Часть пеpвая: глубокие корhи 15 страница

Не вдаваясь в языковую (диалектную) принадлежность

индоевропейских иммигрантов, их, по всей вероятности, следует

рассматривать как слагаемые будущего славянского массива.

Субстратом по отношению к славянам было, очевидно, и

население культуры воронковидных кубков.

2. Протославяне. Новый этап в жизни северных индоевропейцев

связывают с возникновением так называемой культуры шаровых амфор на

рубеже III и II тысячелетий. Культура шаровых амфор сложилась в

результате полуторатысячелетнего успешного развития земледельческих

племен энеолита. К древнему земледелию прибавилось значительно

развившееся скотоводство, колесный транспорт (упряжка волов),

овладение верховым конем. Очевидно, очень далеко по сравнению с

обычной энеолитической общественной нивелированностью зашло

социальное развитие внутри племен. Выделились вожди и

воины-всадники; археологам известны погребения вождей в больших

мегалитических гробницах, иногда в окружении убитых в процессе

погребального обряда людей.

Исследователи называют носителей этой культуры то пастухами,,

то разбойниками, то купцами; все эти виды деятельности вполне

совместимы в одном обществе.

Увеличение стад кругного рогатого скота, борьба за эти стада,

отчуждение и неравномерное распределение их, возможность

перемещаться вместе с имуществом в повозках-телегах (колымагах) на

значительные расстояния под охраной конных воинов, развитие обмена

-- все это коренным образом меняло устоявшийся земледельческий

уклад, вносило в него и социальное неравенство, и военное начало, и

отношения господства и подчинения как внутри каждого племени, так и

между отдельными племенами. Вполне возможно, что в этих условиях

могли появиться первичные союзы племен, а вместе с ними могло

происходить и слияние мелких племенных диалектов в более обширные

языковые области.

Эпоха шаровых амфор была как бы первым историческим действием

племен на север от Судет и Карпат. Результатом этого действия

(основой которого являлась быстро прогрессировавшая социальная

структура племен) была консолидация упомянутых выше разнородных

этнических элементов, создание на 400 -- 500 лет некоей новой

общности и даже проявление внешней экспансии в разных направлениях.

Географически культура шаровых амфор покрывала почти всю

прародину (за исключением восточного клина за Днепром), и, кроме

того, выходя за рамки этой будущей прародины славян на север, она

покрывала все южное побережье Балтийского моря -- от Ютландии до

Немана, а на западе переходила за Одер и занимала бассейн Эльбы.

Таким образом, она простиралась с запада на восток от Лейпцига до

Киева, а с севера на юг от Балтийского моря до горного барьера. Б.

В. Горнунг, исходя из лингвистических данных, полагает, что

"северная сообщность", отраженная археологически в культуре шаровых

амфор, соответствует временной близости протогерманцев, протославян

и протобалтов 4.

Б. В. Горнунг правильно полемизирует с А. Я. Брюсовым,

полагавшим, что германо-балто-славяне археологически представлены

культурой боевых топоров, значительно более южной по происхождению

и слишком широко распространившейся. Сам Б. В. Горнунг,

пользовавшийся еще недостаточно уточненными археологическими

картами, допускает, на мой взгляд, существенную ошибку в размещении

компонентов "северной сообщности", полагая, что протолеттолитовцы

находились "где-то между средним Одером и средней Вислой", а славяне

-- только к востоку от Вислы. Новейшие исследования показывают, что

область шаровых амфор заходила далеко на северо-восток от Вислы, в

позднейшие прусско-литовские земли в бассейне Нарева и Прегеля, где

естественнее всего без всяких натяжек могут быть размещены прабалты

5.

4 Горнунг Б. В. Из предыстории образования..., с. 71 -- 74.

5 Hensel W. Polska Starozytna. Warszawa, 1973, s. 95, fig. 75.

Возможно, что прабалтийскими (прусскими?) племенами была в то

время заселена также и часть морского побережья от устья Вислы до

устья Одера. Протогерманцы размещались западнее Одера и по всему

бассейну Эльбы. Можно допустить, что культура шаровых амфор как

определенное историческое новообразование охватила не все

протогерманские племена, как и не все протобалтские, а лишь

восточную часть первых и юго-западную часть вторых; к

протогерманцам, например, может быть отнесена и синхронная

михельсбергская культура по реке Рейну, размещенная в рамках

неолитической линейно-ленточной культуры.

Протославяне в этом триедином сообществе занимали, по всей

вероятности, обширную область ("польская" и "восточная" группы) на

запад -- от Вислы до Одера и на восток от нее -- до Волыни и Днепра.

Центр формирования новой культуры, ее старейшую фазу размещают у

Вислы, в округе Гнезна 6.

6 Hensel W. Polska Starozytna.

3. Праславяне. Праславянский этап определяется лингвистами

как длительное время (около 2000 лет) существования единого общего

праславянского языка. Начало этого этапа датируется или первыми

веками II тысячелетия до н. э. (В. И. Георгиев), или же серединой II

тысячелетия до н. э. (Б. В. Горнунг).

Археологические данные склоняют нас ко второй дате, так как

начало II тысячелетия -- время энергичного и напористого расселения

воинственных конных пастухов, индоевропейских ковбоев, носителей

культуры боевых топоров или шнуровой керамики 7. Это историческое

явление родственно тому процессу, который привел к образованию

культуры шаровых амфор, но только движение "шнуровиков" охватило

значительно большую территорию. Движение это нельзя представлять

кавалерийским набегом, так как в культурах шнуровой керамики хорошо

известно земледелие. Шло расселение и внедрение в редко заселенные

северные пространства. "Щнуровики" дошли до северо-восточной

Прибалтики и до Верхней и Средней Волги (фатьяновская культура);

южной их границей оставались среднеевропейские горы и

причерноморские степи.

7 Наличие верховых коней у пастухов эпохи шнуровой керамики

документировано недостаточно. Западные ученые определенно считают

коня важным признаком шнуровиков (Hensel W. Polska Starozytna, s.

107). Кости лошади отсутствуют^ могилах точно так же, как

отсутствуют и кости коровы, в одомашнивании которой никто не

сомневается. В поздних фатьяновских могильниках появляется конь. В

пользу верховых коней у носителей культуры боевых топоров

свидетельствует форма основного оружия -- молоткообразных топоров.

Как оружие пешего боя они совершенно нерациональны, а как оружие

всадника каменные топоры-булавы весьма эффективны. Булавы и "топоры

с поворозою" (темляком) дожили в конных войсках до XVII в.

Расселение, внутренние перемещения и изменение

этническо-племенной карты Европы продолжались, постепенно

замедляясь, около тысячи лет, захватив начало бронзового века. Когда

положение стабилизовалось в середине II тысячелетия до н. э., то

обозначились определенные устойчивые археологические общности,

иногда довольно значительные по объему. То обстоятельство, что

лингвисты, исходя из своих языковедческих примет, относят именно к

этому времени обособление праславянского массива от остальных

индоевропейских пранародов, позволяет сблизить лингвистические

данные с археологическими. Лингвисты сами сделали это, остановив

свое внимание на тшинецко-комаровской культуре XV -- XII вв. до н.

э., как удовлетворяющей всем лингвистическим соображениям 8.

8 Горнунг В. В. Из предыстории образования..., с. 126.

К выводам Б. В. Горнунга следует сделать одно примечание:

лингвистические соображения заставляли его прочнее связывать

прародину славян с восточной, карпато-днепровской областью.

Первоначально памятников тшинецкой культуры здесь было известно

немного. Работа А. Гардавского, доказавшего распространение

тшинецкой культуры и на этой области, Б. В. Горнунгу еще не была

знакома. Новейшие же исследования С. С. Березанской упрочили выводы

А. Гардавского, и та "пунктирность" археологических сближений

лингвиста Б. В. Горнунга, которая ощущается в его книге, теперь

должна исчезнуть и уступить место полной взаимоподтверждаемости

данных археологии и языкознания.

Интересным доказательством правильности

археолого-лингвистических сближений является утверждение Б. В.

Горнунга о наличии еще на про-тославянском этапе славяно-дакийских

связей 9. В центре тшинецкой культуры находятся группы памятников,

иногда выделяемых в особую комаровскую культуру, для чего едва ли

есть основания. На этом комаровском участке тшинецкой культуры

прослеживаются связи с закарпатскими юго-западными культурами,

иногда неправильно называемыми "фракийскими", тогда как их следует

называть "дакийскими": фракийцы находились много южнее, за Дунаем.

Связи этого района с закарпатскими протодакийскими областями,

осуществляемые через горный проход Русскую Браму, объясняются, по

всей вероятности, большими запасами соли близ Галича (Коломыя), само

имя которого означает "Соляной". Соляные залежи могли быть

источником богатства тех праславянских племен, которые владели этой

счастливой землей, что и определило несколько иной облик культуры

этих мест.

9 Горнунг Б. В. Из предыстории образования..., с. 17.

Тшинецкая культура, раскинувшаяся от Одера до Сейма,

просуществовала 400 -- 450 лет. Она отражала только начальный этап

формирования самостоятельного праславянского мира.

Лингвисты, как уже говорилось, определяют весь праславянский

этап очень широко. В. И. Георгиев, например, отводит ему

значительную часть II тысячелетия до н. э. и целиком все I

тысячелетие до н. э.; Ф. П. Филин, датируя обособление восточных

славян VII в. н. э., растягивает тем самым существование

праславянского этапа еще на несколько столетий 10. В

историко-культурном плане такой двухтысячелетний праславянский этап

не представляется единым, однородным. Вероятно, лингвисты должны

получить задание от археологов, которые могли бы наметить несколько

хронологических отрезков по 200 -- 400 лет, отличающихся один от

другого темпом развития, внешними связями, схождением или

расхождением восточной и западной половин славянского мира,

появлением новых социальных форм и т. п. Крупные исторические

явления должны были неизбежно сказаться на языке, как в области

внутреннего его развития, так и в области внешних связей и влияний.

К трем разделам Б. В. Горнунга ("языковые предки", "протославяне",

"праславяне") необходимо добавить четвертый, детализирующий понятие

праславян: "исторические судьбы праславян".

10 Георгиев В. И. Исследования по сравнительно-историческому

языкознанию. М., 1958. Автор завершает праславянский этап переходным

периодом, падающим на первые века н. э. (пшеворско-зарубинецкая

культура); Филин Ф. П. Происхождение русского, украинского и

белорусского языков. Л., 1972, с. 28.

Думаю, что этих предварительных замечаний достаточно, для

того чтобы показать важность дославянских археологических культур на

той территории, где позднее в определенных исторических условиях

начинают формироваться праславяне. Корни очень многих

земледельческих религиозных представлений уходят, естественно, в ту

отдаленную эпоху, когда "протоэтническая" карта Европы была еще

совершенно иной, а новые представления о мире, о сверхъестественных

мировых силах уже складывались, оформлялись и, как покажет

последующее изложение, легли в основу не только первобытного, но и

средневекового язычества.

*

Неолитические земледельческие племена той обширной области,

где формировалось индоевропейское языковое сообщество (Дунай,

Балканы и, может быть, часть южнорусских степей), существенно

отличались от своих мезолитических предков как хозяйством, так и

мировоззрением. Земледельческо-скотоводческий комплекс,

ознаменовавший переход к производящему хозяйству, изменил и быт и

отношение к природе. Оседлость, широкое применение глины для самых

разных обиходных целей и рассредоточение культа по отдельным жилищам

-- все это в совокупности позволило сохраниться огромному количеству

источников для изучения религиозных представлений древнейших

индоевропейцев-земледельцев. Достаточно сказать, что только одних

глиняных ритуальных фигурок найдено в разных поселениях свыше 30

000. Исследовательница неолитического узора на глиняной посуде

насчитала только на территории Югославии свыше 1100 разновидностей

орнамента! 11

11 Bregant Tatjana. Ornamentika na neolitski keramiki v

Jugoslaviji. Ljubljana, 1968.

К сожалению, все это источниковедческое богатство изучено

специалистами совершенно недостаточно.

В ряде публикаций обращалось внимание преимущественно на

формальную классификацию, но и эта систематизаторская работа еще

очень далека от завершения. К сожалению, в большинстве работ очень

мало внимания уделялось семантике первобытной пластики и росписи.

Материал огромной историко-философской важности, необходимый для

понимания земледельческой идеологии всех последующих эпох, оставался

нераскрытым, непрочтенным. Это приводило к тому, -что за его

прочтение приходилось браться исследователям, далеким по своей

специальности от неолита и энеолита, но заинтересованным в

историческом осмыслении богатств энеолитического искусства.

В 1965 г. я предпринял попытку рассмотреть космогонию и

мифологию земледельческих племен трипольской культуры, но это

касалось только одного, северо-восточного участка индоевропейской

общности и написано только на основе опубликованных материалов, без

привлечения музейных коллекций 12. В 1968 г. вышла статья Драги

Гарантийной, посвященная религии индоевропейских племен Балканского

полуострова 13. Основное внимание обращено исследовательницей на

культ матери-предка, который, по ее мнению, одновременно может быть

и культом матери-земли. Отмечаются и тотемические элементы в

неолитическом искусстве. В том же 1968 году румынский исследователь

Владимир Думитреску опубликовал работу о неолитическом искусстве на

территории Румынии; в 1973 г. вышло расширенное издание на

итальянском языке 14. Обе работы содержат интересный материал, но

анализ его дан только с точки зрения искусства. Вскользь сказано о

культе богини плодородия и о скотоводческой магии 15.

12 Рыбаков Б. А. Космогония и мифология земледельцев

энеолита. -- СА, 1965, № 1, с. 24 -- 47; № 2, с. 13 -- 33.

13 Гарашанина Драга. Религиjа и култ неолитског човека на

Централном Балкану. -- В кн.: Неолит Централног Балкана. Белград,

1968, с. 241 -- 264.

14 Dumitrescu Vladimir. L'art neolithique en Roumanie.

Bucarest, 1968; Idem. L'art preistorica en Romania fino all'inizip

dell'eta del ferro, 1973 (в 1974 г. работа вышла аа румынском

языке).

15 Археолого-искусствоведческий обзор болгарских памятников

V -- II тысячелетий до н. э. сделан Анной Радунчевой в книге

"Доисторическое искусство в Болгарии" (София, б.г.).

В 1970 г. Нандор Калиц выпустил популярную книжку "Глиняные

боги", опубликовав новый великолепный материал и в общих чертах

касаясь некоторых вопросов первобытной религии 16. Крупная

обобщающая работа о религии первобытных земледельцев издана в 1973

г. Марией Гимбутас 17. Исследовательница приняла многие положения

моей статьи: о культе небесных оленей, о культе благожелательной

змеи, о священных собаках, о важности ориентации по четырем странам

света, о стилизованном изображении дождя и растительности и т. п.18

В книге Гимбутас есть ряд интересных соображений о "космическом

яйце", о звериных масках, о богине рождения. В поле зрения попадают

такие существа, которым обычно уделяется мало внимания: черепахи,

лягушки, бабочки 19.

16 Kalicz N. Diex d'argile. Budapest, 1970.

17 Gimbutas M. The Gods and Goddesses of old Europe

7000--3500 b.c. Myths, Legends and Cult images. London, 1973. В

книге опубликована наиболее полная библиография.

18 Gimbutas M. The Gods and Goddesses..., p. 83, 89, 94, 95,

113, 171, 172.

19 Вместе с тем следует предостеречь от некоторых

недостаточно обоснованных положений М. Гимбутас. К ним прежде всего

относится гипотеза о великой Птице-Богине (Bird-Goddess). Автор

нередко основывается на примитивной стилизации скульптур, но птичьи

черты, приписываемые им, не кажутся убедительными. Быть может,

следовало бы применить и ретроспективный анализ: от позднейших

крылатых сирен-сиринов углубиться к истокам этого образа. Пока этот

путь доводит нас только до бронзового века (печельская культура).

Необъятный неоэнеолитический материал чрезвычайно разнороден,

многообразен, и трудно предсказать то время, когда он будет достойно

изучен во всей полноте. Для полноценного рассмотрения его семантики

совершенно необходима параллельная комплексная работа археологов,

искусствоведов и лингвистов. Лингвисты должны получить из рук

археологов как хронологию, так и перечень основных мировоззренческих

идей, отраженных в археологических материалах трех тысячелетий жизни

древнейших земледельцев Европы.

Начнем рассмотрение не с того, что отличает новую,

земледельческую эпоху от предыдущих, а с того, что связывает их, что

продолжает тысячелетние традиции охотничьего общества.

Уже в раннем неолите мы встречаем своеобразный вид глиняной

посуды, который устойчиво держится вплоть до гальштата: сосуды в

виде фигур животных с широкой воронкой наверху. Наиболее вероятное

назначение этих больших и емких (до 68 см в длину) зооморфных

сосудов -- служить вместилищем жертвенной крови того зверя, в форме

которого такой ритуальный сосуд изготовлен. Для ранних стадий

известны сосуды в виде медведя или огромного оленя VI тысячелетия до

н. э.; они покрыты символическим орнаментом. Ритуальная зооморфная

посуда ведет нас к медвежьим и оленьим праздникам охотничьей эпохи,

когда причащение кровью тотема или священного зверя было

обязательной частью жертвоприношения. Со временем к этой охотничьей

традиции добавляются сосуды в форме домашних животных (коров, быков,

баранов) и птиц. Интересен сосуд в виде коровы 20; животное украшено

как бы гирляндами цветов на туловище и шее: подобное декорирование

жертвенных животных находит широчайшие этнографические и

исторические параллели. Так постепенно древние охотничьи обряды,

продолжавшие существовать в силу существования охоты и при

земледельческом хозяйстве, переходили в сферу скотоводства (см. рис.

36).

20 Гарашанина Драга. Религиjа и култ..., рис. 13. Винча, с.

248.

рис. 036 Энеолитическая ритуальная пластика (Балканы). Сосуды для жертвенной крови. Глиняная модель "коша", (повозки для снопов).

На больших сосудах для продовольственных запасов или для

семенного зерна, охраняемого особенно тщательно, тоже на ранних

ступенях неолита, мы встречаем рельефные изображения животных.

Иногда это олени, но чаще -- козлы. Связь коз и козлов с

земледельческим плодородием общеизвестна; возможно, что она является

отголоском той отдаленной эпохи, когда почти одновременно произошло

приручение козы и первые опыты земледелия. В восточнославянском

фольклоре стал уже хрестоматийным пример:

Где коза ходит,

Там жито родит.

Интересен большой (высота 62 см) сосуд культуры кёрёш с

изображением человеческой фигуры и трех козлов. Вся поверхность

сосуда покрыта рельефными бугорками с углублениями. По горлу сосуда

идет сплошная горизонтальная волнистая линия, обычно символизирующая

воду 21. Поза мужской фигурки с широко откинутой в сторону рукой

напоминает позу сеятеля (тогда бугорки можно было бы счесть за

семена), но, имея дело со столь примитивной пластикой, опасно делать

те или иные выводы.

21 Kalicz Nandor. Diex d'argile, tab. 6, 7.

Интересным разделом зооморфной пластики являются крышки

больших сосудов. Очень часто они оформлялись в виде голов или даже

целых фигур животных. Известны головы медведей, кошки или рыси (?),

оленя, козла, фигуры собаки и барса (?). Предпочтение, которое

отдается хищникам, понятно: крышка должна уберечь положенные в сосуд

припасы от всех возможных похитителей. Кошка убережет от мышей, а

медведь предостережет и людей, покушающихся на содержимое хранилища.

Самый простой магический расчет сквозит в этих наивных мерах по

охране семейных ценностей земледельца.

Д. Гарашанина поставила очень интересный вопрос (развитый М.

Гимбутас) о человеческих фигурках, изображенных в звериных масках.

Прослеживаются в разных местах маски медведя, есть зооморфные маски,

в которых затруднительно определить того или иного зверя. Фигура

женщины в маске медведицы (Породин, Югославия) относится к 6000 г.

до н. э., т. е. опять-таки занимает нижнее первоначальное положение

в стратиграфической колонке масок 22. Более поздние птичьи маски

иногда вызывают сомнения: не принимают ли исследователи локальный

стиль, особую манеру трактовки женского лица за изображние женщин в

птичьих масках? Выношу на суд излюбленный сюжет М. Гимбутас "Lady

Bird" 23. Схематическая фигурка женщины в юбке увенчана головой с

длинным носом и огромными глазами. Ни крыльев, ни птичьих лап здесь

нет. Стоит ли ее так настойчиво объявлять дамой в птичьей маске и на

этом основании говорить о Богине-Птице?

22 Gimbutas M. The Gods'and Goddesses..., p. 188.

23 Gimbutas M. The Gods'and Goddesses..., tab. 97, 120. Позд.

Винча.

Помимо упомянутых выше сюжетов, неоэнеолитическая пластика

знает множество глиняных фигурок животных, служивших, очевидно, во

время каких-то обрядов, связанных с размножением домашнего скота и

с охотой на диких животных.

Звериная тематика в известной мере связывает земледельческую

эпоху с охотничьей, но, во-первых, эта тематика явно второстепенна

в искусстве тогдашних индоевропейцев, а во-вторых, она в какой-то

степени становится приноровленной к новому

земледельческо-скотоводческому комплексу: жертвенная корова в

гирляндах, медведь, стерегущий добро.

Очень важным разделом неоэнеолитического искусства (пластика,

роспись) является характерный орнамент, который исследователи

называют то просто геометрическим, то меандровым, то ковровым. Он

прослеживается уже в самых ранних неолитических памятниках Балкан и

продолжает существовать вплоть до бронзового века, то деградируя в

скопление угловатых элементов, то поднимаясь до тонко вычерченных

правильных композиций. Появившись в балкано-дунайских культурах

неолита, этот угловатый узор из квадратов, ромбов и из разрозненных

частей этих фигур продвинулся вместе с индоевропейскими колонистами

далее на север, распространившись по области линейно-ленточной и

накольчатой керамики.

За три тысячелетия своего господства в индоевропейской

орнаментике меандрово-ковровый узор претерпевал изменения,

распадаясь иногда на свои составные элементы, но и классическая

сложная форма долго не забывалась, сосуществуя с деградировавшей.

Основные виды этого узора: 1) ковровый меандр, обычно

расположенный острыми углами по вертикали; 2) вписанные друг в друга

ромбы и 3) разрозненные элементы коврового меандра, состоящие из

наклонных "глаголеобразных" отрезков. Меандрово-ковровый узор широко

применялся при орнаментировании глиняной посуды, но следует обратить

внимание на то, что для ритуальной посуды и пластики он являлся

почти обязательным, сосуществуя здесь с другим

ритуально-символическим узором -- "змеиным".

	рис. 037 Энеолитские сосуды украшенные архаичным ковровым узором.
	рис. 038 Ковровый орнамент энеолита. Внизу сосуд гальштатского времени.

Меандрово-ковровый орнамент мы находим на ритуальных сосудах

из Винчи, на изображениях женского божества тисской культуры. Этим

узором украшались седалища глиняных "жриц" (Новый Бечей),

жертвенники (Винча) и особые светильники (Градешница) в форме

зернового ларя, "коша". Устойчивость этого сложного и

трудновыполнимого узора, его несомненная связь с ритуальной сферой

заставляют нас отнестись к нему особенно внимательно. В главе

"Глубина памяти" я уже касался этой темы: неоэнеолитический

меандровый и ромбический узор оказался средним звеном между

палеолитом, где он появился впервые, и современной этнографией,

дающей неисчислимое количество примеров такого узора в тканях,

вышивках и плетении. Напомню, что ключом к расшифровке послужило

интересное открытие палеонтолога В. И. Бибиковой 24, установившей,

что палеолитический меандрово-ковровый узор мезинского типа

воспроизводит натуральный рисунок мамонтового бивня. Поразительная

стойкость точно такого же узора в неолите, когда никаких мамонтов

уже не было, не позволяет считать это простым случайным совпадением,

а заставляет нас искать посредствующие звенья.

24 Бибикова В. И. О происхождении мезинского палеолитического

орнамента. -- СА, 1965, № 1.

Таким посредствующим звеном я считаю обычай ритуальной

татуировки 25. Ведь священные изображения палеолитических "венер",

игравшие такую важную роль в магических воззрениях древних

охотников, будучи изготовлены из мамонтовой кости, тем самым были

покрыты сотнями малоприметных, но вполне различимых ромбиков,

образуемых структурой дентина. Это был естественный, имманентный,

неотъемлемый узор, украшавший всю женскую фигуру, вырезанную из

Мамонтова бивня. В своей совокупности вписанные один в другой

ромбики и создавали ковровый, сплошной узор. Глиняные ритуальные

фигурки неоэнеолитических земледельцев, у которых женское божество

тоже играло огромную роль в их воззрениях, зачастую бывают покрыты

этим же узором. Создается впечатление, что неолитические художники

(может быть, художницы) в этих статуэтках воспроизводили своих

современниц, украшенных по всему телу ромбо-меандровым узором. Такие

татуированные под палеолитических "венер" женские фигурки известны

Дата добавления: 2015-06-28