Часть II Организация 3 страница

...

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: Черчилль решил изменить подход к работе. Отныне он увеличил степень делегирования, передав своим помощникам не только бо́льшую часть исследовательской работы, но и составление некоторых черновых набросков.

В сентябре 1934 года Черчилль снова обратился за помощью к Фейлингу, чтобы тот набросал перечень предполагаемых глав и составил список книг, которые «следует обязательно проштудировать». Черчилль попросил Фейлинга порекомендовать ему по «три-четыре авторитетных автора на каждую историческую эпоху». Также он заметил, что в процессе работы «нам следует по возможности основываться на оригинальных источниках» [486].

После года интенсивной работы в ноябре 1935 года Фейлинг передал Черчиллю наброски к четырнадцати главам и используемые при этом материалы. В конце месяца Фейлинг сообщил, что из-за своей работы в Оксфорде, начиная с мая следующего года, он не сможет больше заниматься «Англоязычными народами». При этом Кейт пообещал найти нового помощника.

2 декабря Фейлинг порекомендовал Черчиллю одного из своих учеников – двадцатитрехлетнего Уильяма Дикина. По его словам, это был человек «большого мужества и выдающихся личных качеств» [487].

«Я с радостью познакомлюсь с молодым человеком, которого вы мне порекомендовали, после своего возращения в конце января», – ответил Черчилль и отправился отдыхать на Майорку [488].

Первый раз Дикин приедет в Чартвелл в апреле 1936 года и буквально сразу же завоюет доверие политика.

«Мне очень нравится мистер Дикин», – признался Черчилль Кейту Фейлингу [489]. «Он самый способный из всех», – повторит он через восемь месяцев своей супруге Клементине [490].

Спустя много лет Дикин будет вспоминать:

«Я очень сильно нервничал, но, когда Черчилль принимал вас в свою команду, он вел себя очень деликатно и тактично. При этом Уинстон полагал, что вы будете таким же крепким и сконцентрированным в работе, как и он сам. Для него это было само собой разумеющимся. Он не терял ни минуты. Все держал под своим контролем. Я никогда не видел его усталым. Он всегда был организован, словно часовой механизм. Он знал, как правильно сублимировать жизненную энергию и как ее правильно расходовать. Одним из его секретов были феноменальные способности к концентрации, просто фантастические способности концентрироваться на том, чем он сейчас занят» [491].

...

ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: «Он не терял ни минуты. Все держал под своим контролем. Я никогда не видел его усталым. Он всегда был организован, словно часовой механизм. Он знал, как правильно сублимировать жизненную энергию и как ее правильно расходовать».

Уильям Дикин

Одновременно с Дикином над «Историей англоязычных народов» трудились историк Джордж Янг, который предоставил заметки по ранней истории Британии, романскому периоду, Средневековью, эпохе Тюдоров и викторианскому периоду; генерал Эдмондс, консультировавший по истории Гражданской войны США; историк Алан Балок, подготовивший наброски по Австралии и Новой Зеландии; а также уже знакомый нам Морис Эшли, который описал эпоху Стюартов и правление Оливера Кромвеля.

Вся эта напряженная и интенсивная работа происходила на фоне мрачных международных событий.

«Очень трудно полностью погружаться в прошлое, когда будущее открыло перед тобой свою пасть», – признавался Черчилль в марте 1939 года [492].

Подъем нацистской Германии, провалы во внешней политике, Мюнхенский сговор – все это не могло не накладывать отпечаток на книгу, которая выходила из-под пера Черчилля и его команды. «Главная тема этого произведения – зарождение свободы, законов, прав личности и принципа подчиненности государства фундаментальным, этическим понятиям всеохватывающего сообщества, – писал Черчилль Морису Эшли. – Англоязычные народы были сначала авторами этих идей, затем они стали их распространителями, теперь они должны стать их ревностными защитниками. Я презираю тиранию в любой ее форме, в любом ее облике. Все, что мы делаем, без условно, имеет отношение и к сегодняшней действительности» [493].

Черчилль продолжал работу и после начала Армагеддона. С сентября по декабрь 1939 года он и его помощники закончат главы, посвященные Кромвелю, истории Канады, Австралии и Новой Зеландии, описанию битв при Ватерлоо и Трафальгаре.

Черчилль подспудно понимал, что, как бы они ни спешили, при гигантской нагрузке в Адмиралтействе вряд ли он найдет время и силы завершить грандиозный труд. Тогда он решил довольствоваться тем, что есть, и опубликовать готовые материалы, объем которых на тот момент превысил 500 тысяч слов. Однако издатели отказались брать этот текст: вместо 1914 года «История англоязычных народов» обрывалась на 1865 году.

Черчилль предложил написать эпилог в 10 тысяч слов, в котором он подытожил бы основные вехи пяти десятилетий, но издатели отказались и от этого варианта. По их мнению, при описании событий рубежа XIX и XX веков Черчилль должен был по казать рассвет Британской империи, развитие демократии в США и плодотворные англо-американские отношения в Великой войне – именно так зимой 1939/40 года еще называли Первую мировую войну.

Черчилль пообещал закончить все к маю 1940 года. Но это уже было не в его силах. Никакая организация труда не смогла бы ему помочь подготовить материалы по столь обширной тематике и в столь критических условиях, в которых в первой половине 1940 года оказался британский истеблишмент в целом и Черчилль в частности, как одна из его немаловажных составляющих.

В апреле 1940 года Черчилль окончательно признал невозможность издания «Истории англоязычных народов» в настоящий момент. По взаимному согласию между издателями и автором было решено перенести доработку и публикацию произведения на послевоенный период.

Первый том «Англоязычных народов» выйдет только в 1956 году. Однако, прежде чем приступить к завершению своего многолетнего труда, Черчиллю пришлось напрячь все свои умственные и организаторские способности, чтобы создать нечто такое, что навсегда впишет его имя как в историю мировой политики, так и в историю мировой литературы.

«Синдикат»

После окончания Второй мировой войны Черчилль погрузился в работу над новым произведением. По мнению издателей, этот труд должен был стать чем-то особенным. Черчиллю предстояло написать не просто мемуары о своем премьерстве, каких было (и будет) несчетное множество. Нет, используя свой талант писателя и опыт работы над обширными историческими полотнами, он должен был создать новый шедевр, посвященный самому масштабному, самому кровопролитному, самому страшному военному конфликту в истории человечества. Даже по сравнению с «Мальборо» и «Англоязычными народами» это была задача высшего пилотажа.

В своем новом произведении Черчилль должен был не только показать основные военные и внешнеполитические решения, принимаемые в разных странах и при разных режимах, но и дать свою оценку происходящему.

Рассуждать о событиях, многие участники которых были еще живы, говорить о государственных деятелях, которые по-прежнему занимали влиятельные посты, описывать решения, которые до сих пор продолжали влиять на судьбы целых народов… Это было настоящее, которое писало о прошлом с оглядкой на будущее. В новом труде воедино переплелось все – и литература, и история, и дипломатия, и конечно же менеджмент. Ведь без должной организации ни о каком успехе этого грандиозного начинания не могло быть и речи.

У Черчилля уже был опыт в привлечении историков и делегировании им части своих полномочий. Но «Вторая мировая война» – задача совершенно иного уровня, и для ее достижения Черчиллю пришлось использовать новую модель организации рабочего процесса. Во-первых, он значительно увеличил степень делегирования: теперь с ним работали не жестко контролируемые помощники, а само управляемая команда, которой он дал красноречивое название «Синдикат». Во-вторых, значительно была расширена специализация привлекаемых кадров.

...

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: Черчилль значительно увеличил степень делегирования: теперь с ним работали не жестко контролируемые помощники, а самоуправляемая команда.

Ответственным за научно-исследовательскую деятельность стал Билл Дикин. С момента его первого знакомства с Черчиллем в апреле 1936 года прошло уже десять лет. За эти годы Уильям не только приобрел значительный опыт в историографии, работая над «Мальборо» и «Англоязычными народами», но и принял участие в боевых действиях. Майор Дикин состоял в Особом управлении военными операциями (знаменитое SOE – Special Operation Executive) и выполнял секретные поручения. Например, по указанию Черчилля он был отправлен с особой миссией к главе югославских партизан Иосипу Броз Тито.

Для отражения вопросов, связанных с военной частью, Черчилль пригласил генерала сэра Генри Паунэлла, который, будучи штабистом, принимал личное участие в разработке стратегических планов. Кроме того, Паунэлл имел доступ к исторической секции секретариата кабинета министров, что позволило использовать материалы, которые обычным историкам будут доступны (в лучшем случае) через двадцать пять лет. Например, при описании польского блицкрига сентября 1939 года Паунэлл проштудировал документы Военного министерства США, немецкий отчет «Люфтваффе в Польше» и совершенно секретные для 1946 года материалы британского Объединенного комитета разведывательных служб о расположении нацистских войск.

Паунэлл быстро заслужил доверие Черчилля.

– Это как раз то, что нужно! – восторженно воскликнул политик, получив от него необходимые материалы [494].

О том, как менялось отношение бывшего премьер-министра к сэру Генри легко судить по переписке. Если в начале совместной работы в 1946 году Черчилль обращался к нему в письмах «Уважаемый Паунэлл», то уже летом 1947 года он использовал куда менее официальное «Мой дорогой Генри».

Если у Паунэлла и были какие-то недостатки, то они проистекали из его достоинств как штабного офицера. В отличие от Дикина, который быстро подстроился под стиль Черчилля и наброски ко «Второй мировой войне» уже писал, используя личные местоимения, язык Паунэлла был по-военному сух, а его материалы всегда следовало подвергать тщательной правке. Однако это с лихвой компенсировалось самоотдачей общему делу подготовки «Второй мировой войны».

Третьим незаменимым членом «Синдиката» стал генерал Гастингс Исмей, больше известный за свою преданность и своеобразное выражение лица под прозвищем Мопс. Помимо официальных документов, Гастингс снабдил Черчилля бесценными личными воспоминаниями. Однако, пожалуй, самым важным качеством Исмея было его чудовищное терпение и способность сглаживать даже самые острые углы. Это очень хорошо проявилось как в годы войны, когда Исмей выполнял функции связующего звена между премьер-министром и комитетом начальников штабов, так и в работе над «Второй мировой», где ему вновь предстояло исполнить роль помощника Черчилля.

Для освещения военно-морской тематики Черчилль пригласил капитана 1-го ранга Гордона Аллена. Несмотря на всю его прилежность и преданность общему делу, Гордон был единственным членом «Синдиката», с кем Черчилль старался держать дистанцию. За все годы совместной работы их отношения носили по большей части формальный характер, и даже в конце Черчилль старался при общении с ним избегать личного контакта, обходясь в основном перепиской. Тем не менее присутствие Аллена сыграло очень важную роль в создании «Второй мировой войны». Он всегда очень ревностно отстаивал включение военно-морского материала, и большинство эпизодов войны на морях и океанах (за исключением тех девяти месяцев 1939 – 1940 годов, когда Черчилль возглавлял Адмиралтейство) были в основном его заслугой.

В мае 1947 года Черчилль пригласил в свою команду еще одного члена – тридцатиоднолетнего юриста Дэниса Келли. В его функции входило разобрать и рассортировать по темам и датам объемный черчиллевский архив.

– Твоя задача, мой мальчик, сотворить вселенную из этого хаоса, – сказал ему Уинстон, когда тот впервые приехал в Чартвелл [495].

...

ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Твоя задача, мой мальчик, сотворить вселенную из этого хаоса».

У. Черчилль своему архивариусу

Черчилль не преувеличивал, когда, описывая состояние своего архива, назвал его «хаосом». Собрана и структурирована была лишь небольшая часть, остальное находилось в жутком беспорядке. Правительственные красные ящики, случайно собранные папки, свыше семидесяти черных жестяных коробок, наподобие тех, которые использовались адвокатами XIX столетия. Все это перемежалось многочисленными подарками и сувенирами. Среди последних внимание Келли сразу привлекли американский пистолет-пулемет и меч самурая ручной работы. Не лучше обстояло дело и с документами в самих коробках, где письма от Рузвельта и Сталина перемежались со школьными заметками Черчилля из Хэрроу.

После четырех месяцев напряженной работы по наведению порядка Келли взяли в штат «Синдиката» на должность архивариуса, и в последующие годы он с переменным успехом прилагал все, что было в его силах, чтобы сотворенная им «вселенная» вновь не превратилась в «хаос».

Одновременно с так называемым внутренним кругом – Дикин, Паунэлл, Аллен, Исмей и Келли – Черчилль сформировал и внешний круг помощников. В их число в основном вошли политики, секретари и специалисты по всевозможным узким направлениям; все эти люди согласились предоставить свои дневники или просмотреть черновые главы, дать экспертную оценку по тому или иному вопросу.

К внешнему кругу можно отнести дипломата и частного секретаря министра иностранных дел Энтони Идена сэра Оливера Харви, самого Энтони Идена, посла Великобритании в СССР, а в момент работы над «Второй мировой войной» министра финансов в правительстве лейбористов сэра Стаффорда Криппса, секретарей Черчилля Лесли Рована и Джона Мартина, оксфордского преподавателя истории Альберта Гудвина, работавшего в годы войны в Министерстве военно-воздушных сил, и ученого профессора Р. В. Джонса. Обращаясь за помощью к специалистам, Черчилль мог смело повторить за Исааком Ньютоном: «Я потому стою так высоко, что опирался на плечи гигантов».

Кроме того, для работы над «Второй мировой войной» был привлечен сэр Эдвард Марш, верный секретарь Черчилля еще со времен работы заместителем министра по делам колоний в 1905 – 1908 годах, а также супруга Уинстона Клементина. И если Марш отвечал за пунктуацию, то Клементина – за общую смысловую канву. Обычно ее замечания – читателя со стороны – были весьма кстати. Например, после прочтения одной главы она написала на полях:

«Все фрагменты, посвященные военно-морским вопросам, больше напоминают материал, написанный моряком для моряков, а не результат работы мастера повествования, который пишет для широкой аудитории» [496].

Отдельное слово необходимо сказать о корректоре Чарльзе Карлайле Вуде. В свои семьдесят с лишним лет он сохранил светлый ум и высокую работоспособность. Черчилль уже сотрудничал с ним во время работы над «Мальборо» и решил вновь обратиться к нему после выхода первого тома «Второй мировой войны» «Надвигающаяся буря», где были замечены 55 опечаток и ошибок, некоторые из которых оказались весьма неприятны.

Последним в списке участников (но не по значимости!) «Синдиката» стало правительство Его Королевского Величества, представленное секретарем кабинета Норманом Бруком. Фигура Брука незримо стоит за всеми шестью томами «Второй мировой войны». Именно он принимал окончательное решение, какой фрагмент в свете текущих событий политически корректен, а какой – лучше переписать.

В понимании Брука труд Черчилля был официальной историей, взглядом с британской точки зрения на произошедшие события. Поэтому он взял на себя функции посредника для улаживания всех спорных моментов с иностранными правительствами.

Желая сделать книгу лучше, Брук всегда находил в своем напряженном графике время для внимательного прочтения глав. Иногда он делал это несколько раз. Например, рукопись первого тома была полностью прочитана им четыре раза. И это при том, что работа секретарем кабинета, да еще в условиях экономического кризиса, с которым Великобритания столкнулась после войны, требовала предостаточно сил и времени.

Брук приложил много усилий, чтобы книга стала интересной для читателей. Ему даже удалось невозможное – получить разрешение тогдашнего премьер-министра Клемента Эттли разбавить в избытке приводимые документы Черчилля бумагами других политиков. Для того чтобы добиться этого, он привел беспроигрышный аргумент: «Мистер Черчилль настолько много цитирует свои документы, что может сложиться впечатление – никто, кроме него, не высказывал никакой инициативы» [497].

После всего вышесказанного не будет преувеличением сказать, что «Синдикат» представлял из себя очень эффективную организационную структуру. По словам профессора истории Кембриджского университета Дэвида Рейнольдса, «в процессе работы Черчилль создал очень надежный механизм. Входящие в его внутренний круг исследователи и писатели были всегда под рукой, и с каждым из них Уинстон установил особые отношения. Он сформировал уникальную систему, включавшую в себя исследования, писание и контроль. Уинстон наладил контакты с крупнейшими издателями по обе стороны Атлантики. Наконец, ему удалось привлечь секретариат кабинета министров, в результате чего он и его исследователи получили широкий доступ к секретным материалам. Кроме того, Уинстон официально превратил секретаря кабинета в дополнительного корректора» [498].

...

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА: «В процессе работы Черчилль создал очень надежный механизм. Он сформировал уникальную систему, включавшую в себя исследования, писание и контроль».

Профессор Дэвид Рейнольдс

То, что создал Черчилль при своей работе над «Второй мировой войной», в современной теории менеджмента получило название «самоуправляемая команда». Согласно современным исследованиям, самоуправляемые команды отличают следующие признаки:

– члены команды обладают различными навыками и могут выполнять разные функции, так что их общий опыт позволяет решать крупные организационные задачи;

– команда имеет доступ к необходимым для выполнения задачи ресурсам;

– команда имеет право самостоятельно принимать решения [499].

В переложении этих характеристик к «Синди кату»:

– все его члены были высокими профессионалами в своих областях;

– все они имели доступ к уникальным источникам информации;

– все члены «Синдиката» пользовались доверием Черчилля и имели полное право в принятии самостоятельных решений.

В заключение выделим несколько факторов, которые сделали работу «Синдиката» более эффективной. Во-первых, все члены группы четко осознавали стоящие перед ними задачи. Во-вторых, Черчилль сформировал «Синдикат» из высоких профессионалов, обладающих специальными навыками и ярко выраженными способностями. В-третьих, все члены «Синдиката» были устремлены на достижение конечной цели – выход в свет «Второй мировой войны» – и готовы были приложить для этого огромное количество энергии и сил.

И наконец, последнее – несмотря на жесткий временной лимит, Черчилль сумел осуществить эффективное руководство сформированной командой. Он устанавливал цели, повышал уверенность членов команды, убеждал их, что они способны справиться с возникшими трудностями. В этом отношении он проявил себя не как менеджер, а как эффективный лидер. Черчилль помог членам «Синдиката» раскрыть свой потенциал, направляя и поддерживая их в процессе работы.

...

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: Черчилль устанавливал цели, повышал уверенность членов команды, убеждал их, что они способны справиться с возникшими трудностями.

Писатель-менеджер

Изучив, как эволюционировал подход Черчилля при работе над книгами, как со временем расширялась степень делегирования и менялся подход при организации труда, невольно задаешься вопросом – насколько применимо использование принципов менеджмента при написании книг и какова доля Черчилля-писателя в таких проектах, как «Мальборо», «История англоязычных народов» и особенно – «Вторая мировая война»?

В первую очередь следует заметить, что, как бы активно Черчилль ни использовал делегирование, основной приоритет у него все равно был связан с качеством материалов, на которых стояло его имя. «Я не могу нести ответственность за неверные тексты», – повторял он неоднократно [500].

Прежде чем передать рукопись в типографию, Черчилль внимательно прочитывал текст. Разные тома и разные главы «Второй мировой войны», прежде чем увидеть свет, прошли от шести до двенадцати редакций.

Что касается личного участия Черчилля, то здесь ситуация менее однозначная и требует дополнительных пояснений. По воспоминаниям Мориса Эшли и Билла Дикина, в случае с «Мальборо» каждое написанное слово, так или иначе, принадлежало лично Черчиллю. Рой Дженкинс, сам совмещавший насыщенную политическую жизнь с литературно-публицистической деятельностью и написавший свыше двадцати книг [501], сравнил подготовительную работу помощников Черчилля с «приготовлениями инструментов для хирурга, который будет проводить операцию» [502].

В случае со «Второй мировой войной» все обстоит несколько сложнее. Черчилль был слишком занят другими видами деятельности, чтобы полностью погрузиться в работу над книгой. Но даже когда он все-таки брался за дело, то, подгоняемый ощущением цейтнота – по мнению Черчилля, впереди его ждали либо второе премьерство, либо скоропостижная кончина, – он старался успеть как можно больше, работая сразу над несколькими томами.

На самом деле «Вторая мировая война» – это удивительный литературный симбиоз трех основных компонентов: документов, диктовки и черновиков. Текстовый каркас составили личные записки и телеграммы Черчилля, которые тщательно отбирались, а в некоторых случаях, когда это действительно требовалось, подвергались небольшому редактированию.

Воедино эти документы увязали многочисленные воспоминания, которые Черчилль диктовал в разные периоды, начиная с 1946 года. Именно они и стали драматическим стержнем всего произведения. Вряд ли кого-то могут оставить равнодушным такие эпизоды, как визит Черчилля в Париж 16 мая 1940 го да, когда политик впервые осознал, что отныне Великобритании придется воевать с гитлеровской Германией один на один. Или посещение Черчиллем 15 сентября 1940 года штаба Военно-воздушных сил, когда в небе решалась судьба Битвы за Британию и в действие были пущены все (!) самолеты Королевских ВВС. А чего стоит один только вопрос Рузвельта «Чем мы можем вам помочь?», когда во время ответственной встречи с президентом США Черчилль был потрясен (и уязвлен) сообщением, что главная база англичан в Северной Африке, крепость Тобрук, которая, по словам британского политика, играла «такую же роль, как Акра при Наполеоне» [503] [504], пала?

Наконец, третьей и завершающей частью гигантского литературного проекта под названием «Вторая мировая война» стали наброски, составленные помощниками Черчилля по разным специализированным темам [505].

Как уже упоминалось выше, при работе над шеститомным трудом о войне Черчилль значительно расширил полномочия своей команды. Даже Дэнис Келли и тот, уже прорабатывая материал и готовя черновики, писал их не только от имени своего шефа, но и в характерной для Черчилля манере. Однако, учитывая тотальный контроль со стороны Черчилля и его многочисленные читки, можно с определенной степенью уверенности сказать, что написанный помощниками текст представляет, по сути, текст самого Черчилля. Только вместо того, чтобы написать его лично, Черчилль поручил это доверенной группе лиц.

Но даже если тома «Второй мировой» не являются результатом работы одного только Черчилля – уменьшает ли это масштаб достигнутого? «По моему мнению, нет, – считает профессор Кембриджа Дэвид Рейнольдс. – Написание книги по истории или написание биографии часто проводится одним исследователем, но в науке – это норма, когда какая-либо крупная фигура координирует деятельность целой исследовательской группы; свои результаты они публикуют в виде коллективного труда, где его или ее фамилия стоит в качестве главного автора. Черчилль не делал всю работу лично, но он задал основные условия, управлял ее ходом. „Вторая мировая война“ – это обширный и сложный труд, работа над которым растянулась на семь с лишним лет. Каждый из шести томов индивидуален, отражая отдельный период в войне и определенную фазу в послевоенной жизни Черчилля. Собранные вместе, они представляют собой уникальные личные впечатления от войны и ее лидеров, уникальные документальные свидетельства, которые исследователи бы не увидели до начала следующего века» [506].

Лучше всего про личное участие Черчилля сказал Дэнис Келли в 1985 году:

«Меня часто спрашивают: „Сколько текста в своих книгах Черчилль написал сам?“ Это настолько же поверхностный и неглубокий вопрос, как если бы вы спросили шеф-повара: „Вы приготовили весь банкет своими руками?“» [507].

Используя принципы эффективного делегирования, Черчилль смог достичь потрясающих результатов даже в таком вопросе, как написание книг.

...

ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: «Меня часто спрашивают: „Сколько текста в своих книгах Черчилль написал сам?“ Это настолько же поверхностный и неглубокий вопрос, как если бы вы спросили шеф-повара: „Вы приготовили весь банкет своими руками?“».

Дэнис Келли

Глава 9. Ответственность

Цена власти

13 декабря 1905 года тридцатиоднолетний Уинстон Черчилль был назначен на свой первый официальный пост. Он стал заместителем министра по делам колоний. В тот день Черчилль получил много поздравительных телеграмм. Особое место среди них занимало письмо от бывшего главы альма-матер Уинстона – школы Хэрроу – преподобного Джеймса Уэллдона:

«Мой дорогой Черчилль.

Я уверен, ты позволишь мне, как твоему старому другу, поздравить тебя от всего сердца с твоим удачным вхождением в официальную жизнь. Когда я думаю о тех последних словах, которые твой отец сказал мне около дверей Хэрроу, – заботиться о твоем будущем, – я не могу не предвкушать с трепетом и волнением, с каким благородством ты станешь использовать ответственность, возложенную на тебя.

С наилучшими пожеланиями, всегда твой, Джеймс Уэллдон» [508].

Для нашего исследования это письмо в первую очередь интересно своей последней фразой, акцентирующей внимание на одной из важнейших взаимосвязей в менеджменте – взаимосвязи между властью и ответственностью. Как мы уже видели из предыдущих глав, власть и ответственность – это две стороны одной медали. Власть и ответственность – это инь и ян теории управления. И так же, как ответственность порождает полномочия, так и полномочия порождают ответственность. «Там, где большая власть, там и большая ответственность, – говорил Черчилль. – Там, где нет власти, не может быть речи и об ответственности» [509]. Во время своего выступления 6 сентября 1943 года перед студентами Гарвардского университета он сформулировал это фундаментальное положение в афористичной форме: «Цена власти – это ответственность!» [510].

Черчилль не случайно использовал слово «цена». В отличие от полномочий и рабочих заданий, которые можно делегировать, ответственность делегировать нельзя. Руководитель, отвечающий за выполнение какого-либо проекта, может (и должен) спрашивать о ходе его выполнения у своих подчиненных, но отвечать за успех или неудачу будет он, и только он.

...

ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Цена власти – это ответственность!»

Подобная концепция является классической в теории управления и актуальна для любой организационной системы, будь то компания мелкого бизнеса, «голубые фишки» [511], международный концерн или правительство. Эта концепция действовала всегда, и управленческая деятельность Уинстона Черчилля в данном случае не является исключением. Когда в конце апреля – первой декаде мая 1940 года военно-морская операция британцев по захвату норвежских портов закончилась неудачей, все шишки полетели не на голову первого лорда Адмиралтейства Уинстона Черчилля, который был одним из самых активных членов военного кабинета, ратовавших за претворение этого плана в жизнь, – критика прозвучала в адрес премьер-министра Невилла Чемберлена, отвечавшего за все действия своего правительства.

Великолепное понимание конечной ответственности Черчилль продемонстрировал, выступая в мае 1941 года перед членами британского парламента:

«Все решения военного кабинета принимаются совместно, по доброй воле. Тем не менее моя голова единственная, которую следует отсечь, если мы не сможем выиграть эту войну» [512].

...

ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Все решения военного кабинета принимаются совместно, по доброй воле. Тем не менее моя голова единственная, которую следует отсечь, если мы не сможем выиграть эту войну».

Именно из-за конечной ответственности Черчилль был вынужден постоянно отчитываться за свои действия перед палатой общин. В течение всех пяти лет премьерства в годы Второй мировой войны он находился под дамокловым мечом парламентского вердикта. В любой момент после голосования депутатов действующее правительство могло быть отправлено в отставку. По собственным словам Черчилля, среди глав «большой тройки» «я – единственный, кого могли в любой момент отстранить от власти голосованием в палате общин, свободно избранной на основании всеобщих выборов, и кто был подчинен повседневному контролю военного кабинета, представляющего все партии в государстве. Срок пребывания президента у власти твердо установлен, а его полномочия не только как президента, но и как главнокомандующего являются, в соответствии с американской Конституцией, почти неограниченными. Сталин, казалось, обладал, а в данный момент наверняка обладал, всей полнотой власти в России. Но я был доволен таким положением вещей. Система была сложной, однако у меня не было оснований жаловаться на то, как она действовала» [513].

Дата добавления: 2015-06-27