ПОТАЕННОЕ» СУДНО

О жизни талантливого изобретателя-самородка, творца подводной лодки Ефима Никонова известно очень мало. Лишь отдельные скупые записи в журналах петровской Адмиралтейств-коллегий да несколько документов, сохранившихся в делах обер-сарваерской конторы, как называлось тогда управление главного корабельного инженера, свидетельствуют о деяниях этого человека, замечательная идея которого намного опередила свой век.

Но нелегко было крепостному крестьянину выполнить задуманное. Для осуществления своей идеи Ефиму Никонову не хватало знаний, грамотности, опыта.

Летом 1719 года изобретатель направил царю тайную челобитную грамоту, в которой указывал, что берется построить «к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым в море в тихое время будет из

снаряду разбивать корабли, хотя б десять или двадцать, и для пробы тому судну учинит образец...»¹.

Никонов был глубоко убежден в возможности постройки боевого подводного судна, а потому в челобитной утверждал, что готов «потерянием своего живота» гарантировать успех дела.

В этой же грамоте он отмечал затруднения, которые приходится ему испытывать вследствие притеснений со стороны «людей чиновных, дьяков и старост», мешающих его изобретательской работе.

Петр, занятый в это время войной со шведами, не ответил изобретателю. Он лично возглавлял русскую эскадру, выступившую летом 1719 года в большой поход. Петра крайне беспокоили политические интриги Англии, которая в начале Северной войны поддерживала Россию против Швеции, а затем, когда русские войска и флот стали одерживать одну за другой блестящие победы над шведами, начала тайно помогать Швеции, чтобы не допустить усиления России на Балтийском море. К концу 1719 года Англия вступила в союз со Швецией. Международная обстановка обострилась. Против русских мог выступить соединенный флот Великобритании и Швеции. Возрастала угроза затягивания войны. Вот почему с лета 1719 года на всех петербургских верфях кипела работа: усиленно строились парусные и гребные боевые корабли.

Не получив ответа на первую челобитную грамоту, Ефим Никонов послал вторую. Изобретатель снова сообщал, что берется сделать судно, способное ходить под водой «потаенно и подбить военный корабль под самое дно». На этот раз Петр заинтересовался смелым предложением и вызвал автора проекта в Петербург.

После встречи с Никоновым Петр дал указание Адмиралтейств-коллегий оказать содействие изобретателю. 31 января 1720 года Адмиралтейств-коллегия определила: «Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина² и велеть образцовое судно делать, а что к тому делу надобно лесов и мастеровых людей по требованию оного крестьянина {22} Никонова отправлять из помянутой конторы, а припасы и по его ж требованию из конторы адмиралтейских дел денежное жалование с начатия его работы давать по 3 алтына 2 деньги на день и ныне в зачет выдать 5 рублей»¹.

Вскоре изобретатель приступил к постройке большой модели «потаенного» судна. Ободренный вниманием

Строительство «потаенного» судна на Галерном дворе в Петербурге С рисунка художника Иванова

Петра и решением Адмиралтейств-коллегий, открывавшим ему двери мастерских и складов, Ефим Никонов с жаром принялся за дело. Спустя четыре месяца, 10 июня 1720 года, он с гордостью сообщил Головину об окончании своей работы. «В нынешнем 720 году феврале месяце по указу царского величества, — доносил изобретатель, — повелено мне, нижепоименованному, строить потаенное судно модель. И я оную модель в совершенство, что надлежит, привел, а ныне у меня остановка учинилась в оловянных досках, на которых надлежит провертеть, по моему размеру, {23} пять тысяч дир... О сем доносит потаенного судна модели мастер Ефим Никонов. К сему доношению писарь Афанасий Богатырев вместо Ефима Никонова и по его прошению руку приложил»¹.

Испытания модели производились секретно на галерном дворе в присутствии Петра I.

Испытания прошли удачно, и Ефиму Никонову было поручено приступить к постройке «потаенного огненного судна большого корпуса», то есть подводной лодки, пригодной для боевых действий.

«Таясь от чужого глазу», Никонов приступил к работе. А таиться было от кого. Соглядатаи-иностранцы, которых тогда было много в Петербурге, проявляли повышенный интерес к работе Никонова и не раз пытались выведать от него сведения о «потаенном» судне.

В августе 1724 года Никонов затребовал вооружение для своего «огненного» судна. Об этом в делах Адмиралтейств-коллегий сохранилась запись, в которой говорится о необходимости послать в артиллерийские мастерские заказ на изготовление десяти специальных пороховых ракет, предназначенных для подводной лодки.

Поздней осенью того же года монтаж всех устройств «потаенного огненного» судна был закончен.

Приближался день спуска подводной лодки. Все озабоченнее становился изобретатель, он дневал и ночевал возле своего подводного корабля.

Наконец долгожданный день наступил. Но то ли по непредвиденной случайности, а быть может и по злому умыслу врагов и недоброжелателей, подводное «огненное» судно было повреждено.

Петр сразу понял, что авария произошла не по вине изобретателя; громко объявив об этом присутствующим, он потребовал исправить повреждения, полученные лодкой, и снова повторить эксперимент.

Однако ремонт корпуса «потаенного» судна затянулся до зимы. Нева покрылась льдом, и спуск пришлось отложить до весны. А между тем здоровье Петра I ухудшалось. Купание в ледяной воде в ноябре 1724 года близ Лахты, когда он вброд бросился на помощь к терпевшему бедствие боту с солдатами и {24} матросами, не прошло бесследно. 28 января 1725 года Петр I скончался, так и не дождавшись вступления в строй «потаенного огненного» судна.

Интерес к делу Никонова со стороны правительства со смертью Петра окончательно пропал. Тщетно изобретатель настаивал на продолжении работ. Целый год провел он в безрезультатных хлопотах. В конце концов ему прекратили даже выдачу денежного содержания.

На пути изобретателя одна за другой вырастали непреодолимые преграды. А ведь именно теперь, перед окончанием строительства «потаенного» судна, Никонов больше всего нуждался в квалифицированной технической помощи и поддержке. При всей своей даровитости он не мог решить ряд сложных технических вопросов, требовавших определенного уровня теоретических познаний в области физики и математики.

Все это пагубно отразилось на состоянии изобретателя, все чаще он впадал в уныние и апатию, искал забвения в вине. Окружавшие его равнодушные люди не интересовались причинами угнетенного настроения Никонова. Они видели в нем только зарвавшегося деревенского мужика, мечтавшего подняться «из грязи в князи» и неспособного осуществить свои творческие замыслы.

29 января 1728 года решением Адмиралтейств-коллегий под № 647 Ефим Никонов «за те его не действительные строения и за издержку не малой на то суммы»¹ был лишен звания корабельного мастера, разжалован в рядовые «адмиралтейские работники» и сослан на астраханскую верфь.

О «потаенном огненном» судне забыли. Долгие годы подводная лодка, построенная талантливым самородком Ефимом Никоновым, гнила в заброшеном сарае, пока не развалилась совсем.

До настоящего времени не удалось разыскать подробного описания и чертежей «потаенного» судна Никонова, а следовательно, установить степень его технического совершенства. Однако совокупность имеющихся прямых и косвенных сведений об этом проекте позволяет {25} утверждать, что он, несомненно, был на уровне кораблестроительного искусства того времени. Иначе высококвалифицированные корабельные специалисты, рассматривавшие предложение изобретателя, не предоставили бы ему возможность почти семь лет вести на государственный счет экспериментальные работы.

Простому необразованному крестьянину трудно было бы добиться доверия Адмиралтейств-коллегий и в первую очередь такого знающего и опытного кораблестроителя, как Петр I, если бы проект Никонова выглядел несбыточной фантазией и не имел рационального зерна. Причины конечной неудачи постройки подводной лодки следует искать в общем тогда еще низком уровне развития техники и физических наук, без которых невозможно было успешно решить эту сложную проблему.

Заслуга Никонова состоит в том, что он смело взялся за свой трудный опыт, закрепивший за нашей Родиной приоритет создания первого в мире боевого подводного корабля.

Лишь спустя полвека, в 1775 году, с аналогичным проектом выступил американец Бюшнель, которому буржуазные историки пытались незаслуженно приписать первенство постройки подводной лодки военного назначения.

Дата добавления: 2015-06-27