CARGOS EPTI 13 страница

Ренегат откашлялся и произнес лишь одну фразу:

– Прошу, освободите меня…

Многие бы поняли эту фразу иначе, но не я и не сейчас. Я будто поняла, чего именно хотел этот парень, и, не боясь, приблизилась к нему. Он внимательно смотрел на меня, а после взглянул на пистолет, что лежал у его ног. Вернул взгляд на меня. Я медленно, но уверенно взяла пистолет в руку и услышала его спокойный тихий голос:

– Спасибо.

Я спустила курок и прозвучал выстрел. Тело скатилось по стене и замерло.

Я убила его, не чувствуя ни капли сожаления. Нет, не потому что хотела этого. Я даже не испытывала к нему ненависти. Причина была другой. Я убила его осознанно, вдумчиво, потому что это была последняя воля умирающего.

Магазин оказался пуст, и я бросила пистолет в сторону, за ненадобностью. Вернулась к Глебу, но он лишь смерил меня взглядом непонимания и… страха, что ли. Я грустно улыбнулась ему и поманила его за собой. Дальше по коридору, сразу за поворотом обнаружилась огромная брешь в стене, ведущая на улицу. Ее явно сделали с помощью взрывчатки, иного варианта у меня не было. Возле бреши лежало немало тел ренегатов, с которыми расправился наш страж линзы. Тела были и по пути сюда, но мы проходили их быстро, даже не обращая на них внимания. Сейчас же Глеб обыскал пару тел и забрал один из пистолетов и пару полных обойм к нему.

Но наружу мы не пошли, оба понимая, что должны вернуться в главный зал за Стасом и положить конец Чарльзу Роулинсону, если это еще не произошло. Пока мы шли Глеб рассказал мне о своем сне и о том, что сам Глава обратился к нему с просьбой о помощи. Раньше я бы списала это за просто очередной сон с игрой подсознания, но сейчас я была уверена, что-то, что произошло с Глебом имело место быть в самом деле. Была уверена в этом на все сто процентов.

Со стороны бреши слышались нечастые выстрелы и еще более нечастые взрывы. Битва за Консорциум продолжалась. Я понимала это, но наше с Глебом место сейчас было не там, а здесь. Мы направились по еще более длинному коридору без дверей и ответвлений, прямиком к подсобным помещениям и проходу к главному залу. На середине пути наш фонарик, что все это время нес Глеб часто заморгал и потух. Глеб пытался его исправить в полной темноте, даже побил им об стену от безысходности, но тот не пожелал работать. Оставшийся путь мы проделали в полной тьме, не разговаривая друг с другом, лишь слыша биение собственных сердец, наши мерные шаги и сбивчивое шумное дыхание.

Не так далеко от нас послышался выстрел. А спустя, наверное, полминуты послышался еще один.

Подходя к главному залу, могла ли я догадываться, что ждет меня там? Могла ли предположить, что моя жизнь сделает еще один крутой виток и все вновь переменится до неузнаваемости? Конечно не могла. И было бы мое желание, я бы тогда не вошла вместе с Глебом в это помещение. Взяла бы его за руку и потащила обратно к бреши, в сторону линз, чтобы сбежать отсюда навсегда.

Первым вошел Глеб, а я следом за ним, быстро привыкнув к присутствию лунного света в дальней части помещения. Мы сделали несколько шагов, отчетливо различая в темноте, как израненный полковник Роулинсон навис над неизвестным мне человеком. Но я сразу поняла, что он и есть та тень, что промелькнула в коридоре, проносясь мимо нас. Роулинсон готов был убить его в ближайшие секунды. И тут мой взгляд впился в еще одно тело, лежащее в области очерченного луной круга. Тело лежало отдельно, а голова в паре метрах от него. Мое сердце будто провалилось в пятки, а дыхание сперло в моей груди. И я побежала…

…попыталась побежать.

Глеб быстро схватил меня, крепко обняв.

– Не смотри туда, Мария! Не смотри!

Но я не могла не смотреть и крик сам вырвался из меня:

– СТА-А-АС!

Полковник Роулинсон повернулся в нашу сторону, даже не обращая, что вместе с лицом повернул к нам и руку с пистолетом. В следующее мгновение ренегат подскочил со своего места, вытягивая вперед к полковнику какое-то лезвие, что сверкнуло на лунном свете, и повалился на него.

Прозвучал выстрел!

Я почувствовала какой-то толчок, а после тяжесть. Глеб уже не держал меня мертвой хваткой, он держался за меня, повалившись и пытаясь удержаться. Я взглянула ему в лицо и хоть света было критически мало, я поняла, что его лицо искренне удивлено. Мы упали на пол. Я попыталась аккуратно отстранить тело Глеба, как почувствовала ладонью что-то мокрое и теплое. Быстро перевернула его на спину и поняла, что у него из груди бежит кровь.

– Нет… нет, Глеб, – я опять запаниковала.

Но он не чувствовал боли. Он смотрел на меня и улыбался. Ослабевающей рукой наклонил мою голову к себе и…

…поцеловал. Я почувствовала привкус соли на его губах из-за моих слез.

А потом он произнес еле слышно:

– Я люблю тебя, Мария!..

Его взгляд стал пустым, а я положила его голову себе на колени и наглаживала по волосам, больше не сдерживая эмоций. Я почувствовала себя разбитой. Почувствовала себя умирающей, будто это не он должен был покинуть меня, а я его.

– Я тоже люблю тебя, Глеб! Люблю…

Но он уже не мог этого услышать…

* * *

Буря рокотала внутри меня. Гнев и ненависть по отношению ко всему живому переполняла меня через края. Я хотела выплеснуть эту злость, но не находила способа сделать это. Я протяжно кричала, смешивая свою боль со слезами. Мне казалось, что сам воздух вокруг меня наэлектризовался и заискрился.

А в следующее мгновение я почувствовала легкость и свободу. Мое существо пробудилось от спячки. Загнанный зверь, что все это время ютился в клетке был выпущен на волю и жаждал вкуса свежей крови. В одно мгновение я почувствовала себя другой.

Я отложила голову Глеба в сторону и поднялась во весь рост, чувствую энергию, переполняющую меня. И я дала ей возможность высвободиться. Я воспарила над уровнем пола на пару метров и ощутила, что теперь та мощь, что так долго таилась во мне, способна изменить если не все, то многое. Эта сила поможет мне выплеснуть мою ярость.

Воздух вокруг меня сжался и рядом пробежали разряды электричества. Вместе со мной в воздух воспарило тело Глеба и разные камушки, что оказались в области моих сил. А потом я высвободила энергию. Камни и разный сор разлетелся в стороны, ударяясь с мощной силой о стены, в некоторых местах даже пробивая их. Лишь я и тело Глеба остались висеть, поддерживаемые моей силой.

Я взглянула на себя со стороны, осознавая, кто я есть на самом деле. Таких, как я называют беспредметниками. И как только я могла таить в себе эту силу? Как смогла сдерживать ее столь долгое время и даже не почувствовать, что она во мне есть?

Проплыла по воздуху в лунный круг света, чтобы оказаться ближе к трем мертвым телам. Силой мысли я возвратила Стасу его голову и подняла его в воздух. Я не собиралась оставлять своего любимого и друга в этом месте. Но и уходить раньше времени я не собиралась.

Подняла в воздух тело Роулинсона. Я была готова испепелить его, если бы была на это способна. И потом я почувствовала, будто услышала, как бьется его сердце. Каким-то шестым чувством поняла и о том, что роднит нас с ним. Полковник Роулинсон также был беспредметником, и я это чувствовала. И этот человек, из-за которого умерли Стас и Глеб, все еще был жив. Я не могла этого допустить. Черты моего лица исказились в злобной гримасе.

Я силой мысли переломала ему сначала руки, а после и ноги. Безвольная тушка, в которой и после этого еще теплилась жизнь, болталась в воздухе, предаваемая смертельным мукам. Мне было жаль, что он был без сознания и что я не могла слышать его криков полных боли и отчаяния. После я выдернула меч из его груди и ловко управляя силой мысли отсекла все его конечности, забрызгав кровью весь пол под его телом. Но и этого мне было мало. Я отсекла его голову, что та отлетела в стену и с помощью моих усилий разбилась, словно спелый арбуз. И в довершение вернула клинок на свое место, но теперь лезвие не промахнулось и точно пронзило черное сердце полковника Роулинсона.

Тело полковника безвольной кучей упало на пол. Но ярость внутри меня даже и не собиралась затихать. Я взглянула на умершее тело ренегата и силой мысли отшвырнула его к противоположной стене, прижала. А после несколько железных прутьев пригвоздили тело к стене, намертво.

Я вместе с телами Глеба и Стаса поднялась сквозь брешь в потолке и нависла над полуразрушенном зданием склада, которое с той стороны, с которой мы изначально сюда попали, занимало пламя. Я почувствовала, как в здание проникли новые ренегаты и поняла, что должна сделать единственное, что мне хотелось сделать. Раскинула руки в разные стороны, а потом свела вместе, толкая вниз, будто нажимала на большую кнопку. Стены склада затрещали, а после согнулись, обрушая крышу. Кверху поднялась пыль. Здание было полностью разрушено, погребя под собой тела всех умерших и еще живых людей, и одного стража линзы.

Злость исчезала, а силы стали покидать меня, но я была уверена, что на этом еще ничего не закончится. Теперь для меня не было своих или чужих, и охотники Консорциума и ренегаты были для меня врагами, которых я хотела истребить. Но больше всего я хотела отомстить Главе Консорциума, из-за которого все это произошло. Эти нескончаемые войны, в которых я потеряла близких мне людей. Эти жертвы, что были принесены. Этот человек игрался чужими жизнями, будто фигурами на доске. А это было совершенно не так.

Я уложила тела Глеба и Стаса на крыше жилого комплекса, в котором были наши комнаты, видя, как на улицах города продолжают идти бои. Их пыл поугас, но каждая из сторон желала лишь одного завершения инцидента, своей безоговорочной победой. Что же, пускай узнают, что у них появились проблемы посерьезнее, чем охотники или ренегаты.

Смерти должны быть отомщены и мое возмездие близко.

Я устремила взгляд на палаты Главы Консорциума и на мое лицо упал первый луч восходящего солнца. Ночь подошла к концу…

ГЛАВА 18

ЗАКАТ КОНСОРЦИУМА

Вне времени и пространства. Остров Гибрас, база Консорциума.

Люцифер, глава Консорциума.

Я чувствовал, как Гибрас раздирает боль, будто она раздирала меня самого. Чувствовал, как гибнут мои люди и ощущал их страдания. Вслушивался в их последние слова и не мог найти себе покоя. Почему же я раньше этого не чувствовал? Почему был так глух?

Разве этого я хотел, как только зародился Консорциум? Разве этим все должно было закончиться? Нет, я был определенно уверен, что хотел многого, но только не это.

Каждая загубленная жизнь отдавалась колким ударом в моем сердце. Каждый страх, что мелькал в их мыслях перед смертью, терзал мое сознание. Каждый выстрел отдавался в моей голове взрывом, а взрыв – убивал во мне мое же естество. Когда я превратился в того, кем являюсь сейчас? Я же лишь хотел принести людям новую жизнь, возможность жить в мире.

Или все это время я ошибался?

В одночасье я понял, что должен все это остановить. Мой замысел превратился в мрачное создание, которое я еще мог усмирить. Это было мне под силу, и я это отчетливо понимал.

Фигурка морской звезды все так и лежала у меня на ладони. Я смотрел на нее и через нее видел все ужасы, что происходят снаружи. И именно она способна помочь мне в моем замысле. За эти часы, как начался бой, я еще пытался что-то исправить, но теперь все встало на свои места.

Консорциум должен быть уничтожен!

Я поднялся на своих слабых ногах с кресла, придерживаясь за край стола. Прошел к двери, оглядывая свое убранство. Всегда понимал, что это выглядит безвкусно, но всегда мечтал пожить так, как живут люди. И, кажется, только в этом мне есть чем гордиться. Я прожил свою жизнь, подобно человеку. Пусть и опустился до первородных грехов, что так свойственны людям, но был уверен, что жизнь будет прожита не зря.

Мне представлялась картина, как все это произойдет. Очищение Гибраса и закат Консорциума, но я не мог лишь представить, чем это обернется для меня. Выживу ли я? Смогу ли вернуться в свое кресло, чтобы дождаться своего первенца? Я не знал ответа на этот вопрос.

Открыл дверь и впервые за очень долгое время вышел в коридор собственного же дома. Он был длинным, что я даже пожалел, что сделал его таким. Я вышагивал медленно, боясь оступиться и упасть. Смогу ли я поднять свое старое обессиленное тело, если упаду? Никто ведь не подаст мне руки помощи. Никто и не узнает, что я упал. Эта мысль повеселила меня, но лишь на мгновение.

На стенах висели картины, репродукции известных художников человечества. Я специально просил то Туза, то Короля привезти их мне. И они, как послушные дети, выполняли странные прихоти своего отца. Я смирился за это время с тем, что однажды мне придется с ними проститься. Но даже когда отдавал им последний приказ не мог отпустить мысль о том, что отправляю их на смерть. Сердце болело от одной лишь мысли об этом. Они стали мне родны, стали единым целым со мной.

Впереди показалась массивная лестница. Я аккуратно оторвался от стены и добрел до ближайших перил, чтобы удержаться за них. Принялся медленно спускаться, уже слыша редкие звуки выстрелов.

Как они встретят меня? Удивятся? Испугаются? Попытаются убить? Я не виню их за это. Но и я не могу иначе. Я должен попросить у них прощения за то, что натворил, и что должен буду сделать.

Уже на середине лестницы я устал и взял себе минуту на отдых. Понимал, что если продолжу идти, в итоге не дойду до конца своего пути. А я должен это сделать. Не ради себя, а ради них. Тех, кто своей кровью защищают меня, даже не зная, кто я такой на самом деле. Я должен проститься с ними. Обязан.

И еще половина лестницы была преодолена. До входной двери осталось буквально десять метров. Преодолею ли я их. Должен. Обязан. И иду, видя сквозь стекла искусственный свет восходящего солнца Гибраса, созданный силой морской звезды. Это прекрасное зрелище. Как давно я не был в реальном мире, а не фальшивке, созданной моей фантазией? Очень и очень давно. Так давно, что для меня уже прошла почти вся жизнь. Узник в собственной тюрьме.

Дверь была у меня на расстоянии вытянутой руки. Я вытягиваю руку и хватаюсь за дверную ручку. Упираюсь ногами в пол, чтобы потянуть дверь на себя. Она тяжелая, но я справлюсь. Меня постепенно заливает свет солнца, по мере того, как дверь открывается. Я улыбаюсь…

* * *

Мария Колесникова, беспредметница, жаждущая возмездия.

Нужно экономить силы, понимаю я, когда усталость берет верх. Я все же спускаюсь на землю, твердо встав на свои ноги и продолжаю идти самостоятельно. Итак слишком много ушло сил на мою ярость в здании склада и после, при его разрушении. Теперь нужно было сосредоточиться на оставшейся миссии, прежде чем я покину это проклятое место.

Впереди выскакивает небольшая группа, человека четыре. Я не понимаю, охотники это или ренегаты, но мне это уже и не так важно. Один из них замечает меня и собирается открыть огонь на поражение. Я взмахиваю рукой, будто отгоняю от себя назойливую муху, и его тело отбрасывает в сторону, встречаясь со стеной. Не знаю, убило это его или только выбило дух, но этого достаточно. Второго противника я подкидываю вверх, а после отпускаю. Не самое привлекательное зрелище. Третьему сворачиваю голову. И вот очередь дошла до четвертого. Нет, правильно будет сказать четвертой.

Я подошла уже достаточно близко к ней. Она боится. Выронила свое оружие из рук, трясется, упав на колени и прикрыв ладошками голову. Мне жаль ее убивать, но я должна это сделать. Мне известно, что такое возмездие, а значит, может быть известно и ей. Нельзя оставлять в живых тех, кто после может мне навредить. Я делаю все быстро, чтобы она не успела ничего почувствовать. Ее сердце остановилось, и она падает на вымощенную булыжником улицу.

Тем временем я продвигаюсь дальше. Еще несколько ренегатов, засевших по укрытиям и обстреливающие заграждение, что создали охотники поблизости с палатами Главы. Я уже совсем близко. Они обращают внимание на меня и стреляют в мою сторону. Пули до меня не долетают, я собираю их все, будто ловлю одной большой невидимой перчаткой. Стрельба прекратилось, в их рядах почувствовалось замешательство. Они видят облако из черных точек и, кажется, уже понимают, что это такое. Я разворачиваю в воздухе все пули в противоположную сторону и одним рывком отправляю в полет во всех направлениях впереди меня. Многие нашли свою цель, остальные впились в стены, булыжники улицы, деревья, фонарные столбы, лопнули оставшиеся в целости стекла и так до бесконечности.

В меня больше не стреляют. Охотники Консорциума все это видели, так как часть пуль угодило и в их заграждение, и тоже не собираются открывать огонь. Они все меня просто пропускают, боясь даже пошевелиться лишний раз. Они никогда ничего подобного не видели, а все неизвестное, как известно, пугает людей.

Дохожу до заграждения и откидываю его силой мысли, что эта стенка взмывает в воздух и выбивает собой одну из дверей комплекса, что расположился рядом. Смотрю в их лица и вижу лишь один страх. Прохожу мимо них, а они не спускают с меня взгляда. Как я сейчас выгляжу? Вся в крови и грязи с неаккуратно отстриженными волосами, в которых так же запеклась кровь и засохла грязь. Лицо, искаженное злобой. Не милая девушка, как можно было сказать всего-то несколько часов назад, самая настоящая ведьма. Дикая, сумасшедшая, обладающая поразительной силой. Такой они меня видят?

Я прохожу мимо них и уже буквально в десяти метрах от главного входа в здание, где расположился Глава Консорциума. Уже думаю о том, как войду внутрь, поднимусь по этой чертовой лестнице и найду его. А что после? Просто убью? Нет. Так легко он от меня не отделается.

И дверь передо мной раскрывается. Человека, что показался в проеме заливает солнечный свет, что я даже не могу разглядеть его лицо. Он делает шаг и все мои мысли будто бы в одно мгновение испарились из головы. Не это я представляла. Я даже не могла подумать о том, что увижу собственными глазами. Это был он – Глава Консорциума. Его нельзя было не узнать.

Прозрачная старческая кожа с пигментными пятнами на лице. Он улыбался, хотя так же был виден и отпечаток грусти вместе с усталостью. В одно мгновение я поняла, что не желаю ему зла. Будто увидела все ответы, стоило мне взглянуть на него. Поняла, что он тоже сожалеет о моей утрате. Что он даже и не мог догадаться о том, что произошло там, в здании склада. Что у него тоже, как и у меня самой, болит сердце. Я смогла простить его.

И улыбнуться в ответ.

А потом я присела перед ним на одно колено и склонила голову, признавая пусть и не человека, а Прозрачного, своим Главой…

* * *

Время и местонахождение неизвестно. База ренегатов.

Мортимер Малой.

– Морти, – прозвучал голос Наденьки. – Твоя мама пытается связаться с тобой. Что мне делать?

Я со злости опрокинул со стола кувшин, что тот, ударившись об землю, разбился. Сам не понимал, отчего злюсь, но злоба внутри меня даже не планировала уходить.

– Я же сказал, что не желаю разговаривать с ней! – прорычал я.

После я закрыл лицо ладонью и глубоко вдохнул. Немного успокоился.

– Извини, Наденька, что накричал. Ты в этом не виновата. Не связывай меня с ней. Заблокируй доступ, сделай, пожалуйста так, чтобы она даже не смогла вычислить в каком времени и где я нахожусь.

– Хорошо, Морти.

Я протер лицо ладонью, сгоняя остатки злости. Хотелось выпить, но ничего не было.

Совсем скоро все должно было закончиться, я чувствовал это. В очередной раз взглянул на трупы двух подростков и про себя опять проклял имя собственной матери. Понимал, что в их глупости и лицемерии она не виновата, но все же никак не мог понять, как она допустила их к выполнению столь трудного для них задания. Не было другого выбора? Не было других людей? Или попросту использовала их, как расходный материал?

Ни о чем не хотелось думать. Теперь все это в прошлом. Былое, не имеющее значения.

Прикрыл на секунду глаза, а когда открыл их весь мир вновь окрасился в черно-белые тона. А рядом с телом Дарьян сидел прозрачный голубоватого цвета сурок, который внимательно смотрел на меня. Я улыбнулся ему.

– Время пришло?

Сурок не ответил, да он и не мог ответить. Он просто опустился на все свои лапки и подбежал к выходу из тента, а потом обернулся в мою сторону.

– Я тебя понял, – произнес я, лениво вставая с кресла.

И направился за ним, словно Алиса из детской сказки вслед за белым кроликом. Сурок вывел меня из моего тента и уверенно направился в сторону одной-единственной линзы, что осталась открыта на опушке поблизости с лагерем. Я прошагал вслед за ним по пустым безжизненным улочкам палаточного городка, по пути заглядывая внутрь палаток и наблюдая оставленные моими людьми личные вещи. Складывалось ощущение, будто они не ушли на войну, а просто отлучились по делам на какое-то время, зная, что точно вернутся обратно. К сожалению, они ошибались, а я продолжал идти по лагерю-призраку.

Мы добрались до опушки, и сурок остановился у линзы, вновь вставая на задние лапки, пристально смотря на меня. Я подошел ближе, что до линзы оставалось буквально несколько шагов.

– Ни пуха, ни пера? – произнес я и улыбнулся.

Сурок молчал, а потом взглянул на линзу, будто намекая, чтобы я поторапливался. Линза не будет открыта вечно, а я еще успеваю разговаривать сам с собой.

– К черту! – договорил я, последний раз взглянув на сурка. Моргнул и все вновь окрасилось в привычное многоцветье. Сурок пропал, но я знал, что он вновь занял свое место в маленькой фигурке, что висела у меня на груди.

Сделал шаг и прошел сквозь линзу, возвращаясь в уже знакомое мне место, на базу Консорциума…

* * *

Вне времени и пространства. Остров Гибрас, база Консорциума.

Люцифер, глава Консорциума.

Эта девушка. Она была с ног до головы перемазана грязью и кровью. Она стояла прямо напротив меня. И первое, что я увидел на ее лице – удивление. Но после ее красивое лицо украсила улыбка. Она улыбалась мне.

Я мельком бросил взгляд и на других охотников, что стояли по две стороны от нее. И они были удивлены, но это то как раз и было объяснимо. Но вот то, что произошло после удивило меня.

Звуки стрельбы стихли. Казалось, что война прекратилась и уже навсегда. А эта девушка, продолжая улыбаться мне, склонила передо мной колено, будто давая присягу в верности передо мной. Я был искренне удивлен, даже ошарашен произошедшим. Я почувствовал ее эмоции, она была добра ко мне, она поняла меня, приняла меня и… была верна мне.

Вслед за ней начали склонять одно колено и другие охотники. Не сразу, но постепенно, они вставали передо мной на колено. Во мне преобладали смешанные чувства. Недоумение, радость. Гордость?

Я даже теперь не был уверен в том, что должен был сделать. Не был уверен в словах, что должен был сказать. Я продолжал улыбаться, но по моей щеке скатилась слеза. Мне казалось, что я и сам не устою на ногах, я чувствовал волнение перед этими людьми.

– Прошу вас, не стоит, – прозвучал мой голос неуверенно. – Встаньте.

И девушка встала первой, а за ней следом тоже самое сделали и остальные.

Мне было не по себе. Мне было страшно говорить эти слова, но я понимал, что должен это сделать. Люди, что сейчас стояли передо мной не имели будущего. Я сам отнял его у них. А вместе с этим еще и стер их прошлое. О великие боги, кем я был? Как я не смог этого увидеть? Я был так поглощен своей целью, что в итоге обрек стольких людей не на жизнь даже, а на существование, да и цели своей так и не достиг.

– Я должен просить прощения у вас, – мой голос надрывался, чтобы сдержать эмоции, переполнившие меня. – Я отнял у вас самое ценное, что не смел отнимать. Ваши жизни… Ваше прошлое… Ваше будущее… Я отнял у вас все! И я прошу у вас прощения за все, что натворил!

Я сам упал перед ними на колени, пытаясь бороться с нахлынувшими эмоциями. Понимал, что предстал перед ними, как немощный старик, который не в состоянии не то что себя защитить, что уж говорить о них всех.

Девушка подошла ко мне и помогла мне встать. А потом произнесла мне, смотря в глаза:

– Я простила вас, Глава Консорциума! Я простила вас!

И это были самые ценные слова, что я слышал в своей жизни.

– Тогда и прости меня дитя за то, что я должен буду сделать.

– Я понимаю, – сказал она, отпуская меня и отходя к остальным охотникам. – Вы должны это сделать.

Я смотрел на нее и почувствовал ее уверенность. Почувствовал, что она все поняла. Поняла, что я обрекаю их на смерть. Поняла, что я должен очистить Гибрас. И смогла простить меня за это.

– Спасибо, – еле слышно произнес я, но она смогла услышать мои слова и добро кивнула мне.

Морская звезда была зажата в моем кулаке, и я обратился к нему за последней просьбой, которую он должен был для меня исполнить, и он отозвался на мой зов. Я раскрыл ладонь и из фигурки, будто импульсы, начал струиться белоснежный свет. Девушка закрыла глаза, и остальные охотники последовали ее примеру. Сфера света разрасталась вокруг фигурки вширь, продолжая пульсировать. Свет прошел сквозь меня и продолжил свой путь. Он накрыл собой девушку, и я увидел, как ее тело распадается на те же самые лучи света, искры, обращаясь в чистый свет, уходя в пустоту.

Сфера шла все дальше, накрывая все больше и больше охотников, расщепляя и их материю в чистый свет. Ограждения, что были выстроены охотниками, в этом свету исчезали вовсе, а здания, что были разрушены или повреждены, восстанавливались, возвращаясь к первозданному виду.

И так продолжалось до тех пор, пока купол света не накрыл весь Гибрас, исправив все ошибки, уничтожив всю боль и страдания, очистив остров от всего, что ему мешало. И в следующую секунду, как куполу больше некуда было расти он в мгновение ока вернул весь свет в фигурку морской звезды.

Я улыбался, не сдерживая слез, а после прислонившись к стене сполз на тротуарную плиту. Фигурка выпала из моей руки и со звоном ударилась об плиту, отскочив чуть в сторону.

Консорциум погиб.

И это был его закат…

ГЛАВА 19

И ЖИЗНИ МАЛО…

Вне времени и пространства. Остров Гибрас.

Люцифер.

Я собственными глазами видел, как погибает все живое. Видел, как погибает все, что было создано. Небольшой апокалипсис, разразившийся в моем собственном доме моей же собственной волей. Я больше не чувствовал боли за смерть всех этих людей. Внутри себя я ощутил лишь гнетущую пустоту, сжирающую меня без остатка.

В тумане собственных гнетущих мыслей и не в своем разуме мое тело нашло силы дотащить меня до собственного кабинета. Я не мог вспомнить, как я вновь вернулся в родное мне здание, как преодолел многоступенчатую лестницу и тем более как я прошагал вдоль всего длинного коридора, добираясь до заветной двери. Я не сел в свое кресло, а рухнул без каких-либо сил. Мое тело ослабло, а разум угасал. Понимание того, что смерть уже вступила в мои земли не омрачало меня. Я лишь с радостью желал приветствовать ее. Я ждал избавления. Ждал искупления. Ждал финала.

Но в моей голове, как назойливая муха, засел последний вопрос, не дававший мне покоя. Вопрос в Забытому. Какого было истинным мое предназначение? Разве поиск этой треклятой фигурки человека? Именно этого Оно хотело от меня? Я в этом сомневался. Я не смог исполнить своего предназначения. И уже не смогу. Тогда что я должен был сделать на самом деле?

– Что я должен был сделать? – произнес я еле слышно, сбиваясь на надрывающийся кашель. Нестерпимая боль жгла мне грудь, не давая сделать даже глотка воздуха.

В моих пальцах была зажата фигурка морской звезды. Она не грела мне ладони и не обжигала ее холодом. Я вовсе не чувствовал ее, как и собственных пальцев. Лишь смотрел на ее ледяные металлические грани, столь острые, что при неаккуратном обращении можно изранить всю руку. Забытый молчал.

– Что я должен был сделать?

В этот момент в дверь постучали. Я знал, что это был Туз. Не догадывался, а отчетливо знал это, будто был способен видеть сквозь стены и двери. Мой первенец прибыл, исполнив мою последнюю волю.

Как только они все, Колода, отбыли с Гибраса, а здесь началась эта проклятая война, я не раз представлял себе этот момент. Представлял, что Туз вернется. Знал, что они выполнят свою последнюю миссию без сучка без задоринки. И вот, он войдет в мой кабинет, а я…

Представлял, что сдержу свои эмоции. Смогу вновь стать тем властным и сдержанным, в некоторой степени холодным, командиром, что был столь долгое время. Представлял, что поблагодарю его и сделаю то, что должен был сделать. Хотел показать своему первенцу, что не слаб. Хотел показать, что внутри меня бушует пламя, способное изменить весь мир.

Но что он увидит сейчас, когда войдет внутрь? Умирающего старика, не способного даже встать без чьей-либо помощи? Что он подумает обо мне? Что он решит, понимая, что именно моя рука должна положить конец его жизни? Мое сердце обливалось кровью. Я пытался сказать ему: «Войдите!»; но мне не хватило сил произнести даже эти слова.

Дверь открылась, и он зашел внутрь. Встал напротив меня. Его лицо не выдавало эмоций, но я почувствовал его личную скорбь, его боль и сожаление. И он улыбнулся мне, а после аккуратно положил на стол четыре фигурки животных. Сначала появился сверчок, что принадлежал Валету. Чуть в стороне от него, выкладывая все фигурки в ряд, появилась птичка колибри, которую я однажды подарил Даме. Следом бык, добытый Королем. И напоследок, с небольшой задержкой, будто Туз и сам прощался с фигуркой, на стол лег носорог, что уже был в руках туза при его рождении. Четыре фигурки – четыре человека. Колода была собрана.

Дата добавления: 2015-07-02