Автостереотипы американского этноса

Американцы искренне верят в то, что они знают себя достаточно хорошо. Хотя им может и недоставать тех энциклопедических знаний, которыми так славятся европейцы, тем не менее, американцы мнят себя хорошими знатоками своей собственной истории и своего национального характера, доминирующими чертами которого они считают трудолюбие и патриотизм.

Бросая взгляд в прошлое в поисках тех факторов, которые в конечном итоге определили сегодняшнее мировоззрение американцев, многие из них уделяют огромное внимание тому воздействию, которое на них оказала Великая Экономическая Депрессия. Они считают, что именно тогда они впервые смогли воочию убедиться в значении регулирующего воздействия со стороны государства в период экономического спада. Свой вклад в формирование национального стереотипа внес и послевоенный период, в который, по мнению американцев, они превратились в трудоголиков, проводящих на рабочем месте большую часть своей жизни, порой даже забывая ради этого о собственных детях.

Большинство американцев считает, что идеальный разговор - это обмен мыслями, а не самоманифестация-монолог, не самолюбование и не демонстрация своего остроумия. Отсюда следует, что для нормального и полезного общения не обязательно быть эрудитом. Привычка сначала думать, а потом говорить уберегает американцев от многих неловких ситуаций в разговоре. Нужны лишь искренность, взаимная заинтересованность и умение просто и ясно излагать свои мысли и чувства.

Мессианизм как стереотип. Мессианизм в историческую миссию Соединенных Штагов и их граждан в глобальной истории, вбирает такие особенности американской ментальности, как установка на успех, вера в американскую исключительность и превосходство, а также особое «имперское» мышление, сориентированное на всемирное соблюдение национального интереса, в том числе и в глобальном масштабе.

Существенную роль в обосновании аме­риканского мессианизма и тезиса об уни­кальном, исключительном месте Соединен­ных Штатов в человеческой истории сыгра­ла опять-таки религия. Религиозные лиде­ры формировали у своей паствы образы «божественной миссии», «избранного наро­да», «обетованной земли». Итогом стала ве­ра американских переселенцев и их потом­ков в собственную исключительность и богоизбранность страны, которую они осваи­вали. Эта вера отразилась даже в географи­ческих названиях: Аркадия, Согласие, Но­вая надежда, Райский город и т. д.

Американская исключительность, на­чавшись с веры в особую Божественную миссию протестантских наций, в дальнейшем под влиянием отделения американских колоний от Великобритании трансформировалась в концепцию исклю­чительности Нового Света и в особое «им­перское» мышление. Первоначально оно не связывалось с каким-либо международным диктатом, а скорее с образом общества по­рядка и с идеализированным прошлым, оно интерпретировалось как шествие об­ширного и поглощающего все на своем пу­ти режима, распространяющего республи­канские институты по всему континенту.

В качестве исторического образца фор­мировавшейся на просторах США импе­рии - «защитницы мира для входивших в нее народов» - рассматривался Древний Рим. «Американцы всегда искали преем­ственность, корни в историческом про­шлом, при этом не удовлетворяясь истори­ей и реальностями европейских стран - Ан­глии, Ирландии, Германии, Италии и т. д. - откуда переселилось подавляющее боль­шинство иммигрантов. Их взоры устрем­лялись дальше вглубь истории, в древность, в античную Грецию и Древний Рим. Отсю­да - апеллирование к аргументации и тер­минологии деятелей республиканского и имперского Рима, название верхней палаты Конгресса сенатом, использование римских архитектурных форм и названий – Капитолий, Троя, Афины, Сиракузы»[19].

Анализ американской символики свидетельствует о практическом воплощении концепции преемственности США и Римской империи. Так, в клюве изображенного на государственном гербе США орла находится лента с надписью «Е рluribus Unum» («Едины в многообразии» или «Из многих единое»), текст которой заимствован из произведения Цицерона «Об обязанностях» (см. Приложение 2, рис.2). Текст же на обратной стороне герба (печати) США был взят у Вергиля, иногда ее называют духовной стороной. На ней изображена пирамида из 13 ступеней с числом 1776 у ее подножия, изображенном римскими цифрами. Над пирамидой – Око Провидения, а над ним – девиз «Annuit Coeptis», что означает: «Оно (Око Провидения) благосклонно к нашим начинаниям» или «Ему нравятся наши начинания». Свиток, расположенный под пирамидой, гласит: «Novus Ordo Seclorum», что переводится как «Новый порядок на все века». 1776 год берется за начало новой американской эры (см. Приложение 2, рис. 2). Орел как один из главных символов США, также несет имперскую идею, поскольку в античном мире именно орел служил эмблемой римских императоров и, изображаемый на штандартах легионеров, являлся символом победы имперских войск.

Со временем в сознании американцев все больше укоренялось убеждение в том, что они являются наследниками Древнего Рима. Весьма показательным в данном аспекте является утверждение американского писателя второй половины 19 века О.У. Холмса: «Мы являемся римлянами современного мира, великим ассимилирующим народом!»[20]. Подробную оценку роли США можно встретить у современных американских политиков. Российский американист А.И. Уткин в своей работе «Американская стратегия для 19 века» приводит высказывание Ч. Мейнса относительно ситуации в мире в 90-е годы 20 века: «Никогда со времен Древнего Рима отдельно взятая держава не возвышалась над международным порядком, имея столь решающее превосходство»[21].

Со временем США от мессианизма на основе собственного примера перешла к навязыванию своих образцов путем вторжения. Столь масштабные амбиции, планетарного масштаба, возникли благодаря тому, что Америка в 1950-е годы получила водородную бомбу, которая стала ее защитным «зонтиком». В дальнейшем мессианизм пережил мощное возрождение при Р. Рейгане, который реанимировал мечту о США как о «нации-спасительнице мира и демократия»[22].

Результатом укореннености в американском сознании идеи мессионизма стало то, что по мнению самих американцев, Соединенные Штаты, свободные от ответственности, стали мировыми моралистами. Вот как высказываются современные американские политические деятели по поводу стратегической миссии Соединенных Штатов в новейшее время: «Если Соединенные Штаты не пове­дут за собой, в мире не будет руководства» (Дж. Буш-старший); «Америка-это страна, без которой невозможно обойтись» (М. Ол­брайт). А.И. Уткин приводит мнение ряда американских политиков, что США на дол­гое время «останутся эффективным шери­фом находящегося в процессе трансформа­ции мира»[23].

Подобное понимание Соединенными Штатами своей миссии в современном мире вызывает повсеместную критику, в том чис­ле и среди самих американцев. Некоторые американскии социологи предостерегают от понимания правящей элитой страны миссии как некого «удела», согласно которому США назначены Богом делать все, что им заблагорассудится. Со­гласно их позиции, «зернышко нравствен­ности» в мессианской идее США заключает­ся в том, что Америка в силу своего эконо­мического богатства и военной мощи ответ­ственна, как, впрочем, и другие развитые страны мира, за то, чтобы помогать более слабым государствам[24]. Иными словами, мессианизм Соединенных Штатов - это не «лицензия на вседозволенность», а ответ­ственность перед человечеством.

Характеризуя индивидуализм как следу­ющий американский автостереотип, необходимо отметить, что он непосред­ственно связан с концепцией успеха (про­гресса), индивидуализм самая многогранная и яркая черта американского менталитета. Именно индивид, а не общество, государство или семья рассматривается в американской культуре как главная ценность, человек определяется как автономная самоценная единица. Исследователи полагают, что в ос­нове американского индивидуализма лежат идеи лидеров пуританских переселенцев Дж. Уинтропа, Р. Мезера, Дж. Коттона и др, так как первые переселенцы и их лидеры были сориентированы на личностную успешность, реализацию собственных интересов, что не могло не найти отражение в социокультурных доминантах североамериканской нации и культуры.

В период своего формирования индивидуализм представлял собой гуманистическую идеологию. Свой вклад в формирование индивидуализма внесла философия Просвещения. В её рамках получили обоснование идеи неотъемлемых прав человека (политического равенства, свободы совести, печати и т.д.). Распространение просветительских идей подготовило в американском обществе почву утверждения идеологии либерализма (первая половина 19 века). В ней человек понимался как самодостаточное, рациональное, эгоистически действующее существо. В середине 19 века либеральные идеи утверждались не только в политике, но и в культуре.

На рубеже 19-20 веков идеология либерализма в США распадается на течения. Первое - собственно либеральное - заимствует идеи социал-демократического характера, а второе - консервативное - продолжает проповедовать индивидуализм и свободу от вмешательства государства в экономи­ческую жизнь. Несмотря на полувековое господство либералов в политической культуре (с 1930-х по 1980 г.) индивидуализм как ценность сохранился в общественном сознании до конца 20 века.

Помимо влияния религиозной и политической традиции, утверждению индивидуализма как ценности в общественном сознании способствовала психология иммигрантов: люди, покинувшие свои страны из-за политических, религиозных притеснений или в поиске работы и лучшей жизни, заранее настроены на то чтобы благополучно устроиться, а то и вовсе преуспеть на новой родине. В силу этого их психологическая готовность адаптироваться к новому обществу выше, чем у других людей. И здесь американские ценности и ожидания новых граждан США шли навстречу друг другу: индивидуализм включал в себя культ личного успеха и расчёт только на себя. Рассчитывать на кого-либо иммигранты могли далеко не всегда, а к успеху они стремились и сами.

Безусловно, индивидуализм присущ не только американской культуре, но и европейской. Однако в Старом Свете его развитию противодействовали феодальные традиции и связанные с ними корпоративизм и общинность. В Америке таковых не было, поэтому индивидуализм стал не только доминирующей категорией в общественном сознании, но и значительно более ярко выраженным, чем в европейской культуре.

После окончательного завоева­ния независимости от Англии и развитии американской государственности страна начала испытывать особую потребность в своих собственных символах и целостном пантеоне героических личностей. «Долгое время главным героем Америки был одино­кий смелый борец против дикой природы, герой "золотой лихорадки", чье трудолю­бие и упорство помогли ему разбогатеть и стать миллионером»[25]. В соответствии с потребностями американского общества проводилась работа и по формированию героизированных и даже мифологизиро­ванных образов отцов-основателей, также воплощавших идеи американского индиви­дуализма. Отцы-основатели США (англ. Founding Fathers) — группа американских политических деятелей, сыгравших важную роль в основании американского государства, в частности, в завоевании независимости и создании принципов новой политической системы, в их число входили: Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон, Джон Адамс, Джеймс Мэдисон, Александр Гамильтон, Бенджамин Франклин, Томас Пейн, Джон Джей. При этом у каждого героя соб­ственной американской истории был сформирован свой образ, позволявший в обще­ственном сознании распознавать его среди иных человеческих «маяков». «В глазах аме­риканцев Вашингтон - отец нации, вопло­щение ее независимости, суверенитета и единства; Джефферсон - символ свободы и демократии; Франклин - носитель здра­вого смысла, изобретательности, житей­ской мудрости, трудолюбия; Патрик Ген­ри - неистовый борец за свободу; А. Лин­кольн - спаситель единства и демократии, само воплощение американской простоты...»[26].

В повседневном общении индивидуализм проявляется рядом взаимосвя­занных качеств. Их можно разделить, но деление условно, поскольку на практике черты поддерживают друг друга и действуют как со­гласованная система. Последняя состоит из триады: личный успех — готов­ность действовать — расчёт на себя самого. Именно эти качества лежат в осно­ве идеала, который выражается термином self-made man - это герой и пример для подражания, человек, «сделавший себя сам», обогатившийся самостоятельно, опираясь лишь на собственные силы и удачу. Резуль­татом этой эволюции стала концепция типичного американского героя и героепочитание в США того, кто, как правило, в оди­ночку справляется со злом, трудностями и невзгодами окружающей реальности.

В американском менталитете присутствует стремление к личному успеху, который является результатом целенаправленных усилий, действий человека. Уверенность в необходимости действовать основана на идее самопомощи, рас­чёта только на себя.

О страсти «янки» к победе американская журналистка Стефани Фол пи­шет: «Победа — основа американской психологии... Любое событие в жизни американца, от выпускного вечера до женитьбы или покупки автомобиля, ор­ганизовано таким образом, чтобы кто-нибудь мог победить или, по крайней мере, обскакать всех остальных»[27].

Вера в то, что успех достигается собственными усилиями, подтверждается данными социологических опросов: только одна треть американцев полагает, что успех в жизни определяют внешние обстоятельства, которыми невозмож­но управлять. Со­ответственно 60% американцев уверены в том, что необходимо привить детям умение настойчиво трудиться.

Вторая составляющая триады — готовность действовать — имеет нацио­нальную особенность. При возникновении различных трудностей американцы безотлагательно стремятся предпринять усилия для их разрешения. Зачастую это идёт в ущерб анализу самой проблемы, поскольку антипод деятельности — созерцательность — не свойственна американскому менталитету.

Стремление к личному успеху и расчёт только на себя не исключают, ко­нечно, взаимодействия и кооперации с другими людьми, но только в той степе­ни, в которой это будет полезно для собственных достижений, поэтому индиви­дуализм сделал дружбу достаточно редким явлением среди американцев. Американцы крайне охотно знакомятся, демонстрируют дружелюбие, но самой устойчивой формой человеческих взаимоотношений для них является поверхностное знакомство.

Еще одна немаловажная черта – это морализм. Морализм предполагает оценку всего происходящего вокруг индивида сквозь призму этических категорий, прежде всего понятий «добра» и «зла». Обращение к ним происходит при оценке собственных действий и намерений, поступков и взглядов других людей. В морализме нет полутонов, зачастую, сложные ситуации сводятся к простому противопоставлению — добро (высокая оценка) и зло (низкая оценка).

Установка на моральные оценки распространяется в американском мента­литете и за пределы межличностных отношений. Например, события полити­ческого характера также оцениваются сквозь призму нравственных категорий.

Необходимо отметить, что морализм предполагает, в первую очередь, имен­но внешнее соблюдение этических правил. Поэтому он наиболее заметен в об­щественной жизни американцев, им стараются руководствоваться «на людях».

Морализм сформировался в США благодаря протестантизму, в котором, несмотря на различные направления, общим было то, что всё внимание сосре­дотачивалось на повседневной жизни человека, поэтому этическая проблема­тика считается главной. Помимо этого связь между этикой и религией у аме­риканцев теснее, чем у других народов, так как в США отсутствует антирелигиозная культура. Она не сложилась, поскольку церковь там никогда не была политическим институтом, как в европейских странах, где в рамках ан­тирелигиозного движения церковь утратила свою роль носителя нравствен­ных законов, а этика стала более независимой от религии. В США этого не произошло, поэтому и сегодня мораль носит религиозный характер, а рели­гия представляет собой, в первую очередь, свод этических правил. Слова «нет, я не верующий» расцениваются как признание «нет, я не придерживаюсь нравственных норм».

Религиозность американцев, как и мора­лизм, в определённой степени носит внешний характер (набожность). Мора­лизм выполняет важную социальную функцию - он, по крайней мере, внешне, ограничивает влияние индивидуализма. Самим этим двум противоречивым категориям удаётся сосуществовать в общественном сознании благодаря тому, что американцы оперируют ими в различных социальных сферах. Индивидуа­лизмом руководствуются тогда, когда надо делать, а морализмом - когда надо рассуждать о том, как надо делать правильно и справедливо. На практике это приводит к ханжеству и двойным стандартам, причём в силу повышенной степени религиозности общественного сознания названные черты носят для большинства американцев неосознанный характер.

Американской культуре, как, впрочем, и европейской, свойственно линей­ное восприятие времени. Американцы больше сосредоточены на будущем, а на прошлое обращают мало внимания. Один из представителей американского романтизма Г. Мелвилл писал, что «прошлое мертво, и ему не суждено вос­креснуть; но будущее наделено такой жизнью, что оно живо для нас далее в его предвкушении»[28]. Понятие «прошлое» для американцев относится к срав­нительно недавнему периоду. Этому «старому» может быть чуть бо­лее 100 лет. По европейским меркам такой отрезок времени не очень-то большой срок.

Из-за слабой привязанности к прошлому настоящее мыслится американ­цами не как его продолжение, а как начало будущего. Причём будущее не абстрактно, а вполне определённо по срокам: оно измеряется не поколениями, а периодом в несколько недель, месяцев или, в крайнем случае, лет. К тому же устремлённость в будущее проникнуто оптимизмом, от предстоящих собы­тий ждут положительных изменений.

Причины подобного отношения ко времени заключаются в историческом опыте США. По сравнению с другими государствами, он очень короткий и благополучный. Америка не пережинала огромных демографических проблем, связанных с убылью населения. К тому же США - страна с благоприятным климатом, поэтому сельское хозяйство приносило достаточный урожай и насе­ление не знало масштабного голода. У американцев нет опыта ожидания не­счастья от будущего, тем более несчастья с летальным исходом. Со времени своего образования США пережили всего дне войны на своей территории. До Второй мировой вовсе отсутствовала реальная внешняя угроза. Обратная сторона такого восприятия времени - отрицательная оценка по­стоянства. В глазах американцев оно означает отсталость и ретроградство.

В отношении полов главным стереотипом является то, что женщина это не слабый пол, это конкурент. Ни что не является повод для послаблений, особенно в работе, ни возраст, не ожидание ребенка.

Культ "самого-самого". Масштаб и размах свойственны американцам. У них все должно быть самым-самым — на меньшее они не согласны. Их чувства, речь, эмоции — все чуть-чуть преувеличено. Реклама таблеток от простуды, сделанная в Англии, показывает больного, которому явно стало лучше: нет красного носа, появились улыбка и желание выпить чаю. Герой американской рекламы непременно после приема средства сбросит халат и закончит день на спортивной площадке. Восторженные возгласы американских туристов уже много лет действуют на нервы населению различных стран мира. При этом им надо показывать только все «самое» — самую старую церковь, самую большую картину, самый громкий колокол, самый дорогой дворец. Американцы же высмеивают эту черту: герои одного популярного фильма во время поездки по стране посетили «самый большой моток бечевки» и «самую большую не пригорающую сковородку».

Американцы уверены, что все самое замечательное и интересное происходит именно в их стране, что приводит к замкнутости общества. Они зациклены на жизни своего континента, и их практически не интересует жизнь других народов. У них свои кумиры – великие баскетболисты, регбисты, журналисты и писатели. Простой иностранец знает об американцах значительно больше, чем американец о народе какой-либо европейской страны. Подобная замкнутость, бесспорно, обедняет духовную жизнь американского общества при всем ее разнообразии. В отношении иностранцев американцы нередко мыслят стереотипно.

Дата добавления: 2015-06-27