Статья 188

I

Статья 187

Статья 186

Статья 185

Наказание за недоносительство о тяжких религиозных пре­ступлениях гораздо мягче, чем за сами преступления, в отличие от особо опасных государственных преступлений, по которым недоносители наряду с участниками подвергались смертной каз­ни. Даже предусмотренные в ст. 132 общей части Уложения на­казания, за недоносительство строже на две степени: она позво­ляет приговорить виновного к продолжительному заключению в крепости с ограничением прав и преимуществ. Этим отчасти объясняется тот факт, что ст. 185 на практике не применялась.

Предусмотрен случай, когда опьянение, наряду с некоторыми другими факторами, является смягчающим обстоятельством, что представляет собой исключение из общего принципа (см. ст. 112).

По данной статье подлежали наказанию только авторы анти­христианских произведений, которые лично их распространяли. Редакторы, цензоры, издатели и книготорговцы за участие в издании и распространении подобных сочинений несли ответ­ственность соответственно по ст. ст. 1306, 1311 и 1315 Уложе­ния, а распространители заведомо богохульных работ — по ч. II настоящей статьи.

Наказание за печатную антихристианскую пропаганду мяг­че, чем за устные ее формы. Причиной того, что законода­тель счел печатную форму менее опасной, А. Лохвицкий счи­тал неграмотность основной массы верующих: «печать не представляет опасности народного волнения, взрыва стра­стей»⁶¹.

Уложение

о наказаниях

уголовных и

исправительных

Язвительные насмешки в данном случае означают явное глумление над чувствами верующих, а также над правилами и обрядами православной или вообще христианской церкви. Выражение вообще христианства подразумевает, видимо, что насмешки над правилами и обрядами, например, католической церкви наказывались лишь в том случае, когда эти обряды сов­падали с аналогичными обрядами православной церкви. Со­гласно точному смыслу данной и предыдущих статей, должны быть наказуемы лишь насмешки по поводу церковных порядков и форм обрядности. Но при таком толковании кощунство по по­воду основных, перечисленных в ст. ст. 182 и 184, догматов хри­стианства остается вообще ненаказуемым. Поэтому следует прийти к выводу, что объект посягательства данного преступле­ния — не только установленный церковью и государством поря-

Лохвицкий А. Указ. соч., с. 297.

' "'.IKTIIO

Законодлтг,_I111W перкой no \ti j XI \ ml''

⁶² / УКДС, \i

№865

док совершения религиозных обрядов, но и христианская рели­гия и церковь вообще, а православная в особенности.

Кощунство в отличие от богохульства и открытого порицания веры — это вежливые по форме, но презрительно-издеватель­ские, оскорбительные по содержанию выражения, высказанные как в устной, так и в письменной форме, а также действия (на­пример, когда кто-либо вместо денег положит на жертвенное блюдо в церкви пуговицу). Место, где совершалось кощунство, не имело значения. (Это подтверждено решением уголовного кассационного департамента Сената по делу Добровольско­го⁶².) Однако обязательным условием является присутствие свидетелей христианского вероисповедания, которые подверга­лись соблазну со стороны преступника. Поэтому к числу ко­щунственных не могли быть отнесены насмешки над личными манерами священников или качеством изготовления священных предметов.

Как кощунство квалифицируется самовольное совершение бо­гослужения (кроме литургии) лицом, выдававшим себя за свя­щеннослужителя. Поскольку во время литургии (обедни) про­исходит таинство причащения, совершение литургии таким ли­цом квалифицируется как поругание святыни по ч. 11 ст. 223 Уложения.

Статья 189

Деяния, перечисленные в статье, получили наименование об­разное богохуление. В царской России запрещались иконы трех категорий: 1) написанные в нарушение установленных право­славной церковью правил (например, в духе итальянской шко­лы); 2) резные, литые и т. п. и, наконец, 3) изготовленные в соблазнительном виде. Выражение в соблазнительном виде означает в данном случае изображение, не соответствовавшее представлениям православной церкви о нормах этики и эстети­ки. Иконы двух первых категорий подлежали также уничтоже-преступл<',2. Свод нию, но их автор не привлекался к уголовной ответственности, ст. ст. 91 — 1 Изготовители и распространители икон третьей категории нес-

^зак°"° ли ответственность независимо от того, была у них цель поколе-

бать уважение к святыне или нет. Однако, если такого злого на­мерения не обнаруживалось, наказание было значительно мяг­че. Практически ответственность за это деяние могла наступить и в случае неосторожности, когда самонадеянность и отсутствие творческих способностей у автора приводили к появлению про­изведения, вызывавшего помимо воли создателя смех публики и тем самым «поколебавшего уважение к святыне».

Глава вторая Статьи 190—191

Политическое кредо российского абсолютизма — самодержа­вие, православие, народность — на практике означало полное бесправие народа под властью не только самодержавия, но и православной церкви. Поэтому церковная измена, вероотступ­ничество не только православных, но и иных христиан рассма-

о предупре/_(11и и пресеч/_ий,

тривалось как тяжкое преступление. Общий объект преступле­ний данной главы — религиозная иерархия, закрепленная в за­коне. Государственной и в полном смысле слова господствую­щей религией в России было православие. Вторую ступеньку иерархической лестницы занимали иные христианские вероуче­ния: католицизм, протестантизм и армяно-грегорианское уче­ние. На третьей ступени находились нехристианские религии: мусульманство, иудейство, буддизм; на последней ступени ра­сполагались раскольники и сектанты русской православной цер­кви. Сектантство других религий законодательством практиче­ски игнорировалось. Устав духовных дел иностранных испове­даний запрещал только изуверские секты и мюридизм.

Переход из одной религии в другую, кроме православия, был, в принципе, запрещен. Нехристиане могли переходить в неправославное христианство только в редких случаях, опреде­ленных в законе. Например, евреи могли принимать иностран­ные христианские исповедания только будучи смертельно боль­ными, находясь на военной службе или с особого каждый раз разрешения министра внутренних дел. Переход раскольников или сектантов в любую христианскую религию, кроме правосла­вия, запрещался.

Отвлечением от веры (или совращением) признавалось прак­тически любое воздействие виновного на лицо христианского вероисповедания, в результате которого оно перешло в другую веру и отступило тем самым от веры истинной. Объект посяга­тельства при совращении — привилегии православия и христи­анства в целом в привлечении и удержании верующих в лоне своей церкви.

Отпадение от христианства должно было заключаться в пре­кращении посещения соответствующих церквей или молитвен­ных домов, отказе от исповеди и выполнения обрядов и сопро­вождаться заявлением о перемене веры и совершением над ре­негатом с его согласия обряда, символизирующего присоедине­ние к другой религии (например, обрезания). Отпадение от христианства является преступлением длящимся, поэтому ви­новный мог быть привлечен к ответственности через десятки лет после перемены вероисповедания.

Совращение должно было заключаться в активных действи­ях. Бездействие, в том числе со стороны священников, резуль­татом которого стало ренегатство, не подпадает под действие ст. 190. По своему составу совращение является материальным, т. е. требует наступления вреда, отступления совращаемого от веры. Если же эта цель не была достигнута, то деятельность со­вратителя могла квалифицироваться по другим статьям Уложе­ния. Ответственность за покушение, в соответствии со ст. 97, в данном случае не устанавливается.

Субъектом отпадения могло быть любое вменяемое лицо. Со­гласно решению уголовного кассационного департамента Сена­та, «дети, не достигшие возраста, в коем они могли бы пони-Мать различия между догматами веры, не могут быть совращае­мы в полном смысле слова». Таким возрастом признавалось, как правило, четырнадцатилетие.

Уложение

о наказаниях

уголовных и

исправительных

УКДС, 1872, №1673,1893, №46.

Лохвицкий А. Указ. соч., с. 307.

332 Переход из католичества в лютеранство и наоборот разре-

Законодательство шалея только с санкции министра внутренних дел. Переход из первой половины _одной нехристианской религии в другую запрещался. Совраще-XIX века _{ние р}у_ССКИХ подданных из одного «лжеучения» в другое при-

равнивалось к колдовству и другим аналогичным обманам и на­казывалось по ст. 1162 как преступление против общественного спокойствия тюремным заключением сроком от двух до шести месяцев. Религиозная пропаганда и миссионерство, в соответст­вии со ст. 73 Устава о предупреждении и пресечении преступле­ний, разрешались только православной церкви. Лишь специаль­ными императорскими указами в порядке исключения разреша­лось миссионерство иных христианских религий, и то только в Сибири.

Еще русские буржуазные юристы заметили, что в Уложении «не постановлено никакого наказания за насильственное обра­щение иноверца в православное или иное христианское испове­дание»⁶⁵. Более того, до 1862 года разрешалось обращение в православие детей без согласия их родителей. В то же время на­казание за насильственное обращение христиан в другую веру устанавливается такое же, как за умышленное убийство. Нака­зание отступившим от веры было лишь относительно менее же­стоким, чем то, которое устанавливалось совратителю, посколь­ку вследствие своей неопределенности оно могло оказаться по­жизненным. Для увещевания и вразумения духовное начальст­во могло отправить виновного в монастырь. А монастырские за­стенки были в России одними из самых страшных тюрем. От­ступившему возвращали личные и имущественные права лишь после его искреннего раскаяния и возвращения к истинной вере. Определение искренности целиком предоставлялось духовен­ству.

Дата добавления: 2015-06-27