Часть пеpвая: глубокие корhи 18 страница

ли гладъмъ... ли ведpъмъ, ли гyсеницею... Удьpжах [говоpит господь]

от вас дъждь; пpедел един одъждих, а дpyгаго не одъждих... И поpазих

вы зноемь и pазличьными казньми то и тако не обpатитеся к мне...

Обpатитеся къ мъне... и аз отъвьpзy вам хляби небесьныя!" 53.

53 Повесть вpеменных лет. Пг., 1916, с. 213-214, 1068 г.

В связи с тpипольской пластикой мы pазбеpем лишь идею

магического воздействия на небесные силы с помощью земной воды.

Известен с pанних стадий тpипольской кyльтypы pяд скyльптypных

композиций, изобpажающих женщин, вздымающих к небy сосyд для воды.

Иногда это одна женщина, поддеpживающая сосyд над головой, иногда же

композиция yсложняется: тpи или четыpе пpедельно стилизованные

женские фигypы вздымают к небy огpомный, непомеpно большой по их

pостy сосyд для воды. Сосyд иногда бывает yкpашен pельефным

изобpажением двyх паp женских гpyдей, опять-таки гипеpболически

огpомных по сpавнению с фигypами женщин 54. Скyльптоp (а более

веpоятно скyльптоpша), лепивший этy интеpеснyю композицию, мыслил

мифологическими категоpиями. Если женщин, поднимающих сосyд, бpать

за основy масштаба измеpения, то гpyди на боках сосyда,

pасположенные высоко над ними, должны были пpинадлежать двyм

каким-то гигантским мифическим сyществам. Возможно, что подобные

сцены возношения чаpы с водой являлись отобpажением pеального обpяда

(вpоде возношения дежи с тестом), дополненного символами тех

небесных сyществ, к котоpым этот обpяд был обpащен.

54 Рыбаков Б. А. Космогония и мифология..., pис. 1.

Наряду с возношением большого сосуда существовала и иная

форма заклинания воды или гадания по воде. Ключом к ее расшифровке

является поздненеолитическая фигурка из Борджоша (близ Бечея на

Тиссе) 55. На невысокой скамейке, украшенной архаичным

ромбо-ковровым узором, сидит обнаженная женщина и придерживает

руками стоящую у нее на коленях большую мису или чару. Женщина

сидит, напряженно выпрямившись и слегка откинувшись от сосуда назад;

тем самым вся ее чара открыта и ничем не загорожена сверху. Я

останавливаюсь на этих деталях потому, что этнографические записи

очень часто говорят о гаданиях с водой, которая перед обрядом

непременно должна постоять под открытым небом, под звездами. Таков,

например, русский новогодний подблюдный обряд гадания и заклинания

будущего урожая ("слава хлебу"). Вода берется из 12 колодцев и в

широком сосуде до обряда выносится из дома под звезды 56.

55 Grbie Miodrag. A Neolithic Statuette from Becej in Banat.

-- In: Archaeologic Jugoslavica. Beograd, 1954, s. 16-18, fig. 1-4.

56 Чичеров В. И. Зимний период русского земледельческого

календаря XVI--XIX. М., 1951.

В русском средневековом языке большие широкие сосуды,

служившие для заклинательных целей ("на здоровье"), именовались

"чарами", а волхвы и колдуны, оперировавшие со священной водой,

назывались "чародеями" или "чародейками".

Особенно драгоценно для нас то, что манипуляции с водой в

чарах были направлены на вызывание дождя: чародеев называли

"облакопрогонниками", т. е. людьми, управляющими дождем, умеющими

"волхвовать водою". Борджошская статуэтка является первым

изображением древней "чародейки", бережно держащей на коленях чару

с водой. Орнаментация ее седалища не оставляет сомнений в магическом

характере действий колдуньи-чародейки.

В трипольской культуре есть интересная аналогия борджошской

чародейке, в свою очередь являющаяся ключом к раскрытию смысла

большого ряда красочных изображений на самих колдовских чарах. На

поселении Незвиско Е. К. Черныш обнаружила сидящую женскую фигурку,

отдельно вылепленные стульца и изготовленные в том же масштабе

миниатюрные орнаментированные чары, а к ним -- черпачок с птичьей

(?) головкой, тоже расписной 57. Думаю, что все эти тщательно

сделанные и тонко раскрашенные вещицы естественно складываются в

комплекс, изображающий обряд "волхвования водою": женщина, сидящая

на стуле, чара и черпало 58. Черпак дает дополнительную деталь:

очевидно, ритуальную воду разливали по частям, как раздавали по

частям ритуальный "богач". Исключительный интерес представляет

роспись миниатюрной модели чары, воспроизводящая один из сюжетов

росписи на настоящих чарах, широко представленных в керамике

триполья. Усеченно-конические мисы-чары являются устойчивой формой

расписной посуды. По своей функции они связаны с обрядами молений о

воде, а по сюжетам росписи неожиданно оказываются иногда связанными

с загадочными биноклевидными сосудами. Поэтому их следует

рассматривать совместно, хотя здесь мы уже переходим из области

пластики в область росписи.

57 Черныш Е. К. К истории населения энеолитического времени

в Среднем Приднестровье. -- МИА, 1962, № 102, с. 47, рис. 6 -- 8 и

11, 12.

58 Рыбаков Б. А. Космогония и мифология..., с. 27, рис. 3.

На среднем и позднем этапах триполья сложная роспись чар для

живой воды делится на несколько разных типов, имеющих

хронологические и географические разграничения. Особый интерес

представляют конические миски, распространенные в восточной части

области трипольских племен (Средний Буг). Роспись размещена на дне

мис и представляет собой две очень сильно стилизованные фигуры

рогатых животных, как бы несущихся в вихревом круговом полете.

Вокруг них по краю мисы обычно располагается поясок черных

полукругов. Туловища фантастических зверей иногда бывают оформлены

точно так же, как и искривленные дождевые полосы, с которыми мы

встретимся при анализе росписи вообще: жирная линия внешнего контура

и тонкие продольные линии в заполнении. Предельная стилизация

рисунка зверей ведет к тому, что от них иной раз ничего и не

остается, кроме двух дождевых полос, изогнутых в круговом движении

по сферической поверхности миски. Там, где передача формы зверей

наиболее полная, мы можем разглядеть передние ноги, изображенные

слитно, и ветвистые оленьи или лосиные рога. Вся же задняя половина

туловища расширена, как хвост кометы, и распластана по краю мисы в

своем стремительном полете.

Учитывая назначение конических мис как сосудов для

"волхвования водою", т. е. для обращения к небу, естественнее всего

предположить, что роспись может отражать представление о небе, к

которому обращались владелицы этих мис. Водяная, дождевая сущность

неба в представлениях древних земледельцев, отраженная и в этой

росписи, нам уже хорошо известна. Новыми для нас являются образы

"дождевых" оленей или лосей.

Олени и лоси занимали очень видное место в трипольской охоте,

которая на раннем этапе играла существенную роль в хозяйстве.

Лосиные и оленьи рога шли на изготовление земледельческих орудий.

Культ оленя хорошо прослежен Е. К. Черныш на раннетрипольском

поселении Ленковцы, где ветвистые оленьи рога (в целом виде)

занимали центральное положение в жилище, рядом с очагом 59.

59 Черныш Е. К. Ранньотрипiльске поселення Ленкiвцi на

Середньому Днiстрi Kиїв, 1959, с. 24-27, рис. 16-18.

В позднетрипольском кургане с кромлехом (Усатово) найдена

стела с рисунками, среди которых на главном месте изображен олень.

Весь комплекс рисунков позволил исследователям говорить о культе

Артемиды (одной из спутниц которой была, как известно, лань). Культ

двух небесных лосих или оленьих важенок рассмотрен в главе 2.

Широкое распространение у разных народов сходных мифов о двух

лосихах (оленихах-важенках), являющихся хозяйками Вселенной и

живущих в верхнем, небесном мире, позволяет проецировать эти мифы в

глубину охотничьего общества.

Для трипольцев, сеятелей ячменя и пшеницы, сюжет двух

небесных лосих был в какой-то мере уже анахронизмом, отражавшим

предшествующую ступень космогонических представлений. Но, во-первых,

этот сюжет изображался на ритуальной посуде, что способствовало

консервации архаизмов, а, во-вторых, в содержание древнего

охотничьего мифа были введены существенные новые элементы:

хозяйки-оленихи рассматривались не как матери, плодящие зверей для

охотников, а как матери, дающие дождь земледельцам.

Общеизвестно древнее уподобление облаков коровам, а

дожденосной тучи -- вымени небесной коровы. В связи с этим следует

обратить внимание на характер стилизации трипольской композиции из

двух небесных олених: постепенно вместо оленьих туловищ оказываются

круглые крупные точки с четырьмя линиями потоков, еще более, чем их

прототип, напоминающие кометы. И во многих других случаях дождь

изображался льющимся из полукруга -- тучи -- именно четырьмя

потоками. Думаю, что объяснение может быть дано только одно: из

тучи-вымени льются на землю четыре потока, по числу сосцов у вымени

небесной оленихи.

Кометообразные композиции мы встречаем не только на самих

"чародейских" мисах, но и на их моделях, предназначавшихся для

сидящих женских статуэток (Незвиски). Самое интересное то, что точно

такую же кометовидную схему мы видим на знаменитых трипольских

биноклевидных сосудах, на их верхних сферически вогнутых плоскостях.

Было высказано много различных гипотез, при помощи которых пытались

объяснить назначение этих полых бездонных сосудов. Мне кажется, что

абсолютное совпадение росписи на биноклевидных воронках (они не

являются сосудами) с росписью на заклинательных чарах создает общий

круг предметов, связанных с "волхвованием водою". Если в конической

миске можно было держать воду и произносить над ней "тайные

словеса", то просверленные чаши "биноклей" для этой цели были

непригодны: налитое в них немедленно протекало вниз, к земле. Может

быть, в этом и был смысл изготовления таких парных воронок, верхние

чаши которых были как бы вместилищем женской груди с отверстиями для

сосков? По многим позднейшим данным мы знаем об обряде "поения

земли" -- о нем повествуется, например, в XXIII песне Илиады, в

сцене похорон Патрокла:

...И всю ночь быстроногий Ахилл богоравный,

Кубок держа двусторонний, вино почерпал беспрестанно

Из золотого сосуда и лил на кормилицу-землю.

Биноклевидные бездонные воронки представляются мне

неотъемлемой частью ритуала вызывания дождя: в глубоких конических

чарах производилось освящение воды путем обращения к небу и его

повелительницам; поэтому на внутренней сферической поверхности их,

как бы воспроизводящей небесный свод, изображались две небесные

хозяйки-лосихи (или их упрощенные идеограммы в виде вымени с

четырьмя потоками), несущиеся по небу в стремительном круговом

полете и превращающиеся в дождевые потоки.

Богато орнаментированные небольшие черпаки-чарки служили для

разлива или питья освященной "живой" воды. Парные биноклевидные

воронки могли служить для того, чтобы, наливая в них священную воду,

тем самым поить землю, имитируя дождь, проливающийся из грудей

Великой Матери. Дополнительным аргументом в пользу этой гипотезы

может служить опубликованная Т. Г. Мовшей срединная перемычка

биноклевидного сосуда из Веремье 60. Эту крестообразную фигурку

справедливо называют антропоморфной, так как у нее четко и рельефно

обозначены женские груди, но художник на этом и остановился -- ни

лицо, ни руки, ни ноги не обозначены совершенно. Зато вокруг грудей

он начертил знак засеянного поля, а от груди вниз обозначил

вертикальную полосу точек-капель. Художником владела только одна

идея -- изобразить орошение поля небесной богиней.

60 Мовша Т. Г. Об антропоморфной пластике.... с. 30, рис. 10.

Женщины, вздымающие к небу сосуд с водой, женщины,

чародействующие с расписной чарой, окропление земли при посредстве

двойного сосуда, имитирующего женскую грудь, роспись в виде двух

небесных важенок, дарующих из своих вымен дождь, -- вот круг тех

энеолитических реалий, который с разной степенью убедительности

можно сближать с важнейшей частью аграрного культа -- с молениями о

небесной воде, о дожде.

В свете всего сказанного выше совершенно особый интерес

приобретают находки в Концештах (Молдавия) 61. Роспись на двух

позднетрипольских сосудах дает нам две формы заклинательной магии --

аграрную и охотничью. На одном из сосудов широкие дождевые полосы,

изображенные в двух ярусах, образуют "овы" (как считают, женское

начало), внутри которых помещены изображения спелых колосьев. В

нижнем ярусе, кроме того, рядом с овами и колосьями нарисованы три

фигуры танцующих женщин в своеобразном наряде, косматом и

обрамленном по подолу большой неровной бахромой.

рис. 047 Аграрно-магические изображения на сосуде трипольской культуры. (Концешты Молдавия). Наверху общий вид сосуда. Внизу -три девушки обвешанные зеленью (додолы) исполняют танец дождя. Вокруг них и над ними -колоски окруженные дождевыми потоками.

61 МаркевичВ. И., Черныш Е. К. Исследования в

Пруто-Днестровском междуречье. -- АО, 1973 г. М., 1974, с. 423.

Сочетание колосьев, дождевых полос и женщин в особом уборе

приводит на память широко распространенный у балканских славян обряд

вызывания дождя с помощью додол. Додолы -- юные девушки, исполняющие

танец дождя во время вёдра, засухи. Додолы раздеваются догола и

обвешиваются от плечей до колен ветками, травами и цветами; женщины

этого села обливают додол с ног до головы водою 62. Символика здесь

вполне ясна: девушка -- земля; ее наряд -- зелень всех видов, а

вода, которой обливают додол, -- желаемый и просимый дождь. Додолы

ходят по селу и по полям попарно, во главе со старшей додолой.

62 Кулишиh Ш., Петровиh П. Ж., Пантелиh Н. Српски митолошки

речник. Београд, 1970, с. 108--109.

Композиция на сосуде из Концешт содержит необходимый минимум:

одна главная додола и пара ее помощниц. Эти трипольские додолы

помещены не в верхнем, а в нижнем, земном ярусе и, следовательно,

полностью соответствуют этнографическим просительницам дождя.

Еще более интересен второй сосуд из Концешт, на котором в

верхнем, небесном ярусе среди таких же овалов из дождевых полос

помещены две женские фигуры и 14 фигурок косуль или ланей (в четырех

овалах). Дождевые овалы пересекаются сверху вниз орнаментальными

линиями, которые можно истолковать и как дождевые капли (?), и как

ряды знаков плодородия того типа, который описан в главе 6 (см. рис.

048). Одна из женщин изображена в знакомом нам наряде

додолы, с длинной бахромой внизу; ланей около нее нет. В другом

овале женщина показана в окружении трех животных и, как справедливо

полагают исследователи Концешт, "держит маску рогатого животного

перед лицом. Можно предполагать, -- продолжают авторы, -- что

роспись передает ритуал, связанный с восстановлением поголовья диких

животных, а женщина в маске является прототипом античной богини

охоты" 63.

63 Маркевич В. И., Черныш Е. К. Исследования..., с. 424.

Две женщины в небесном ярусе композиции хорошо вписываются в

устойчивые, просуществовавшие от мезолита до середины XIX в.

представления о двух лосихах -- Хозяйках Мира 64. Но художница

позднего триполья отразила, очевидно, не только древние охотничьи

представления о богинях, рождающих "оленьцов малых", но и те

аграрно-магические идеи, которые складывались на протяжении двух

тысячелетий развития земледелия на пространстве между Дунаем и

Днепром. Одну из небесных рожаниц она оставила в ее охотничьем

полузверином облике с рогатой маской, а другую показала в виде

русалки-додолы, увешанной зеленью и покровительствующей, надо

полагать, главной отрасли три-польского хозяйства -- земледелию.

рис. 048 Танец плодородия животных (Концешт). Одна из девушек в рогатом головном уборе; другая -в костюме додолы.

64 Парность женских фигур в трипольской росписи

засвидетельствована неоднократно. См.: Рыбаков В. А. Космогония и

мифология..., рис. 33, 37.

*

Мудрый и глубокий взгляд на мир открывается нам при изучении

неповторимой трипольской живописи на керамических сосудах. На

больших тщательно изготовленных сосудах для зерна рисовались сложные

многоярусные композиции, состоящие из нескольких десятков элементов,

далеко не всегда поддающихся расшифровке. Взятые порознь,

изолированные от всего живописного контекста, эти элементы настолько

полисемантичны, что угадать их значение в той или иной определенной

композиции не представляется возможным 65. Что, например, означает

круг?

65 В своей статье 1965 г. (СА, 1965, № 1, рис. 7) я сделал

выборку 34 разных символических знаков (далеко не исчерпав всего их

богатства), но большинство их семантически неопределимо.

Солнце, колесо, кругозор? Какое значение придавалось

крестообразному знаку? Что означает рисунок "елочки" -- дерево,

колос, растение вообще? Пытаться составить себе общую картину

мировоззрения трипольцев по этим многообразным частностям

бесполезно. Лишь сочетание отдельных элементов или раскрытие

какого-то общего замысла символической композиции может выручить нас

и позволит построить первичную гипотезу, пригодную для вынесения ее

на суд читателя.

Исключение может быть сделано лишь для устойчивого и ясно

определимого образа змеи, наполняющего собой все трипольское

искусство.

Змеиный узор, особенно ярко выступающий на раннем этапе,

продолжает существовать и позднее. К сожалению, эта тема, затронутая

впервые еще К. Болсуновским, не получила дальнейшего развития 66.

66 Болсуновский К. В. Символ Змия в трипольской культуре.

Киев, 1905.

Змеиный узор почти повсеместен: спирали змей обвивают

массивные груди на сосудах и на крышках к ним, змеи составляют

основу татуировки статуэток, змеи являются одним из элементов,

рождающих знаменитую трипольскую спираль. Иногда на сосуде на видном

месте помещается четкое изображение змеи как отдельного символа;

часто мы видим парные изображения змей.

Первый вопрос, без ответа на который мы не можем двинуться

дальше в анализе змеиного орнамента, -- это характер отношения этих

змей к человеку. Злые они или добрые?

Ответ мы получаем очень определенный. В раннетрипольское

время известно много сосудов и крышек с ушками для завязывания. И

вот около отверстий ушек художник прочерчивает на глине змею,

охраняющую завязки, т. е. охраняющую целость содержимого сосуда.

Иногда в этом ответственном месте изображали двух змей голова к

голове, так что отверстие ушка приходилось на месте глаза каждой

змеи 67.

67 Позднее в расписном орнаменте сохраняется этот же сюжет,

но весь полностью выполненный живописью. И змеи, и отверстия, и даже

завязки (!) рисуются на тулове сосуда краской, что говорит о

важности этого сюжета. Для анализа формальной стороны орнамента

важно отметить, что постепенно появляется как бы негативное

изображение двух змей -- змеей является не сама прочерченная или

нарисованная линия, а пространство между изгибами непрерывной линии.

Утолщение непрерывной линии в отдельных местах создает на негативе

рисунок голов двух змей.

На раннетрипольских статуэтках такая же пара змей

изображалась в области живота, где змеи выступали охранительницами

чрева, вынашивающего плод.

Ответ получен: трипольские змеи -- носители добра, хранители

всего самого ценного.

Фольклор всех народов раскрывает перед нами обширную область

сказаний о злых змеях и добрых безвредных ужах. Очевидно, и

трипольских оберегающих змей мы должны считать именно ужами.

У греков, армян, украинцев, белорусов, литовцев, болгар и

сербов мы встречаем древний культ ужа. Ужей держат в домах, поят

молоком, почитают как священное существо, покровителя дома, огорода

и полей.

Интересны названия ужа: "домовик" (русские), "стопанин" --

хозяин (болгары), "домакин" (сербы), "гад-господарик" (чехи),

"чувар" -- страж и "чуваркуча" -- охранитель семьи и дома (сербы)

68.

68 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу.

М., 1868, т. II, с. 538 -- 551.

Быть может, этот ряд названий прольет свет на близость таких

русских слов, как "уж" и "ужики" -- родственники.

Есть много поверий о двух змеях, живущих в одном доме; это --

покровители хозяина и хозяйки. Интересной иллюстрацией к этому

является глиняная модель дома, близкого к трипольскому (Болгария),

где каждое окно охраняется двумя змеями.

Любопытно, что в Ясной Поляне, имении Льва Толстого, по

словам проживавшего там доктора Д. П. Маковицкого, "существовало

поверье, что в каждом дворе живет домовой -- уж и его не трогают. В

ином доме уж обедает вместе с хозяевами, крошки со стола подбирает,

пьет молоко из чашки (например, у священника в Мясоедове).

В подвале, под террасой, под балконом и в нескольких комнатах

нашего дома [дома Л. Н. Толстого] живут ужи. Они показываются в это

время -- перед весной" 69.

69 У Толстого. "Яснополянские записки" Д. П. Маковицкого. М..

1979, с. 399 -- 400.

Не подлежит сомнению неразрывная связь ужей с водой; ужи

гнездятся во влажных, сырых местах, близ ручьев и источников,

которые сами по себе были священными. Ужи связаны с дождем -- они

выползают во время дождя на луга.

Связь змеи с водой широко известна в фольклоре и

изобразительном искусстве разных эпох и разных народов.

Уж, живущий у воды и выползающий во время падения небесной

влаги, тем самым уже был связан в сознании первобытного земледельца

с непонятным механизмом появления дождя. А это в свою очередь

связывало его и с подательницей небесной влаги, груди которой так

тщательно моделировались трипольскими керамистами.

Уж представлялся, очевидно, в какой-то мере посредником между

землей, по которой он ползал и в толще которой прятался в нору, и

небом. Помимо реалистических изображений змей (хотя и несколько

стилизованных), трипольский орнамент знает спираль, составленную из

змеиных клубков, обегающих все тулово сосуда. Этот спиральный

орнамент не был изобретением трипольцев -- он появился еще у племен

линейно-ленточной керамики, непосредственно предшествовавшей

триполью. На сосуде изображалось несколько клубков, связанных между

собой в непрерывную спираль. Иногда спираль распадается на отдельных

змей, почти соприкасающихся друг с другом и тоже образующих сплошной

узор вокруг сосуда. Данных для истолкования смысла этого змеиного

спирального узора (кроме тех, что приведены выше) у нас нет. К нему

придется возвратиться после рассмотрения других видов спирали,

покрывающих соответственные части сосудов.

Убедившись в том, что отдельные элементы трипольского

орнамента несли важную смысловую (магическую) нагрузку, и не будучи

в силах определить значение многих элементов, исходя из них самих,

мы должны начать рассмотрение трипольских сосудов в целом.

Рассмотрим трипольские сосуды в том их виде, в каком древний

художник считал их вполне завершенными, в каком он, так сказать,

"выпускал их в свет". Многие трипольские сосуды (вероятно,

предназначенные для зерна) покрыты узором в несколько ярусов. Узор

сложен, он сильно отличается от обычных орнаментальных приемов

древних керамистов, покрывающих венчик и бока сосудов мелкоритмичным

единообразным узором. Здесь ритм есть, но он крупномасштабный, чаще

всего четырехчастный: на тулове сосуда узор повторяется только два

или четыре раза. Каждый ярус орнаментируется по своей, присущей

данному ярусу, системе. Роспись трипольского сосуда не просто сумма

отдельных знаков, а сложная продуманная система, нечто целостное.

Повсеместность и устойчивость ярусного принципа орнаментации

исключает случайность или проявление индивидуальной прихоти

художника. Многоярусность, сложность, крупноритмичность -- это стиль

эпохи на большом пространстве от Дуная до Среднего Днепра.

Анализ пластики показал нам умение трипольских художников

совмещать воедино реальное с мифологическим.

Роспись чар для волхвования водой раскрывает очень важную

область мышления энеолитических земледельцев: попытку изобразить

небесных хозяек, распорядительниц небесной влаги, льющейся из вымени

оленихи-важенки или лосихи. Если говорить о принципе расшифровки, то

следует напомнить, что сами по себе изображения двух оленеобразных

существ на глиняной миске не уполномочивали на такие далеко идущие

выводы. Потребовалось широкое привлечение этнографии, фольклора и

многотысячелетней истории образа небесных олених или лосих -- от

мезолитического погребения шамана (с лосиной головой на его шапке)

до сибирских мифов и севернорусских вышивок XIX в. Эти длительные

поиски привели к очень важной гипотезе: в трипольской живописи

содержатся архаичные космогонические представления, восходящие к

охотничьей стадии, что вполне естественно для той ритуальной, а в

силу этого консервативной сферы, к которой относятся чародейские

сосуды.

Следовательно, подходя к раскрытию смысла сложных и

загадочных композиций трипольской росписи, мы вправе расценивать ее

не как бессмысленный набор орнаментальных элементов, а как систему

взглядов древнего художника, выраженную сочетанием большого

количества пиктограмм 70.

70 О космическом значении трипольской росписи писал в общих

словах еще Е. Ю. Кричевский: "Семантика мотивов вращающегося стиля

коренится в космическом мировоззрении земледельческих племен

европейского неолита". Автор правильно отметил, что "даже в самых

лучших работах о неолитической керамике, а к таким нужно, например,

отнести труд Т. С. Пассек "La ceramique Tripolienne", эта сторона

дела почти не волнует исследователей" (Кричевский Е. Ю. Орнаментация

глиняных сосудов у земледельческих племен неолитической Европы. --

Ученые, зап. ЛГУ, 1949, №'85, с. 55 и 78).

Ярусы росписи всегда четко отделены друг от друга

горизонтальными линиями. Наиболее типично разделение на три

горизонтальных яруса. При этом верхний ярус, у самого горла сосуда,

бывает обычно узким и не перегруженным символами. Таким же бывает и

нижний, самый узкий ярус, небольшая полоса между двумя

разграничительными линиями. Средний ярус всегда широк, просторен и

наиболее насыщен всевозможными символами.

Разделение на ярусы было для древнего художника средством

обозначить главные части воспроизводимой им системы.

Верхний ярус. Обычно здесь рисовалась волнистая или

Дата добавления: 2015-06-28