворота. Отсюда есть два прохода, соединяющиеся, но только в конце одного из них есть нужная нам дверь. Скорее всего, по пути есть еще ренегаты, будьте готовы к бою. Нас мало, а после этой стычки еще на одного меньше.

Охотники встали в прежний строй, правда охранять нас сзади встал лишь один Стас. Мы вошли в главный зал. Здесь царил хаос и разруха. Потолок во многих местах просел, грозясь обвалиться полностью, а вот ворота, что выводили на площадь, были завалены вовсе. Влад не соврал. И отсюда было лишь три выхода. По одному мы пришли, минуя десятки цехов, в которых кстати ничего даже и не было. Точно такой же проход впереди, через цеха, в которых, скорее всего, прячутся ренегаты, выжидая подходящего момента. И последний третий выход, который соединялся с другими двумя, но с нашей стороны был завален. Этот проход вел в подсобки и другие второстепенной важности помещения.

– Все готовы? – спросил Влад, ведущий за собой всю группу. Он не дожидался ответа и лишь сам себе кивнул. – Идем тихо, обследуя все цеха.

Группа двинулась вслед за Цепешем. Полностью осмотрели первый цех, затем второй. На подходе к третьему встретили сопротивление, но его быстро подавили. А вот потом началась какая-то чехарда. Выстрелы звучали сами по себе, будто вдали с ренегатами сражался кто-то еще. Тут с бокового прохода появился человек и один из омикронцев дал очередь. Человек упал на пол.

– Вашу ж мать! – голос был отчетливо знакомым. – Смотрели бы по кому стреляете, сукины дети!

– Это же полковник Роулинсон! – прокричал один из омикронцев и я, услышав личность человека, напряглась, вспомнив слова Глеба.

– Давайте живее, заберите его и обратно! – скомандовал Влад.

Его ребята трусцой добрались до полковника, который уже поднялся на ноги и легонько прихрамывая сам пошел в нашу сторону. По нему было видно, что он чего-то напуган и пытается сбежать от приближающейся катастрофы.

– С той стороны выхода нет, – отчеканил Роулинсон, как приблизился к отряду. Он оглядел всех нас. – Как вижу, здесь неполный составы Омикрон и Йота? Лучше, чем ничего.

– То есть выхода нет? Что же мы тогда будем делать?

Полковник достал с пояса небольшой ножик, и я только сейчас заметила, что вся его правая штанина от бедра алого цвета. Он приспустил штаны, и я увидела небольшое отверстие в бедре. Догадалась, что это одна из пуль, выпущенных омикронцем.

– Будь другой случай, отчитал бы вас за такую прицельную стрельбу, – заворчал Роулинсон. – Но сейчас, наверное, мне стоит поблагодарить этого незадачливого стрелка.

Полковник даже не морщась залез в рану пальцем, нащупал пулю. А после начал доставать ее с помощью ножа, попутно выплескивая на пол струйки крови. Через пару десятков секунд на пол с глухим звоном упала и пуля. Все смотрели на происходящее завороженно, не скрывая удивления. Полковник вновь оделся и посмотрел сначала на Влада, а потом на Стаса.

– Отсюда есть выход, – заговорил Роулинсон. – В подсобном помещении есть скрытый проход на нижний уровень, что пересекается с сетью лабиринта под базой. Через лабиринт можно пройти в хранилище. Не самый хороший вариант, но выбирать…

И тут Роулинсон осекся, поглядев куда-то вдаль по коридору, в котором мы и сидели. Его глаза сузились от страха, а после он подскочил, как ужаленный и побежал в сторону главного зала.

– Постойте, полковник! – прокричал ему вслед Стас и в эту же секунду что-то резко оттолкнуло его в сторону, впечатав в стену.

А я увидела, как по полу несется тень, не принадлежащая ни одному из присутствующих людей. Она быстро перемещалась вслед за Роулинсоном. И тут я вновь услышала тихий голос Глеба, на который обратила внимание:

– Не верьте Роулинсону…

А обернулась я уже в тот момент, как вдаль уносился Стас, вслед за полковником и странной тенью.

– Стас! Стой! – закричала я, поднимаясь и начиная бег за ним.

Остальные охотники пребывали в замешательстве.

Я увидела, как первым в главный зал ворвался Роулинсон и скрылся. За передвижением тени я не могла наблюдать на таком расстоянии. А после в залу влетел и Стас.

– Стас! Подожди! – прокричала я сквозь боль в легких, но он не услышал меня или не захотел услышать. – Не… верь… Роулинсону!..

И в этот момент где-то вновь раздался взрыв и все здание тряхнуло с такой силой, что проход из коридора в главный зал обвалился буквально прямо перед моим носом, а меня саму бросило на стену. Свет от ламп замигал, высвечивая пыль, а после погас вовсе.

– Стас!..

ГЛАВА 16

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ЧАРЛИ РОУЛИНСОНА

Вне времени и пространства. Остров Гибрас, база Консорциума.

Стас, охотник Консорциума.

Здание склада сотрясло от еще одного мощного взрыва и потолок в главном зале начал обрушаться. Я лишь помню, как повалился на пол и в последние мгновения устремил взгляд наверх. В мою сторону посыпались сначала небольшие камушки вместе с песком и пылью, а уже в следующую секунду от массивной бетонной плиты откололся кусок и устремился вниз. Какой-то незримой силой воли я направил свое тело в сторону и откатился перед самим падением, меня тут же обсыпало крошкой, а более острые осколки прорезали ткань на моем костюме и оставили кровавые борозды на моем теле. Боли я не чувствовал, но вот слабость накатила резко, даже несколько неожиданно. Захотелось закрыть глаза и уснуть. Я закрыл глаза, быстро протер лицо от пыли, а когда открыл, понял, что все еще не закончилось. Массивные куски обвалились на меня, погребая под собой…

– Зачем ты это делаешь, Иневский? – привел меня в сознание чей-то крик, но я так и не мог понять, кто именно произнес эти слова.

– Потому что так нужно! – громко прозвучал ответ и послышался лязг металла.

Я приоткрыл глаза. Боли не было, и я знал причину этого. И также догадывался о том, что жив я лишь благодаря RA-4. Но вот как эффект препарата закончится, скорее всего, я умру.

Нижняя часть моего тела была придавлена булыжниками, и я попытался их оттащить, но сил было недостаточно. Руки плохо слушались, а голова почти не соображала. Все расплывалось перед глазами и было готово в любую секунду попросту исчезнуть из моего сознания.

– Тебя послал Малой? – прокричал Роулинсон, вновь скрещивая с металлическим лязгом арматурину, что держал в своих руках, с лезвием длинного, кажется самурайского, меча, что был в руках неизвестного мне человека в каком-то странном фрагментарном сером костюме. – Он приказал избавиться от меня? Говори, сукин ты сын!

В моей голове вспыхнул образ Малого. Правда тут Роулинсон произнес с ударением на первый слог, будто это не прозвище, а фамилия. Тот ли это человек, о котором я подумал? Или может такое странное совпадение?

Полковник продолжал сражаться с ренегатом и, кажется, стал потихоньку сдавать позиции. Замахи становились слабее, да и вообще, он больше старался уходить от удара неприятеля, нежели сталкиваться с ним лбом в лоб.

Их, сквозь завесу из пыли, я видел лишь благодаря лунному свету, что пробивался сквозь здоровенную брешь в крыше. Собственно, их рингом и служило пространство, освещенное тем самым светом.

Я отдышался и понял, что должен помочь полковнику. Он был изранен и двигался медленно, каждое его движение отдавалось болью, что долго он просто не смог бы протянуть. Время на исходе, да и я сам был не в лучшей ситуации. Избитый, израненный, придавленный осколками бетонного блока. Был бы еще один RA-4, подумал я, понимая, что мне уже все равно не жить, но мне по силам спасти полковника Роулинсона.

Вновь напрягся и навалился руками на острый край булыжника, спихивая его с себя в сторону. Тот поддавался плохо, если честно, я даже не видел продвижения хоть на считанные миллиметры. Но я надеялся, что это лишь оптическая иллюзия. Света в том углу, где я был погребен под обломками, почти не было, и я больше полагался на осязание, нежели зрение. И пока я пытался освободиться, между полковником и ренегатом продолжалась перепалка:

– Я не прислуживаю Мортимеру! – прокричал ренегат и бросился на полковника, занося свой меч наискось. Роулинсон отбил удар с сопутствующим лязгом и лезвие меча заскользило дальше, все-таки достав свою цель и окропившись кровью. – Я никому не прислуживаю!

Полковник отклонился назад и быстро приложил руку к порезу в области правой ключицы, легонько пошатнулся от усталости и сверкнул глазами по противнику. И в этот момент ренегат сделал обманчивый удар, размахнувшись сверху вниз и Роулинсон был готов парировать, но противник быстро сменил позицию и вместо того, чтобы нанести рубящий удар собственным телом кинулся на полковника, выбивая у того из руки кусок арматуры, которой тот защищался, и опрокидывая на спину. Не удержав равновесия Роулинсон повалился на пол, засыпанный обломками и камнями, раскинув руки в стороны и в ту же секунду, как правая рука упала и больно ударилась о твердую поверхность, кисть в грубой манере отсек клинок ренегата. В ту же секунду, еще не понимая, что произошло в полной мере, Роулинсон перекатился в сторону, оставляя отрубленную конечность, и взвывая диким зверем. Кровь захлестала из обрубка, и полковник попытался закрыть рану оставшейся рукой, содрогаясь всем телом от боли.

Ренегат уже стоял над телом практически поверженного врага, занося катану для последнего финального штриха.

– Стой! – еле слышно, сквозь зубы, произнес Роулинсон.

Клинок остановился, а ренегат безумными глазами уставился на своего оппонента.

– Что еще? – рявкнул он.

– Для чего тебе моя смерть? – лишь произнес Роулинсон, прикрывая от усталости и боли глаза.

Ренегат растерялся и начал говорить, запинаясь, будто и сам не знал верного ответа:

– Я просто… просто должен… убить тебя!..

– Не двигайся! – огласил залу мой хриплый голос. – Иначе я выстрелю!..

За то время пока они выясняли отношению обломки плиты все же поддались мне и у меня получилось их сдвинуть. Я смог вздохнуть полной грудью и закашляться от пыли, но никто из них двоих даже не обратил на меня внимания. Тело гудело, будто мне прямо под кожу пробрался рой пчел и теперь пытался найти путь наружу. Ног я толком не чувствовал, но понимал, что RA-4 все еще действует, а значит придаст мне сил подняться, если конечно у меня не было переломов, на что я очень сильно надеялся.

Приложил еще титанических усилий, чтобы убрать обломки с ног. Глаза мне заливал пот, а руки тряслись от перенапряжения. Еще чуть-чуть, говорил я себе, еще чуть-чуть. Облокотился на пол, порезав руку об край какого-то острого обломка, но отбросил мысль об ранениях в дальний угол своего сознания. Уже ничего не поделать, уже слишком поздно спасать собственную шкуру. Поднялся на слабые, почти что неспособные держать меня ноги и сделал один неуверенный шаг, чтобы повалиться обратно на пол. Как же это тяжело. Стал вновь подниматься и почувствовал, как что-то хрустнуло, и нога подломилась. Я распластался на полу, от неожиданности набрав полные легкие пыли. Из глаз потекли слезы. Я смогу подняться!

И я поднялся, почти не опираясь на левую ногу, пытаясь сохранить равновесие. Нащупал на поясе кобуру и достал пистолет. Быстро выщелкнул магазин и оказался разочарован. Всего два патрона, плюс один в стволе. Этого должно хватить, решил я и двинулся в круг лунного света.

– Я просто… просто должен… убить тебя!.. – произнес, запинаясь, ренегат.

Я стоял сзади него, но мне был виден полковник. Истерзанный, готовый вот-вот расстаться с жизнью.

– Не двигайся! Иначе я выстрелю!

Ренегат замер, а после попытался повернуться в мою сторону.

Тут то все и произошло.

Роулинсон, поняв, что его противник отвлекся, будто сложился в пружину и прыгнул на ренегата, сбивая его с ног. Тот же быстро пришел в себя и скинул с себя слабое тело полковника, продолжая мертвой хваткой держать в руке катану. Они лежали оба передо мной. Роулинсон, истекающий кровью и вооруженный ренегат. Я навел дуло пистолета на противника и был готов нажать на курок.

– Что ты медлишь? – прохрипел Роулинсон. – Убей его!

Палец сам начал нажимать на спусковой крючок, как ренегат рассмеялся и заговорил:

– Как ты можешь верить этому чванливому полковнику, чье звание лишь миф? Он предал тебя и всех твоих людей! Ты думаешь кто пропустил ренегатов на базу Консорциума в первый раз? А во второй? Все это был он! Он ловко притворялся среди вас, казался своим, но это не так! Он обманывал, убивал, подставлял своих якобы людей, что обучал и вел в бой! И после всего этого ты ему веришь?

Вся эта тирада была выдана буквально на одном дыхании, что я, сам не знаю почему, поверил в эти слова. Я вспомнил тот давний вечер, когда произошла первая бойня из которой выбрался лишь чудом. Скольких мы тогда потеряли? А сейчас все повторилось вновь!

Руки сами перевели дуло пистолета с ренегата на полковника.

– Что ты творишь, сопляк?! – испугался Роулинсон, глядя на меня. – Он твой враг, а не я! Он скажет тебе любую ложь, чтобы спастись, а после, когда ты не будешь этого ожидать, убьет и тебя!

Я молчал. Мне было нечего сказать, но я был уверен, что все мы, трое, не покинем склад живыми. У меня было три патрона на каждого из нас. Убить врага-ренегата, убить предателя и застрелиться самому, чтобы не дожидаться окончания действия RA-4. Все казалось так просто.

– Вы правы, полковник, – произнес я и наставил пистолет обратно на ренегата, увидев, как ехидно улыбнулся Роулинсон. – Но и вы не уйдете отсюда живым, я обещаю!

И я нажимаю на курок…

Все мое тело сковывает болью, мышцы не слушаются меня. Их сжимает, прокручивает, будто меня заживо кинули в большую мясорубку. Боль такой силы, что я не выдерживаю и кричу, а еще слышу выстрел. Палец на спусковом крючке сам сжался от боли и все же спустил патрон.

Сквозь слезы я вижу, что пуля не нашла свою цель и угодила в плиту буквально в сантиметре от лица ренегата. Лишь осколок плиты, отлетевший после выстрела, немного подпортил его физиономию. Тот улыбается, а я падаю на пол, на колени, сворачиваясь в позу эмбриона, будто надеясь, что это поможет мне избавиться от боли. Но она не проходит, она сжигает меня изнутри, не давая мыслить, не давая жить.

Сквозь силы я поднимаю голову, чтобы увидеть, как надо мной стоит ренегат с зажатым в руке мечом. Я не вижу этого, но знаю, что он улыбается, зло улыбается, занося катану над моей головой. А потом все…

Нет ничего. Ни разрушенного склада, в главном зале которого закончилась моя жизнь. Ни предателя полковника Роулинсона. Ни ренегата с самурайским мечом. Ни меня самого…

* * *

Костантин Иневский, человек-невидимка.

Голова охотника покатилась по полу, мимо моих ног. А его тело повалилось набок. Одной проблемой меньше. Я обернулся назад к Роулинсону, который уже стоял на ногах и что-то сжимал в руке. Я не видел, что точно он держит в ней, так как света было недостаточно, да еще и какая-то туча закрыла лунный диск, что в зале повисла почти что тьма. Глаза еще различали силуэты, но точно сказать о том, что было в оставшейся руке Роулинсона, я не мог.

– Наши танцы через чур затянулись. Вы не находите, полковник? – произнес я.

– И то верно, – осклабился Роулинсон и все же вытянул руку в моем направлении. У него был пистолет этого мальчишки-охотника. – Мне порядком осточертела эта чехарда, tovarishch!

И он выстрелил…

Из-за потери крови и ослабелости организма его рука тряслась, а практически полное отсутствие какого-либо света мешало прицелиться. Мое тело обожгло в области живота, а меня самого из-за выстрела в близь оттолкнуло, что я сделал несколько неловких шагов назад, чтобы устоять на ногах. Через силу я удержался и не выпустил из руки катану. Скривив рот, улыбнулся.

– Вы не находите это комедийным, полковник? – прохрипел я, отплевывая кровь изо рта. – Сначала я бегал за тобой, как кот за мышкой, а потом этот постановочный спектакль, где каждый из актеров мешается друг другу, превращая представление в фарс. Посмотрел бы кто на нас со стороны, подумал, что мы либо самые худшие актеры, либо самые неумелые бойцы.

Полковник усмехнулся, но промолчал. Он подошел ко мне и наотмашь ударил рукоятью пистолета, а я был даже не в силах защититься. Последние уходили на то, чтобы стоять ровно перед человеком, от которого, как мне казалось я приму свою смерть. Металл больно соприкоснулся с моим лицом и отбросил в сторону. Я упал, злыми глазами впиваясь в ненавистного мне человека.

– И что дальше, Роулинсон? – произнес я слабым голосом, а потом все же сорвался на хриплый крик: – Чего ты ждешь?!

– Возмездия, – холодно ответил он и поднял вверх свой обрубок, чтобы я понял, чего именно он желал. Он желал перед моей смертью лишить и меня руки. Я рассмеялся, а после мой смех перешел в кашель. По подбородку текла кровь, а перед глазами все мутнело.

Он сделал медленный шаг в мою сторону, и я увидел, как и его самого покачивает из-за слабости. Луна вновь выглянула из-за облака, и я увидел его белое, как показалось мне, обескровленное лицо.

Чуть поодаль послышались шаги и чей-то тяжелый вздох. Их я услышал сквозь пелену выстрелов, что эхом доносились с улиц базы Консорциума. Там, вне здания склада, все еще продолжался бой. Чей-то голос, тихий, почти что беззвучный. А после крик, полный боли:

– СТА-А-АС! – этот крик принадлежал девушке.

Я повернул голову в сторону пришедших незваных гостей. Это были охотники. Девушка и парень. Юноша удерживал охотницу, не позволяя ей вмешаться в наше незаконченное с Роулинсоном дело. А после я посмотрел на Роулинсона, что смотрел в сторону охотников, туда же он и направил пистолет, скорее машинально, необдуманно. И мне самому захотелось отомстить. Я не должен был умирать один. Чарльз Роулинсон должен был умереть вместе со мной.

Мне с трудом дался этот рывок вверх. С трудом далось усилие поднять катану и направить ее лезвие ему в грудь. Я пытался прицелиться в сердце, но понимал, что это шанс на миллион в моем состоянии. Он поздно повернул свое лицо в мою сторону, тогда, когда уже было ничего не вернуть. Под канонаду выстрелов и взрывов, под биение обоих сердец я навалился на него, насаживая его тело на лезвие моей катаны.

Прозвучал выстрел!

И мы вдвоем повалились на засыпанный бетонной крошкой и глыбами плит пол. Его шея изогнулась в неестественной форме при падении так, что его лицо смотрело на меня, и я мог видеть, как угасает жизнь в его глазах.

Перед глазами потемнело.

– Прощайте полковник Чарльз Роулинсон, – прошептал я из последних сил.

Мой разум медленно угасал и последним моим сожалением было то, что я так и не успел попрощаться с любимой. Когда я уходил, я сказал ей, что обязательно вернусь. Прости, что не сдержал обещания…

ГЛАВА 17

ПРОБУЖДЕНИЕ

Вне времени и пространства. Остров Гибрас, база Консорциума.

Мария Колесникова, охотница Консорциума.

Темнота окружила меня. Дыхание стало прерывистым. Тьма сгущалась, не позволяя даже вдохнуть. Да еще и ко всему прочему я потеряла ориентацию в пространстве. Глаза, как назло не желали привыкать и потому у меня появилось ощущение парения. Будто вишу я в пустоте и не могу шевельнуться. Вроде ощущаю стены вокруг себя, бетонные блоки и их осколки вместе с острой арматурой, и в то же время будто левитирую. Понимаю где находится заваленный проход в главный зал, представляю, где должен быть коридор, по которому можно добраться до омикронцев и Глеба, делаю несколько шагов и упираюсь в стену.

С самого детства я боялась темноты. Даже не темноты, а чувства одиночества и потерянности. Будь сейчас рядом со мной хоть кто-нибудь мне не было бы так страшно, что кожа покрывается мурашками, а на лбу появляется холодный пот. Сейчас же я была не просто напугана, я была в панике и желала бежать хоть куда-нибудь, но лишь бы подальше от тьмы, поближе к свету или, хотя бы, к людям. Но всюду были стены, куда ни пойди.

Я попыталась успокоиться. Попыталась набрать полные легкие кислорода и медленно выдохнуть. Если честно, не помогало, но я прикладывала усилия, чтобы держать себя в своем же рассудке. Вновь наткнулась на завал и тихонько ощупывая пространство впереди меня набрела пальцами на правую стену коридора. Медленно, не спеша, ступая небольшими шажками пошла вдоль стены. Эх, и почему у меня не было фонарика?

Мне казалось, что я иду вечность и это еще больше нервировало, пугало. В какой-то момент я даже подумала, что умерла и мне суждено на протяжении вечности блуждать по этим коридорам, в которых не видно ни зги. По моему лицу бежали слезы. Захотелось упасть на пол, прижавшись спиной к стене и обняв собственные колени. Уснуть в такой позе и больше не просыпаться…

…или проснуться от этого кошмара.

Но я все же продолжала путь.

– Кто идет? – резонируя от стен эхом пробежал знакомый голос.

– Слава господи! Это я, Мария! – прокричала я от счастья.

И мне в глаза ударил яркий ослепляющий свет. На секунды я полностью ослепла, зажмурив глаза и отгораживаясь от света рукой. Но позже зрение вернулось ко мне, и я сквозь яркий свет, уже направленный в растрескавшийся потолок, будто паутина паука, увидела лицо Влада «Цепеша», а прямо за ним, улыбаясь, стоял Глеб.

Он первый бросился ко мне и обнял, прошептав на ухо:

– Я рад, что с тобой все в порядке!

– А я рада, что ты пришел в себя!

Это мгновение, как мне показалось, длилось вечность, но на самом деле не прошло и пяти секунд. Ведь после нас прервал Цепеш:

– Если вы закончили, то нам нужно идти. Мария, путь в главный зал открыт? И где Роулинсон со Стасом?

Глеб отпустил меня и несколько неловко отошел на шаг в сторону. Я же задумалась и посмотрела на Влада.

– Проход завален. Роулинсон и Стас… Я не знаю, что с ними. Последнее, что я увидела до обвала, так это то, что они скрылись в главный зал склада.

– Черт! – выругался Влад, скривив лицо. – Значит придется идти в обход, напрямую к подсобным помещениям. Соби…

В этот момент прозвучал выстрел, от неожиданности оглушивший всех нас. Голова Влада дернулась, а потом он просто осел на пол. Висок был прострелен и из раны на пол бежала бордовая из-за недостатка света кровь. Все мы смотрели на остывающее тело Влада и пребывали в растерянности. Только новые выстрелы, что застрекотали эхом в коридоре вырвали нас из ступора.

В первую же секунду еще двое омикронцев упало без дыхания, а остальные упали на одно колено и начали давать ответные очереди. Я, если честно, запаниковала. Но вот Глеб панике не поддался.

– Дай свой пистолет! – прокричал мне Глеб, понимая, что отбиваться я не в состоянии, а свою обойму он уже выпустил.

Я завозилась и дрожащими руками все-таки отдала ему требуемое оружие. Он быстро выхватил и сделал пару выстрелов. И тут все стихло. Я сидела на коленях, сжавшись в комок и закрывая ладошками себе уши. Не элитный охотник Консорциума, подумала в тот момент я, а совсем еще ребенок.

– Ты в порядке? Тебя не ранили?

Я посмотрела в обеспокоенные глаза Глеба. Теперь он держал у себя в руках фонарик. В живых остались лишь мы двое, один омикронец и тот, что так и находился без чувств с оторванной конечностью.

– Я в порядке, – мой голос дрожал.

Он крепко обнял меня. Я почувствовала, что и его самого пробрала дрожь. От страха ли?

– Мария, прошу запомни это, – быстро прошептал он мне на ухо. – Я тебя…

И тут вдали, с той стороны откуда началась стрельба, раздались истошные крики и хаотичные выстрелы. И в эту какофонию вмешался еще один неестественный звук, будто ревел зверь. Не просто ревел, а будто… смеялся?

Я испугалась еще пуще прежнего. Увидела бы я свое лицо со стороны, я была бы уверена, что оно белее снега, будто я увидела собственную смерть. Я взглянула на Глеба, и он тоже был сильно напуган. Так сильно, что он приоткрыл рот и его губы тряслись.

– Неужели?..

Страж линзы? Здесь? Но как?

Повисла тишина. Больше не было ни криков, ни выстрелов. Тишина, звенящая, пугающая.

– Икхи-хи-хи, – раздалось вдалеке. Этот смех был больше похож на скрежет металла. – Икхи-хи-хи…

Омикронец встал на ноги, я видела, как он дрожал всем своим телом. Он быстро, трясущимися руками перезарядил пистолет и направил луч фонарика вглубь коридора. Свет выхватил обвалившийся в некоторых местах потолок и большие металлические двери, входы в цеха. Положил руки крест-накрест, вытянув вперед и фонарик, и пистолет, приготовился к бою, если тот состоится.

И вновь этот смех, въедающийся в мозг:

– Икхи-хи-хи. Икхи-хи-хи.

Послышался резкий шум впереди, и я сразу поняла, что создание оставила своими когтями борозды в полу. Оно будто натачивало когти, чтобы вновь броситься на свою добычу. И вновь этот скрежет, а вслед за ним смех.

В свете фонаря показалась морда стража линзы, а это был именно он. Он смотрел в нашу сторону и жмурился на свет. Зазвучали выстрелы, подряд. Омикронец стрелял до тех пор, пока магазин не опустел и глухо не защелкал. Во время стрельбы зверь кидался из стороны в сторону, то цепляясь за стены, поднимаясь к потолку, то вновь падая на пол, будто был способен изворачиваться от пуль. А после, поняв, что человек не представляет для него угрозы, собрался и резким движением прыгнул вперед. Фонарик выпал из рук охотника и со звонким стуком упал на пол, стекло разбилось и свет погас.

Послышался крик и все затихло. Чуть позже было слышно, как когти стучат по полу, и еще тяжелое дыхание стража линз. Осознание того, что совсем скоро все будет кончено, Глеб вышел из оцепенения и выпустил всю обойму в темноту, даже не пытаясь прицеливаться. Вторую руку у него свело от страха, что он был даже не в силах направить свет в сторону демона.

Послышался резкий визг, оглушивший меня и тяжелый вздох. А после на пол рухнуло что-то тяжелое.

– Ик… икхи… хи, – жалобно, но все так же скрежетом просмеялся страж линзы. А после на мое удивление он заговорил, хоть и прерывисто, но понятно: – Я… не обижать… друзей…

В моей голове будто вспыхнуло пламя. Я узнала этот голос. Я захотела увидеть это создание вновь. Я выдернула фонарик из руки Глеба, что нервно покусывал губы и кажется вовсе боялся светить в сторону стража. Направила луч на того самого демона, что мы уже встречали однажды. Тот самый демон из тайги, когда мы гонялись за V. Он морщил глаза при свете фонарика, но все же смотрел на нас.

– Я… спасать… друзей... – произнес демон.

Вокруг его тела, покрытого серебристыми засаленными волосами, скапливалась лужа черной крови.

– Должен помочь… Икхи-хи… Друзья… идти…

А после создание медленно, будто засыпая, опустило веки и замолчало, навсегда…

* * *

Жизнь вновь исполнила смертельный трюк, сальто-мортале, перевернув все, что я знала за считанные часы. Былые потери, утраты, соболезнования закаляли меня, но я так и не смогла вырваться из своего пузыря. Эта ночь все-таки сделала дыру в этом пузыре. Я почувствовала совершенно иной воздух. Здесь был запах крови, пыли и пороха. Запах смерти витал рядом со мной. Знала бы я, как сложатся следующие часы с моего пробуждения, согласилась ли я просыпаться? Определенно нет. Но это произошло.

Страж линзы, что пощадил нас с Глебом. Он назвал нас друзьями. Он проник сквозь время и пространство через линзы, чтобы добраться сюда и спасти нас. Откуда он знал, что мы нуждаемся в его помощи? А может просто почувствовал это? Я не знаю точного ответа. Но была признательна ему. Дала себе обещание, что если выберусь из этой передряги живой, покину Консорциум добровольно, если отпустят, или с боем, даже если придется пожертвовать своей жизнью. Грань в моем сознании дала брешь и былые воспоминания будто вновь стали заполнять свои места. Я вспомнила, кем была и что со мной было. В связи с этим я склонилась над телом стража и провела ладонью по его голове, почувствовав грубые заостренные волосы, будто ими можно было порезать кожу. И произнесла эти слова вслух, но так, чтобы их услышал лишь он, если мог услышать в посмертии:

– Спасибо тебе, Сталкер!

Откуда я узнала, что это именно он? Я не знала. Я почувствовала, как, наверное, и он почувствовал, что нам нужна его помощь. После под непонимающим взглядом Глеба я взяла у него клинок и отрезала свои длинные русые волосы, оставив короткую стрижку, какую я носила до того, как оказалась в этом проклятом месте.

После я посветила на омикронца, что так и лежал на импровизированных носилках, на которых до этого лежал Глеб. Его лицо было иссиня-белым. Я приложила пальцы к его яремной вене, пытаясь прощупать пульс. Сердце охотника не билось. Он умер, так и не придя в себя. Мне было жаль его. Не такой участи он заслужил. Не такой участи заслужили мы все.

Мы пошли дальше по коридору. Я ничего не говорила Глебу, да он и не спрашивал. Пытался понять, что со мной происходит, но ему это было не под силу. Может однажды я и раскроюсь перед ним, но сейчас я была попросту не готова сделать это.

Подходя к последнему, десятому цеху, что был буквально в десяти метрах от второго запасного выхода со склада, я услышала чей-то шепот. Глеб напрягся, но я даже не замедлила шага. Он попытался меня остановить, но я не дала ему это сделать. Уверенно завернула в цех и в дальнем углу между какими-то стеллажами увидела в лунном свете, что пробивался сквозь брешь в потолке, ренегата, сидящего на куче бетонных обломков. Он прижал к себе ноги, опираясь спиной о стену и что-то бубнил себе под нос, раскачиваясь взад-вперед, пытаясь успокоить себя. А после он увидел нас, и я увидела в его безумных глазах страх, что сжигал его изнутри.

Дата добавления: 2015-07-02