Габриэля Марселя

Общение как интерсубъективность в философии

Проблема общения людей – одна из наиболее актуальных в социальной философии. Как известно, общение – необходимое условие становления и развития человеческой личности. Вне общения с себе подобными самореализация отдельной личности невозможна. Общение, по существу, делает человека личностью.

Данная проблема по-разному решалась в различных философских направлениях, в том числе и в экзистенциализме. В этой связи представляет интерес вариант ее решения в религиозном экзистенциализме французского философа Габриэля Марселя (1889-1973). Цель настоящего параграфа может быть определена как формирование адекватного представления о философских взглядах Г.Марселя, о религиозном направлении в философии экзистенциализма, а также расширение философского кругозора. Актуальность данной темы обусловлена тем, что в современном противоречивом обществе с особой остротой встает вопрос мирного сосуществования людей, предотвращения конфликтов и войн, нахождения мирных путей взаимодействия людей в деле решения насущных проблем. Ряд положений концепции Марселя, особенно в плане социального и личностного взаимодействия людей, представляют интерес с точки зрения оздоровления социально-нравственного климата общества. Это важно и с точки зрения гармонизации взаимоотношений отдельной личности с другими людьми.

Перейдем к анализу основных идей Г.Марселя, и, в частности, его концепции общения. Первое, что обращает на себя внимание, - это идея наличия двух миров существования человека и их принципиальной неравноценности. Неподлинному миру материи, миру «обладания» Марсель противопоставляет подлинный мир «бытия», духовный мир высших ценностей, недоступный непосредственному наблюдению и постигаемый в акте интуитивного озарения. Это есть Бог как высшая трансцендентная сущность. Подлинное духовное общение людей, по Марселю, возможно лишь в единении с божественным бытием.

Материальный мир в концепции Марселя – мир отчуждения и разобщения людей, где нет места подлинному общению, другой человек воспринимается лишь как внешний «объект», инструмент, зачастую служащий для удовлетворения собственных желаний. В мире субъект-объектного разделения, в рамках субъектного восприятия другой индивид как вещная часть реального мира сводится лишь к набору определенных социальных или инструментальных функций. Люди посредством тела лишь сигнализируют друг другу о собственном существовании в вещном мире. При этом истинное Я субъекта, не тождественное его телесной организации и системе ролей, в этом мире полностью игнорируется.

Но субъект бессилен что-либо изменить в своем положении, даже если он осознает разрыв между тем, что он есть личность, самость, и своим телесным бытием. Будучи объективированным в мире вещей, человек «очерчивает» вокруг себя эгоцентрическое пространство, которое становится своеобразным мерилом ценности для него других людей. Эта граница пространства разделяет то, что «меня касается и не касается» (1, 61). В это пространство Марсель мысленно помещает концентрические зоны, расположенные по нисходящей, что соответствует степени значимости для субъекта отношений с другими людьми. С такой точки зрения общение с другим человеком возможно лишь тогда, когда необходимо для осуществления каких-либо намерений, в той или иной мере корыстных. Для уяснения этой мысли Марсель проводит характерный пример. Некий N – нотариус, заведующий делами имущества; мне N интересен не как личность, а лишь поскольку я имею от его деятельности некую выгоду; общение с ним мне необходимо лишь для этого, и в таком случае общение носит субъект-объектный характер. Таким образом, другие люди так или иначе низводятся субъектом до простых средств осуществления собственных желаний и по существу оцениваются им с точки зрения их практической полезности для него: «…давайте возьмем самый простой случай, когда я спрашиваю незнакомого прохожего на улице, как пройти туда-то. В этом случае прохожий – всего лишь источник информации… Но в действительности он – человеческая личность, человек, который отвечает мне определенным тоном голоса, который по-своему оценивает меня» (2, 39).

Но, по Марселю, состояние отчуждения в мире вещей все же преодолимо, потенциальная возможность установления подлинных отношений существует. Непроницаемость индивидов друг для друга может быть преодолима, если «другой» рассматривается как субъект с собственным внутренним миром, как суверенная в своем бытии личность. Индивид «вживается» в другого, «чувствует» его изнутри. Что же, согласно Марселю, делает возможным подобное «вчувствование»?

Этот вопрос вплотную подводит нас к проблеме онтологического выбора. Перед человеком открываются две возможности. Первая: замыкание в себе и тотальная ориентация на материальные ценности, что ведет в конечном счете к распаду сущностных связей с себе подобными. Другая: восхождение к подлинному бытию, интуитивное постижение Бога. Согласно Марселю, вчувствование в другого человека, признание его безусловной самодостаточной ценностью есть акт постижения божества. Бог, таким образом, познается в акте любви к человеку. Становясь причастным «тайне», человек открывает бытие в другом человеке. Отсюда возникает вовлеченность, под которой Марсель понимает причастность трансцендентной реальности и обретение веры. Вовлеченность включает в себя верность, которая понимается в двух аспектах: как личностно-сущностная связь с Богом и как служение ближнему.

Единение людей в Боге, по Марселю, составляет сущность интерсубъективности. В интерсубъективном единстве стирается различие внутреннего и внешнего (разделение на «меня» и «другого»), человек общается с другим как «Я» с «Ты», открыт другому, признает фундаментальную свободу, неповторимость и индивидуальность, признает его как личность.

Г.Марсель приводит характерный пример: «Во время путешествия может произойти перемена в отношениях между мной и попутчиком. Вначале он для меня всего лишь «этот старик», но если наш разговор, сперва банальный и бессодержательный, приводит нас обоих к осознанию некоей связи между нами, гораздо более прочной, мы признаем друг друга как субъекты» (2, 40). Ощущение глубинной связи есть общение высокого, духовного порядка, когда нет разделения «меня» и «его», когда человек чувствует другого как самого себя. Два человека общаясь, как «Я» и «Ты», постигают высшее духовное начало, любят в «Ты» собеседника «образ Божий».

В этом задушевном общении главным является стремление к «общности сознания» (3, 138). Именно отсюда проистекает то, что Марсель называет способностью к служению. Это есть служение в высшем смысле – Богу и человеку. В этой связи верность как способность к служению может быть охарактеризована как «практический теоцентризм». Служение ближнему есть, по Марселю, служение Богу.

«Нужно найти эквивалент практического теоцентризма, который признает главенство Твоей Воли, а не моей. Это главное… Твоя воля для меня нечто такое, что нужно признать, прочесть» (1 ,109). «Практический теоцентризм», считает Марсель, находит наиболее яркое выражение в милосердии, любви и сострадании. Милосердие – не что иное, как духовная свобода, «абсолютная готовность помочь» (1, 59). Это есть прямое выражение абсолютного Присутствия Бога, акт, идущий из глубин «Я».

В этом отношении показателен марселевский анализ проблемы обязательства, которое мы даем в повседневной жизни другим людям: «Как я могу давать обязательства? Например, я обещаю N, что навещу его завтра; на основе этого обязательства в этот момент я хочу доставить ему удовольствие. Но, возможно, что назавтра, в момент выполнения, я не испытываю этого желания, а взамен желаю другого развлечения. Я не могу взять обязательство снова испытать это желание. Нужно различать обязательство, принятое в себе, и утверждение, касающееся будущего, которое не включает его» (1, 37). Отсюда следует, что обязательство, «принятое в себе» (понимаемое как интуитивное постижение Бога и чувствование другого), коренится в верности и имеет иную природу, нежели «утверждение», имеющее источником чувства, мнения и опыт (суетное и «неподлинное», укорененное в материальном мире). «Утверждение» основывается на непрерывно изменяющихся обстоятельствах.

Как полагает Г.Марсель, выполнение обязательства по отношению к другому есть акт милосердия, свидетельство присутствия в человеке некоего вневременного единства, восхождения к подлинному бытию. Это, по мнению французского философа, обусловлено тем, что глубинная структура личности, истинное Я не принадлежит нам самим, а есть выражение трансцендентного мира, «тайна»: «Мы для себя не свободны; есть некая часть нашего существа, которая иногда становится нам доступной силою странных обстоятельств. Ключ дается нам на мгновение» (1, 42). Иными словами, наше истинное Я принадлежит Богу и другим людям.

Любовь в философии Марселя – наивысшее воплощение онтологического таинства. Именно любовь, по Марселю, наиболее полно выражает смысл верности, в ней полностью стираются границы меня и другого. Любовь «мета-проблемна, есть область непроблематизируемого» (4, 83). «Ты» становится внутренним содержанием «Я». Любовь как абсолютная верность в состоянии преодолеть смерть: «Даже когда я не могу ни коснуться тебя, ни видеть тебя, я чувствую – ты со мной; не быть в этом уверенным значит отречься от тебя» (4, 99). Марсель утверждает примат духовной связи людей, «освященной» Абсолютным Присутствием и способной разрушить пространственно-временные границы. Человек чувствует в себе незримое присутствие другого, даже если того нет в живых. Это чувство может лишь переживаться изнутри, но оно не постижимо до конца. К нему не приложимы какой бы то ни было научный анализ или исследование. Это проявляется и в повседневных взаимоотношениях людей.

Как утверждает Г.Марсель, духовная связь выражается и через улыбку, интонацию, жест: «Нет такого человека, которому не доводилось бы ощутить прилив бытия: его источником может быть сказанное нам слово, улыбка или жест. Здесь мы - вне и над всякой психологией, так как это слово, жест суть носители чего-то иного, что невозможно заключить в понятие, формулу. Тот, кто адресовал нам слово или улыбку, сам того не осознавая, - свидетель трансцендентной реальности» (5, 142).

Любовь и милосердие как формы абсолютной духовной связи предполагают, таким образом, служение другому, заботу не столько о себе, сколько о ближнем. В этой связи особое значение приобретает страдание, мученичество.

В религиозной философии Г.Марселя мученичество – позитивная ценность. Это есть самоотречение во имя ближнего, во имя Бога. Способность к страданию – выражение духовной свободы: «…Наиболее самоотверженная душа, - писал Марсель, - фактически самая свободная. Она стремится быть средством; самоубийство отрицает ее как средство» (1, 108).

Самоубийство Марсель называет неспособностью к служению. Убивая себя, человек становится бесполезным для других, ибо он не посвятил себя другим. Человек в своей сущности не принадлежит самому себе, и, обретший таким образом подлинную свободу, он не признает за собой право распоряжаться собой по собственному произволу.

Страдание в этой связи – позитивный антипод самоубийства. Страдание есть причастность тайне бытия, служение Богу и подлинная любовь к ближнему. Это есть прежде всего духовная связь людей, всеобщая сопричастность. Согласно Марселю, страдание и сострадание, сплачивая людей, помогают «взломать рамки эгоцентризма» (4, 101), приближают их к высшему трансцендентному началу и друг к другу. Сострадание – всегда взаимопомощь, соучастие. Марсель писал: «Тот, кто извне, должен быть сам смирившимся и чувствовать себя соучастником моего греха. Нужно его участие в моем страдании; нужно, чтобы он был моим вторым «я» (1, 123).

В заключение остановимся на некоторых позитивных и негативных аспектах религиозного экзистенциализма Г.Марселя.

По нашему мнению, серьёзным недостатком марселевской философии и марселевской антропологии в частности является игнорирование общественного бытия, в сфере которого так или иначе действует субъект. Материально-производственная и социальная сферы фактически предстают у Марселя как мир радикального зла, лишь дезориентирующий и дезинтегрирующий людей, искажающий и в конечном счете уничтожающий их подлинную сущность. В то время как комплексное изучение феномена человека предполагает применение методов научного познания, Марсель не только не стремится опереться на объективные данные наук, но и принципиально отказывается от них, ибо они, по его мнению, не в состоянии постичь истинную человеческую сущность, коренящуюся в трансцендентном мире, и, более того, лишь извращают ее.

Марсель абсолютизирует интуитивизм и иррационализм, что идет прямо вразрез с проблематикой теории познания и развитием науки. Антисциентизм марселевской философии очевиден. Для философии Марселя, таким образом, характерен односторонний подход к проблемам философской антропологии.

Философская антропология также рассматривает человека как субъекта собственной жизни, свободного выбора, ответственности, материальной и духовной деятельности, но ей, в отличие от экзистенциализма, присущи собственно научные методы познания; для нее характерно изучение специфики психофизической организации человека в соотношении с социально обусловленными свойствами.

Общение людей в концепции Марселя имеет ярко выраженную религиозную подоплеку. Подлинное общение, признание и уважение личности другого, заинтересованность людей друг в друге возможны, согласно Марселю, лишь в соотнесении с трансцендентным божественным началом. Марсель, таким образом, отказывает человеку в собственной внутренней активности. Свобода человека оказывается мнимой и иллюзорной – человек является подлинным субъектом собственного развития и общения с себе подобными не иначе как только в постижении высшей «тайны».

Если Марсель рассматривает общение только как интимно-личностное отношение между людьми, возможное лишь в трансцендировании (восхождении) к Богу, то в марксистской концепции в ходе общения осуществляется «общественное воспроизводство» человека во всем богатстве его личностных способностей, потребностей, ценностей без какого-либо отношения к сфере трансцендентного. К.Маркс и Ф.Энгельс также считали общение одним из всеобщих и необходимых условий становления общества и личности, но общение понималось ими прежде всего как процесс взаимосвязи и взаимодействия общественных субъектов (классов, групп, личностей), в котором происходит обмен деятельностью, опытом, информацией. Личность здесь выступает как общественный субъект, в тесной связи со структурой общественных отношений.

В то же время марселевская концепция общения содержит безусловно позитивные моменты. В своей философии Марсель предлагает наиболее действенное, по его мнению, средство излечения язв современного мира, зараженного болезнью потребительства. Марсель, таким образом, исповедует религию человеколюбия, которая призвана спасти мир.

В современном мире, оставляющем, казалось бы, все меньше возможностей для нахождения взаимопонимания, это не лишено оснований. Это важно в плане гармонизации отношений отдельной личности с другими людьми, ее конструктивной самореализации. Человек может развиваться как личность лишь в сообществе, в плодотворном сотрудничестве с себе подобными, признавая и уважая другого как личность. Нахождение взаимопонимания с другими – непременное условие гармонизации сферы личностного бытия.

Идеи Марселя могут представлять интерес в плане мирного взаимодействия людей и нахождения консенсуса в общественно-политической сфере, в масштабах всего мира в целях предотвращения войн, в плане уважения и соблюдения прав и свобод личности. С точки зрения нравственного воспитания и самовоспитания личности идеи Марселя могут способствовать осуществлению личностью свободного и осознанного выбора в процессе ее самореализации. Идеи Марселя могут иметь немаловажное значение и в решении глобальных проблем современности, в осознании людьми общей ответственности за спасение человеческой цивилизации, в общих усилиях людей всего мира, направленных на разрешение социальных, экологических, демографических, нравственных проблем, и в конечном итоге - в признании приоритета духовных ценностей.

Контрольные вопросы

1. В чем заключается значимость общения для формирования личности?

2. Какие два «измерения» человеческого существования наличествуют в философии Марселя?

3. Охарактеризуйте человеческое общение в системе «обладания». Возможно ли подлинное общение в мире «обладания»? Почему?

4. Как можно, согласно Марселю, преодолеть состояние отчуждения?

5. В чем, по Марселю, сущность онтологического выбора?

6. В чем, по мнению Марселя, смысл выполнения обязательства?

7. Охарактеризуйте кратко сущность «практического теоцентризма».

8. Какое чувство Марсель считает наивысшим воплощением трансцендентной «тайны»?

9. Как Г.Марсель понимает самоубийство?

10. В чем, по Г.Марселю, цель и смысл страдания?

11. В чем основной недостаток концепции Г.Марселя?

12. В чем значение и актуальность марселевской концепции общения в настоящее время?

Список литературы

1. Марсель Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994.

2. Marcel G. The Existential Background of Human Dignity. Massachusets; Cambridge, 1963.

3. Коссак Е. Экзистенциализм в философии и литературе. М., 1980.

4. Марсель Г. Онтологическое таинство и конкретное приближение к нему // Трагическая мудрость философии. М., 1995.

5. Марсель Г. Человек, ставший проблемой //Там же.

Дата добавления: 2015-07-02