В ожидании малыша 9 страница

.............................................................................................

В какой-то мере я привык к ее скандалам. Тем более что чаще всего скандалы возникали - или во время ее опьянения, или после, или, когда, по каким-то причинам, выпить она не могла (еще не успела, например, но того очень хотела). Хотя и, наверное, все же было излишне преувеличивать уж такую ее алкогольную зависимость (хотя и пила она почти каждый день). И быть может из-за того, что вдрызг она напивалась только раз-два в неделю, а остальное время была только 'подвыпившая', у меня иногда и были основания принять ее версию, что она 'просто баловалась'. (То есть сама она никогда не считала что пьет).

И это было бы еще пол беды (я бы согласился с чем угодно). Вот только если бы она при этом (а в последнее время это начиналось все чаще и чаще) не скандалила. Тогда как она не только скандалила, но и при этом ругалась и билась в истерике как последняя сволочь.

Выслушав причины ее нынешних волнений, я довольно легко свел на нет все ее подозрения относительно измены (тем более никакой измены пока не было. Но то, что она в принципе предполагалась - очень даже может быть!), и через какое-то время, легко возбудив девушку (а к отличительной особенности Марины относилось то, что она действительно весьма легко возбуждалась; иной раз ей достаточно было только одной мысли о том, что может быть), мы чуть ли не там где стояли (а разгневанная Марина встретила меня у порога) предались тем отношениям, которые даже не считаю нужным описывать, ибо они практически целиком и полностью дублировали то, что было представлено на многочисленных порно-видеокассетах, лишь, быть может, за некоторым исключением вносимых нами вариаций. Причем в какой-то мере мне казалось, что в постельных сценах мы в чем-то были даже оригинальнее видео-аналогов.

Однако, мне, по всей видимости, предстояло серьезно задуматься о своих отношениях с Мариной. Ведь не могло так долго продолжаться. Что есть влюбленность, даже любовь, перед тем, что испытывал я по отношению к Марине? Неужели я действительно не способен сказать ей: прощай!? Неужели не способен? В своих письмах родителям - а мои папа с мамой уехали в длительную рабочую командировку в США (папу пригласили профессором Колумбийского университета, мама проходила стажировку, которая должна была подтвердить ее право работать врачом) я поначалу описывал свою жизнь с Мариной как нечто прекрасное и, по всей видимости, нужное нам обоим. Однако не знаю, кто первый из них обнаружил подвох. Тем более, что вроде как, находясь за десять тысяч километров подобное и проверить-то невозможно, как только справится у каких-то знакомых, оставшихся в России. Но выходило так, что я придерживался привычки не выставлять напоказ. А потому, по настоящему что-либо узнать было попросту невозможно. И все что оставалось родителям, это надеяться на свою - родительскую - интуицию (которая, скажу я вам, иной раз была эффективней всяких там 'свидетельств очевидцев'). Причем опять же скажу, что Марина-то, по настоящему, никогда моим родителям и не нравилась. Послушать бы мне их раньше...

Именно после того как я понял, что писать папе с мамой о 'безоблачности' наших с Мариной отношений бессмысленно (да и если честно, не очень-то я любил обман, в какой форме он бы не выражался, и чем бы идеологически не оправдывался), я стал сообщать им всю правду. А правда, к сожалению, была такова, что я просто-напросто ненавидел эту женщину. Понимаете,--не-на-ви-дел.

Ненавидел, и... любил...

Да быть может потому и ненавидел, что любил. Любил, и чувствовал свое бессилие... Бессилие ненависти. Бессилие избавиться от нее... И при этом, давно уже понимал, что наши отношения нас ни к чему нас не выведут... Да и держались-то они - честно сказать - исключительно на сексе. На животном сексе. Когда завидев друг друга, сбрасывалось, а то и срывалась, в поспешной страсти одежда; опрокидывалась мебель; разбивалась посуда; наносились друг другу удары, которые провоцировали, подначивали, распаляли еще большую страсть; возбуждая, дополнительно возбуждая 'накал' предстоящего (до, - а то и по ходу) спиртным; и распаляясь от того еще больше - уже не было у нас ощутимых границ случившегося; как не было и возможности остановить это безумие, продолжающееся иной раз часы напролет; когда только включенная на полную мощность музыка способна была заглушить крики обоюдно посылаемых проклятий и ругательств - вероятно (как уже после анализировал я) возбуждаемых нас еще больше; так же как не способна раздающаяся с огромных динамиков музыка заглушить и стоны наслаждения, которыми нисколько не сдерживаясь и абсолютно и стесняясь сопровождала испытываемые ощущения Марина (крики, вообще, был ее 'конек').

Но вернувшись к скандалам, скажу, что это все было только полбеды.

В последнее время у Марины возникало необъяснимое - для меня пока не объяснимое, учитывая то, что раньше ничего подобного с ней никогда не возникало - желание навестить своих родных.

Как, быть может, уже упоминал я раньше, родители Марины развелись, когда она была еще школьницей средних классов. Ее мать всегда жила в одном городе, пока несколько лет назад по новой не вышла замуж (уже в который раз... причем, если раньше все ее мужчины были моложе ее - иной раз намного -- то теперь ее новый муж был не только почти на двадцать лет старше, но еще и оказался с 'ближнего зарубежья'), и не уехала с мужем на его родину, в Белоруссию, в Гомель. Отец же Марины был кинорежиссер (правда, не очень известный), и сразу после развода уехал в Москву. Хотя, я предполагаю, что его отъезд, скорее всего, и был причиной развода. Насколько мне было известно, не только возможная слава и возможность самовыражения потянула его в столицу, но и увлечение молоденькими девицами, которых он имел в своем распоряжении сполна, ибо помимо своей основной деятельности, где, как известно, недостатка в молоденьких актрисах желающих получить роль и готовых за это 'на все' никогда не было, еще и читал лекционный курс в каком-то столичном театральном институте.

Дата добавления: 2015-06-27