Надписи на фресках

Проведенные за последние десятилетия археологические исследования в городах Древней Руси доказали широкое распространение в них письменности. Берестяные грамоты, граффити — надписи, нацарапанные на стенах зданий и предметах обихода, подписи и изречения на драгоценных изделиях художественного ремесла освещают малоизвестные стороны быта русского человека, позволяют увидеть его в неожиданном ракурсе, подобно надписям в Помпее, рисующим жизнь римских горожан I в. н. э. Благодаря археологии мы знаем, что искусством чтения и письма владело не только духовенство, несмотря на то, что усвоение развитой болгарской письменности началось на Руси только после крещения. Хотя большинство грамотеев и «книголюбцев» принадлежали к церковнослужителям, а книги того времени переписывали, переводили на древнерусский язык и хранили в стенах монастырей, грамотность не являлась монополией клира. Она была необходима и «чиновникам» государственного аппарата: послам, переводчикам, княжеским должностным лицам — тиунам, сборщикам налогов и конечно же купцам. Среди тех, кто писал грамоты на бересте и испещрял надписями стены церквей, далеко не все принадлежали к духовной элите: не постигнув всех тайн орфографии, они делали ошибки, пропускали буквы.

Рязань — один из главных центров просвещения на Руси, здесь отчетливо сознавали пользу «книжных словес». «Велика ведь бывает польза от учения книжного; книгами ведь... мы мудрость обретаем; это реки, напояющие вселенную; в книгах ведь неисчетная глубина; и ими в печали утешаемся» — так воспевал преимущества «книжного разумения» летописец XI в. Бережное отношение к богослужебной книге сходно с благоговением перед иконой: ведь книги запечатлели «святое слово» Христа, апостолов, отцов церкви. Рязанские книгочеи из высших слоев общества не останавливались перед огромными затратами: книги стоили необычайно дорого даже столетия спустя. Так, рукописное «Евангелие» XVI в. стоило 94 пуда ржи, «Минея общая» 1609 г. (свод житий святых) — {135} 4 коровы, а другая рукопись того же года — 12 коров! И это в то время, когда переписывание книг в крупных мастерских стало массовым, появилось книгопечатание.

Книжные сокровища вместе с документами хранили в ларях на церковных хорах-полатях и в ризницах вместе с драгоценными церковными сосудами и казной. Богатства соборных храмов рассматривались горожанами как общественная собственность, материальное воплощение могущества их стольного града. Расхищение «многого именья» церквей во время княжеских усобиц вызывало всеобщее негодование и требовало немедленной мести. При раскопках на Старорязанском городище найдены накладки на переплеты и книжные застежки. В нижнюю петлю застежки продевали ремешок, второй его конец, прикрепляли к одной из досок переплета. Среднюю петлю надевали на стерженек верхней доски. Изредка попадались нам и свинцовые печати, некогда скреплявшие грамоты и договоры. В былинах они превращены в золотые:

Рукописаньицо-то все было написано,

Золотыми-то печатями запечатано.

Выделение Рязанской епархии способствовало созданию в XIII в. областного летописного свода, который до нашего времени не сохранился. Точность и конкретность известий о рязанских событиях в общерусских летописях, прежде всего Никоновской, не оставляют сомнения в существовании рязанских хроник. Литературные дарования книжников Рязани ярко проявились в таких замечательных произведениях, как «Повесть о Николе Заразском» и «Повесть о разорении Рязани Батыем».

На многих фрагментах фресковой штукатурки из раскопок западного притвора Борисоглебского собора обнаружены обрывки надписей и рисунки, кресты и орнаменты, начертанные острым металлическим предметом. Обычай писать на церковных стенах получил настолько широкое распространение на Руси, что отразился в юридических документах. Наряду с другими преступлениями в ведении церковного суда находились и такие: «крест посекають или на стенах режуть». Однако осуждение этого обычая официальными духовными властями не мешало прихожанам — представителям княжеской администрации и дружинникам, боярам, связанным с церковью строителям и художникам постоянно нарушать запрет. Мало того, изучение граффити как важнейших памятников эпиграфики — науки о древних надписях показало, что большинство {136} из них оставлено служителями культа из числа приходского духовенства. Для причта — священников, дьяконов, дьячков, читавших и певших в церкви, грамотность являлась обязательной.

Среди рязанских граффити встречены традиционные слезные молитвенные формулы прихожан: «Господи, помози рабу своему имярек». Такие автографы имели заклинательное назначение, сопровождаясь изображениями крестов. Это как бы интимный «разговор с богом», просьба о защите свыше. Фигуры крестов без сопутствующих надписей — также «молитвы» людей, скорее всего неграмотных. На одном из обломков вырезан крест в круге, рядом шестиконечный крест на Голгофе и надпись: «Иисус Христос Ника» (то есть победитель).

Возможно, к числу поминальных относятся надписи и рисунки, выполненные рукой опытного писца-профессионала на фрагменте штукатурки, склеенном из нескольких частей. Между двумя треугольниками, образованными ленточной плетенкой, прочерчена заглавная буква Г, близкая по начертанию из двух жгутов инициалам книг. Ниже отчетливо читается имя «Игорь», а правее — начало молитвенной записи «Господи, помози» и несколько крупных букв «ВАЛЯ» (вероятно, «хваля»). По предположению специалиста по древнерусской письменности А. А. Медынцевой, эта своеобразная «проба пера» связана со смертью и захоронением в Борисоглебском соборе князя Игоря Глебовича.

Интересен небольшой обломок с рисунком какого-то зверя с разинутой пастью и остатками надписи, читаемой: «гривну от половника», выполненной красивым, уверенным почерком. Половник — категория экономически зависимых людей, которые обрабатывали чужую землю с уплатой «половия» — половины урожая. Были половники монастырские, поповские. Перед нами остатки хозяйственной записи: она фиксирует получение денежной суммы в одну гривну в счет «половия».

Хозяйственные заметки на стенах храмов объясняются не отсутствием у писавших более удобного материала, а высшими соображениями: верность расчетов или долговых записей удостоверялась церковью и самим богом. В другой надписи, где можно разобрать лишь отдельные слова: «передал... торг, не ходи, ходити по осени», речь идет о получении торговой десятины. Вероятно, грамотей имел в виду раздел торговой пошлины между князем, и церковью по определенным сезонам («в торг ходити по осени»). {137}

В полевой сезон 1979 г. у западного притвора собора найдены десятки фрагментов штукатурки с остатками благожелательных молитвенных изречений, буквенных инициалов и крестов, образованных плетением, изображений домашних животных. Свидетельством образованности писавшего служит обрывок надписи, начерченный византийской скорописью. Греческие граффити — редкое явление даже для кафедральных храмов Киева и Новгорода. Интересное открытие сделала А. А. Медынцева, объяснившая сложный рисунок на небольшом обломке штукатурки: в основании пальцев левой человеческой руки проставлены буквы — В, Г, Д, выше — начало следующего буквенного ряда. Оказалось, что это редкостное изображение так называемой пасхальной руки или иначе — «руки Иоанна Богослова». Так называли специальные таблицы для определения воскресных дней любого года. С их помощью, используя сложные календарно-астрономические расчеты, вычисляли день, на который приходился праздник Пасхи. От него зависели остальные даты переходящих церковных праздников. Найденный рисунок начертили для тренировки в процессе обучения.

Серебряное писало

Церковные хозяйственные записи, учебная таблица по расчету пасхалий, книжные орнаменты, греческая скоропись — все «резанье» на стенах Борисоглебского храма — выделяет его среди обычных церковных построек. Это кафедральный собор рязанской Борисоглебской епархии, место резиденции епископа, главный очаг учености в Рязани. Здесь вели документацию по сбору десятины, переписывали рукописи, украшенные орнаментами и инициалами, тут же хранился архив. В епископской школе вели преподавание просвещенные книжники, знавшие греческий язык. Многие граффити обнаруживают руку профессиональных писцов и художников-миниатюристов. Таковы затейливые заглавные буквы-инициалы из переплетающихся лент, отличные от простых рисунков рядовых прихожан. Несомненно, они выполнены каллиграфами, работавшими в скриптории мастерской, где переписывали книги.

Судя по начертанию букв, все рязанские граффити, многие из которых сделаны писцами, причастными к «строению» книг, не выходят за пределы XII—XIII вв. Сильно пострадавший при нашествии Батыя храм вскоре превратился в руины.

Без открытия археологами надписей на фресках культурная жизнь древней Рязани выглядела бы обедненной. Несмотря на окраинное положение, по уровню грамотности {138} и образованности она не уступала другим столицам княжеств. Здесь при епископской кафедре было организовано школьное обучение. Налицо заинтересованность церкви, светского городского управления и купечества в грамотных людях, умеющих вести деловую переписку, знающих счет и иностранные языки.

О широком распространении письменности в Рязани говорят многочисленные находки металлических орудий письма — писал для процарапывания надписей на бересте или навощенных дощечках. Подобно древнеримскому стилусу, один конец стержня заострен, другой в виде лопаточки приспособлен для стирания текста. Стили использовали для частной переписки, составления деловых документов. Записи, имевшие преходящее значение, легко исправляли или уничтожали. «Почаще оборачивай стиль» — советовали в Западной Европе пишущему, то есть не ленись выправлять свои огрехи.

В эпоху Древней Руси в церковной архитектуре, в том числе и рязанской, воплотилась вся глубина и сила общенародных духовных и эстетических устремлений. «...Церковь для прихожан была не только местом божественных песнопений, приобщением к миру вечному, а и местом прилюдных семейных торжеств — свадеб, крестин. И собором, где оглашались торжественно великие деяния во славу Отечества, и скорбным местом прощания с миром, и помином павших на поле брани...» — справедливо пишет Борис Можаев (Правда, 1989, 25 февраля). Художественный язык архитектуры оказывался порой красноречивее письменных документов: красотой храмов возвеличива-{139}лась страна, прославлялось княжество и его столица, демонстрировалось материальное богатство, ибо стоимость каменного строительства была очень велика.

Открытие веками скрытых в земле творений безвестных зодчих Рязани — исключительная заслуга археологов. Как показали раскопки, рязанские памятники отражали передовые искания русской архитектурной мысли того времени. Возводившие их «хитрецы» воплощали народные идеалы красоты. «Рубить церковь высотою, как мера и красота скажут», — записано в одной старинной договорной записи плотницкой артели. Над всеми бедами и военными угрозами, проносившимися над Русской землей, церковь возвышалась как образ постоянства, неистребимости жизни. {140}

ГЛАВА 4

Дата добавления: 2015-06-27