Бессознательное

Язык Бога, язык Космического Разума,
Вселенский язык смыслов,
язык СК-Сверхсознания, язык телепатии
и ясновидения - все это и многое другое
есть священный первояэык образов.
Д. В. Кандыба

Приступая к работе над СК-методом, необходимо иметь ясное представление о функциях человеческого разума, особенно "oft глубинной его области, в которой скрыты истоки абсолютного большинства наших личностных проблем. Ведь вам предстоит найти рычаги влияния на подсознание и научиться извлекать из глубин его всю необходимую информацию, Идеальным средством для достижения этой цели является СК-метод.
Как устроен внутренний разум. О том что где-то в недрах нашего сознания существует еще и некое "внутдоннее Я", слышал, наверное, каждый. "Ид", сублиминал, "субъективное со" знание" - эти и многие другие термины знаменуют предпринимавшиеся в разное время многочисленные попытки как-то его обозначить.
Наибольшее распространение в научной литературе получил термин "бессознательное", до поскольку "в нем заложена определенная двусмысленность, давайте условимся называть интересующую нас область человеческого разума подсознанием.,
О внутреннем разуме и его особенностях- вам, к сожалению, известно очень немного. В XX в. границы наших знаний о себе были значительно раздвинуты Зигмундом Фрейдом, великим создателем психоанализа, но после его смерти исследования в этой области не продвинулись практически ни на шаг. И это опять-таки в высшей степени удивительно, ведь сам по себе факт эмоциональной обусловленности подавляющего большинства заболеваний ни у кого сомнений не вызывает.
Специалисты расходятся лишь в количественных оценках: одни называют цифру 70 процентов, а ведущий канадский психиатр Франс Сели считает психосоматическими 100 процентов заболеваний, включая инфекционные (поскольку психологический стресс, снижая сопротивляемость организма, делает его практически беззащитным).
Человеческий разум, по Фрейду, как бы состоит из трех "отсеков": это логически мыслящего "слоя"), супер - эго (собственно сознания - в привычных наших категориях) и загадочного Ид - вместилища базовых инстинктов и механизма памяти. Позже Фрейд "открыл" еще так называемое предсознание, "поместив" его между "Ид" и "это" под нижней границей "сознания". Принятый нами термин "подсознание" будет объединять в себе "предсознание". "Ид" и "суперэго".
Выдающийся швейцарский ученый Карл Юнг называл "спер эго" сверхсознанием, отводя ему роль духовного центра, напрямую связанного с Богом или частью Высшего Разумам Существуют и другие модели внутреннего разума; одну из них разработала Анита Мель, выдающаяся женщина-психиатр, пытавшаяся разгадать тайну подсознания, экспериментируя с так называемым "автоматическим письмом".
Суть феномена, говоря коротко, такова: при определенных условиях подсознание способно взять под контроль мышцы пишущей руки и достаточно связно изложить на бумаге свои собственные мысли. Субъект при этом вполне может читать, скажем, книгу или журнал; некоторым удается еще и писать что-нибудь свободной рукой, выполняя таким образом при этом три интеллектуальные задачи одновременно. Своеобразной разновидностью автоматического письма можно считать упражнения с планшеткой.
Овладеть автоматическим письмом, по утверждению доктора Мель, удается в среднем четверым из каждых пяти участников, хотя для этого требуется иногда несколько часов тренировки. Другие исследователи высказываются на этот счет менее оптимистично, хотя, с другой стороны, совершенно очевидно, что любой гипнабельный субъект способен писать автоматически в состоянии транса. Кроме того, было замечено, что упражнение это особенно легко дается прирожденным "рисовальщикам" - любителям пачкать от нечего делать бумагу, выводя на ней значки, фигурки и т. д.; вообще, привычка эта сродни авто письму, и опытный интерпретатор извлечет массу полезной информации о человеке из совершенно бессмысленных на первый взгляд каракулей.
Так вот, в ходе работы со своими подопечными (а в группе у нее было около пятидесяти человек) доктор Мель сумела выявить семь разных подсознательных уровней. Верхний из них, по сообщению учившей", соответствовал юнговскому "сверхсознанию"; а тот, кто нижний - чаще всего называл себя "дьяволом", или "нечистой силой". Что ж, остается лишь предположить, что именно на дне подсознания и выжил в нас пресловутый "пещерный человек" со всеми своими инстинктами и страстями.
Подсознание как механический компьютер. Другая модель человеческого разума принадлежит отцу кибернетики Норберту Винеру; она прекрасно изложена доктором Максвеллом Мальтцем в книге "Психокибернетика". Идея заключается в том, что подсознание наше представляет собой пусть и очень сложный, но, в сущности, механический регулятор, осуществляющий посредством мозга контроль над работой всего организма. Очевидно, теория эта начисто отказывает внутреннему разуму в способности мыслить самостоятельно.
Психологи-бихевиористы не верят в существование подсознания вообще, полагая, будто личность человека формируется исключительно под воздействием внешней среды, содержит в себе лишь то, что накоплено непосредственным жизненным опытом, и функционирует соответственно - почти автоматически. Сегодня подобные идеи уже не воспринимаются всерьез: феномен автоматического письма сам по себе является доказательством не только существования подсознания, но и способности его к независимому мышлению.
Подтверждением той же истины может служить и метод идеомоторных ответов - так называют совокупность условных движений - знаков, посредством которых подсознание реагирует на вопросы, заранее сформулированные в расчете на однозначный ответ. К разговору об этом простом, каждому доступном варианте автописьма мы с вами очень скоро вернемся. Пока же заметим, что внутренний разум, как было установлено, работает только по методу дедукции, в то время как сознание наше в выборе между индуктивным и дедуктивным видами мышления ярко выраженного предпочтения не проявляет.
Контроль над жизнедеятельностью организма. Контролируя центральную нервную систему, подсознание через мозг практически осуществляет контроль над всем, что происходит у нас в организме. Более того, как показали эксперименты с СК, оно в состоянии взять на себя управление электрохимическими процессами в человеческом теле. Известно также, что внушением можно изменить режим кровообращения, температуру, частоту пульса, функциональное состояние некоторых органов и желез внутренней секреции, ускорить процессы заживления.
Подсознание и некоторые его странности. Для успешной работы с подсознанием важно знать о некоторых особенностях его "характера". Одна из них - своеобразный инфантилизм: оказывается, внутренний разум всю поступающую извне информацию воспринимает буквально, и, например, безобиднейшая фраза: "Я просто с ума схожу!" - слышится ему действительным признанием в утрате рассудка.
Когда мы погружаемся в транс, подсознание как бы "всплывает" к поверхности и берет на себя некоторые сознательные функции; примером тому может служить феномен автоматического письма.
Отвечая на вопрос: "Не скажете ли вы мне, где вы родились?" - бодрствующий человек почти наверняка назовет место своего рождения. Находясь под гипнозом, он же скажет: "Да", или просто кивнет головой: это и будет точным ответом на буквально понятый вопрос.
Такая непосредственность таит в себе серьезную опасность, ведь для того, чтобы подхватить случайное внушение, нам вовсе не обязательно впадать в транс. Врач, не добившись в своей работе особых успехов, может, например, сказать пациенту: "Очень жаль, но ничем более не могу вам помочь. Придется вам научиться жить со своей болезнью". Ему и в голову не придет при этом, что заявление его в буквальном смысле означает следующее: пациент, несомненно, умрет, если... не дай бог, вздумает выздороветь! Такая "мина", без злого умысла, разумеется, заброшенная в подсознание, не только помешает дальнейшему лечению, но и может иметь поистине роковые последствия.
По мере того как мы, взрослея, накапливаем опыт и знания, наше сознательное отношение к окружающему миру постоянно меняется. Способен к развитию и внутренний разум, но он почему-то предпочитает придерживаться "взглядов", сформировавшихся в самом начале жизни. Так что если с вами произошло нечто, допустим, в шестилетнем возрасте, знайте: подсознание по-прежнему видит случившееся глазами ребенка. Сильный страх, перенесенный в детстве, нередко перерастает затем в фобию, и мальчик, которого когда-то до смерти перепугала змея, много лет спустя будет в ужасе шарахаться от одного только вида ленточки-змейки. Изменение подсознательного отношения к событиям прошлого, оставившим в душе незаживающий след, должно стать важным элементом вашей программы самосовершенствования.
Чувство вины и само наказание. Все мы время от времени действуем компульсивно, подчиняясь внезапным подсознательным импульсам, причем сами того не замечаем до момента, пока не выкинем нечто из ряда вон выходящее. Если и придет нам в голову спросить себя, что кроется за тем или иным необъяснимым поступком, то в мыслях своих мы вряд ли найдем ответ. Между тем, компульсии могут быть очень опасны для здоровья.
Одна школьная учительница испытывала странную необходимость постоянно мыть руки: она тратила на это бессмысленное занятие по 3-4 часа в сутки, совершенно не понимая при этом, что с ней происходит. Разумеется, в конце концов выяснилось, что причиной, вызвавшей столь странный подсознательный акт, был некий проступок, совершенный, как принято говорить, "собственными руками". Подсознание пыталось в самом прямом смысле смыть с них вину, совсем как в "Макбете", помните? - "Прочь, прочь, проклятое пятно!"
Вследствие острого чувства вины развивается компульсия самонаказания, или мазохизм. Любопытные результаты были получены в ходе исследований, проведенных на ряде крупных американских предприятий: выяснилось, в частности, что 80 процентов несчастных случаев приходится лишь на 20 процентов рабочих. Большую - честь из них можно считать, очевидно, подсознательно спровоцированными, то есть в каком-то смысле почти умышленными. Все мы в делах своих или помыслах допускаем вещи, за которые приходится потом мучительно краснеть; такова природа человеческая, и не стоит, наверное, удивляться тому, что большой процент травм и несчастных случаев мотивирован жаждой самонаказания. Странно другое: подталкивая нас к несчастью, сознание, похоже, совершенно не способно предвидеть возможные его последствия. Компульсивно нанесенная травма может стоить человеку работы, здоровья, а то и жизни; ясно, что он наказывает таким образом не только самого себя, но и близких людей... Нет, подобные соображения не берутся подсознанием в расчет. Вообще, создается иногда впечатление, будто сначала одна подсознательная сила вынуждает нас совершить глупость, а потом другая - наверное, то самое юнговское "сверхсознание" за это насеще и наказывает.
Некоторые особенности нашей памяти. Механизм памяти также находится в подсознательном ведомстве. Именно здесь создается и хранится "фильм" всей прожитой жизни, записанный на "дорожках" пяти человеческих чувств. Фрагменты его можно искусственно воспроизвести под гипнозом в СК.
Запасы сознательной памяти ограничены: о далеком детстве нам особенно нечего вспомнить. Зато внутренний разум хранит в себе весь "дневник" прожитых лет - все в мельчайших подробностях. Более того, некоторые эпизоды не только живут в глубине нашего "я", но и самым неожиданным иногда образом дают знать о себе в настоящем. В ходе само терапии нередко выясняется, что корни того или иного заболевания следует искать в далеком прошлом и что само оно - следствие каких-то крайне болезненных детских переживаний. В ужасе перед собственной болью мы загоняем ее вовнутрь, пытаясь забыть раз и навсегда то, что было ее причиной, а на самом деле лишь теряя сознательный контроль над ней. Такая "заноза" может просидеть в подсознании долгие годы, прежде чем преподнесет вдруг какой-нибудь неприятный сюрприз.
Память. С какого возраста она, собственно, "начинается"? Интересный вопрос. Любой психиатр ответит на него так: человек помнит все вплоть до момента собственного появления на свет. А доктор Нандор Фодор идет еще дальше: "Многим пациентам удается под гипнозом восстановить в памяти момент собственного рождения в мельчайших деталях".
Внутренний разум - наш верный страж. Одна из важнейших функций подсознания - защитная. Бодрствуете ли вы, спите ли или лежите без сознания - внутренний разум не теряет бдительности ни на минуту. Крепко спящая мать пробуждается от первого же крика своего младенца. "Проснись, - командует ей подсознание, - ребенку плохо!" Вы ухватились за горячее и в тот же самый момент отдернули руку, даже не успев сообразить как следует, что произошло, - и вновь подсознательный сигнал опасности пришел раньше самой первой мысли. Как ни странно, защитник наш, денно и нощно несущий свою вахту, иногда бывает не прочь, оказывается, запустить в действие механизм болезнетворных, разрушительных процессов. Во всяком случае, все дурные наши привычки и наклонности, неврозы, психозы и психосоматические заболевания зарождаются и формируются при самом непосредственном его участии. Эффективнейший путь борьбы с нарушениями такого рода лежит через осознание всех скрытых причин и мотивов с последующим изменением как сознательного отношения к ним, так и соответствующих подсознательных установок.
Дочитав до этого места, иной проницательный читатель спросит себя: да уж не сидит ли случайно в каждом из нас некто
посторонний? Нет, конечно. Правильнее, наверное, было бы сравнить человеческий разум с айсбергом: сознание - это лишь крошечная его верхушка, основная же часть скрыта глубоко Представления, внезапно всплывающие из области бессознательного, нередко дают повод думать - как и при сновидениях - что человек обладает такими более или менее ценными знаниями, которые он не мог получить обычным путем. Такие проявления бессознательного легко приобретают характер прозорливости во времени и пространстве, и почти нет сомнения, что у пророков, гадателей и ясновидящих всех времен в значительной мере имело место это действие бессознательного на сознательную психическую жизнь.
Чтобы сразу установить отличительные черты этого феномена, обратимся к примеру, который, вероятно, знаком каждому из собственного опыта. Если мы забыли, например, какое-нибудь имя и стараемся его припомнить, то направляем всю силу внимания на то или иное представление, которое, как нам кажется, должно иметь связь с этим именем. Это представление по законам ассоциации влечет за собой целый ряд других, из которых наше внимание опять выбирает некоторые, наиболее подходящие к данному случаю, и т. д. Таким образом, мы подвергаем просмотру определенный ряд представлений. Если цель не достигнута, то мы или снова возвращаемся к исходному пункту, или выбираем другой и опять проделываем весь процесс, пока забытое имя снова не вынырнет в сознании. Если это удастся, то мы, конечно, не можем говорить о вторжении бессознательного в поле сознания. Хотя, конечно, имя было забыто и потонуло в пучине бессознательного, но все активные усилия ума снова вызвать его оттуда происходили под контролем сознания. Однако бывает и так, что все усилия припомнить оказываются неудачными. Тогда мы оставляем попытку, начинаем думать о другом, и вдруг в это время совершенно неожиданно требуемое имя само всплывает в сознании.
Как было сказано, многие причины могут возбудить бессознательную деятельность, которая потом входит в сознание. Таким образом может случиться, что в сознании нашем появляется нечто такое, чему мы не можем найти исходной точки в ряде наших сознательных представлений. Такие явления ежедневно бывают с нами, но именно по своей обыденности они проходят незамеченными, хотя иногда между ними бывают совершенно необыкновенные случаи.
Предчувствия, то есть представления, внезапно появляющиеся в сознании безо всякого очевидного повода, бывают у многих людей весьма нередко.
Так как самая характерная черта предчувствия есть его неожиданное, беспричинное появление, то, разумеется, в каждом частном случае можно только делать предположения относительно первоначального импульса к бессознательной психической работе, заключительным звеном которой явилось предчувствие. Надо думать, что всего чаще предчувствие является результатом представлений, протекающих вне сознания, но имеющих свои начала в какой-нибудь точке сознательного процесса.
Так, например, возвращаясь домой после работы, я нередко имел в пути предчувствие, что для меня получены из-за границы новые книги. Часто это предчувствие оправдывалось. Хотя я не помнил точно времени, когда мною выписаны были книги, но все лее я знал, что они выписаны, а между выпиской и получением проходило приблизительно одно и то же время. Мысль о доме, о предстоящей домашней работе вызывала, естественно, бессознательную цепь представлений, которая разрешалась в форме вышеописанного предчувствия о прибытии ожидаемых книг. Такие тривиальные предчувствия всякий может припомнить у себя, и кто пожелает вести соответствующую запись, тот увидит, что они постоянно сбываются тогда, когда для них имелись бессознательные, но определенные основания. В противном случае они по большей части бывают ошибочными.
Чувства и настроения также могут служить исходной точкой предчувствий.
В своей книге "Мое отношение к Фердинанду Лассалю" Елена Раковиц говорит о многих таких предчувствиях. Мы выбираем, например, следующее описание: "Когда я уходила из бального зала, под руку с Гольтгофом, он прошептал мне: "Посмотрим, дитя, здесь ли он". Не подумав, я отвечала спокойно: "Нет, он еще не пришел, я это чувствую". Как эти слова ни были странны и как Гольтгоф ни был ими удивлен, но это была правда: я не чувствовала того тревожного и радостного ощущения, которое овладевало мною всякий раз, когда Лассаль находился в одной со мной комнате. Но Гольтгоф ничего не знал об этом и потому возразил мне в несколько сердитом и ироническом тоне: "Ради Бога, дитя, не пускайтесь в эти нервно-мистические истории;" если вы начнете изображать из себя сомнамбулу, то я сейчас увезу вас домой". Не успел он проговорить эти слова, как я почувствовала знакомое блаженное ощущение и невольно прошептала, дрожа: "Вот он идет". Гольтгоф оглянулся и почти рассердился, когда увидел, что я права. Удивляясь моему состоянию, он сказал: "Да, вы правы, вот он идет"".
О ложных галлюцинациях говорят, что это явление очень редкое и во всяком случае оно еще мало изучено. Впрочем, это еще вопрос, точно ли так редки псевдогаллюцинации; по моему мнению, большинство предчувствий, встречающихся в обыденной жизни, суть ложные галлюцинации. От предчувствий последние отличаются тем, что они столько же отчетливы, как и чувственные восприятия; а их различие от настоящих галлюцинаций состоит в том, что вызванный ими образ не имеет полной отчетливости действительности и представляется не как реальный предмет, занимающий место в пространстве, а лишь как очень яркое воспоминание. В большинстве случаев такие видения и признаются фантастическими картинами, а не действительностью. Таким образом граница между истинными и ложными галлюцинациями проводится довольно легко, чего нельзя сказать о границе между ложными галлюцинациями и предчувствиями. Тут все зависит от большей или меньшей яркости впечатлений и очень трудно поддается точному определению. Лично у меня предчувствия всегда суть ясные и отчетливые зрительные образы, скорее видения, рисующие определенные положения, чем отвлеченные мысли, так что их можно назвать ложными галлюцинациями. Несомненно, то же бывает и у многих других людей. Ввиду такой неразграниченности двух понятий сказанное о предчувствиях вполне приложимо к псевдогаллюцинациям.
Уже давно известно, что люди, по-видимому, вполне здоровые и нормальные во всех отношениях, могут иметь галлюцинации безо всякого особого к тому повода. Однако статистический материал для определения того, насколько часты эти галлюцинации и при каких обстоятельствах они возникают, до сих пор отсутствовал. Гартмановская гипотеза о причинах галлюцинаций и вызванные ею оживленные прения побудили первый международный конгресс экспериментальной физиологии в Париже в 1889 году постановить о собирании сведений о галлюцинациях, чтобы получить точный материал для суждения о значении этого явления для суеверий. Итоги такого исследования заключены в двух очень интересных работах. Англичане, доставившие самый большой материал, обработали и издали его отдельно в "Reports on the Census of Hallucinations. Proceedings of S. P. R. Vol. 10". Это объемистая книга, редактированная целою комиссией под председательством профессора Сиджвика. Здесь мы находим очень обширную статистическую разработку материала и множество подробных данных о самих галлюцинациях и сопровождающих их явлениях. Другое сочинение издано в Лейпциге в 1894 году Паришем под заглавием "liber die Trugwahrnehmungen". Здесь также собран и обработан материал, добытый в неанглийских странах, но в книге теории отведено гораздо больше места, и автор обнаруживает удивительную склонность подробно обсуждать каждое различие между двумя совершенно разнородными явлениями: иллюзией и галлюцинацией.
Содержанием галлюцинаций почти всегда служат человеческие существа. Из 1112 зрительных галлюцинаций 973 были в образе человеческих лиц. Половина всех случаев слуховых галлюцинаций состояла в том, что люди слышали свое имя, в большинстве прочих случаев слышались другие, совершенно определенные слова. Понятно, что такие явления весьма способствуют укреплению веры в духов и привидения. Можно без сомнения принять, что и в прежние времена галлюцинации бывали так же часто, как и теперь, и имели такое же содержание.
Мне нечего особенно распространяться о внешних условиях, при которых возникают галлюцинации. Они бывают во всякое время дня и при самом различном состоянии духа. Статистика, однако, показывает, что около 40% всех случаев приходится на время пребывания в постели, но в бодрствующем состоянии. Это обстоятельство заслуживает внимания, потому что объясняет, что благоприятные внешние условия в значительной мере способствуют появлению галлюцинаций. Образ, произведенный галлюцинацией, гораздо легче смешивается с действительностью в полутьме, чем при ярком солнечном свете: явление, получающее в темноте характер полной галлюцинации, при свете дня, вероятно, достигло бы только силы псевдогаллюцинации.
Очень интересную и вызывающую в последнее время большие споры задачу составляет вопрос о причинах возникновения галлюцинаций. Мы говорим не о тех частых случаях, которые вызваны болезненными процессами: лихорадкой, душевными болезнями, острыми и хроническими отравлениями, болезнями глаз и ушей. Хотя мы и при этом еще далеки от полного понимания физиологических причин явления, но все же мы знаем, что здесь имеется налицо тяжкое поражение нервной системы, которое и выражается в ненормальных психических явлениях. Но здесь мы будем говорить только о "нормальных галлюцинациях". Французский психолог Бинэ, с которым согласен и Париш, предложил теорию, по которой всякая галлюцинация имеет свой исходный пункт в чувственном восприятии. Внешнее раздражение может быть очень слабым, но все-таки оно служит как бы направляющей точкой. Эта теория основана прежде всего на опытах с загипнотизированными. Однако постоянное присутствие такой направляющей точки при внушенных галлюцинациях еще не доказывает необходимости ее при галлюцинациях, самостоятельно появляющихся. Во всяком случае опыт, по-видимому, не подтверждает этого предположения, как мы сейчас увидим при разборе некоторых примеров из богатой английской коллекции.
Что действительные чувственные восприятия играют известную роль в происхождении очень многих галлюцинаций, об этом не может быть и спору, так как можно найти целый ряд случаев, которые как бы служат переходной ступенью между иллюзией и галлюцинацией. Возьмем следующий пример.
"Когда мне было около 18 или 20 лет, однажды я отправился с отцом и еще тремя другими господами в горы. Раз вечером, когда мы находились еще в нескольких милях от нашего ночлега, отец и другой господин ушли в сторону от дороги. Прождав около получаса, мы отправились дальше, тревожась за отца, который был плохой ходок. Было уже темно, когда мы пришли на ночлег, но отца там не было. Я очень беспокоился и присел на минутку в приемной комнате, чтобы обдумать, что мне предпринять. Я помню хорошо, что одной рукой закрыл глаза. Когда я отнял руку, то очень ясно увидел в воздухе между мною и печью верхнюю половину фигуры отца. Научный дух и тогда уже был во мне сильнее религиозного или суеверного, - назовите как хотите, - и я сказал сам себе: "Клянусь Юпитером, - это привидение; посмотрим, откуда оно взялось". Я стал всматриваться ближе в мой половинчатый призрак и увидел, что он состоит из пятен на печке и прилегающем карнизе. Когда я это заметил, то очерк сделался менее явственным, и явление исчезло. Вскоре пришел отец: оказалось, что он заблудился в ущелье, выкупался в водопаде и чуть не утонул".
Очевидно, в данном случае видение было так близко к иллюзии, что точное решение вопроса о роде явления, то есть была ли это иллюзия или галлюцинация, могло быть сделано только более близким осмотром пятен и признанием большего или меньшего сходства их с человеческим лицом. Но видение может быть и очень близко к настоящей галлюцинации, когда оно настолько мало основано на чувственном восприятии, что наблюдатель при всем старании не может найти его причину.
Примером этого может служить следующий рассказ: "Я видел старуху в красном платье, качающую на руках ребенка. Она сидела на камне среди обширного поросшего травою выгона. Было это уже более двадцати лет тому назад в начале осени, при ясном солнечном освещении. Я несколько раз пытался подойти к ней, но она всякий раз исчезала, когда я подходил к камню. Вблизи не было человеческого жилья, и спрятаться было решительно негде".
В данном случае явление было вызвано чем-то находившимся возле камня, но это что-то, вероятно, было очень незначительно, раз наблюдатель при тщательном исследовании не нашел ничего. Большей частью, однако, можно бывает открыть повод к возникновению галлюцинаций, хотя, например, зрительный образ может быть вызван каким-нибудь слуховым впечатлением и т. п.
"Я услыхал в коридоре шум и, заглянув туда, увидел мужчину в темном платье, стоявшего в дверях. Я испугался ужасно и бросился в соседнюю комнату, где отец нашел меня лежащим на полу. Я видел человека очень ясно: у него были длинные волосы. Мне было тогда 11 лет. Я в это время сидел за приготовлением уроков, но был в очень нервном состоянии. Мое воображение было расстроено фигурой привидевшегося мне человека; я знал его и недавно перед тем видел его в гробу. Вид трупа произвел на меня сильное впечатление, и это было причиной моей нервозности. Слышанный мною звук, вероятно, имел какую-нибудь вполне естественную причину".
В этом случае, где мы имеем дело с несомненной галлюцинацией, различие между ней и иллюзией очень резко заметно. При последней неправильное представление имеет всегда большее или меньшее сходство с действительным чувственным восприятием. Источник сшибки лежит в неправильном толковании ощущения. Преувеличение сходства зависит от того, что не вполне ясное представление произвольно пополняется другими ассоциациями с ним. При настоящей же галлюцинации действительно воспринимаемое впечатление не имеет ни малейшего сходства с тем, за что его принимают; так, например, в вышеприведенном случае вовсе не сказано, что звук показался мальчику похожим на человеческие шаги. Следовательно, в промежутке между чувственным восприятием, обращающим на себя внимание, и последующей галлюцинацией должна произойти бессознательная психическая работа, конечно, состоящая из воспроизведения ряда представлений. Воспринятый шум сначала бессознательно вызывает представление о приближении человека, а потом этот человек принимает образ мертвеца, удручающего воображение мальчика. Здесь ход процесса понять довольно легко, потому что исходная его точка есть определенное внешнее раздражение. Но это далеко не всегда бывает так. Галлюцинации весьма сходны в этом отношении с предчувствиями, наступающими без всякого видимого повода, так как весь процесс в области бессознательного вызывается одним из совершенно неопределенных и неопределимых представлений, входящих в данную минуту в состав сознания.
Пример этого нам дает следующий рассказ: "Я видел, как моя мать прошла из прихожей в детскую, которая имела сообщение и с комнатой, где я стоял около рояля и пел. Она прошла от меня не далее аршина. Мне было 14 лет, я был здоров и спокоен. Я был так удивлен, что перестал петь и окликнул ее. Когда я вышел в детскую, в ней никого не оказалось, а мать сидела в столовой. Сестра, сопровождавшая меня, заметила, что я, должно быть, брежу, так как она ничего не видела. Ни раньше, ни позже ничего подобного со мной не бывало".
Этот и предыдущий рассказы суть типичные примеры самопроизвольных галлюцинаций, так как в них ясно выступают все черты, которыми это явление определяется. Чем бы ни был произведен галлюцинаторный образ, внешним ли раздражением или совершенно неизвестной причиной, в обоих случаях он стоит вне всякой связи с существующим в данное время состоянием сознания и не вызван прямо и непосредственно чувственным восприятием. Именно эта независимость галлюцинации от всего круга сознательных представлений личности и заставляет нас признать наличность бессознательных душевных процессов. Галлюцинация тем и отличается от иллюзии, что при последней бессознательные процессы не имеют места. Но, так как совершенно точное разграничение психических процессов невозможно, то всегда мыслимы случаи, где осознанное чувственное восприятие настолько сильно, а роль бессознательных процессов так незначительна, что каждый наблюдатель может отнести данное явление в категорию галлюцинаций или иллюзий.
Кроме самопроизвольных есть еще другая группа - внушенных галлюцинаций. Последние могут быть результатом или самовнушения (галлюцинация ожидания), или постороннего внушения, так как в английской коллекции мы имеем много случаев таких явлений, то мы проанализируем некоторые из них, чтобы лучше подчеркнуть разницу между самопроизвольными и внушенными галлюцинациями.
"Когда мне было около 40 лет, я сидела однажды в отеле и ждала к обеду мужа. Дверь комнаты была открыта, и я могла через нее видеть со своего места часть лестницы и коридора. Так как муж не являлся, то я иногда поглядывала через дверь в коридор. Вдруг мне показалось, что он взошел на лестницу и медленно идет по коридору. Я все время его видела совершенно отчетливо: он приближался со знакомой усмешкою на губах, и я встала, чтобы пойти к нему навстречу; но в тот момент, когда я
думала к нему подойти, видение исчезло. Через полчаса он пришел на самом деле. Я была совершенно здорова, когда это со мною случилось".
Различие между этим и предыдущим случаями галлюцинаций очевидно. Здесь сознание не было наполнено другими мыслями, а, напротив, усиленно сосредоточено, может быть, даже не без страха, на приход мужа. В таком настроении дама смешивает образ своего воображения с действительным восприятием - типичный пример ожидательной галлюцинации, произведенной сосредоточением внимания. При внушении со стороны наблюдают такие же явления.
Одна девушка пишет: "Однажды мне показалось, что я вижу женщину возле своей кровати; а может быть, я и в самом деле ее видела. Мне было около 16 лет, и в одной комнате со мною жила другая девушка, немного старше меня. Раз ночью она вдруг будит меня и спрашивает, не вижу ли я чего-нибудь. В ту же минуту мне показалось, что в ногах моей постели стоит высокая серая фигура, что, однако, не произвело на меня большого впечатления".
Неизвестно, видела ли что-нибудь старшая девушка, но галлюцинация младшей, несомненно, продукт внушения. Неожиданный вопрос сосредоточивает на себе внимание, а фантазия сейчас же дает соответствующий образ. Темнота и внезапное пробуждение, конечно, значительно способствовали наступлению галлюцинации, но главная причина ее, несомненно, заданный вопрос.
Галлюцинации, как и предчувствия, могут, разумеется, иметь характер пророчества, но это бывает редко. В английском сборнике таких примеров очень мало, и это совершенно понятно. Сны и предчувствия получают пророческий смысл только при сопоставлении их с последующими событиями, и только сбывшиеся из них запоминаются, почему лишь небольшое число снов признаются вещими. Такие необыкновенные явления, как галлюцинации, гораздо легче удерживаются в памяти, чем обыкновенные сны и предчувствия, а между тем и из галлюцинаций лишь немногие вследствие случайного совпадения с последующими событиями могут быть признаны вещими, большая же их часть в этом смысле не имеет никакого значения. Только те люди, которых часто посещают галлюцинации, имеют время от времени и вещие галлюцинации. У Сократа и Жанны д'Арк такие явления бывали довольно часто.
Бессознательные (автоматические) движения. Этим термином мы назвали такие движения, которые не зависят ни от находящихся в данную минуту в сознании представлений, ни от внешних раздражений и являются, таким образом, одной из форм проявления деятельности бессознательной сферы. Если считать предчувствия и галлюцинации неожиданными сновидениями наяву, то такие движения можно назвать "лунатизмом при бодрствовании". В то время как мысль занята какими-нибудь предметами, члены тела исполняют целый ряд сложных движений, не имеющих никакой связи с содержанием сознания, так что от них остается в мозге только неясное ощущение.
В обыденной жизни мы встречаем на каждом шагу такого рода явления.
Дамы, например, могут заниматься какой-нибудь сложной работой и вместе с тем принимать живейшее участие в разговоре.
Многие мужчины любят вертеть что-нибудь в руках во время спора и при этом нередко, не замечая.того, ломают очень крепкие вещи. Другие покрывают целые листы бумаги рисунками, монограммами, изречениями и т. п.; если отнять бумагу, то субъект не замечает этого и не помнит, что он делал. При таком пачканий бумаги зрение большею частью принимает участие, но иногда и нет.
Очевидно, что все подобного рода действия направляются известными представлениями, но индивидуум их не сознает. От таких простых движений уже очень недалеко до более сложных, в результате которых оказываются те удивительные сообщения, образчики которых мы получаем на спиритических сеансах, при помощи планшетки, психрографа или просто карандаша.
Опыт показал, однако, что не каждое лицо обладает способностью производить "автоматическое письмо", имеющее какой- нибудь смысл. Многие не идут дальше черчения ничего не значащих штрихов, но зато одаренные этой способностью - писать автоматически в то время, когда мысль занята другим, - могут путем упражнения довести ее до высокой степени и получить весьма интересные результаты. Нужно только продолжить путь для того, чтобы бессознательная деятельность могла найти себе внешнее выражение. Мы видели, что бессознательные представления находят доступ в сознание гораздо легче в том случае, когда субъектом овладевает особое состояние сильной рассеянности или полусна, хотя бы вызванное произвольно искусственными приемами. Для получения автоматических движений такая предварительная подготовка сознания оказывается излишней; для этой цели достаточно только развить высокую возбудимость двигательного аппарата, что достигается упражнением на почве природного предрасположения. Следовательно, для приобретения способности давать связные сообщения посредством автоматичео кого письма необходимо иметь значительное развитие природной медиумической способности.
Весьма нередко можно обнаружить ясную связь между сообщениями не только одного сеанса, но даже нескольких, следующих друг за другом. Это напоминает случаи, где сновидения продолжались несколько ночей подряд, и, подобно последним, намекает на начинающееся развитие у субъекта двойной психической жизни. Часто, даже тогда, когда медиум - не спирит, все сообщения подписаны одним и тем же именем. У некоторых, особенно непривычных медиумов, попадаются иногда анаграммы, то есть РЯД букв, по-видимому, не имеющий смысла, но получающий его, если переставить известным образом буквы. Подобное же проявление бессознательной деятельности мы уже видели при описании зеркальных видений.
При большем развитии медиумических способностей, то есть при более легком проявлении бессознательных процессов, получаются еще более замечательные явления. Различные сообщения бывают подписаны различными именами, и каждый из пишущих духов имеет свой почерк, по которому его можно узнать, при этом часто делаются сообщения о вещах, о которых сообщающий не имеет понятия, и на языках, ему неизвестных.
Очень красивый пример мы имеем в произведенных в 1886 г. опытах двух братьев Шиллер, английских студентов, нисколько не склонных к спиритизму. При этих опытах участвовали не менее девяти духов, приводивших между прочим цитаты на греческом и древненорманнском языках. Медиум не знал этих языков, но не отрицал, что мог где-нибудь видеть эти цитаты. Некоторые фразы попадались на хиндустанском наречии, что еще удивительнее, так как хотя медиум родился в Индии, но покинул эту страну восьми месяцев от роду и, сколько помнил, никогда не слыхал этого языка. Впрочем, индийские слова были не вполне правильны.
Из этих опытов видно, что самые отдаленные представления, казалось бы совсем забытые, не исчезают бесследно и при благоприятных обстоятельствах могут вынырнуть из глубины бессознательной области. Поэтому нельзя придавать никакого значения заявлению медиума, что он никогда не слыхал о какой-нибудь вещи; всего вероятнее, что соответственные представления были где-нибудь в бессознательной области. При автоматическом писании проявляются не только уже имеющиеся у медиума представления, но могут обнаруживаться влияния, полученные им во время самого сеанса.
Подобно автоматическому письму, можно вызвать и автоматическую речь. Однако у нормального человека в бодрствующем состоянии это едва ли возможно. Собственно, "говорящие медиумы" всегда находятся в трансе, то есть высшей форме медиумизма.
Хотя наши познания о бессознательных психических процессах еще очень ограниченны, тем не менее мы видели, что они повинуются известным психологическим законам. Их исходная точка лежит всегда или во внешнем чувственном раздражении, или во внутреннем строе сознательных представлений. Мы можем думать, что сущность этих процессов, подобно известным нам сознательным процессам, заключается в воспроизведении рядов бессознательных представлений, которые обнаруживаются или проникая в сознание, или выражаясь в форме движений. Знание этих фактов важно для нас потому, что этим путем мы получаем ключ к пониманию целого ряда суеверий старых и новых и можем подводить их под известные психологические законы.
Однако остается еще ряд случаев, где при самом тщательном исследовании не удалось открыть, откуда ясновидящий почерпнул свои знания. Уже при разборе вещих сновидений мы видели, что иногда решительно невозможно объяснить, каким естественным путем сновидец узнал факты, которые он видел во сне, и 94 JI которые впоследствии оправдались на деле.
Наконец, в знаменитом труде Джернея, Мейерса и Подмора, мы находим отдельные факты самопроизвольных галлюцинаций, имевших пророческий характер. Общее во всех этих случаях - явление известных лиц другим в форме зрительных и слуховых галлюцинаций в течение 12 часов до или после смерти и далеко от места событий.
Многое в работе Бессознательного проявляет теория К. Юнга об архетипах.
Понятие архетип истолковывается в самых различных аспектах. В него включают биологические механизмы наследственности, социально-психологический контекст и даже усматривают в "коллективном бессознательном" некую кладовую всечеловеческого знания. Впервые теорию "коллективного бессознательного" выдвинул крупнейший швейцарский ученый Карл Густав Юнг (1875-1962).
По теории К. Юнга, "коллективное бессознательное" представляет собой всеобщую духовную основу человечества, его сверхличностную психологическую природу. "Коллективное бессознательное" - это универсальный фундамент духовной жизни всех и одновременно каждого отдельно взятого человека. Существенной особенностью "коллективного бессознательного" является то, что оно не поддается осознанию, рациональной обработке и поэтому никакая аналитическая техника не поможет его вспомнить, ведь оно не было вытеснено или забыто. "Коллективное бессознательное" более похоже на атмосферу, в которой мы живем, чем на что-то, что находится внутри нас" (1973).
Сердцевиной "коллективного бессознательного" является архетип, так называемые "первичные условия, или паттерны, психического формирования вообще". Человек наследует эти образы от своего родового прошлого, которое включает как его человеческих, так и предчеловеческих или животных предков. Поэтому архетип - это не столько фиксированные образы, сколько некие возможности определенным образом воспринимать мир и реагировать на него. Эти возможности современные люди унаследовали от древних времен в виде определенных форм мнемонических структур головного мозга. Иными словами, архетипы - это врожденные возможности представлений, регулирующие принципы формирования наших взглядов на мир, условия его понимания и осмысления.
Архетипы как первичные структурные формирующие элементы Бессознательного могут быть представлены двояко: в виде определенных, передаваемых от поколения к поколению структур, и в виде определенных ситуаций. Доминирующим способом представления архетипа, по К. Юнгу, является символ. Символизация - это главный и, пожалуй, единственный путь проявления Бессознательного - всеобщего основания психической жизни всех людей. "Как растение порождает цветок, - писал К. Юнг, - так и душа создает свои символы. Следовательно, символ можно определить как архетипический образ".
Согласно К. Юнгу, человек воспринимает мир "мифологически", то есть в основном формируя архетицические образы, которые проецируются на мир реальный. Например, ребенок сначала воспринимает свою мать как Великую Матерь, матерь вообще. Поскольку человеческая жизнь во многом зависит от подсознания, можно говорить о том, что человек в своей деятельности мыслит не только логически, но и мифологически, архетипическими образами, символами, которые являются спонтанным выражением Бессознательного. Последнее означает, что наряду с символами, которые мы быстро схватываем сознанием, имеются и другие, которые могут быть поняты лишь в контексте развития общества или совсем не поняты, оставаясь иррациональными и вне сферы сознания. К. Юнг считал, что существует общемировой архетип, проекцией которого и является мифологический образ, принимаемый обществом независимо от времени и пространства. - Так, красный цвет воздействует на подсознание (учащение пульса, дыхания и т. д.) независимо от возраста испытуемого, его культуры, местонахождения и так далее; эротика воздействует на 75% мужчин и 25% женщин. Очевидно, "коллективное бессознательное" проявляет себя именно через подобные архетипичные образы. В этом, вероятно, и заключается секрет живучести многих символов, их интернациональный характер.
И, наконец, в чем тайна воздействия искусства, и в частности, символа, на человека? По мнению Е. Юнга, она состоит как раз в особой способности творца почувствовать архетипические черты и по возможности точнее реализовать их в своих произведениях.
Символ всегда многозначен. По сути, природные феномены превращаются в символы тогда, когда начинают включать в себя иное значение и роль, чем имелись изначально. При этом на символы переносятся свойства символизируемого в такой полноте, что символ становится не только объектом поклонения, но и наделяется силой, присущей тому, что он символизирует. Отсюда склонность приписывать некоторым символам особую, магическую силу.
Итак, Бессознательное - это самостоятельная психика правого мозга и "до глубинных структур, которая постоянно участвует в работе левомозгового словесно-логического сознания на своем собственном языке: предчувствиями, видениями, галлюцинациями, иллюзиями, оговорками, автоматическим письмом, автоматическими движениями, автоматической речью, чувствами, ощущениями, эмоциями, переживаниями, интуицией, образами, сновидениями, поэзией, музыкой, влечениями, страстями, привязанностями, привычками, инстинктами (жизни, половым, голода, жажды и др.), восклицаниями, истерическими срывами и неврозами, вегетативными реакциями, реакциями на субсенсорные раздражители, стереотипами поведения и т. д.
Психоневролог Д. В. Кандыба ("Универсальная техника гипноза", 1989) в организме и природе человека выделил три основных уровня управления: энергетический, гуморальный (вегетативный, клеточный, макромолекулярный) и информационно-психический.
В информационно-психическом аспекте феномена человека Д. В. Кандыба выделил влечение к сохранению вида (половой инстинкт, родительский инстинкт); влечение к сохранению индивида (пищевой рефлекс, оборонительный рефлекс); стремление к деятельности (рефлекс цели, рефлекс свободы); стремление к общению (рефлекс подражания, групповой рефлекс); психологические установки и стереотипы поведения, навыки и автоматизмы, внушенные реакции и поведение, сверхчувственные реакции; стремление к развитию индивидуального опыта; стремление к знанию (стремление к самовыражению и самореализации, стремление к увеличению объема знаний, стремление к творчеству); стремление к Космосу (стремление к религиозному опыту, стремление к загадочному, стремление к другим разумным существам); патологические влечения (к смерти, патосексуальные, патогенетические); нейрологическая память (сенсорная память, генетическая память, краткосрочная память, долгосрочная память, постоянная память); механизмы биологической само регуляции (макромолекулярная само регуляция, клеточная, гуморальная, вегетативная, непроизвольная психическая); простые предметные эмоции, непроизвольное внимание, само отражение и др.

Дата добавления: 2015-06-27