В Европе были и до сих пор существуют тайные религиозные сообщества?

А что такое масоны?

— Ну, прежде всего это не ругательство. С социологической точки зрения это по-своему даже нужная структура. В традиционном обществе было всего две иерархические пирамиды: военная (дворянская) и церковная. Сегодня их множество: государственно-административная (с десятками независимых друг от друга министерств), военная, церковная, научная, массмедийная, банковская, торговая, рекламная, промышленная... Человек делает карьеру в своей иерархии. Доходит до уровня принятия решений. И тут ему оказывается мало газетной информации. Ему нужен более широкий кругозор, нужен доступ к сведениям хотя бы "для служебного пользования" из пирамидки смежников. Нужны контакты с соседями по иерархическому этажу. И где же их завести? Вот тут и подходят разные "клубы по интересам". Играешь в гольф, а попутно обсуждаешь совсем не спортивные проблемы.

Но ряд из этих закрыто-элитарных клубов оказался связан с более древней "клубной" традицией, пропуском в которую было принятие религиозных воззрений, альтернативных по отношению к господствующему христианству.

— Сначала свидетельство не о сообществе, а об одном человеке. Юлиан Отступник в тот период, когда он уже отринул христианство как "былой вздор" и склонился к реставрации язычества, но еще не стал царем,— "стал он иным, но гляделся прежним, ибо нельзя было ему явить себя — по такому случаю Эзоп, наверно, сочинил бы басню уже не об осле в львиной шкуре, но о льве в ослиной шкуре. Однако он-то знал, что хоть правда лучше, зато мнимость безопаснее" (Либаний. Надгробное слово по Юлиану. 19).

Среди же целых групп, которые мнили себя "львами в ослиных шкурах" христианства, исторически первой были гностики. Они же были первой религиозной группой из числа тех, что разместились на границе христианства и традиционного языческого мира (а именно в этом пространстве сегодня размещаются движения типа нью-эйдж).

"Он <Василид> учит вкушать идоложертвенное и спокойно отрекаться от веры во время гонений; предписывает, следуя Пифагору, 5-летнее молчание приходящим к нему" (Евсевий Кесарийский. Церковная история. 4, 7). "Говорят они <ученики Василида>, "ты знай всех, а тебя пусть никто не знает". Потому такие люди готовы отрицаться и не могут страдать за имя, так как они подобны всем. Но немногие могут знать это" (Святитель Ириней Лионский. Против ересей. 1, 24, 6).

Для христиан такая "уступчивость" гностиков казалась тем более возмутительной, что сами христиане предпочитали мученическую смерть лжесвидетельству о своем согласии с верой их гонителей. "Посвященные" же с презрением смотрели именно на мученическую прямолинейность христиан: ""Какие преступники,— спрашивает Асклепий,— достойны самых тяжелых наказаний?".— "Те,— отвечает Гермес,— которые, будучи осуждены людскими законами, насильственно лишаются жизни и о которых поэтому можно сказать, что они не должную дань возвратили природе, а получили заслуженное своими деяниями наказание"" (Асклепий. 29). "Такова,— комментирует Ф. Зелинский, — отповедь герметизма христианам, взывавшим от царского суда к суду своего Бога: не награда за подвиг, а избыток наказания ждет их на том свете, так как их насильственная смерть, нарушающая законы природы, есть новый грех с их стороны"[29].

Но не только языческим судьям лжесвидетельствовали "посвященные". "Валентиниане более всего стараются скрыть содержание своего учения. <...> Если их спросить откровенно, они с сосредоточенным лицом и нахмуренными бровями отвечают: "Это слишком возвышенно". Если расспрашивать обстоятельно, они путем двусмысленных ответов удостоверяют свое согласие с нашей верой" (Тертуллиан. Против валентиниан. 1).

Рожденное несколько позже манихейство (боровшееся с гностицизмом, но и впитавшее в себя немало гностических идей) также практиковало эзотерический "туман", прикрываясь то христианскими, то буддийскими одеждами. В итоге в 732 г. китайский император издал указ с предупреждением: "Учение Мар Мани <…> ложно принимает имя буддизма и обманывает народ"[30]. На Западе же манихеи "завербованного в секту неофита неторопливо и осторожно увлекали все дальше от догматов папской церкви. Манихейские таинства преследовали две цели: незаметно изменить стереотипные привычки и мировоззрение новичка, а затем научить его условному языку манихеев, требовавшему кропотливого и долгого обучения под руководством наставника. Далеко не каждый допускался до этой ступени. <…> лишь "совершенные" знали, что за разговорами о церковной реформе скрывается идея совершенно иной, противостоящей католичеству, церкви"[31].

"В конце IV в. тайных манихеев в Египте было так много, даже среди монахов... что патриарх Тимофей принужден был принять особые меры, чтобы отличить их от православных" — для чего он разрешил монахам есть мясо (правда, только по воскресеньям),— то есть совершать поступок, осуждаемый манихейской догматикой[32]. Но в "публичных диспутах, конечно, положение представителей манихейской точки зрения было нелегким. Ведь они репрезентировали религию, в догмах и ритуалах которой не содержалось ничего христианского и которая, несмотря на это, выдавала себя за истинное христианство"[33].

В IV в. блаженный Иероним Стридонский пишет, что у современных ему оригенистов есть "правило, — что не должно легкомысленно бросать бисер перед свиньями и давать святыню псам (ср.: Мф. 7, 6),— но говорить с Давидом: в сердцы моем скрых я словеса Твоя, яко да не согрешу Тебе (ср.:Пс. 118, 11), так же, как и в другом месте он говорит о праведнике: "Который говорит истину с искренним своим", то есть с людьми, близкими по вере. Они хотят, чтобы из этого выводили, что мы, как еще не посвященные, должны слушать ложь, чтобы, подобно малолетним, питающимся молоком, младенцам, не обремениться питательностию более твердой пищи. А что они (оригенисты) с клятвопреступлениями и ложью соединяются между собою на оргиях —это очень ясно показывает шестая книга "Стромат" (в которой наш догмат он приравнивает к мнениям Платона). <…> Они многое с клятвой говорят то, что после нарушают с другою ложною клятвою. Отказываются от подписи и ищут отговорок. <…> Они так ограничивают слова, так изменяют порядок их, придумывают такие двусмысленности, что держатся исповедания и нашего, и наших противников, и еретик слышит одно, а православный — другое" (Блаженный Иероним. Письмо 77. К Паммахию и Океану).

Гностическая секта прискиллианистов в начале V в. исповедовала принцип: "Jura, perjura, secretum prodere noli" ("клянись, клятвопреступай, но не выдавай тайны") (см.: Блаженный Августин. Письмо 237. К Церетию). Это правило подробно изъяснялось прискиллианистом Диктинием в некоей книге под названием "Libra". Слова Павла: отвергнув ложь, говорите истину каждый ближнему своему (Еф. 4, 25) — прискиллианисты понимали так, что истину можно открывать только "ближним", то есть членам их секты, другим же можно лгать (см.: Блаженный Августин. Против лжи. 3)[34].

Параллельно с западными прискиллианами, на востоке Римской империи мессалиане (евхиты, "энтузиасты") столь же спокойно давали ложные клятвы о своей вере,— "стараясь скрывать свою болезнь, они и после обличения бесстыдно запираются и даже чуждаются тех, которые думают согласно с их внутренними убеждениями"[35].

Позднейшие богомилы (Х в.) действовали так же — "страха деля <для> человечска и в церков ходят и крест и икону целують, якоже ны <нам> поведають, иже от них обратишася на нашу истинную веру, глаголюще, яко "вся си творим человек деля, а не по сердцу, в тайне же крыемы свою веру""[36].

В XII в. "евреи Марокко, принуждаемые... к отказу от своей веры и принятию ислама, обратились к... <Маймониду> с вопросом: что делать? Он посоветовал им, в случае крайней необходимости, повторять слова, произнесения которых требовали от них мусульмане. Маймонид пояснил, что эти слова останутся лишенными всякого смысла, если сердца их будут по-прежнему верны иудаизму"[37].

Альбигойцы (катары) XIII в., при всей своей ненависти к церковному христианству, все же разрешали посещать храмы и участвовать в католических обрядах. На клятвы же, которые они давали христианам, катары, "то есть адепты религии, которая запрещала все клятвы, смотрели… как на неизбежную формальность, лишенную морального смысла"[38].

Девиз розенкрейцеров XVII в. гласил: "Знать. Желать. Сметь. Молчать"[39]. Позднее Е. Блаватская именно этот принцип называет: "Универсальная каббалистическая аксиома"[40] (это и ее личная просьба[41]).

Прямо проповедовать антихристианские идеи было небезопасно. Поэтому эзотерики таились: днем публично декларируя свою верность христианству и посещая храмы по воскресным дням, они вели и "ночную" религиозную жизнь. Так в жизнь некоторых интеллектуальных кругов вошло странное правило: оно разрешало и даже предписывало ложь и лицемерие. Эзотерики говорили "посвященным": "Клянись и лжесвидетельствуй, но не раскрывай тайны"… (Человек, сделавший весьма немало для пропаганды черных культов в России,— писатель Иеремия Иудович Парнов, автор рекламной книги "Трон Люцифера", говорит, что это "великий и очень человечный принцип"[42].)

Так развивались школы западного "эзотеризма", члены которых публично от христианства не отрекались, но принципиальные религиозно-философские вопросы решали совершенно иначе, чем христиане. Им ближе были греческие философы, псевдоегипетские мистики и маги, а не библейские Апостолы и Пророки. Самые известные эзотерические течения — это розенкрейцеры и масоны.

Из истории войн мы знаем, что не всегда можно верить тому, что некий человек говорит сам о себе. Бывает, что распространяется сознательная деза. Бывают и люди, носящие форму армии, которую они считают своим врагом. Вроде бы человек хороший и улыбчивый, и истинный ариец, и даже характер у него нордический… Но, поднимая тост: "За нашу победу",— он держит в голове совсем иное, нежели его сотрапезники.

Вот такой же урок следует помнить и изучая историю религии. В мире религий тоже встречаются люди, которые на словах чтут Христа и заверяют в своей православности, но свои сердца отдали совсем иным культам и идеям. Для "толпы" они говорят одно, для "посвященных" — противоположное.

Самое замечательное их открытие — это изобретение эзотерического "христианства". Рецепт был прост как суп из топора. Надо лишь сказать, что Иисус (вариант: Будда, Моисей, Магомет и так далее) оставил "тайноеучение", которое было забыто всеми, кроме масонов (розенкрейцеров, теософов...). Это учение не было зафиксировано в текстах и документах. Именно потому, что оно было тайным, его нельзя изучить или проверить по библиотекам и архивам. И состоять будет оно в том, что мы захотим.

Вот, например, типичный розенкрейцеровский текст XVIII в., из которого видно, как именно эзотерики позиционировали себя в окружавшей их христианской культуре. О своем ордене они говорят, что это и есть "первая Апостольская церковь; так было приблизительно до третьего папы; первые священники около него составляли гауптди-ректорию Ордена в христианской церкви… Папа Лев изъял магические познания из церкви и вернул их в орден; после этого церковь стала Вавилоном, а так как в русской ветви ее менее всего изменился старый обряд, то он должен более всего соответствовать Ордену. Впрочем, ни в какой церкви уже нет таинства; оно отнято у церкви высшей магической властью и силой"[43]. У Брауна это делает не папа Лев, а император Константин…

Конечно, не розенкрейцерам принадлежит изобретение рецепта "эзотеризма". Не могу утверждать, что они прямо заимствовали его у каббалистов, но именно в этой традиции много раньше появления розенкрейцеров родилось представление о том, что Моисей на Синае получил от Бога два откровения. Одно он записал в Торе, а вот другое он сохранил в тайне и лишь устно сообщил немногим "избранным" (сам термин "каббала" означает "преданное"): "Каббалисты выступили с фикцией, что преподносимое ими учение — не что иное, как откровение свыше, ниспосланное святым и избранникам (праотцам…), и носителем которого в течение веков оставалось привилегированное меньшинство"[44].

Независимо от каббалистов в Индии и на Тибете пришли к подобной же методологии. Вообще, в истории религии ссылки на устное и тайное предание — это способ модернизации, ухода из-под давления фиксированной, письменной традиции (причем факт и глубина этой модернизации порой не осознаются самими модернизаторами).

Замечательна в этом отношении дискуссия между двумя ранними буддийскими школами. "Пудга-лавадин <персоналист, считающий, что личность человека реально существует> утверждает, что неупоминание пудгалы <личности> в его понимании у Будды следует соотнести с его афоризмом, по которому он <Будда> передал своим ученикам лишь ничтожную часть того, что ему было известно (этого переданного столь же немного в сравнении с непереданным, как листьев шимшапы в его ладони в сравнении с листьями всего шимшапового леса), а сарвастивадин же <буддистский ортодокс, отстаивающий традиционное буддистское учение об анатмане — отсутствии личности> парирует тем, что, по словам того же Будды, он передал им только то, что было для них полезно, следовательно, учение о пудгале к тому не относится"[45].

Вот и по мнению позднейших буддистов, Будда сообщил именно то, во что верят[46] именно их школы (возникшие спустя столетия после жизни Будды). Просто "колесо учения" было повернуто трижды. Первый раз — в годы последней земной жизни Будды. Но буддизм махаяны отличается от более раннего буддизма хинаяны. Как же обосновать свое право на инакомыслие, как оправдать модернизм в традиционалистской культуре? Если налицо второй "поворотучения", то кто же согласится с таким авторством? С точки зрения традиционализма уместнее всего сказать, что мы как раз ничего нового не вносим; наша новизна—в сравнении со взглядами наших оппонентов, но не в сравнении с учением нашего общего наставника. Просто то, что мы сейчас говорим публично, он сам некогда сказал втайне. И эти эзотерические знания и пребывали в сокрытости — пока нам не было дано разрешение на их публикацию.

Более радикальным оказался миф буддистов махаяны. Их классический текст — сутры "Праджня-парамита", написанный на рубеже новой эры, эры по Р. X.,— по верованию махаянистов был произнесен на 500 лет раньше. "По легенде считается, что их тоже произнес Будда Шакьямуни, но смысл их не был понят людьми, и поэтому эти сутры 500 лет хранили наги[47]... и боги, пока не пришел Нагарджуна… которого махаянисты именуют Вторым Буддой, и не возвестил их вновь, дав подробные разъяснения и комментарии. <...> <змеи> сохранили их <эти сутры> в своих подводных дворцах. Первым человеком, который… спустился в эти дворцы, чтобы прочесть и постичь смысл данных сутр, был Нагарджуна… Он… принес <их> в земной мир"[48].

Спустя еще 500 лет появившаяся школа ваджраяны (тантрического буддизма) вынуждена была сказать о "третьем повороте колеса". Их доктрины также были произнесены Буддой, но в "нечеловеческих" мирах Вселенной они хранились уже 1 000 лет[49].

Итак, существуют два пути реформирования религиозных традиций.

Первый — объявление об обретении некоей священной и первоначальной книги, которая провозглашается более авторитетной, нежели сборники религиозных правил, принятые в среде, окружающей реформаторов. Так действует израильский царь Езекия, объявляя, что при ремонте Храма священник нашел книгу закона Господня (2Пар. 34,14). Так действуют мормоны, базируя свою веру на открытии "золотого свитка". Так действует Блаватская, выстраивая свою "Тайную Доктрину" как якобы всего лишь комментарий к обретенной ею древней рукописи "Книга Станцев Дзиан". Так действует "Приорат Сиона", намереваясь опубликовать свой "Грааль".

Второй путь реформирования — это наделение уже известных и канонизированных сакральных текстов новыми интерпретациями, которые, однако, не признаются новыми, а объявляются древними. Неизвестность же этих "древних" толкований объясняется ссылкой на сокровенность учений и узость кружка "посвященных", имевших доступ к "подлинному" толкованию (так в посленовозаветном иудаизме появляется представление о том, что Моисей дал еще и устное предание; аналогична была и аргументация реформаторов буддизма).

Если победы не удавалось добиться сразу и реформа встречала сопротивление со стороны людей и властных структур традиции — "реформаторы" становились на путь эзотерического "разрыва". Публично демонстрируя свою лояльность к традиции как она есть, они использовали свою причастность к ней для того, чтобы постепенно создать в ней внутренний круг своих "посвященных".

Западные "посвященные" по-разному локализовали место и способ хранения "древних подлинных учений Иисуса", но действовали так же, как и буддистские реформаторы: историческое христианство как нечто слишком общедоступное противопоставлялось в их восприятии их собственным "древним и тайным доктринам".

И вот оказалось, что по подобному же рецепту можно очень изящно создать "христианство" по своему вкусу да еще при этом обвинить в "бездуховности" всех несогласных.

Пользуясь таким способом "аргументации", можно доказать вообще что угодно. Я, например, могу доказать, что именно я являюсь "Хранителем Древних Духовных Знаний".— Внимайте, други, настал и мне час открыть вам величайшую тайну, которой не хранит ни один архив и ни одна библиотека. Это эзотерическое знание дано только моей душе. Итак, знайте отныне, что я — это перевоплощение Леонардо да Винчи и Николая Константиновича Рериха. И за то время, которое я провел в нирване, я многое пересмотрел. Я понял, что в прежней своей жизни во многом ошибался. Поэтому сейчас я вынужден отрабатывать свою карму и писать книги с опровержением своих же былых заблуждений[50]...

И как же теософы смогут опровергнуть такой аргумент?! А ведь достоверность и проверяемость теософско-масонских реконструкций эзотерического "христианства" ничуть не доказательнее…

Но заметим важную особенность эзотерических групп: они не прямо противопоставляют себя христианству, но именно себя и выдают за "духовных христиан".

Бывают ереси, которые рождаются из не слишком удачной попытки "улучшить" христианство. Такие теории стоят на евангельской основе, их создатели любят Евангелие и Христа, но, как сказал Лев Карсавин об Оригене, оказалось, что "у этого метафизика сердце лучше головы"[51]. Бывают ереси, которые представляют собой просто ошибки. В них есть слишком поспешные выводы и слишком быстрые обобщения...

Но бывает иначе. Бывает, что в мир вторгается идея, которая дышит ненавистью к Евангелию и к Церкви и которая лишь притворяется, что симпатизирует христианству. Такая доктрина призывает к реформе Церкви и вероучения не для того, чтобы помочь большему числу людей действительно жить по Евангелию, а для того, чтобы сподручнее было в конце концов сломать хребет Церкви, реформированной (точнее — деформированной) по новоявленным проектам.

Дата добавления: 2015-07-02