Антисемитизм

Регистратура хозрасчетной поликлиники в Москве (когда они были еще недорогие). Полно приезжих.

– Бабка, к какому врачу тебя записать, к кому?

– Запиши, милая, к мужчине.

– Так у нас и мужчин много, по какой болезни-то, выбирай давай скорее.

– Вот чтобы к еврею запиши. Они лучше понимают, обходительные.

Некто посылает в журнал свои статьи. Отказы. Если он русский, говорит – евреи засели, своих печатают. Если еврей – зажимают, антисемитизм. Одна знакомая дама пробивает докторскую диссертацию, уровень не в дугу. И вот начала “уставать”: не пропускают, потому, что я женщина. Да что Вы, говорю. К женщинам при защите всегда более снисходительны, при всех очередях и обсуждениях ставят вперед. Задумывается... Ну наверное, потому, что я татарка (а осаждаемую ею кафедру возглавляет член-корреспондент К. – то ли татарин, то ли азербайджанец). – Никто не видит причин в себе.

Почему во всех областях деятельности евреи достигают больших успехов? Прежде всего это феномен диаспоры. Ведь они веками вынуждены бороться за выживание. Даже русские, известные из-за своих природных богатств и пространств увальни, попав в чужую среду, становятся цепкими. Как и другие народы, когда возникает дополнительная мотивация к деятельности. Еврейская мама в России не мыслит, чтобы ее ребенок не окончил ВУЗа. В Израиле уже мыслит. Частично все это передается потомству. Ламарк и Лысенко, настаивавшие на наследовании приобретенных признаков, в чем-то правы. Детеныш современного человека намного чувствительнее, психически тоньше и болезненнее, чем например, в начале нашего столетия.

* * *

Чтобы хорошо писать, надо чтобы плохо публиковали. Раньше, в дорыночную, допродажную эпоху, так и было. Духовный порядок. Прибрано как в казарме. Сухо и стерильно. Столы писателей выровнены по линейке. Все отчитываются перед всеми. Сейчас опубликоваться можно запросто, были бы деньги. А попавшие в обойму (“поп-ные”), издаются прямо с колес. Океан духа кипит: выбрасывая гейзеры грязи, лопаются пузыри слов и статей; дымят свалки гнилых мыслей; громоздятся горы поломанных и выброшенных теорий. Никто ничего не убирает. Инфекции. Духовная дизентерия. И вот попробуй тут хорошо писать. Попробуй быть здоровым – без цензуры, без дворников, без санитаров. Зато свобода. Свободно больное общество. Больно свободное общество? Спасает только собственный иммунитет. Но... распространяется СПИД – синдром приобретенного иммунодефицита; СХУ – синдром хронической усталости... Человека. Его культуры.

* * *

Мораль – это только всеобщее и привычка. Голый человек на улице вызывает осуждение. Он странен, он нарушитель, бросающий вызов обществу. Но не менее странен и одетый среди голых. Как-то зашел один такой в баню, в мыльный зал и что-то там искал. Всем было неловко, в том числе ему. Хотелось улюлюкать: смотри, одетый. Он тоже бросил вызов нашему голому обществу. Морально только одно: быть как все.

Преследуя открытое нарушение норм, общество более снисходительно к тайному. “Свет не карает заблуждений, но тайны требует для них” – А. С. Пушкин. Это не случайно. Тайно нарушающий норму признает ее правомерность, но делает исключение для себя. Открыто нарушающий норму, не почитает ее саму, подрывает ее. Он принципиальный нарушитель и в ответ получает такое же осуждение общества.

Запретный плод сладок. Чем больше запретов, тем слаще жизнь? Горькое общество вседозволенности; скучная жизнь, когда можно все; одинок человек, который независим ни от кого. Запреты мешают удовлетворению потребностей. Удовольствие, это когда нельзя, но можно. А вот как и насколько можно, каждый определяет сам. В этом его выбор и свобода. В этом “интерес”.

Сексуальность перестает быть опасной для целостности общества. Впервые за всю его историю она начинает сознательно культивироваться. Тревожный симптом. Потому что стихийно и автоматически подавляется всем современным образом жизни. Выдавливаясь на его поверхность, она перестает быть тайной личности и превращается в “отправление потребностей”. Дело дошло до сексуального воспитания детей. Только никакое это не воспитание. Это обучение технологии обмана жизни и первый роковой удар по способности к любви, один из мотивов перверсионного поведения: “по-наученному” не хочется.

* * *

На Западе давно имеется, а у нас появился новый вид деятельности: сексуальные услуги. И термин такой – характерный. Это означает, что секс становится формой быта. Публичные дома работают как общественные бани, ремонтные мастерские и парикмахерские. В них висят прейскуранты цен, зависящие от фасона и сложности “любовной” услуги. Уличные проститутки предлагают их индивидуально и специально. Но дело, видимо, идет к тому, что будут комбинаты бытового обслуживания, которые включат секс в ассортиментный минимум. Чтобы все комплексно. Сдал белье, побрился, помылся, пое... и пошел. Куда? Домой, “к семье”. Возможно. А наверное, где-то уже существует самообслуживание с предоставлением материалов и инструментов: резиновая женщина, резиновый ххх – для онанизма. Раз есть в магазинах, то почему не быть в прокате или не создать условий для пользования на месте. Богатое и свободное общество должно обеспечивать любые запросы потребителя. Все возможности для “любви”. Никогда, никогда, никогда не было таких условий для ее процветания. Гибельного процветания. Распад...

* * *

Начало XXI века: жизнь становится утопией. Утопия – это место, которого нет. Или не будет. На фоне разговоров о крахе утопий, мы вступаем в эпоху их торжества.

Утопии особенно нужны для утопающих. Человечество тонет, а веры нет – свирепствуют суеверия. Суетопия. Во всех смыслах. И томление духа – из-за “бездуховности”.

Говорят, что если человек живет созерцательной жизнью, достаточно внимательно посмотреть ему в затылок и он оборачивается. Не знаю, правда ли. Но что вот нынешнему деловому человеку в глаза смотришь, а он в упор тебя не видит – это правда. Все в себе. Или “не в себе”? Это одно и тоже.

* * *

Говорят о ренессансе религии, Христианства. Не верю. Все поверхностно. Если еще в начале XX века люди своими глазами видели и лично сталкивались с ангелами и дьяволами, прибегали, испуганные, и рассказывали как им удалось выпутаться из этого переплета, то сейчас нет. Лично сталкиваются уже с инопланетянами и достоверно видят их. На небе обычно видели кресты и принадлежности религиозной службы, то теперь только тарелки. Вместо крыльев и рогов – скафандры и антенны... Тип мифологемы не христианский. А миф – это главное для существования того или иного религиозного направления.

Всегда удивлялся общераспространенной трактовке библейской фразы “Блаженны нищие духом”. В том смысле, что бездуховность – благо. Церковь обосновывала ею вред гордыни учености в пользу духовного смирения, атеисты же считали оправданием невежества. Мне ее смысл представляется совершенно иным: нищие, неимущие блаженны (довольны, радостны) духом, в отличие от богатых, которые довольствуются материальным достатком. И более правильный перевод этой мысли будет: “Нищие блаженны духом”. Это возвышение духовного над материальным, вечного над тленным, что и приличествует религиозному сознанию.

Две тысячи лет назад Христа распяли на кресте. Он умер, но потом воскрес. Сейчас его распинают на эстраде. Фарисеи и гонители христианства стали теле-проповедниками, его нищие апостолы – миллионерами. Нет ничего более антирелигиозного, профанного и атеистического, чем эти сборища во дворцах спорта и на стадионах, вдохновляемые чудовищной рекламой и “миссионерами от бизнеса”, шоуменами и дискжокеями бога, с ловкостью конферансье соединяющими бесовскую игру с духом партийно-профсоюзного собрания.

Недавно я видел приглашения на встречу каких-то христиан по проблеме “Бог и ваши финансы”. Вот уж действительно “христопродавцы”. Православная церковь до такого еще не дошла. Но все равно:

Это смерть Христа, после которой не будет воскресенья. Нужны новые мифы или наоборот, старые – “консервативная революция”. Возврат к Традиции.

* * *

Социальное скорочтение. Скорочтение жизни. Скоротечная жизнь. Но до сих пор есть педагоги, которые учат детей чувствовать, распредмечивать мир, развивать интуицию. Формируют человека, личность. Тогда как для социального успеха надо готовить роботообразных. Все эти выдающиеся учителя – отпетые консерваторы и реакционеры. Пора, пора их заменять педагогическими технологиями.

С трудом привыкаю, что социальные отношения, как всякая техника, требует смазки, ухода. Хотя бы в виде комплиментов. Издается ли книга, покупается ли товар, даже общение с близкими. Сколько потеряно от того, что я долго был социальный идиот! И только теперь – полуидиот. К концу жизни я, пожалуй, совсем перестану быть идиотом. И что произойдет? Ничего. Одним идиотом на Земле будет меньше. Все.

* * *

Деяния вождей, программы, решения – все это рябь, верхняя волна над движением глубинных течений исторического развития. Волна может захлестнуть каких-то пловцов или, наоборот, поднять их, но в целом движение определяется течением, которое мало зависит от волн и от собственного барахтанья пловцов. Кто управляет нами и ведет нас, людей малых и рядовых? И кто в конце концов вершит судьбами мира? – Это делает Великий Никто! Все “кто” подчинены “никому”.

Или поставим вопрос по-иному. Человек в мире: нами управляют или мы управляем? Нас дергают или мы дергаем? Ни то, ни другое. Мы дергаемся сами. Человек – это свободная, самостоятельная марионетка.

HOMO NON SAPIENS

Начало мира – Бог.

Но не творит ли также Дьявол?

Да. И разделение труда:

Бог творит, а Дьявол вытворяет.

* * *

Разгар реформ: экономическая деградация, социальная смута, игра политиканов, болтовня демагогов... Но самое тяжелое впечатление на меня производит болезнь Духа, засилье, и как следствие, катастрофа его разума. Разума народа, масс, общества в целом. Люди готовы верить откровенной чепухе, проглатывают самую нелепую газетную ложь, всерьез обсуждают любые бредни. Тут и ежедневные прилеты инопланетян, и неутомимая активность барабашек, назначение и откладывание конца света, ежедневные пророчества астрологов, каждый райцентр обзавелся “космическим разумом”, миллионы людей пожирают “заряженные” шарлатанами газеты, лечатся “молчанием по радио”, из пробуренных скважин, как заботливо сообщает центральное телевидение, выскакивают черти и т.д. и т.п.

Неудержимые потоки пустых домыслов, обмана и самообмана. Место мифологии заняла “информация” а в истории, пожалуй, не было еще столь дезинформированного и легковерного человека, как современный. Не было такого разгула суеверий и ересей. Создается впечатление, что находишься в сумасшедшем доме. Этот безумный, безумный, безумный мир. И никакого, никакого, никакого значения не имеет образование. Зачем изучать науки, философию, когда ученые и философы, кандидаты и доценты в первых рядах беснующихся, когда ядовитой оказывается сама культура и, в отличие от века Просвещения, уже не на что надеяться. Это не только у нас. Похожее, хотя в более “усовершенствованном” виде, творится на Западе. На рынке духа ложь дороже правды. Ведь правда одна, а лжи может быть много. Она и продается. Культурный кризис развертывается как интеллектуальная де/мо/билизация личности.

* * *

Содержание мыслей умного человека примерно можно охарактеризовать так: 90 % – чужие, заемные, воспроизводящие социальную норму – идеологические, 9 % свои, субъективные, выражающие собственные желания и настроение – надуманные. 1 % – отражающие объективное положение дел, реальные тенденции развития истинные. В зависимости от социального положения пропорции меняются. Особенно мала доля истинных мыслей у теоретиков, интеллигенции. Но поскольку мышление является их постоянным занятием, то результат иногда может оказаться выше. Вообще же, духовная элита не любит простоты и глубины. Она предпочитает сложность и поверхностность. Путать, разбирать путаное и вновь запутываться – ее стихия. Впрочем, как говорил Г. Честертон, умного человека можно встретить даже среди интеллектуалов.

Профессионал: чтобы стать в чем-то умным, он стал дурак во всем остальном. Так закаляется научная сталь.

Только немногие существа являются субъектами своих мыслей. Большинство повторяет чужие. Иметь по всем вопросам свое мнение – задача непосильная. Приходится верить и повторять, хотя у каждого должна быть сфера, где он чувствует себя творцом, благодаря чему может выработаться способность к самостоятельному восприятию чужого. Вера как доверие к миру. Как творческая вер а.

* * *

Отходы, грязь – это обычное вещество, только ему не нашли применения. Дурак – это обычный человек, только не на своем месте. Чем отличается современный дурак от дурака прошлого? Дурак пошел “умный”, то есть ученый. Там и надо его в основном искать – в науке. Дурак – социальная роль. Быть на некоторых постах умным – значит совершать непрерывное должностное преступление. “Преступно умен” – говорю я о некоторых людях. Глупо умен – о других. А кое о ком – умнее помолчать.

О цельности современного человека, об истине, которую он выражает: думаем первое, говорим второе, делаем третье, получается четвертое, о котором мы думаем, что оно первое. И на этой “гранитной” почве – второй виток самообмана.

... Но надобно помнить, что иногда люди мыслят.

* * *

Видя как малоценна человеческая жизнь: сотни тысяч людей гибнут под машинами, от преступников, от случайной болезни, как быстро хоронят и стремительно забывают умерших, как почти никто никому не нужен, а с другой стороны, как врачи борются за спасение очевидно недоношенных младенцев, как пересаживают органы больным старикам и тратятся миллионы для излечения кого-то от экзотической болезни – трудно отделаться от мысли, что это делается вовсе не из-за возросшей ценности личности, а по биотехнологическим основаниям. Наука потакает всем извращенным потребностям обезумевшего общества вплоть до таких экспериментов, как смена пола. Она культивирует их. Предложение создает спрос.

Когда-то был популярен лозунг: мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача. Хотя без природы мы не выживем. В наше время он мог бы звучать так: мы не можем ждать милости от науки. Спастись от нее – наша задача. Хотя без науки мы не проживем.

* * *

Прочитывать больше одной газеты в день – преступление против личности. Средства массовой информации – оружие массового поражения. Поверхностные люди скажут, что это красивые слова, метафора, “афоризм”. Увы, горькая, до слез, правда. Учреждения и улицы кишат трупами погибших душ. Отравленные.

Я видел человека, который читал книгу – в бане. Голый, между торопливыми помывками. Запомнил даже дату: 10 июня 1996 года. Но уже после того видел, как кто-то притащился туда с плеером – чтобы слушать музыку. Вот она, вершина духовности! Скоро ли придут с видео и прямо в парилку? Или въедут на машине? Да, жаль человечка: еще недавно был живым, а теперь и в бане техника моется. Не баня, а мойка. Мойка-помойка. Есть роскошные. Но не греют. Роскошь вообще холодит. Тепло только там, где уют. А уют – это когда в предметах отпечаталась душа. Не зря помнят и рассказывают о деревенских банях. Рассказывают...

* * *

Сколько говорится слов, которые не стоят одной мысли. Сколько пишется книг, которые не стоят одной строчки. Сколько совершается дел, которые не стоят одного поступка. Сколько людей, которые сказали тысячи слов, опубликовали десятки книг, устроили сотни дел – и это все не стоит ничего. Не -на- стоящие.

Краткость – сестра таланта, считали древние, когда главным органом труда были руки. Краткость – сестра милосердия, сказал какой-то острослов про время, когда главным органом труда стал язык. Длинные тексты оправданы лишь в художественном творчестве. Там это самоценно. В остальных случаях порядочный человек должен говорить и писать кратко. В информационном обществе это должно быть нормой морали. Хорошо бы сделать похожую норму права: “Встать! Суд идет! За загрязнение духовной среды приговорить демагога № к бесплатной уборке улиц. От выпавшего в осадок мусора его речей”. А хорошо бы и религиозные заповеди осуществились: лизать ему в аду раскаленные сковородки. Мечты, мечты...

Главное – это то, о чем человек молчит. Говорят всегда о второстепенном. Сейчас так много говорят... Цивилизация слов.

Многие люди читают, чтобы не думать – говорил Дидро. Чтобы он сказал в связи с распространением моды на “динамическое чтение”. Быстрота чтения обусловливается умением отсекать возникшие при этом чувства и переживания. Без-образное чтение. Надо отсекать даже мысли. Бес-смысленное чтение. Оскопление духа. Его превращение в информацию. Без-надежная гонка за компьютером и бес-проигрышный вариант стать дураком. Всякий, кто хочет этого избежать, должен жить под девизом: медленное чтение.

* * *

Считается, что человек разумен, sapiens. В чем-то правда. Но насколько же он и non sapien s, да и просто глуп. Именно как родовое существо, а не индивид. Смотреть дико как люди радуются процессу своей самоликвидации, с упоением сообщая, что все больше и больше, все лучше и лучше их жизненные функции воспроизводятся машинами. Как истово они уничтожают все живое, свое окружение, без которого существовать просто не смогут. И радуются при этом. То, что они уничтожают фундамент своей жизни – их трагедия, а то, что они при этом радуются, к этому стремятся – их безумие. Безумие как орудие самоотрицания.

И вообще, этот sapiens не умнее обыкновенной домашней мыши. Подобно тому как она лезет в мышеловку не в силах отказать себе в лакомстве, так и мы не можем отказать себе в удовлетворении все растущих “потребностей”. А когда аппарат захлопывается, уже поздно. Не умнее домашней мыши. Самое печальное, что это не эпатаж. Так и есть, о чем каждый день вопиют бесчисленные последствия наших деяний.

P. S. Я не говорю уже про политику, когда избиратели кроме первого хода Е2-Е4 больше ничего не видят. И обмануть их – раз плюнуть. Были бы деньги...

* * *

В США объявлено о резком ужесточении наказания за наркотики. Сажать будут не только за продажу, но и за хранение, фактически за употребление. Видимо, это последний этап борьбы государства с наркотизацией общества перед тем, как окончательно сдаться и разрешить их свободное хождение. По крайней мере “легких” – для начала. Причина: не все еще хотят жить без чувств. А чувствовать без стимуляции больше не удается. Отмирая, чувственное начало болеет, приобретает патологическую форму.

В Москве создан клуб “Здорового образа жизни” им. В. Высоцкого. Одна его экзальтированная участница в интервью сказала, что В. Высоцкий – самый совершенный человек, каких она знала. Она, правда, забыла, что этот великий талант был законченным алкоголиком, а в последние годы и наркоманом, что явно не вяжется со здоровым образом жизни. Тем более – с совершенным человеком, с идеалом. Но это показывает, что для мифа нет преград в виде фактов. Они обычно не играют никакой роли.

* * *

Что можно сказать о человеке, когда он чувствует себя смелым, радостным, добр и остроумен, любит ближних и готов на подвиг?

– это совершенный, гармоничный человек, о котором так много толкуют в философии и формирование которого еще недавно было высшей целью общества;

– это пьяный – на первом взводе.

Не в подобном ли совпадении причина пьянства? И не в том ли достоинство трезвенников, что они, очень трезвые люди, смирились с жизнью без чувств и больше похожи на машины? Ведь просто радоваться теперь могут только единицы. Что значит перестать петь, плясать, кричать (одно время даже на стадионе милиция затыкала рты), перестать смеяться, плакать, играть? Это значит перестать выражать свои чувства. А существуют ли чувства, которые не выражаются? Нет, ибо в этом специфика их существования. Не иметь чувств – значит не уметь любить. О неспособности к любви уже пишут газеты. О ней почти не вспоминают и в современных фильмах. Может быть, мы еще способны “претерпевать любовь”, как способны не петь, а слушать, не плясать, а смотреть как это делают другие, не кричать, а вежливо хлопать, не смеяться, а улыбаться (обычно иронически). То есть мы еще способны быть пассивными, материалом жизни, но не более того. Перед тем как потерять и это, кто не смирился, пытается взбадриваться – вино, наркотики, порно; другие же только функционируют. Думают, что живут. Люди еще любят ошибаться. Пожалуй, это их последняя любовь.

* * *

Кто совсем не пьет, тот не знает реальной жизни и не может трезво смотреть на нее.

Поэт 20-годов И. Приблудный, друг С. Есенина писал:

Не дивитесь, так и надо

В годы разума и книг

Есть еще одна отрада

Быть безумным хоть на миг.

Естественную возможность такого безумия человеку дает секс и любовь. Когда этого нет или не хватает, прибегают к искусственной – вину или наркотикам. Трезвые – к работе. Трудоголики.

Алкоголь – древнейший наркотик, продукт земледелия и поверхностных химических превращений – брожения. Его потребление ограничено объемом человеческого желудка (особенно некрепких вин), непосредственным болезненным расстройством организма, воздействует на мозг через растормаживание контрольных центров, не затрагивая глубинных отделов подкорки. В общем, устарелый продукт начального этапа развития химии, прежде всего XVIII – XIX веков.

Другое дело, вытесняющие его современные наркотики. Они высокоэффективны, малообъемны, концентрированы, быстрее захватывают в плен весь организм. Неприятные последствия отсрочиваются. И – огромный выбор. Новые поколения “выбирают пепси”. Вместо кваса – пепси, вместо водки – героин. Так что прогресс, сопровождаемый борьбой с пьянством, идет и тут.

И вот уже готова научная “концепция” происхождения человека: не какая-то там пошлая проза Дарвина-Энгельса о роли труда в борьбе за выживание или Божье Слово по Библии, а просто обезьяны случайно нажрались галлюцинногенных грибов и у них стало развиваться воображение. Появился Homo sapiens, человек разумный. Вначале были... грибы. Теперь и в конце – “Грибы”, которые объясняют свое происхождение.

И еще раз... почему пьют. Просто у людей не хватает смелости радоваться на трезвую голову даже когда могут. Быть веселым уже неприлично. И внутренне боязно. Ищут алиби. Пьяный – это человек, сбросивший иго разум а. Именно как иго, оставляя как свободу. Недавно на стене в одном обшарпанном подъезде я прочитал надпись: “Думать или рассуждать привилегия пьяных”. Таково же определение философии. Пьяный – человек духовный. Духовно больной.

Дата добавления: 2015-07-02