В ожидании малыша 36 страница

...................................................................................................................

Возникал весьма справедливый вопрос: что ждал Леонид от своих отношений с Марией? Ведь уже убедился он, что это была весьма своенравная девушка. Предпочитающая надеяться только на себя. Да и любить, должно быть, тоже только себя.

Хотя и тут достаточно легко можно было найти некий компромисс. Потому как - замечал Леонид, что девушка тянулась к нему. Каким-то образом ей видимо все-таки требовалась его доброта и внимание. Ведь Леонид был весьма добрым, чутким, даже может быть ранимым молодым человеком. Не позволявшим себе в отношении с женщинами чего-то лишнего. Хотя иной раз и что-то восставало в нем. Ну обычно тогда, когда ощущал он, что дальнейшая либеральная политика приведет к чему-то не очень хорошему. И тогда приходилось ему совсем даже не популярными мерами ставить женщин на место.

Здесь вот надо бы заметить, что женщины Леониду словно бы нарочно попадались такие, которым все эти меры весьма нравились. Во всяком случае, не возникало у них какого-либо протеста, неподчинения. Ну или вернее - неподчинение было достаточно показным. После чего -- всеми доступными способами стремились они искупить вину.

И все сводилось к сексу.

...............................................................................................................

Леонид любил секс.

Можно было только представить реакцию его, когда объяснял он кому-то свое нежелание сексуальных отношений с женщинами по причине... Ну, тут причин Леонид находил множество. Фантазия у него была отменная. Воображение работало прекрасно. Так что, в том чтобы найти оправдание - каких-либо трудностей у нашего героя не возникало.

Вообще-то можно уже сказать, что иногда возникал весьма справедливый вопрос: кто кого выбрал своим героем? Потому как Леонид Невзлин и на самом деле представлял собой достаточно самокритичную личность. Человека, который знал что хотел. И...

Ну, вот тут немножечко аккуратней. Потому что так можно было бы судить о Леониде, если окинуть его совсем уж поверхностным взглядом. А на самом деле... На самом деле Леонид был всегда разным.

Да и друзьям своим он казался всегда то одним то другим.

И можно было бы уже действительно посчитать, что вы знаете о Невзлин все. Понимаете его. Можете предвидеть дальнейшие его шаги поведения.

А потом внезапно Леонид выкидывал такое, что все ваши теории да уверенности летели в никуда. И вы понимали, что ничего-то на самом деле вы о нем не знаете. И даже не понимаете, как такое могло произойти. Когда Леонид становился участником различным событий. Наступление которых совсем уж невозможно было предугадать. Просчитать. Предвидеть.

И вы тогда, раздумывая над этим, начинали понимать, что и действительно психика индивида весьма загадочна. И совсем не имеет значение, что кого-то из этих индивидов вам доселе удавалось просчитывать. То было раньше. И вполне может быть даже неправда. А тут, с Невзлиным, надо было делать такие погрешности, что все грозило и вовсе исчезнуть.

Но подобная самокритичность была неоправданна. Все было совсем не так, как это было на самом деле.

Просто потому, что Леонид Аркадиевич Невзлин принадлежал к типу индивидов, которых весьма сложно было просчитать. И не потому, что было как-то сложно, нет. Поступки они делали порой совсем неадекватные. При этом сами были вполне нормальные. Ну, может, с небольшой долей психического отклонения. Которая в обычной жизни была даже и не особо заметна. И проявлялась лишь в критических ситуациях.

Другой вопрос, что для подобных людей критичной могла быть сама жизнь.

Но это уже разговор другого повествования...

24.05.07

Повесть

Размышление о воле

«Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было...»

Екклесиаст 3:15

Глава 1

'Я вспоминал свою жизнь. Я не охотно вспоминал свою жизнь.

Но еще тяжелее было мне представлять жизнь сегодняшнюю. Если бы только удалось оказаться в прошлом, но с тем опытом что был у меня сейчас - я бы сделал все, чтобы такое будущее не наступило.

Тогда я этого сделать не мог. Мне суждено было совершать ошибки, полагая, что это правильные поступки.

Чтобы потом, по прошествии времени узнать, что у меня ничего не осталось. Кроме воспоминаний. Мучительных воспоминаний.

Мои воспоминания были мучительны для меня. И... единственное, что у меня было. Чего бы я хотел желать сейчас.

Судьба забрала у меня альтернативу, не оставив выбора. Решить я мог только одно: жить, продолжать жить, или умереть. Боец от природы, я вновь выбирал жизнь. Зная, что мне придется в этой жизни страдать.

И жил я только лишь одним - что когда-нибудь мне все же удастся победить. Сломать ход судьбы. Сменить направление ее. Я в это верил. Это давало мне возможность жить. И выживать - в этой жизни'.

Роман перечитал написанное. Ему показалось, что он чего-то не сказал. Но что это было? Да и имело ли на самом деле какую разницу, дописал бы он это что-то, или его дневник остался бы без этой записи. Да и важность ее наверняка исчезнет со временем. Так уже часто бывало. Когда он писал, боясь не успеть выразить мысль. Словно в любой момент что-то может оборвать жизнь, которую он как будто и проклинал. И ему казалось, что он во что бы то ни стало должен успеть закончить эту фразу, это продолжение, эту тетрадь.

Потом повторялось все сначала.

К первому году заключения у Романа скопилось десять 98-листовых тетрадей. Немного по писательским меркам. Но Роман описывал свою жизнь. Мысли, которые приходили ему сейчас, когда вдруг оказалось сразу столько времени. Когда уже не нужно куда-то спешить. Когда дела, которые на воле он считал важными, необходимыми и обязательными - вдруг исчезли. Исчезло и понятие времени. Оно вдруг перестало состоять из часов, минут и секунд. Было лишь одно слово, одна характеристика, которая вмещала в себя все. Время. Общее время. Которое делилось на время подъема, поверки, завтрака, работы, обеда, снова работы, поверки, ужина и свободного времени. До сна. Потом сон.

Дата добавления: 2015-06-27