Февраль 2004 г

Горiлка «Мi­ров» це чис­тий смак i вiд­сут­нiсть ура­нiшнього пох­мiл­ля.[22]

- Премьер-министр Ук­ра­ины Яну­ше­вич на­чал ра­бо­чие по­езд­ки по ре­ги­онам Украины, - со­об­ща­ет пресс-служ­ба пра­ви­тельства.

Они си­де­ли в уют­ном рес­то­ран­чи­ке на Анд­ре­евс­ком спус­ке.

- Слушай, Коля, - на­ча­ла Ал­ла раз­го­вор, ко­то­рый дав­но откладывала. - Я во­об­ще-то тут по ра­бо­те, ес­ли ты не за­был. Мне шеф по­ру­чил ис­сле­до­вать проб­ле­му «го­ло­до­мо­ра» трид­ца­тых го­дов.

- Ну, ис­сле­дуй, раз по­ру­чи­ли. Я-то тут при чем?

- А при том, что ты со сво­ими свя­зя­ми мо­жешь мне по­мочь най­ти ар­хи­вы, до­ку­мен­ты, поз­на­ко­мить со зна­ющи­ми людьми, экс­пер­та­ми…

- Да че­го там знать-то? Больше­ви­ки на­сильно заб­ра­ли хлеб у крестьян, и на­чал­ся го­лод, умер­ли то ли пять, то ли де­сять мил­ли­онов че­ло­век.

- Какой ты ско­рый! Пять или де­сять?

- Какая раз­ни­ца? Лю­дей ог­ра­би­ли! Ко­ро­че, каж­дый пя­тый ук­ра­инец тог­да умер с го­ло­ду на Вос­точ­ной Ук­ра­ине.

- А на За­пад­ной?

- А За­пад­ная тог­да в Польше бы­ла, там «го­ло­до­мо­ра» не бы­ло.

- Почему же тог­да семьде­сят про­цен­тов жи­те­лей За­пад­ной Ук­ра­ины го­во­рит, что «го­ло­до­мор» был, а в Вос­точ­ной Ук­ра­ине так счи­та­ют только де­сять про­цен­тов жи­те­лей? Ведь, по идее, все долж­но быть на­обо­рот, Вос­точ­ная Ук­ра­ина долж­на бы­ла про «го­ло­до­мор» пом­нить, а За­пад­ная про не­го только слы­шать кра­ем уха. Это ва­ши же со­ци­оло­ги пи­шут.

- Ну… Что ты хо­чешь ска­зать, что «го­ло­до­мо­ра» не бы­ло, что ли? Ерун­да ка­кая-то, всем из­вест­но, что он был!

- Да не так все прос­то, Ко­ля, слу­шай, ка­кие не­увя­зоч­ки я от­ко­па­ла. Не­мец­кая про­па­ган­да прак­ти­чес­ки не апел­ли­ро­ва­ла к, ка­за­лось бы, бесп­ро­иг­рыш­ной те­ме «го­ло­до­мо­ра». А Геб­бельс был не ду­рак! Ес­ли бы в «го­ло­до­мо­ре» 1933 го­да на Ук­ра­ине бы­ла ви­на больше­ви­ков, то есть ес­ли бы больше­ви­ки дейст­ви­тельно заб­ра­ли хлеб и этим умо­ри­ли каж­до­го пя­то­го ук­ра­ин­ца или хо­тя бы каж­до­го де­ся­то­го, то для нем­цев «го­ло­до­мор» был бы божьим да­ром. Тог­да про­па­ган­дистс­кой иде­ей нем­цев бы­ла бы идея ос­во­бож­де­ния Ук­ра­ины от тех, кто ис­кус­ствен­ным го­ло­дом убил каж­до­го пя­то­го, с при­зы­вом к ос­тальным че­ты­рем - отомс­тить! И нем­цам на­до бы­ло бы прос­то вспо­ми­нать и вспо­ми­нать о «го­ло­до­мо­ре», тем бо­лее что в со­рок пер­вом го­ду де­ло-то бы­ло семь лет на­зад. А ведь для пси­хо­ло­ги­чес­ко­го воз­дейст­вия на на­се­ле­ние ис­пользо­ва­лось все, что хо­тя бы те­оре­ти­чес­ки мог­ло най­ти ка­кой-ни­будь отк­лик сре­ди «за­му­чен­ных больше­вистс­ким ре­жи­мом» со­ветс­ких граж­дан, выз­вать не­на­висть к «со­ве­там» и не­до­ве­рие к ко­ман­до­ва­нию. Ис­пользо­вал­ся ан­ти­се­ми­тизм. Здесь же на Анд­ре­евс­ком спус­ке про­да­ют­ся не­мец­кие лис­тов­ки: «Бей жи­да-по­лит­ру­ка, мор­да про­сит кир­пи­ча!», «Бе­ри хво­рос­ти­ну, го­ни жи­да в Па­лес­ти­ну». Только в 1941 го­ду не­мец­кая ави­ация сбро­си­ла на тер­ри­то­рию Ук­ра­ины сот­ни мил­ли­онов лис­то­вок ста пя­ти­де­ся­ти двух раз­но­вид­нос­тей. И лишь в нес­кольких из них прос­кальзы­ва­ет те­ма «го­ло­до­мо­ра» - да и то как факт, ма­ло ко­му из­вест­ный и яко­бы соз­на­тельно за­мал­чи­ва­ющий­ся больше­ви­ка­ми. Уди­ви­тельное де­ло: по за­яв­ле­нию Куш­мы, от го­ло­да 1932-1933 го­дов по­гиб­ли как ми­ни­мум двад­цать про­цен­тов на­се­ле­ния Ук­ра­ины, а са­ми ук­ра­ин­цы уз­на­ли об этом только из геб­бельсовс­кой про­па­ган­ды! Пос­ле па­ры-трой­ки не­удач­ных по­пы­ток разд­ра­ко­нить на­се­ле­ние Ук­ра­ины на­по­ми­на­ни­ем о го­ло­де на­цис­ты по­ня­ли, что ва­ри­ант этот про­иг­рыш­ный, и вер­ну­лись к бо­лее эф­фек­тив­ным юдо­фобс­ким воз­зва­ни­ям. Ос­та­вив те­му «го­ло­до­мо­ра» в нас­ледст­во Куш­ме и Ищен­ко.

- Ну, я за геб­бельсовс­кую про­па­ган­ду не от­вет­чик, не знаю я, по­че­му они об этом не пи­са­ли.

- А вот еще факт, - на­жи­ма­ла Алла, - во вре­мя вой­ны нем­цам так и не уда­лось сфор­ми­ро­вать ни од­ной вос­точ­но­ук­ра­инс­кой ди­ви­зии. Хо­тя слу­жи­ли у них раз­ные - и крымс­кие та­та­ры, и че­чен­цы, и за­пад­ные ук­ра­ин­цы, не ис­пы­тав­шие на се­бе ужа­сов «го­ло­до­мо­ра», и да­же рус­ские-вла­сов­цы. А вот тех «укра­ин­цев», кто про­шел че­рез го­лод 1932-1933 го­дов и, по ло­ги­ке Куш­мы, дол­жен был лю­то не­на­ви­деть ком­му­нис­ти­чес­кий ре­жим, сре­ди пре­да­те­лей ока­за­лось на удив­ле­ние ма­ло. По­че­му? Те, кто пост­ра­дал на Ук­ра­ине во вре­мя го­ло­да, по­те­рял сво­их близ­ких, по­че­му-то пач­ка­ми в по­ли­цаи не за­пи­сы­ва­лись. И вмес­те с «не­на­вист­ны­ми ко­мис­са­ра­ми, больше­ви­ка­ми, ко­ман­ди­ра­ми, ев­ре­ями», а так­же мос­ка­ля­ми, ка­за­ха­ми, уз­бе­ка­ми и бе­ло­ру­са­ми шли в бой «за Ро­ди­ну, за Ста­ли­на!». По­че­му?

- Что ты ме­ня доп­ра­ши­ва­ешь-то? Не знаю я!

- Так, вот я и го­во­рю, за­гад­ка! Поз­на­комь ме­ня с кем-ни­будь, кто эту те­му дос­ко­нально зна­ет! А? Не с про­па­ган­дис­том куш­мовс­ким, ко­то­рый врет про де­сять мил­ли­онов умер­ших с го­ло­ду, а нас­то­ящим ис­то­ри­ком?

- Используешь мое слу­жеб­ное положение! - ска­зал Ни­ко­лай и для раз­ряд­ки обс­та­нов­ки креп­ко об­нял де­вуш­ку.

* * *

Ти ще не ко­рис­туєшся Iн­тер­не­том? Без­кош­тов­не пiдк­лю­чен­ня, ви­гiд­ний та­риф![23]

- Юлия Ти­мо­чен­ко про­ве­ла на май­да­не Не­за­леж­нос­ти ми­тинг с тре­бо­ва­ни­ем отс­тав­ки пре­зи­ден­та Кушмы, - со­об­ща­ет ра­дио «Сво­бо­да плюс».

Принадлежащий Дру­жи­ни­ну ки­евс­кий офис «Крымс­пе­цинж-строя» предс­тав­лял со­бой три ком­нат­ки в не­до­ро­гом Биз­нес-цент­ре на Дег­тя­ревс­кой, в до­ме, пост­ро­ен­ном еще в сти­ле со­ветс­ко­го конст­рук­ти­виз­ма трид­ца­тых го­дов. В до­ме этом, спе­ци­ально за­ду­ман­ном как го­суч­реж­де­ние, бы­ли гро­мад­ные, хоть в фут­бол иг­рай, вес­ти­бю­ли, ко­ри­до­ры и ши­ро­чен­ные лест­ни­цы, но за­то ма­ленькие ком­на­туш­ки. В од­ной из этих по сто гри­вен за квад­рат­ный метр арен­до­ван­ных Ев­ге­ни­ем ком­на­ту­шек си­де­ла не­до­учив­ша­яся фи­ло­лог-пе­ре­вод­чи­ца Га­лоч­ка, что бы­ла и сек­ре­тар­шей, и за­мес­ти­те­лем Дру­жи­ни­на по об­щим воп­ро­сам од­нов­ре­мен­но, в дру­гой ком­нат­ке, где сто­ял сейф, там, по идее, был ка­би­нет Ев­ге­ния Ва­сильеви­ча, а в третьей - так на­зы­ва­емой «со­ве­ща­тельной», где до по­ры скла­ды­ва­ли вся­кое ба­рах­ло, ста­рые мо­ни­то­ры от компьюте­ров, ка­кую-то ка­фельную плит­ку в пач­ках по сто штук, ка­кую-то сан­тех­ни­ку - не­из­вест­но ко­му, для ко­го, здесь, сре­ди это­го хла­ма иног­да си­дел при­хо­див­ший че­рез день си­сад­мин Ко­ля Ко­ролько - лох­ма­тый и веч­но не в се­бе па­ре­нек с мут­ным взгля­дом но­чи не спя­ще­го че­ло­ве­ка.

Дружинин про­щал Га­лоч­ке весь этот бес­по­ря­док, мо­жет, по­то­му, что она на­по­ми­на­ла ему его Ка­теньку…

Катя все вре­мя ру­га­ла сво­его Дру­жи­ни­на, а она лю­би­ла на­зы­вать му­жа по фа­ми­лии, за бес­по­ря­док. Но Ев­ге­нию Ва­сильеви­чу не­ожи­дан­но пон­ра­ви­лось та­кое пе­ре­расп­ре­де­ле­ние ро­лей. И ес­ли в ар­мии, в го­рах Аф­га­на, он был нес­ги­ба­емый ко­ман­дир от­де­ле­ния пер­во­го взво­да раз­вед­ро­ты - сер­жант, ор­де­но­но­сец, ка­ва­лер ор­де­на Крас­ной Звез­ды, да еще и с ме­далью «За от­ва­гу», и ес­ли у се­бя в стройт­рес­те он был су­ро­вым и да­же мрач­ным топ-ме­нед­же­ром, ко­то­ро­го оди­на­ко­во бо­ялись и не­ра­ди­вые ма­тер­щин­ни­ки - про­ра­бы, и крюч­кот­во­ры - глав­ные бух­гал­те­ры, то до­ма, на Вер­надс­ко­го, Дру­жи­нин ме­нял­ся, ста­но­вясь мяг­ким и пос­луш­ным ис­пол­ни­те­лем во­ли сво­ей неж­ной Ка­теньки.

Ах, как они лю­би­ли, как они обо­жа­ли Ва­силька.

Бывало, Ев­ге­ний под­ни­мал свою сильную ру­ку под са­мую люст­ру в их гос­ти­ной, Ва­сеч­ка как бы ле­тал, смеш­но ма­хая ру­чон­ка­ми, и ког­да счаст­ли­вый отец при этом при­го­ва­ри­вал, как бы ком­мен­ти­руя по­лет сы­на вок­руг люст­ры, де, «Ге­рой Со­ветс­ко­го Со­юза лет­чик-кос­мо­навт Ва­сеч­ка Дру­жи­нин воз­нес­ся к звез­дам и со­вер­шил мяг­кую по­сад­ку», Ка­тю­ша, что с неск­ры­ва­емым ис­пу­гом наб­лю­да­ла эти по­ле­ты сы­на, вор­ча­ла на му­жа: «Только не уро­ни, только не уро­ни!»

Но Ев­ге­ний Ва­сильевич не уро­нил ни ра­зу, и, ког­да улыб­чи­вый ма­лыш Ва­сеч­ка за­вер­шал тре­тий или чет­вер­тый об­лет люст­ры, Дру­жи­нин мяг­ко опус­кал ру­ку, и Ва­ся бла­го­по­луч­но «при­зем­лял­ся» на рас­сте­лен­ное на ди­ва­не теп­лое мах­ро­вое по­ло­тен­це.

Они час­то гу­ля­ли вмес­те. Дру­жи­нин спе­ци­ально ку­пил тог­да большой «Форд-уни­вер­сал», что­бы ту­да по­ме­ща­лась ко­ляс­ка, и они ез­ди­ли в Бит­цу. Дру­жи­нин счаст­ли­во улы­бал­ся, ког­да ви­дел, как у Ва­сеч­ки в гла­зах от­ра­жа­ет­ся го­лу­бое ве­сен­нее не­бо. Вот и Ка­тя гор­ди­лась: «Вон ка­ко­го кра­си­во­го мальчи­ка я ро­ди­ла».

- От мо­их генов, - пы­тал­ся вста­вить Ев­ге­ний.

- Ну, вот уж и нет, - фыр­ка­ла Катюша, - сла­ва бо­гу, Ва­сеч­ка по­хож на ме­ня и на мо­его па­пу в мо­ло­дос­ти.

А Ев­ге­ний Ва­сильевич и не оби­жал­ся. Он слиш­ком лю­бил Ка­тю. Свою Ка­тю.

Вот и на Гал­ку он ни­ког­да не сер­дил­ся…

- Опять твой Ко­ля всю «со­ве­ща­тельную» зах­ла­мил, ни вой­ти, ни сесть, ни лю­дей принять, - с по­ро­га на­чал вор­чать Дру­жи­нин.

- Вы са­ми не раз­ре­ша­ете ста­рую орг­тех­ни­ку выбрасывать, - от­па­ри­ро­ва­ла Галина, - сни­ми­те еще од­но по­ме­ще­ние под склад, тог­да и ру­гай­те на здо­ровье.

Вообще, наст­ро­ение у Дру­жи­ни­на с ут­ра бы­ло дер­га­ное. С од­ной сто­ро­ны, предс­то­яла не та­кая уж и час­тая в пос­лед­нее вре­мя, и по­то­му ра­дост­ная, встре­ча с сы­ном Ва­сильком, но ра­дость эта ом­ра­ча­лась тем обс­то­ятельством, что Ев­ге­ний Ва­сильевич точ­но и на­вер­ня­ка знал, за­чем при­едет сын. Сын дол­жен был при­ехать не столько с па­пой по­ви­даться, сколько де­нег про­сить. И будь обс­то­ятельства ины­ми, Дру­жи­нин с ра­достью бы дал сы­ну эти деньги, сколько бы тот ни поп­ро­сил. А то он раньше ему не да­вал? Но те­перь, ког­да про­изош­ла эта ка­таст­ро­фа с экст­ре­мис­та­ми на его крымс­ких стройп­ло­щад­ках, сво­бод­ных де­нег у Дру­жи­ни­на не бы­ло.

Оттого и нер­вы ша­ли­ли.

Оттого и на бед­ную Га­лоч­ку ни с то­го ни с се­го на­ехал с ут­ра.

- У те­бя хоть ко­фе и са­хар имеются? - при­ми­ри­тельно спро­сил сек­ре­тар­шу Дружинин. - Ва­ся с де­вуш­кой сво­ей за­ехать обе­щал, угос­тить их смо­жем?

- Обижаете, Ев­ге­ний Васильевич, - уже сов­сем не ду­ясь на ше­фа, от­ве­ти­ла Галочка, - у нас и что пок­реп­че ко­фе най­дет­ся, пос­ле вас с Ма­ра­том еще ос­та­лось.

Вася при­ехал поч­ти без опоз­да­ния.

Это оз­на­ча­ло, что деньги ему бы­ли нуж­ны «очень-очень». Сте­пень пунк­ту­альнос­ти яв­ки на сви­дан­ку к ро­ди­те­лю оп­ре­де­ля­лась у Ва­си­лия ве­ли­чи­ною его дол­гов. Доб­рые лю­ди го­во­ри­ли Дру­жи­ни­ну, что но­вая Ва­си­на лю­бовь тре­бу­ет рас­хо­дов, пе­ред ней, Ан­же­лой, он пон­ту­ет­ся, го­тов хоть лу­ну с не­ба… ку­пить. Прос­тую дев­чон­ку уди­вить мож­но и по­хо­дом в рес­то­ран, но Ан­же­ла бы­ла де­вуш­кой не прос­той, а из бо­га­той семьи, как ему до­ло­жи­ли. «Не по Сеньке шап­ку он се­бе взял», - го­во­ри­ли доб­рые лю­ди.

Вася во­шел, весь та­кой ок­ры­лен­ный, бук­вально вор­вал­ся в от­цовс­кий офис и предс­та­вил Ев­ге­нию Ва­сильеви­чу сво­его ан­ге­ла.

- Анжела… Ан­же­ла Тимоченко, - под­жав губ­ки, ска­за­ло длин­но­но­гое и во­ло­окое сем­над­ца­ти­лет­нее ди­тят­ко, це­ре­мон­но про­тя­ги­вая Дру­жи­ни­ну ру­ку.

- Ваша мама… - веж­ли­во на­чал Дру­жи­нин.

Однако Ва­ся пос­пе­шил пе­ре­бить от­ца, вос­тор­жен­но заг­ля­ды­вая на свою кра­са­ви­цу, ис­ка­тельно вып­ра­ши­вая в ее взо­ре от­вет­ное чувст­во, он воск­лик­нул:

- Да, Ан­жел­ки­на ма­ма - та са­мая Ти­мо­чен­ко, предс­тав­ля­ешь, па­па!

Галя внес­ла в ка­би­нет под­нос с ко­фе.

- Папа, по­че­му ты не рас­по­ря­дишься, что­бы Га­ле пос­та­ви­ли «koffe-machine»? - предъявил сын.

- Мы еще с то­бой не за­ра­бо­та­ли, сынок, - сдер­жан­но от­ве­тил Ев­ге­ний Васильевич, - а ес­ли без шу­ток и серьезно, сы­нок, то и у нас на строй­ке в Кры­му воз­ник­ли та­кие большие проб­ле­мы, что сво­бод­ных де­нег у нас сей­час прос­то нет.

Евгений Ва­сильевич на­ме­рен­но за­вел раз­го­вор на эту те­му. Та­ким об­ра­зом он пре­вен­тив­но под­во­дил ба­зу под свой от­каз на ту оче­вид­ную просьбу, с ко­то­рой при­ехал сын.

- А как у те­бя, Ва­сенька, де­ла идут? - пе­ре­вел раз­го­вор Дружинин. - Как твои про­дю­серс­кие про­жек­ты?

- Я, па­па, сей­час ра­бо­таю со звез­да­ми пер­вой ве­ли­чи­ны, не с ка­ки­ми-то там «Ма­ша­ми из рес­то­ра­на», а с нас­то­ящи­ми!

«Машами из рес­то­ра­на» Ев­ге­ний Ва­сильевич през­ри­тельно на­зы­вал всех сов­ре­мен­ных без­го­ло­сых пе­ви­чек, и Ва­ся на эти сло­ва от­ца всег­да ре­аги­ро­вал очень бо­лез­нен­но. Зна­ме­ни­тые фрей­до­вы комп­лек­сы про­яв­ля­лись в Ва­се Дру­жи­ни­не та­ким об­ра­зом, что он очень рас­стра­ивал­ся от то­го, что отец с иро­ни­ей и не­до­ве­ри­ем от­но­сил­ся ко всем Ва­си­ным на­чи­на­ни­ям в сфе­ре биз­не­са, счи­тая их не­серьезны­ми, чем-то вро­де хоб­би, но ни­как не нас­то­ящим де­лом. По­это­му Ва­ся и злил­ся на эти от­цо­вы фор­му­ли­ро­воч­ки вро­де «Маш из рес­то­ра­на», по­это­му отец и де­нег на это не лю­бил да­вать, при­го­ва­ри­вая и по­учая:

- Займись, Ва­сенька, нас­то­ящим де­лом, «Маш­ки из рес­то­ра­на» - это не биз­нес, окон­чи стро­ительный инс­ти­тут, эко­но­ми­чес­кий фа­культет, цэ ди­ло, а все эти твои кон­церт­ные ту­ры, да съемки кли­пов, да веч­ная бе­гот­ня с рек­ла­мой, да с раск­рут­кой на ра­дио и те­ле­ви­де­нии, где только ко­ка­ин да ве­не­ри­чес­кие бо­лез­ни, где од­ни только нар­ко­ма­ны, это не биз­нес, это дерьмо!

Васю ра­ни­ло та­кое от­но­ше­ние от­ца к его за­ня­тию, и он очень хо­тел деньга­ми и ус­пе­хом до­ка­зать лю­би­мо­му па­пе, что тот не прав, что в шоу-биз­не­се мож­но за­ра­бо­тать та­кие деньги, что и па­пин строй­биз­нес бу­дет от­ды­хать. Ва­се да­же меч­та­лось, что вот раск­ру­тит он ка­кую-ни­будь ук­ра­инс­кую звез­доч­ку, вро­де Брум­гильды, вы­ве­дет ее на уро­вень Моск­вы или да­же Ев­ро­ви­де­ния, про­едет с нею ту­ром по все­му ми­ру, за­ра­бо­та­ет ку­чу де­нег, да и ку­пит от­цу банк… Или по­ло­ви­ну стро­ительных трес­тов всей Ук­ра­ины…

Но по­ку­да не по­лу­ча­лось. Не вы­тан­цо­вы­ва­лось по­ку­да. И, на­обо­рот, на раск­рут­ку каж­дой но­вой вос­хо­дя­щей по­тен­ци­альной «Брум­гильды» при­хо­ди­лось брать де­нег у па­пы. Вро­де как по­ка в долг. В долг без от­да­чи.

- Пап, я хо­тел во­об­ще-то пред­ло­жить те­бе вло­житься в наш с Ан­же­лой но­вый проект, - нерв­но по­каш­ляв в ку­ла­чок, ска­зал Вася, - ты бы дал мне де­нег нем­но­го, деньги, чес­сло­во, сто­пуд отобьются, я осенью с про­цен­та­ми вер­ну.

Евгению Ва­сильеви­чу ме­нее все­го хо­те­лось, что­бы их с сы­ном бе­се­да по­тек­ла раз­ви­ваться имен­но в этом рус­ле. От­ка­зы­вать всег­да неп­ри­ят­но, осо­бен­но сы­ну. А тут весь дра­ма­тизм си­ту­ации усу­губ­лял­ся еще и при­сутст­ви­ем его де­вуш­ки, из-за ко­то­рой его Ва­ся так рас­фу­фы­рил­ся, так рас­пальце­вал­ся, мол, па­па даст, па­па рас­ко­ше­лит­ся.

- А я ре­шил за­няться политикой, - не­ожи­дан­но под­миг­нув Ан­же­ле, сме­нил те­му Ев­ге­ний Васильевич, - вот при­му ук­ра­инс­кое граж­данст­во, да и по­дам­ся в стан ва­шей ма­мы, про­дам свой биз­нес в Кры­му, да и сне­су де­нег в ва­шу, как ее, ва­шу пар­тию там?

- Блок Тимоченко, - подс­ка­зал Ва­ся.

- Во-во, в этот са­мый вот блок, - сно­ва хит­ро под­миг­нув Ан­же­ле, кив­нул Ев­ге­ний Васильевич. - Жал­ко, за мою строй­ку в Бах­чи­са­рае те­перь мно­го не да­дут, ес­ли раз­ве только по шее мо­гут на­да­вать.

- Что? Сов­сем пло­хи де­ла там? - с по­каз­ным со­чувст­ви­ем спро­сил Ва­ся.

- Плохи, сын, сов­сем плохи, - вздох­нул Ев­ге­ний Васильевич, - слы­хал, на­вер­ное, про са­мо­зах­ват та­тарс­ки­ми экст­ре­мис­та­ми зе­мель, так вот, мы с на­шим стро­ительством в са­мом эпи­цент­ре этих со­бы­тий ока­за­лись, в са­мой гу­ще. То­го и гля­ди, нас сов­сем ра­зо­рят. Не знаю и ко­му жа­ло­ваться ид­ти.

- А что дя­дя Ма­рат те­бе советует? - уже по инер­ции, уже без ин­те­ре­са спро­сил Ва­ся. Он по­нял, что па­па де­нег се­год­ня не даст, и по­это­му уже внут­рен­не наст­ро­ил­ся на то, что­бы отк­ла­няться.

- Да вот как раз со­би­ра­юсь к дя­де Ма­ра­ту по это­му вопросу, - сно­ва вздох­нув, ска­зал Ев­ге­ний Васильевич, - по­еду, что он мне там на­со­ве­ту­ет.

Повисла не­лов­кая па­уза.

- Да, пап, мы, по­жа­луй, двинем, - под­ни­ма­ясь с крес­ла, ска­зал Вася, - жаль, ко­неч­но, что ты не мо­жешь нам по­мочь, но мы не про­па­дем, прав­да ведь, Анжелка? - на­ро­чи­то бод­ро ска­зал Ва­ся и, при­об­няв под­ру­гу, пов­лек ее к вы­хо­ду.

- Звони, сын! - ска­зал вдо­гон­ку Ев­ге­ний Ва­сильевич.

* * *

Мобiльнi те­ле­фо­ни «Но­ки». Ве­ли­кий ви­бiр, чу­хонс­ка якiсть![24]

- В. Яну­ше­вич приз­вал раз­ви­вать дру­жес­кие от­но­ше­ния с Рос­си­ей в ин­тервью те­ле­ка­на­лу «Интерс».

У Ма­ра­та Гельба­ха си­дел Пов­лонс­кий.

- Как хо­ро­шо, что я вас обо­их застал! - воск­лик­нул Ев­ге­ний Васильевич. - А то я уже сов­сем при­уныл.

- Уныние есть очень тяж­кий грех, - с тон­кой иро­нич­ной улыб­кой, гля­дя по­верх оч­ков, ска­зал Пов­лонс­кий и про­тя­нул ру­ку Ев­ге­нию Ва­сильеви­чу.

- А я вот и при­ехал по­со­ве­то­ваться к друзьям, да и ис­по­ве­даться, что­бы не по­ме­реть во грехе, - шут­ли­во улы­ба­ясь и по­жи­мая по­дан­ную Пов­лонс­ким ла­донь, от­ве­тил Дру­жи­нин.

- Пить бу­дешь?

На мод­ном сто­ли­ке со стек­лян­ной сто­леш­ни­цей сто­яла рас­пе­ча­тан­ная бу­тыл­ка коньяку «Су­во­ров», и под­ле соб­лаз­ни­тельно ле­жа­ла де­ре­вян­ная ко­роб­ка до­ми­ни­канс­ких си­гар.

- Буду, - ко­рот­ко от­ве­тил Дружинин, - за тем и при­ехал.

Марат выз­вал сек­ре­тар­шу, и та тут же при­нес­ла еще один большой ша­ро­об­раз­ный бо­кал.

Выпили.

Марат чуть при­гу­бил, Пов­лонс­кий глот­нул и тут же, по­пы­хи­вая, при­нял­ся рас­ку­ри­вать си­га­ру. А Дру­жи­ни­ну вдруг за­хо­те­лось слег­ка от­пус­тить нап­ря­жен­но-сдав­лен­ные нер­ва­ми тор­мо­за, и он зал­пом оп­ро­ки­нул в се­бя весь drink без ос­тат­ка.

- Ты его как вод­ку пьешь, - за­ме­тил Марат, - а ведь «Су­во­ров», да­ром что прид­нест­ровс­кий коньяк, а шестьсот бак­сов сто­ит! Со­ро­ка­лет­ний!

- Хочу нер­вы снять, - пот­ря­ся го­ло­вой, ска­зал Дружинин, - тя­же­ло жить ста­ло, ре­бя­та.

- Что та­кое, Же­ня? Что слу­чи­лось, родной? - бе­ря с блю­деч­ка лом­тик ли­мо­на и отп­рав­ляя его в рот, лас­ко­во по­ин­те­ре­со­вал­ся Гельбах. - Рас­ска­жи, и на ду­ше лег­че ста­нет, а то, мо­жет, и мы с Гле­бом чем тво­ему го­рю по­мо­жем.

- В об­щем, за­те­ял я в свое вре­мя стро­ительство в Крыму, - как за­учен­ный урок, с вы­ра­же­ни­ем на­чал Ев­ге­ний свой рассказ, - пос­ле смер­ти же­ны, вы же зна­ете, что Ка­тя моя тра­ги­чес­ки по­гиб­ла, так вот, пос­ле ее смер­ти ре­шил я, зна­ете, что на­до пос­ле се­бя ос­та­вить что-то на зем­ле, та­кое, чтоб на сто лет, ре­шил пост­ро­ить в Бах­чи­са­рае са­на­тор­но-оздо­ро­ви­тельный комп­лекс, да еще и с че­ты­рехз­вез­доч­ной гос­ти­ни­цей для ком­мер­чес­ко­го ту­риз­ма.

- Прямо так, с бух­ты-ба­рах­ты ре­шил? На ров­ном месте? - не­до­вер­чи­во по­ин­те­ре­со­вал­ся Пов­лонс­кий.

- Ну, ко­неч­но же, не на ров­ном месте, - раз­ве­дя ру­ка­ми и улы­ба­ясь, от­ве­тил Дружинин. - Кто же на та­кие аван­тю­ры прос­то так, с бух­ты-ба­рах­ты ре­ша­ет­ся! У ме­ня в Кры­му друг есть, мы еще в ар­мии с ним вмес­те слу­жи­ли, он стро­итель про­фес­си­ональный, у не­го це­лое стро­ительное уп­рав­ле­ние на тот мо­мент под на­ча­лом бы­ло. Не­большое та­кое уп­рав­леньице, но как ба­за для раск­рут­ки го­ди­лось. В об­щем, мы с дру­гом на па­ях и ор­га­ни­зо­ва­ли наш с ним Крымс­пецст­рой. Он вло­жил­ся ба­зой. Свой бе­тон­ный за­во­дик, пи­ло­ра­мы, ав­то­парк с тех­ни­кой, опять-та­ки про­ра­бы, ра­бо­чие, спе­ци­алис­ты, не на го­лом мес­те на­чи­нать, ну, а я вло­жил­ся деньга­ми, кре­ди­та­ми, ну, и вли­яни­ем, ес­тест­вен­но.

- А как до­би­лись разрешения? - спро­сил Ма­рат.

- А легко, - хмык­нул Дружинин, - это в пер­вую оче­редь не ком­мер­чес­кая тур­гос­ти­ни­ца с бас­сей­на­ми, пля­жа­ми да дис­ко­те­ка­ми, а в пер­вую го­ло­ву са­на­то­рий для чер­но­быльцев, понимаете? - Ев­ге­ний Ва­сильевич с вы­ра­же­ни­ем пог­ля­дел на Повлонского. - Та­кая фор­му­ли­ров­ка сра­зу пон­ра­ви­лась Хо­ронько и Коз­лен­ко, они да­же Куш­ме о на­шем стро­ительстве, как о лич­ных сво­их дос­ти­же­ни­ях, док­ла­ды­ва­ли, и Куш­ма, меж­ду про­чим, одоб­рил.

- Козленко, это ко­то­рый в Симферополе? - уточ­нил Гельбах.

- Точно, - кив­нул Дружинин, - а Хо­ронько - это зам­ми­нист­ра стро­ительства.

- Ну и дальше? - не­тер­пе­ли­во спро­сил Пов­лонс­кий.

- А дальше раз­вер­ну­лись мы на пол­ную ширь, сде­ла­ли все ра­бо­ты ну­ле­во­го цик­ла, ре­ши­ли воп­ро­сы вре­зок и ком­му­ни­ка­ций, на­ча­ли уже ко­роб­ки воз­во­дить, и тут…

- Что? - под­няв бро­ви, спро­сил Гельбах.

- И тут на­ча­лись бес­по­ряд­ки с эти­ми вер­нув­ши­ми­ся в Крым татарами, - всплес­нув ру­ка­ми, ска­зал Дру­жи­нин.

- Видали мы по телевизору, - со­чувст­вен­но вздох­нув, ска­зал Повловский, - по­пал ты, брат.

- Ну, банк ме­ня по­ка за кре­ди­ты не душит, - сог­ла­сил­ся Ев­ге­ний Васильевич, - но ведь са­ма строй­ка сто­ит, и не­из­вест­но, сос­то­ит­ся ли те­перь во­об­ще? Ведь там, где долж­на бы­ла быть гос­ти­ни­ца, там те­перь са­рай­чи­ки этих та­тар, что они из мо­его же ма­те­ри­ала пост­ро­или, они ведь те­перь там, по­ни­ма­ете ли, жи­вут!

- И что те­перь ты со­би­ра­ешься делать? - спро­сил Ма­рат.

- Собираюсь вло­житься в бу­ду­щую власть, что­бы с при­хо­дом но­вой выб­ран­ной ад­ми­нист­ра­ции не только вер­нуть отоб­ран­ное, но и за­вер­шить мое на­ча­тое дело, - твер­до и ре­ши­тельно под­вел итог Ев­ге­ний Ва­сильевич.

- Ну, и на ко­го ты со­би­ра­ешься поставить? - на­ли­вая еще по од­ной, по­ин­те­ре­со­вал­ся Ма­рат.

- Думал, вы мне подскажете, - дип­ло­ма­тич­но от­ве­тил Дружинин, - за тем и при­ехал.

- Мы подскажем, - не сго­ва­ри­ва­ясь, ду­этом в го­лос ска­за­ли Пов­лонс­кий с Гельба­хом и рас­сме­ялись, пе­рег­ля­нув­шись.

- Тут вот ка­кое дело, - на­чал Повлонский, - ты не зна­ешь, на­вер­ное, но нас с Ма­ра­том от­ко­ман­ди­ро­ва­ли из Крем­ля по­мо­гать премьер-ми­нист­ру Яну­ше­ви­чу на этих вы­бо­рах. Он и по­бе­дит. Мы те­бя к не­му за­ве­дем. Но охот­ни­ков де­нег дать мно­го, а вот дельный со­вет иной раз больше сто­ит.

- Да я в этом не раз­би­ра­юсь, ка­кие со­ве­ты я дать мо­гу?

- А мы с Ма­ра­том на что? Мы те­бе ска­жем, ка­кой ему со­вет по­со­ве­то­вать.

- Так по­че­му вы са­ми ему этот со­вет не по­со­ве­ту­ете?

- Не все он го­тов ус­лы­шать от нас, и не все мо­жем ска­зать ему мы. Мы с Ма­ра­том по­ни­ма­ем, что Яну­ше­вич лег­ко мо­жет про­иг­рать. А что­бы он вы­иг­рал, ему нуж­но сде­лать ра­ди­кальные ша­ги. Но ес­ли мы по­со­ве­ту­ем ему эти ша­ги, то он нас вы­го­нит - вот и все. Бо­лее то­го, как бы от нас, ты то­же зай­ти не мо­жешь, а то он пой­мет, что мы те­бя по­ду­чи­ли. Мы те­бя че­рез де­пу­та­та Си­до­рен­ко вы­ве­дем на ше­фа его ох­ра­ны - Ни­ко­лая Ко­за­ка. Поп­ро­сишь его о встре­че с Яну­ше­ви­чем. А дальше рас­ска­жешь ему вот что…

Глава девятая

Дата добавления: 2015-06-27