Тема: Шизофрения 1 страница

Причины и патогенетические механизмы развития шизофрении в детском возрасте

Шизофрения — хронически текущее психическое заболевание, харак­теризующееся сочетанием специфических изменений (дефекта) личнос­ти (эмоциональное уплощение, снижение активности, утрата единства психических процессов) с разнообразными продуктивными психопатологическими расстройствами.

Интерес к изучению детской шизофрении в последние десятилетия значительно повысился и в общей психиатрии, для которой оказались полезными данные детской клиники. Изучение заболевания в его истоках, наблюдения психопатологических проявлений и динамики шизофрении у детей разного возраста помогают вычленить радикалы тех сложных психопатологических синдромов, которые характерны для взрослых больных.

Однако и в настоящее время еще нет единого мнения о сущности шизофрении, ее этиологии и патогенезе. Многие зарубежные психиатры подходят к изучению генеза клинических проявлений шизофрении у детей с психогенетических позиций. Отрицая нозологическую природу шизофрении, они рассматривают это заболевание как психогенную реакцию, связанную с конфликтными переживаниями ребенка, обусловленными главным образом неправильным отношением к нему матери, недостаточным вниманием или, наоборот, чрезмерной опекой. Сторонники психоанализа считают, что основными патогенными факторами являются сексуальные конфликты.

Отдельные синдромы и симптомы, характерные для детской шизофрении, расцениваются как результат регресса или «заторможенности» развития чувства «я», вызванных психогенными факторами. Л. Десперт полагает, что неправильное воспитание таких детей связано главным образом с патологическими характерами их матерей — женщин агрессивных или повышенно тревожных, чрезмерно заботливых, обнаруживавших в отношении к детям выраженную амбивалентность. Казанин, Найт и Сейджи в 60 % историй болезни взрослых больных шизофренией нашли доказательство материнской «сверхопеки», распространяющейся за пределы юности.

Л. Каннер придает психогенным факторам ведущую роль в возникновении аутистической установки у больных шизофренией детей. Он подчеркивает, что неправильное поведение больного шизофренией отца играет не меньшую роль в возникновении шизофрении у ребенка, чем наследственный фактор. По мнению Л. Каннера, склонность детей, страдающих шизофренией, к резонерству, также обусловлена неправильным воспитанием. Их особый интерес к чтению энциклопедических словарей, вычерчиванию географических карт и т. д. он объясняет тем, что ребенку это «вколачивалось в голову» родителями.

В некоторых исследованиях зарубежных авторов, посвященных проблеме шизофрении, симптоматика заболевания рассматривается с позиций экзистенциализма. Клинические проявления шизофрении, по мнению психиатров-экзистенциалистов, отражают «особую форму существования». Так, согласно Л. Бинсвангеру, манерность больного шизофренией — это маскировка жизненной слабости путем преувеличенных, вычурных способов приспособления.

Таким образом, во многих зарубежных исследованиях теряется грань между шизофренией как болезненным процессом и психогенной реакцией. Сурек, например, считает «клинически бесплодным и ненужным проводить резкие границы между состояниями, которые рассматриваются как психоневроз, и другими состояниями, называемыми психозами, аутизмом, нарушенным развитием или шизофренией» (цитировано по Л. Каннеру).

Большинство советских и многие зарубежные психиатры возражали против трактовки шизофрении как патологической реакции на жизненную ситуацию. Они рассматривают шизофрению как болезненный процесс, обусловленный не психогенными, а биологическими факторами.

Основные принципы систематики форм шизофрении

Шизофрения характеризуется полиморфизмом клинической картины как по психопатологическим проявлениям, так и по типу течения. Поэтому при диагностике и лечении нельзя пользоваться суммарным понятием «шизофрения». Необходимо определить клиническую форму, стадию болезни и степень ее прогредиентности. Важно, чтобы дифференциация шизофрении на отдельные клинические формы строилась на основании правильно выбранного критерия. Однако в настоящее время нет общепринятой группировки шизофрении. Наиболее распространенной является классификация, предложенная Э. Крепелином, который, исходя из преобладающих клинических синдромов, разделил шизофрению на четыре формы: 1) простую, 2) параноидную, 3) кататоническую и 4) гебефреническую. Нужно сказать, что и сам Э. Крепелин не был удовлетворен предложенной им схемой и в дальнейшем расширил ее, выделив десять форм. Но вторая, более подробная схема не получила большого распространения.

Чем объяснить затруднения, возникающие при классификации шизофрении, предложенной Э. Крепелином? В одной из поздних работ Э. Крепелин очень близко подходит к ответу на этот вопрос. Причину затруднений, возникающих при распознавании болезни на основании клинической картины, он видит в том, что проявления болезни не являются непосредственным отражением действия того или другого вредоносного фактора. Они всегда опосредуются особенностями реакций головного мозга на разных этапах его онто- и филогенеза. Число же этих реакций значительно меньше, чем количество этиологических факторов. Поэтому при разной этиологии заболевания могут наблюдаться одни и те же клинические синдромы.

Э. Крепелин выдвинул новую концепцию о преформированных регистрах психических расстройств- вариабельности клинической картины одного и того же заболевания в зависимости от индивидуальных особенностей больного, его пола, возраста. Такое понимание закономерностей формирования клинических проявлений приближается к современным взглядам на сущность болезни, по которым болезнь представляет собой результат сложного взаимодействия патогенного агента с защитными и приспособительными механизмами организма.

Исходя из такого понимания сущности болезни, легче решить вопрос об основных принципах группировки клинических проявлений внутри шизофрении и выбрать наиболее целесообразный критерий ее дифференциации на отдельные формы. Если учесть, что всякая болезнь представляет собой результат сложного взаимодействия двух факторов — патогенного агента и реактивности организма, то становится очевидным, что при дифференциации отдельных клинических форм шизофрении наиболее отражающим это взаимодействие является биологический критерий. Таким критерием могут служить степень остроты начала болезненного процесса (острое или медленное) и тип его дальнейшего развертывания (приступообразный или непрерывный). Между этими двумя крайними вариантами есть еще третий, промежуточный, при котором шизофренический процесс после более или менее длительного периода непрерывного течения принимает приступообразный характер с поступательно-прогрессирующим развитием болезни (шубообразный). Каждый из этих трех клинических вариантов шизофрении может протекать с разной степенью прогредиентности. Но все же злокачественное течение чаще наблюдается у больных третьей, промежуточной группы.

При таком принципе дифференциации шизофрении в каждом отдельном случае учитываются и острота начала болезни, и тип течения, и степень его доброкачественности, и особенности психопатологической картины на разных стадиях развития болезни.

Клиническая характеристика течения и особенностей синдромального развития шизофрении в детском возрасте

Когда дети заболевают психически, они выключаются из жизни, из коллектива, и это выключение поражает в первую очередь личность и ее отношение к себе, к людям, к учению, ко всей окружающей жизни.

При шизофрении в особенности на первый план выступают личностные нарушения. Они касаются обоих моментов содержания личности; происходит отход больного от коллектива, изменяются его интересы, идеалы и все поведение. На высоте острого шизофренического приступа личность больного теряет свое единство и утрачивает связи с окружающим миром.

Трагедия многих учащихся, больных шизофренией, начинается еще задолго до манифестного проявления болезни; прежде всего в затруднениях, связанных с учением. Как только больной начинает плохо учиться, у него появляются, по его словам, "страшные мысли" о будущем; больной становится мрачным, задумчивым, ему начинает казаться, что он хуже других и все окружающие к нему плохо относятся; он постепенно начинает отдаляться от коллектива и замыкается в своем одиночестве; больные в таких случаях отмечают, что они живут совершенно оторванными от жизни, им "ни до чего нет дела", все окружающее им неприятно, а интересы проявляются только к тому, что было давно, "любовь к дальнему, отвращение к ближнему".

На психологическом обследовании некоторые больные были совершенно неконтактными, поглощенными переживаниями; оставшись на некоторое время без заданий, они начинали шептать, накапливали слюну.

Всякое задание выполняли только при энергичном стимулировании, а как только оставались предоставленными самим себе, тотчас же прекращали всякую работу.

Иногда были такие высказывания: "У них нет внутренней жизни, нет центра, нет никаких стремлений" (девочка 15 лет). Такая потеря стремления к деятельности, нарастающий аутизм, холодность ко всем, полная отрешенность от окружающего мира - все это приводит личность больного к постепенному распаду.

Характерным для больных шизофренией является нарушение восприятия, которое заключается в невозможности объединять отдельные воспринимаемые элементы в целостный образ. При этом отмечаются также резкие затруднения при выделении наиболее значительных, наиболее существенных элементов наблюдаемых объектов.

Так, мальчик 14 лет (острая токсическая форма) при описании картин застревал на деталях, не мог охватить целого, не отделял существенное от несущественного. Дефекты восприятия этого больного определялись общими нарушениями его психической деятельности. О своих переживаниях он говорил: "Я живу, но мне кажется, что я во сне".

Иногда при рассматривании картины больные обращали внимание как бы совершенно случайно на отдельные детали, которые интерпретировали по собственному усмотрению. Например, мальчик 11 лет, больной шизофренией, посмотрев на картинку, где изображена лодка со стариком-гребцом и пассажирами, переезжающими через реку, обратил внимание только на старика-гребца с веслом и заявил, что здесь удят рыбу. При описании другой картины этот же больной, увидев крестьян с палочками, читающих у почты газету, заявил: "Это трагедия, слепые старики учатся читать газету". Здесь можно сказать, что до больного шизофренией не дошли внешние образы. На основе внутренних переживаний, связанных с этими образами, он построил собственное умозаключение.

Вообще дети, больные шизофренией, затрудняются в понимании смысла сложных красочных картин со многими деталями.

При описании картин больные шизофренией никогда не обращают внимания на переживания действующих лиц, поэтому часто они не могут понять многие картины с содержанием эмоционального характера.

Нарушение целостного восприятия наблюдаемых объектов у больных шизофренией выявляется также в резких затруднениях при объединении отдельных разрозненных элементов в слитный образ. Так, больные не могли понять, изображение какого предмета находится перед ними, если им предлагалось составить его из отдельных элементов. Складывая изображение петуха из четырех элементов, ноги и голову прикладывали к туловищу в перевернутом виде. Когда больному в одном случае было указано на неправильность складывания, он ответил, что он делает правильно, а ему дают неправильные части.

Таким образом, состояние восприятия больных шизофренией характеризуется не целостностью, а фрагментарностью, часто случайностью, субъективностью; изображенное воспринимается и перерабатывается односторонне, так как аффективность одерживает верх над беспристрастным наблюдением. Такова картина восприятия в острой стадии шизофрении.
В случаях вяло протекающего процесса отмечалось понимание происходящего в жизни и на картинках. В таких случаях было краткое и достаточно адекватное описание картинок.

Непроизвольное внимание при любых заболеваниях сохраняется длительнее, чем произвольное. Даже в тяжелых случаях шизофрении, когда кажется, что больные не обращают внимания на окружающее, не отвечают на вопросы, все же в дальнейшем оказывалось, что происходящее вокруг них не проходило совсем мимо их внимания, они могли подмечать даже малозаметные детали. Это можно было установить по их последующим высказываниям.

Активное внимание у больных шизофренией слабо ввиду отсутствия интересов к какой-либо деятельности. На эксперименте активное внимание больных в состоянии обострения могло функционировать очень короткое время. Они обычно могли начать выполнять какое-либо задание только после усиленной стимуляции, но как только стимуляция прекращалась, то прекращалось и выполнение задания, внимание опять начинало приобретать блуждающий характер.

Во время работы у больных шизофренией отмечается особая рассеянность тогда, когда у них появляются отвлекающие мысли, если в единый поток мысли вклиниваются посторонние мысли при выполнении какого-либо задания, то это задание остается без выполнения, а от больного получается впечатление, что он находится в состоянии очень большой рассеянности.

Для многих больных шизофренией характерна способность к распределению внимания. Когда больной находится в состоянии обострения, когда он может говорить только о своих переживаниях и его нельзя заставить отвечать на вопросы, тогда нужно дать ему бумагу и карандаш и попросить его рисовать или дать ему листок с буквами с условием зачеркивать какую-либо букву.

Эта автоматическая деятельность - рисование или зачеркивание буквы - выводила больного из состояния аутистического мышления, и он мог отвечать на различные вопросы экспериментатора, причем можно было получить от него ответы на вопросы по логическому мышлению. Некоторые из больных даже заявляли, что им легче делать два дела, чем одно, благодаря этому (зачеркивание или рисование и беседа) мышление становилось направленным. В данном случае распределение внимания облегчало работу, а контакт с экспериментатором в это время позволял больному организованно мыслить.

Для запоминания важно состояние внимания. В случаях невозможности сосредоточиться на запоминании предложенного материала могут страдать все виды памяти (механическая, логическая); так бывает у больных шизофренией в состоянии отрыва от окружающего, когда они погружены в свои болезненные переживания.

На эксперименте были отмечены такие случаи, когда больному шизофренией было предложено запомнить несколько не связанных между собой по смыслу слов (эксперимент на механическую память), а в это время он испытывал наплыв различных мыслей, слов, не связанных с заданными словами, и больной был в недоумении, какие же слова собственные, а какие заданные.

Иногда же больные шизофренией отрицательно относились к тем словам, которые им предлагались для запоминания, и не запоминали их, а в это же время могли вспоминать стихотворения, пословицы, поговорки, которые они выучили и хорошо помнят. Это говорит о том, что больные шизофренией могут запоминать только желаемое (избирательность и причудливость их памяти).

Словесный материал им запоминать легче, чем зрительный. Если больным давать запоминать слова, а затем через короткий промежуток какие-нибудь зрительные объекты, то они могут перепутать слова и название зрительных объектов.

На запоминание больных очень большое влияние оказывает общее состояние в момент запоминания. Если больные растеряны, с трудом сосредоточиваются, они мало что могут запомнить, но вследствие того, что память у них большей частью не нарушена, они сразу запоминают довольно большое количество словесного или числового материала. Однако в связи с общей растерянностью, вялостью, пассивностью, они не могут сосредоточиться, чтобы затем вспомнить, поэтому ретенция через некоторое время оказывалась плохой.

Для того чтобы точно судить о действительном состоянии памяти больных шизофренией, необходимы повторные обследования. Иногда для запоминания необходима особая стимуляция, в таких случаях больные запоминали гораздо лучше.

Имеет значение также вопрос о том, как долго удерживается в памяти усвоенное.

Происходит постепенное забывание воспринятых впечатлений, и из памяти все больше вытесняются усвоенные факты. В этом процессе забывания имеется известная закономерность, по которой скорее всего забывается то, что недавно запомнилось.

Но процесс забывания - это не механический процесс, а избирательный, стоящий в зависимости от эмоционального отношения к фактам; больше всего забывается то, о чем хочется забыть, но иногда прочнее держатся в памяти именно те факты, которые связаны с тяжелыми неприятными воспоминаниями. Так, при навязчивых состояниях при шизофрении больные страдают от того, что все время помнят и думают о том, что им надо сделать, чтобы "не погибнуть", и постоянно повторяют одни и те же движения (ритуалы).

Если у больного имеется эйдетическая способность, то она является предрасположением к длительному фиксированию зрительного материала. Например, девочка (шизофрения) увидела умершего человека, и в дальнейшем этот образ стал ей навязчиво представляться. Это навязчивое представление было ей неприятно и ухудшало ее состояние.

У больных шизофренией при вяло протекающем процессе память достаточно сохранена. У больных с высоким общим развитием лучше логическая память, чем механическая. Более сохранные больные как младшего, так и старшего возраста хорошо справляются с экспериментом на опосредованную память.

Интересные рисунки делают больные шизофренией в эксперименте "пиктограмма". По большей части рисунки носят схематический фрагментарный характер.

Например, чтобы запомнить фразу "глухая старуха", больной рисует ухо; к фразе "слепой мальчик" рисует глаз; "девочке холодно" - рисует кусок льда; "праздник" - смеющийся рот. Иногда рисунки были еще более схематичны и символичны: к слову "печаль" рисуют штрихи или треугольник с крестиком внутри него. Схемы этими больными обычно не расшифровывались, но они помогали запоминанию.

Представления играют большую роль при переживании реальности окружающего. В случаях шизофрении часто отмечается снижение этого переживания. Больные говорят, что все окружающее начало им представляться, как во сне, что окружающая жизнь кажется им сказкой; между ними и всем окружающим находится как будто густой воздух; достаточно закрыть глаза, как представлений уже нет и кажется, что нет никаких стран, никаких людей.

Были и такие высказывания (девочка 16 лет): "Иногда я говорю слова, а не понимаю их, не представляю их содержания, они вроде как пустые. Например, я говорю: "Карандаш меньше ручки"; для меня это голые слова. Я знаю, что меньше, что больше, но чтобы понять эти отношения, надо себе их представить, нужно делать усилие, а представить, удержать образ трудно. Чтобы представить себе предмет, надо его почувствовать, а это невозможно".

Иногда больные говорили, что они могут себе представить какой-нибудь предмет, какое-нибудь явление, но это представление бывает мимолетным и быстро ускользает.

Больные шизофренией, ссылаясь на тусклость своих представлений, жаловались, что им трудна геометрия, так как в геометрии надо представить, а это для них невозможно. Поэтому алгебра дается им легче, и они любят ее больше.

Воображение, или фантазия, занимает большое место в деятельности детей младшего возраста. Творческая фантазия является обязательным компонентом игровой деятельности ребенка; он легко перевоплощается соответственно своей фантазии. Ребенок, воспитывающийся в одиночестве, легко создает себе иллюзорных участников игры и играет с ними, как с настоящими.

У детей школьного возраста такая склонность к фантазированию уменьшается по мере развития логического мышления. Наличие этой склонности у детей старшего школьного возраста свидетельствует обычно о какой-то задержке на более раннем этапе развития. Чрезмерное фантазирование наблюдается обычно у детей, характеризующихся некоторой детскостью психики, повышенной внушаемостью, неустойчивостью.

У здорового ребенка грань между реальным и фантастическим полностью не исчезает; его фантазия тесно связана с окружающим реальным миром; хотя маленькие дети легко переключаются в мир своих фантазий, одушевляют неодушевленные предметы и верят в свои вымыслы, но в то же время восприятие действительности остается правильным и переход от фантазии к реальности осуществляется быстро.

Другая картина наблюдается у детей, больных шизофренией с синдромом патологической фантастики: больной в этих случаях весь поглощен своей патологической продукцией и все больше теряет связь с реальным миром. Так, мальчику, больному шизофренией (9 лет), все окружающее кажется таинственным, все неодушевленные предметы делаются одушевленными; он мог так рассуждать: "Вот стул, а какой он на самом деле? Мне кажется, что верхний покров у него живой".

Девочка 8 лет, слабая, истощаемая, в связи с этим у нее быстро спадает напряжение, нужное для переживания действительности, и она уходит в свои грезовые построения. Самое любимое ее занятие - это игра, и, как для ребенка более младшего возраста, для нее игра - это жизнь. Она любит играть с бумажкой, как с живым существом, разговаривать с ней. Хорошо читает и любит изображать героев прочитанных книг.

Легко может раздваиваться, считать себя и собой, и другим существом; у нее происходит, таким образом, расщепление психики. Она верит в леших, русалок, ведьм, колдунов. Вследствие имеющейся у нее эйдетической способности все эти сказочные существа для нее реальны, она ярко себе их представляет. Она легко переходит от действительности к фантазированию; для нее мир фантастический более знаком и приятен, чем мир реальный.

Мальчики, больные шизофренией, мечтали о полете на луну. Так, мальчик, больной шизофренией (9 лет), заявил: "Я хочу полететь на Луну, проверить, что на Луне есть, а если там ничего нет, я отрекусь от Луны". Животных этот мальчик любит больше, чем людей, и фантазирует об общении с ними.

У детей, больных шизофренией, отмечается стремление создавать себе иллюзорных товарищей игры. Так, мальчик 10 лет, больной шизофренией, находясь в больнице в большом коллективе, все время играл один, бегал, суетился, иногда с кем-то начинал бороться, разговаривать, а ни с кем из товарищей не входил в контакт, не мог им рассказать, чем он живет.

Жил он все время, как во сне, действительность доходила к нему в виде обрывков; он не мог точно ни воспринимать, ни осмысливать окружающую действительность.

Одно из важных обстоятельств, необходимое для наступления фантазирования у больных детей, - это невозможность делать напряжение, усилие. Повышенная истощаемость при очень большой физической слабости делает их бессильными, и они не любят делать то, что их заставляют делать (учиться или заниматься каким-либо производительным трудом).

Таким образом, эти дети характеризуются малой активностью, они неконтактны, и это ведет их к уходу от действительности, к фантазированию. У больных шизофренией стремление к фантазированию, к уходу от действительности может затянуться на долгие годы; в этом фантастическом мире все их желания осуществляются, они чувствуют себя могущественными; они могут делать различные изобретения, открывать планеты.

В этих случаях у детей, больных шизофренией с синдромом бредоподобных фантазий, виден переход от мира фантазий (этого естественного этапа психического развития детского возраста) к миру аутистическому, отрывающему личность от мира действительности.

Подростки, особенно девочки, больные шизофренией, отмечают у себя большую склонность к мечтательности. Так, девочка (15 лет) рассказывала, что она мечтает всегда. В то время, когда она что-то делает, принимает участие в окружающем, у нее в мечтах идет другая жизнь, и эти обе жизни она переживает одновременно.

Интересные реакции по обследованию воображения у больных шизофренией нами были получены по методу Роршаха. По большей части такие больные в пятнах Роршаха видели расплывчатые образы; очень часто было простое перечисление деталей, которые кажутся им на что-то похожими. Например: "Это крыло, это как будто воротничок, кончик носа, а на нем капелька" и т. п., пятно не воспринималось как целое, не схватывался единый образ.

При восприятии пятна у больных превалировал анализ над синтезом. Иногда одно пятно могло вызвать образ, который тотчас же переходил в другой: "Это немного похоже на летучую мышь... нет, это берега у рек, как на картинке". Или еще: "Птицы какие-то! Это отражение горы разрушенной... огонь горит... колодец... скульптура с мячом в руке" (все эти образы возникали один за другим при созерцании одного итого же пятна).

Мальчик 15 лет, больной шизофренией, так описывал одно пятно: "Мавританский стиль в зодчестве... наманикюренные ногти... японская живопись...". Объяснения этого понимания были таковы:
"Смотришь, кажется одно, потом другое выплывает... возникают различные образы, посмотришь на один цвет - одно кажется, на другой - другое, сначала схватывал в общем, затем выплывали детали".

В пятнах иногда видели движение. Мальчик 13 лет так описывал пятна: "1) как будто одна птица и вторая крыльями машут, какую-то добычу нашли; 2) как будто две собаки кувырком падают на камень; 3) вот собака и вот собака, они идут по следу, чего-то ищут".

Иногда к движению присоединялось аффективное переживание: "Лезут крысы, ой, даже страшно!" Иногда аффективность была еще более выражена. Девочка 15 лет так комментировала пятно: "Это жук страшный, страшнее ведьмы... самец какой-то! хочет меня, наверно, зарезать, преступление совершить, того и гляди цапнет, а удрать нет возможности!"

Изучение патологии мышления имеет особое значение при шизофрении, так как при этом заболевании процессы мышления страдают в первую очередь.

Особенностью расстройства мышления при заболевании шизофренией в детском возрасте является большая дисгармоничность всего мыслительного процесса. Эта дисгармоничность четко выявлялась во время психологического обследования, при котором правильные и более углубленные ответы чередовались с поверхностными и неточными ответами.

Можно отметить следующие основные нарушения процесса мышления у детей: слабость процессов обобщения, которая проявляется в невозможности охватить целое, выделить главное (при рассказе по картинкам, при пересказе содержания того или иного текста). Больные в своих ответах могли долго фиксироваться на отдельных деталях, например, на вопрос "Что такое стол?" можно было получить такой ответ: "Стол - это предмет для употребления еды, его можно заменить пнем большого дерева, заменить ящиком, можно поставить козлы и доски, есть столы круглые, есть столы двойные, есть много столов с ящиками, есть с зеркалами, хорошие, плохие, вроде скамей, есть столы-рояль, длинные столы, чтобы ближе ко рту, чтобы не нагибаться...".

При сравнении двух предметов больные могли длительно сосредоточиваться на каком-нибудь одном предмете сравнения, забывая о другом. Ответы на вопросы часто носили вычурный характер. Например, на вопрос "Что такое стекло?" отвечали: "Стекло ставится для прозрачения" или на вопрос "Что такое лошадь?" отвечали: "Лошадь дает нам приспособление для езды".

Эти примеры указывают на значительное уклонение от нормального детского возраста всех процессов мышления у детей, больных шизофренией.

У некоторых больных можно было установить хорошее вербальное мышление, легкость в выражении мыслей при значительном затруднении конкретно-наглядного мышления, связанного с той или иной практической деятельностью. Дети заявляли, что они не любят смотреть картинки, затруднялись в комбинировании картинок из разрозненных частей, узоров из кубиков.

В связи с такой недостаточностью в коррегировании со стороны конкретного опыта у больных обнаруживалась тенденция к переходу ко всевозможным фантазиям, не имеющим корней в реальности. Такой переход определялся также невозможностью длительно сосредоточиваться на интеллектуальной работе. Целенаправленность на работу была очень кратковременной, больные не могли делать усилия, напряжения, чтобы достигать хороших результатов, наблюдалась большая пресыщаемость при более или менее длительной работе, больные быстро жаловались на усталость и прекращали работу.

Целенаправленная деятельность мышления реализуется в продуктивной деятельности. Характерным для детей, больных шизофренией, в противоположность здоровым детям является отсутствие стремления к какой-либо продуктивной деятельности, больные дети нередко подменяли такую деятельность пустыми разговорами, задаванием бесконечных вопросов без ожидания на них ответа. Они могли длительно резонерствовать.

Для детской шизофрении характерны такие особенности, как появление неологизмов, интерес к словообразованию.

Например, один больной был удивлен, как от одного корня могут происходить различные слова: кладовая- кладбище, погреб - погребение.

Голос у некоторых больных становился более глухим, мало модулированным, часто наблюдалась медленная, как бы скандированная речь, иногда очень быстрая, с заиканием.

Нарушение мышления у больных шизофренией в подростковом возрасте приближается к нарушению мышления взрослых больных.

Основная задача мышления - это установление связей и отношений между предметами; мышление является активным процессом и характеризуется своей направленностью на предмет.
Больные шизофренией теряют (в большей или меньшей степени в связи со степенью остроты процесса) способность регулировать течение своих мыслей. Особенно в остром состоянии мышление больного является процессом, лишенным направленности, в нем исчезает регулирующая мышление организованность, а мышление, лишенное регуляции, распадается на ряд разбегающихся в разные стороны ассоциаций. У них может возникнуть ряд мыслей одновременно, т. е. единство мыслительного процесса расщепляется, каждый ряд мыслей может существовать отдельно.

Дата добавления: 2015-06-27